«Выходи гулять!»
Нормальный пацанский зов.
Подразумевалось: футбол, чужой сад, карты…
По обстоятельствам и настроению.
У «пацанов» золотого возраста – настроения иные и обстоятельства новые.
А зов тот же.
«Я тут подзапутался, и хочу увидеть, как ты будешь выкручиваться…» - так началось наше «гуляние».
«Смотри: «жажда – это сильное, страстное желание».
В смысле – жажда жизни, денег, славы, свободы.
А хотя бы и жажда справедливости, мести, внимания, знаний или творчества.
Знакомо и понятно, не так ли?
Но! «Страсть – сильное, доминирующее над другим чувство человека.
Вот и у Даля так же:
«Страсть - душевный порыв к чему-то, нравственная жажда, … безотчетное влеченье, необузданное, неразумное хотенье…
Страсти человека… отделены от разумного начала, подчинены ему, но вечно с ним враждуют и никакой меры не знают.
Всякая страсть слепа и безумна, она не видит и не рассуждает.
Человек в страсти пуще зверя».
И медики единодушны: в основе своей страсти земные - это физиологическое возбуждение:
• учащенное сердцебиение
• рассеянное внимание
• «мурашки» по телу
• состояние сексуального возбуждения посещает чаще, чем обычно
• часто бросает то в холод, то в жар
• могут дрожать руки
Со временем и общий знаменатель подвели: страсть-де – это желание обладать.
Прошу заметить: не дать что-то объекту страсти, а поиметь от него.
Мало того.
Страсть земные, будьте любезны, - это химия, всплеск гормонов, и, что характерно, действо это - как бы независимо от нашего сознания.
Хорошенькое дело – с тебя искры сыпятся, но независимо и бесконтрольно!
Церковники все тут тоже единодушны: мы, дескать, должны бороться со страстями.
Страсть, мол, овладевает человеком и превращает его в раба.
Пламя страсти сжигает, всё такое…
При всём при том и они соглашаются, что в каждой страсти есть момент греховного удовольствия.
Недолгого …
Большинство святых отцов говорят о семи страстях, они же - смертные грехи:
чревоугодие, прелюбодеяние, сребролюбие, гнев, уныние, тщеславие, гордыня.
Ну, просто вроде всё: страсти земные — это извращение естественных сил, способностей и стремлений человеческой природы.
Сами эти силы и способности при правильном их использовании не являются, дескать, грехом.
Грехом они, мол, становятся от злоупотреблений.
«Не пища зло, а чревоугодие, — говорит преподобный Максим Исповедник, — не деторождение, а блуд, не деньги, но сребролюбие, не слава, а тщеславие».
Ну, хорошо.
А жажда знаний?! А жажда свободы?! А страсть к порядку?!
А страсть к справедливости?!»
Кругом грех получается, если и тут, и там до извращения дело доходит…
Профильтровали мы с приятелем заявленные в начале страсти земные и пришли к консенсусу: не будет грехом лишь один вид страсти – в искусстве.
Хотя, как жизнь показывает, и здесь можно довести дело до абсурда и извращённости.
И извести его до греха.
Духовно беспризорное время…