— Спокойной ночи, Санчес! — крикнул брат и скрылся в своей комнате.
— Спокойной ночи, Санечка, — мама коснулась лба мягкими губами и подоткнула одеяло в ногах пятилетнего сына.
— Засыпай и ничего не бойся, мы рядом, — папа провел широкой ладонью по его светлым вихрам и выключил свет.
Дверь за родителями закрылась, и Сашка остался один на один с темнотой. Он крепко зажмурился, замотался в одеяло и поспешно перевернулся на правый бок, как учила этим летом в деревне бабуля Шурочка. Засыпать обязательно надо на правом боку, тогда снятся приятные и полезные сны, словно летишь над землей, а это значит, что за ночь немножко подрастаешь. Сашка очень хотел вырасти и перегнать в этом нелегком деле старшего брата Лешку, тогда можно будет сколько угодно обзывать его мелочью пузатой, ведь это же будет правда, поэтому он следовал совету бабули.
Вообще-то, всего неделю назад Сашке было абсолютно фиолетово, на каком боку засыпать, но с недавних пор кое-что случилось, и бабушкины советы пригодились, да ещё как.
А случилось вот что…
В прошлые выходные папа повел их с Лешкой гулять в парк, где вот уже несколько дней гремела музыка и сияли яркие огни новых аттракционов. Оглушенный непривычным шумом, зачарованный разноцветными фонариками, Сашка легко примирился с необходимостью ходить везде только с папой и, не раздумывая, дал на это свое согласие, вложив его вместе с рукой в широкую папину ладонь. Вторую руку он милостиво отдал Лешке — ладно, раз им так хочется, только бы уж попасть на сверкающие карусели, откуда по всему парку разносились самые громкие восторженные вопли.
Вот где было интересно!
Даже, если просто смотреть на этот вихрь, летящий под высоченным куполом — и то в животе разлетались и щекотали весёлые брызги. Сашка уговаривал папу сразу же, нигде не задерживаясь, пойти к каруселям, но вместо веселых сидений, взлетающих под самые облака, ему было предложено прокатиться на паровозике в три вагона… Отстой!
Паровозик не мог разгоняться до такой скорости, чтобы ветер в ушах свистел, а внутри все замирало и пело, поэтому, едва ступив ногами на землю, Сашка постарался как можно доступней объяснить папе, что такое развлечение для малышни только! Слова он подкреплял жестами, указывая, в каком именно направлении надо двигаться — туда, где вопли из-под облаков перекрывали громкую музыку.
Объяснять приходилось одному, так как неугомонный брат куда-то убежал, ему ведь не надо было держаться за руку. Папа же опять все понял по-своему и посадил Сашку на качели-лодочку. Качели ему, в общем-то, понравились, но щекочущей радости в животе все равно не было. Рядом с ним на одной скамейке сидела девчонка, и все время, пока лодочка взлетала к небесам, орала, как ненормальная, хотя страшно вовсе не было, пришлось ее стукнуть, чтобы не цеплялась нестриженными ногтищами за руку. От этого девчонка заголосила на весь парк и так врезала в ответ, что он чуть не свалился с лодочки.
А потом-то, после дурацких качелей, и случился весь этот кошмар: потерялся папа!
Всего на одну минутку, пока тот выяснял что-то с матерью девчонки-плаксы, Сашка тихонечко вытянул свою руку из его ладони, чтобы подобрать с земли чудесную маленькую машинку, кем-то потерянную в этой суматохе, и которая с нетерпением ждала нового друга, а когда поднялся с колен, вместо папы увидел огромного зверя в яркой попоне с бубенчиками, с двумя мохнатыми горбами на спине, белой щёткой гривы, тонкими ногами и гордой головой.
Зверь покосился на Сашку, лениво прикрыл один глаз длинными ресницами, снисходительно отметив восхищение собой, и, не спеша, с достоинством, прошествовал мимо. Спереди и сзади зверя охраняли люди в блестящих костюмах, но Сашка не обратил на них внимания, он последовал за белым хвостом, опутанным бархатной лентой, и не сводил с него глаз, пока тот не скрылся за красным пологом здоровенного шатра. Войти туда следом было, конечно, глупо: за пологом оказалась кромешная темнота и закрытая дверь, надо было сразу же повернуться и уйти, но на свою беду Сашка попытался её открыть.
