Земля бесхозная печальна,
лишь лебеда даёт прирост.
Колхоз, покойный изначально,
уходит в почву, как погост.
Здесь над сельпо фанерный колос
висит на вбитом в кол гвозде,
да "паутины тонкий волос
блестит на праздной борозде".
Торчат сучки дерев бесплодных,
но садовода тешит грусть.
Он мыслит: нет даров природных,
и впредь не будет, ну и пусть.
На небе тусклая погодка.
На стенде колосится ложь.
Крестьянин спит: сморила водка,
и что ходить? Кругом всё то ж.
Всё те ж поля, на них желёзы
непоправимые лежат,
и ржа их точит, и морозы
по ним узоры серебрят.
Ну, глянет в поле председатель -
и что с того? Тоска, тоска!
Вставай, давай допьём, приятель,
в час всенародного глотка.
Настал покой. Ты видишь, парень,
пчела из кельи восковой
уж не летит зарёю ранней
к цветам за данью полевой.
Ни кельи, ни цветов. Прощанье.
Ты слышишь мёртвый звук земли?
Ты плачешь?! Задержи дыханье.
Крепка, райком её возьми!