Никаких диковинных зверей за дверью не оказалось, его окружили высоченные клоуны с размалёванными лицами и у каждого оказался такой огромный рот, что они могли бы проглотить кого угодно целиком и не подавиться. Любой другой мальчик застыл бы от ужаса на месте, но Сашка не стал стоять столбом, дожидаясь, пока его сожрут, в цепкие руки людоедов он себя не отдал, а проявил настоящие храбрость, ловкость, быстроту, военную смекалку и изворотливость.
Поймал его между лавочек на самых верхних рядах дяденька в чёрном костюме…
После того как Сашку отдали папе с Лёшкой, его уже не интересовали никакие карусели, плевать было на большой розовый шар сладкой ваты и шоколадные шарики мороженого, не радовала найденная маленькая машинка, хоть и выбросить второй раз было жалко, раздражали назойливые попытки старшего брата ухватить за руку, папины уговоры воспринимались, как ножом по сердцу, как попытки его, Сашку, отругать, хотя он понимал, что никто его не ругает, у папы просто голос такой, а с таким голосом, в принципе, никого уговорить невозможно. Сашка остро, жгуче, до трясучки, до слёз и икоты захотел увидеть маму, к ней прижаться и вновь обрести душевное равновесие.
Вот так всё и началось.
С того самого дня в шкафу с одеждой обосновались ужасные, жуткие клоуны с огромными ртами. Зубов в них Сашка не успел заметить, но точно знал, что их там не одна сотня: кривых и острых, как ножи. Клоунов не было видно, они скрипели дверцами, шуршали одеждой, стучали и звенели чем-то внутри шкафа, к Сашке они пытались подобраться исключительно ночью, когда тот изо всех сил пытался подрасти. Ночевать в комнате стало смертельно опасно, но никто из родителей этого не понимал, рассказам родного сына они почему-то не верили, недоумённо качали головами и советовали не выдумывать. Оставалось одно: как можно быстрее заснуть, чтобы ночь промелькнула незаметно, во время сна клоуны к Сашке не приставали.
Но чем больше он старался, чем крепче жмурился, чем плотнее завёртывался в одеяло, тем отчётливей становились тени на полу, явственней слышался скрип из шкафа с одеждой, а ветер за окошком зловеще хохотал и завывал совершенно по-волчьи.
— Ма-а-ма-а! — не выдержал Сашка, и от того, что он так перенервничал, голос получился не голос, а визг маленького поросёнка Федьки, который точно так же выпрашивал у бабули добавки к своему обеду.
На крик прибежал Лёшка, следом за ним вошёл папа и включил свет.
— Что тут стряслось?
— Он боится, — сообщил догадливый старший брат. — Пап, может, его ко мне?
— Иди спать, — прогнал его папа, а потом немного посидел на Сашкиной кровати, дожидаясь, когда тот перестанет всхлипывать.
— Я хочу к маме! — проплакал ему сын.
— Не выдумывай, — возразил папа. — Ты уже большой и не можешь спать с нами в одной кровати.
Хорошо было папе так рассуждать, в их с мамой комнате совсем не было страшно, ни дождь и ни ветер не смели слишком сильно стучаться в окно, а темнота была ласковой и тёплой.
— Вытирай слёзы и расскажи мне, чего ты испугался, — предложил папа.
Сашка послушно размазал ладошками по щекам влагу.
— В шкафу сидят вот такие страшные, с зубастыми ртами, — объяснял он.
Почему-то слов катастрофически не хватало, чтобы описать ужасных монстров, он помогал себе руками и даже встал на кровати, чтобы доходчивее донести образ клоуна. Словесный портрет получился настолько ярким и впечатляющим, что папа тут же захотел заглянуть в недра шкафа, однако первым туда не полез.
— Давай, сейчас, при мне, иди и посмотри, кто там прячется, — предложил он Сашке.
— Нет! — категорически отказался сын.
Никаких компромиссов тут и быть не могло, и папа это понял.
— Ну хорошо, я сам проверю.
И, недолго думая, раздвинул дверцы, снял покрывальца, которыми мама укутывала стопки Сашкиной одежды на полках, раздвинул плечики так, что стало видно коробки с ботинками.
— Смотри внимательно! Если увидишь кого, скажи. Ну что?
— Никого нет, — ответил Сашка.
Подходить к шкафу близко он не собирался, наоборот, хотел бы спрятаться под кроватью, на безопасном расстоянии.
— Саня, подойди сюда, — настаивал папа.
Сын молча помотал головой и плотней закутался в одеяло. Нет уж, спасибо!
— Не бойся, я же здесь, — папа удивился его страху. — Мне что, считать тебя трусом?! Ближе подойди, проверь всё как следует.
После таких слов, Сашка пересилил себя и приблизился к ненавистному шкафу, он даже вытянул шею и осмотрел все полки. Рядом с большим и сильным папой он осмелел и обследовал ненавистный шкаф сверху донизу, посмотрел на всех полках, раздвинул рубашки, заглянул в выдвижные ящики.
В шкафу никого не было, однако, это ничего не значило. Лохматые великаны, клоуны-людоеды никогда не показываются если в комнате кто-то есть, они терпеливо ждут, когда Сашка останется один и уж тогда выползают, сжимая острые топоры в руках и щелкая голодными зубами.
Как же убедить папу, что спать в этой комнате стало смертельно опасно, его же съедят, в конце концов! Неужели это так трудно понять?! Даже Лёшка и тот над ним не смеялся и не дразнился, как обычно, не обзывал его малявкой и девчонкой, даже он и тот понял, что здесь не все в порядке, а папа никак не поддается ни на какие уговоры! Между прочим, здесь и в окно стучат по ночам, и по темным углам прячутся кровожадные тени, так и норовящие выползти и придушить во сне, но самым ужасным был, конечно, шкаф.
А в папиной и маминой комнате так уютно, тепло, кровать такая мягкая и широкая, катайся в любую сторону и не упадешь, там никогда не бывает страшно, потому что все монстры боятся его отца, а спать там — одно удовольствие. Сашка любил прижиматься к тёплому и мягкому маминому боку, носом, подлезать под папину тяжелую руку, и сон сразу же прибегал в его глаза, просто прыгал в них. А что теперь? Словно подменили родителей: виданное ли это дело, не пускать к себе в кровать?! Да это просто ни в одни ворота! Велят спать одному, что само по себе подозрительно и, вообще, неправильно, а ломящегося в дверь родительской комнаты Сашку папа просто относил под мышкой в его постель. Как же выживать в таких условиях?
Он тяжело завздыхал возле раскрытого шкафа и посмотрел на упрямого папу, задрав голову.
— А ты можешь остаться здесь, со мной? — придумал он выход из положения.
Замечательный выход, надо признать! Гениальный и простой!
— Нет, не могу! — твердо ответил отец. — Саня, ты уже большой, и ты должен спать один!
— А если они вылезут? — заскулил Сашка, пытаясь в последний раз достучаться до ставшего таким упрямым папы.
— Ты же сам проверил все полки, — возразил тот терпеливо. — Там никого нет. Давай ложись!
Отец укрыл его до подбородка, прижался щекой к кудрявой макушке, обдав сына запахом машинного масла, и направился к двери.
Сашка снова остался один в кромешной темноте. Он торопливо накрылся с головой одеялом, оставив только глаза и нос и изо всех сил зажмурился, честно стараясь уснуть.
Вопросы роились в голове, заставляли сильно колотиться сердце и мешали сну подойти близко. Самым первым на очереди был: кто это долбит в стекло? Сашка вскинулся на подушке, не вылезая из одеяла, повернулся к окну. По стеклу била... ветка? Нет, это чья-то лапа длинная и костлявая, с острыми скрюченными когтями, старается отжать задвижку, чтобы чудовище с улицы могло залезть в комнату и сытно пообедать.
По потолку заметались тени, они кружили и приближались к кровати. Сашка понимал, они его задушат, стоит только расслабиться, и со страхом ждал нападения. В углах завозились лохматые мелкие и злые зубастые существа. Их не видно, но они там есть и тоже хотят им полакомиться — это он знал твердо.
С наступлением темноты со всех сторон начинают подкрадываться к нему разные твари, только вот его родной отец не желает слушать о них, и не пускает сюда маму, потому что мама всегда забирает испуганного сына с собой в их с папой комнату.
Сашка перевернулся на бок, поджал ноги к животу и покрепче завернулся в одеяло, каждое мгновение ожидая ощутить на себе острые зубы. По спине бегали противные мурашки — где же тут уснуть! Тихий скрип со стороны шкафа заставил вздрогнуть и вглядеться в темноту: клоуны-людоеды выходили на свою ночную охоту…
* * *
— Ма-а-ма-а! — снова разнеслось по всему дому. — Па-а-па-а!
Через минуту под потолком вспыхнул яркий свет, и монстры моментально попрятались в невидимые щели. Рядом с Сашкиной кроватью стояли оба родителя.
— Что такое, Санечка? — тревожилась мама.
— Ну что опять? — в отличие от неё, папа не выглядел особо обеспокоенным ночными криками сына.
— Они там! — Сашка показал на зеркальную дверцу. — Они чуть не вылезли!
Мама со страхом посмотрела на одёжный шкаф, а папа решительно распахнул дверцы и вывалил на пол всю одежду, снял рубашки и куртки, висящие на плечиках, бросил их на письменный стол, попутно выдвинул все ящики.
— Что ты делаешь?! — возмутилась мама, но папа ей не ответил.
— Где?! — недовольно и раздраженно спросил он у Сашки. — Где ты их видишь?!
— Они были! — упрямился сын. — Они сидели вон там, за дверцей, я хочу спать с вами! — заявил он без всякого перехода.
— Ах, вот в чем дело?! — вскинул брови папа, начиная сердиться. — Быстро залезай в постель и только посмей еще раз перебудить весь дом!
— Максим, — мама возмутилась. — Ты так ещё больше его напугаешь!
— Ну давай до свадьбы держать его в нашей постели! — ругался папа. — И Лёшку давай положим! А мне, между прочим, на работе нужна ясная голова, а не полусонные мозги!
Мама тревожно посмотрела на сына, но не нашлась, чем опровергнуть папины слова, и тогда Сашка предпринял ещё одну попытку достучаться до родителей:
— У меня живот болит!
— Не ври! — тут же раскусил его папа. — Имей в виду, тебе тоже завтра вставать рано в детский сад, и мама не будет ждать, пока ты выспишься!
Мама подоткнула Сашке одеяло.
— Не бойся, Санечка, это просто шкаф. Мы рядом, и Лёша рядом. Спи.
Оставшись один, Сашка не стал дожидаться нового нападения, быстро поднялся с кровати, завернулся в свое одеяло, став похожим на большой кокон, бегом выбежал по раскиданным тряпкам из своей страшной комнаты и пробрался к брату. Лёшка спал, разметавшись по всей кровати, в ушах у него торчали наушники, плеер выпал из рук, и лечь с ним рядом было абсолютно некуда. Тогда Сашка улегся прямо на ковре, не разворачивая спасательное одеяло, так и заснул, одолеваемый тяжелыми мыслями и чувствуя себя сиротой, одиноким и брошенным…
Утром он долго не мог понять, где это он оказался, проснулся от громкого маминого голоса:
— Лёша, вставай! Опять проспали! Саня, поднимайся!
Сашка с трудом выпутывался из одеяла, пока брат заливался противным смехом. Через пять минут тот уже был полностью одет и выталкивал младшего взашей.
— Эх ты, девчонка-плакса! Шкафа испугался!
Оскорблённый Сашка демонстративно скрылся в своей комнате, где при дневном свете оказалось совсем даже не страшно. Среди разбросанных вещей с большим трудом отыскал любимые клетчатые брюки, удобные и мягкие, вместо футболки пришлось натянуть старый свитер, который ему на прошлый день рождения подарила бабушка Шурочка, потому что нужная одежда странным образом испарилась. Впрочем, Сашка прекрасно знал куда она делась, конечно же её забрали жуткие клоуны из шкафа и теперь уж точно не отдадут, хорошо хоть штаны оставили, видно им они оказались малы. Футболка им тоже мала, но она очень крутая и, вообще, красивая, с Бартом Симпсоном во весь рост, добровольно от такой никто не откажется. Футболку было очень жалко!
В общей утренней суматохе он не принял своего обычного живого участия, хмурым и недовольным видом давал понять родителям, что не понимает наплевательского отношения к себе с их стороны: никто не пожалел и не посочувствовал! А может, он простудился на полу! Вот угораздило же его родиться младшим, чтобы после такой страшной ночи над ним ещё и насмехались, а Лёшке так никто и не сделал никакого замечания.
Слов не хватало выразить своё возмущение!
В детском саду он выразил маме обиду тем, что не сказал, как обычно:
— Мама, пока!
Молча ушёл от неё в группу под удивлённым взглядом воспитательницы Светланы Николаевны.
Правда, после завтрака Сашка вдруг спохватился, какое огорчение доставил маме, а вдруг, она теперь будет рада оставить его здесь насовсем, и ему всю жизнь придётся провести в этой группе?! От внезапных переживаний он даже не мог рисовать вместе со всеми, поминутно подбегал к окну и вглядывался вдаль, туда, откуда обычно показывался кто-нибудь из родителей; на прогулке без всякого удовольствия катался на маленькой карусельке, очередь на качели пропустил, бегать вокруг веранды отказался, так как был занят подсчётом времени, через которое приходит за ним мама.
«Я поем, поиграю, погуляю, ещё поем, посплю, поиграю — и тогда мама придёт.»
Получалось, что домой его заберут в далёком-далёком, просто необозримом будущем, если вообще заберут, и столько ждать, сколько он ждёт, человеку невозможно. Время тянулось медленно, сонно, словно тоже насмехалось и дразнило. За обедом ему пришлось съесть и суп, и котлетку с картошкой, так как рядом стояла нянечка Валентина Сергеевна и следила за тем, чтобы он не вскакивал из-за стола к окошку.
К вечеру Сашка вымотался от неотступных переживаний, он давно, ещё после полдника перестал считать минутки до прихода родителей, вернее, острая фаза ожидания перешла в нудную, зудящую между лопаток стадию, затяжную и болезненную. К окну он больше не подбегал, задумчиво катал по ковру маленькую машинку и ждал, ждал, ждал…
Когда же, наконец, Светлана Николаевна окликнула его и велела идти одеваться, в первый момент он ей даже не поверил, а увидев маму, бросился к ней, сшибая стульчики, и горько разрыдался на её животе.
— Что такое? — недоумевала мама.
— Весь день, как потерянный, — сообщила воспитательница. — Не бегал со всеми, не играл, ничего не нарисовал на занятиях.
— Ты не заболел, Санечка? — забеспокоилась мама, но сын нетерпеливо дёрнул плечом и потянул её прочь из садика.
Дома его ждал необыкновенный сюрприз, он сидел на его кровати, дымчато-пушистый, с серьёзными синими глазами, маленькими загнутыми книзу ушками, тонким хвостиком, и насторожённо рассматривал всех новоприбывших.
— Котёнок! — подпрыгнул от счастья Сашка, моментально забыв все обиды.
Ночью он крепко спал.
Рядом с подушкой громко мурлыкал голубой котёнок, шкаф тихонько поблёскивал зеркалом, но страшные монстры-людоеды не сделали ни единой попытки выбраться наружу, исчезнув в этот же вечер раз и навсегда, а за окном тихо покачивалась ветка тополя…