Планета любви

ПЛАНЕТА  ЛЮБВИ.

                Роман.

                Смерть и время царят на земле,-               
Ты владыками их не зови,
Всё, кружась, исчезает во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.
Вл. Соловьёв.

                П р е д и с л о в и е.

      Знаю, что читатели не любят читать предисловия, но я прошу всё-таки прочесть, тогда понятно будет, о чём этот роман.

       Телевизионный экран. Две женщины, врач и телеведущая. Речь идёт о позднем женском возрасте, то есть о климаксе: как себя вести, что есть-пить, вообще, что такое климакс. И тревожное ожидание телеведущей, ждущей точного ответа, и её полувопросительное: «Расскажите о заблуждениях». И ответ медика о том, что сексуальное влечение после климакса сохраняется, правда с подтекстом – не у всех. Ясно, что этот ответ не удовлетворил телеведущую и не успокоил её, потому что у неё молодой муж, а она знает те мифы, которые сопровождают человечество на протяжении многих веков.

      Теперь о мифах. Самый любимый мужчинами миф о том, что мужчины с годами становятся моложе своих ровесниц. Матушка Природа! Ты, создавшая женщин и мужчин разными только по детородным признакам, но одинаковыми во многих других отношениях, ты не знала, что наступит эпоха патриархата и завоеваний. Что мужчины, став лидерами, начнут уничтожать себе подобных в небывалых масштабах, и чтобы восстанавливать население они введут многожёнство, любить будут только молодых женщин, способных производить арбалетно-пушечное мясо.

      Позже создадут миф о том, что женщина была сотворена из ребра мужчины, задурят этим мифом половину человечества, тем самым отодвинув женщину на задворки во всех областях человеческого общества. Дискриминация произойдёт и в сексуальных отношениях. Больше всех будут страдать женщины в годах, их грубо отпихнут на задний двор любви. И только правительницы да древней профессии представительницы будут заниматься любовью столько, сколько и положено биологическому существу- женщине.
 
      Итак, миф о том, что мужчина в сексуальном отношении моложе женщины, всего лишь миф, который основан на инстинкте продолжения рода, а также, на мой взгляд,- инстинкте самосохранения, а этот инстинкт у мужчин выше, чем у женщин, очевидно в компенсацию за меньшую психическую устойчивость. Вспомним, что женщина лучше погибнет сама, чем даст погибнуть своему ребёнку, поэтому жизненные трудности женщина переносит легче, чем мужчина.

      От мифа, который я описала выше, пошли другие мифы. Миф о том, что женщина с прекращением менструаций теряет сексуальное влечение. Это верно только в отношении фригидных и больных женщин, но фригидные и больные есть и среди мужчин. Другой миф, что у мужчин нет климакса. Мужчины переносят климакс, или как у них называется  период перехода от молодости к старости? Но протекает он у них не так заметно, как у женщин. Кстати, в этот период многие из них испытывают дискомфорт:
неуравновешенность, мнительность.  И сколько же их в это время начинают пить горькую!

      Мужчины любят молодых, потому что потенция их с годами не слабеет? Чушь! Половая потенция многих мужчин слабеет раньше, чем у женщин. Просто мужчины любят молодых благодаря инстинкту самосохранения: продление жизни за счёт существа более сильного и молодого, а, главное, существа, материально зависимого. А теперь уже вошло в быт хирургическое омоложение сексуальной «части» у мужчин, если, конечно, есть деньги. Но и женщины материально независимые знают, как продлить молодость своей сексуальной «части». Такие вот дела.

      Ещё один миф: мужчина душой моложе, чем женщина. Неправда! Женщины также влюбляются, как и мужчины, до старости, (за исключением фригидных, больных и однолюбов с той и с другой стороны), но большинству женщин не даёт в этом признаться привитая веками, если не тысячелетиями, ложная скромность.

      Сексуальная мифология одурачивает и женщин, и мужчин в равной степени. Но тогда, как мужчинам она на руку, то женщинам она отравляет жизнь: влюбившись, мужчины, в большинстве своём, не обращают внимания на возраст, гордятся молодостью своей избранницы, а женщины очень переживают, когда их избранник молод. К тому же в этой ситуации женщин осуждают больше, чем мужчин.

      Литературные опусы типа «за то, что мужчины бывают с годами моложе ровесниц своих»; фильмы и романы, в которых  партнёр староват, но молод сексуально, а партнёрша его значительно моложе, и партнёр в сексуальном отношении силён, как бык, а также « научные» изыскания, таких психологов, как супруги Ходаковы, разработавшие ни много, ни мало, а возрастную сетку, которая определяет, когда желательно вступать в брак, да много чего ещё можно вспомнить по этой теме, однако, всё перечисленное - чушь, но эта чушь отравила жизнь не одной женщине, не одной паре влюблённых, или вступивших в брак.
            
      Итак, браки, в которых женщина старше мужа, встречаются реже, чем браки, в которых муж много старше жены. Чем это объяснить? Ну, то, что мужчины стремятся быть лидерами это понятно, отсюда, чем моложе жена, тем больше шансов стать главой. Эта хитрость мужчин носит чисто психологический характер. Биологически, как мне кажется, всё упирается в инстинкт продолжения рода, о чём говорилось выше. В мужчинах вообще, и в молодых в частности, этот инстинкт более силён, чем в женщинах. А если прибавить к этому все мифы, описанные выше, тогда будет понятно, почему мужчины стремятся вступать в брак с женщинами гораздо моложе их.

      У женщин же скорее силён не инстинкт продолжения рода, а инстинкт сохранения потомства. Отсюда – женщины часто ищут мужей старше себя, то есть ту «каменную стену», с помощью которой они смогут сохранить своё потомство, хотя сплошь и рядом эти надежды не оправдываются.

      У меня есть очень любопытное наблюдение в отношении браков, где между супругами большая возрастная разница. Из этих наблюдений я сделала вывод, что брак, где женщина намного старше мужа, гуманнее, чем брак, в котором муж намного старше жены. Поясню. Мужчины могут иметь детей, выражаясь банально, до самой смерти, и поэтому многие из них считают себя молодыми. Такие мужчины и влюбляются в молодых женщин, а  самые смелые из них женятся на них. В неравном браке рождаются дети, против которых я ничего не имею: дети есть дети. Но молодость берёт своё, и эти женщины охладевают к пожилому мужу, им в тягость не только сами эти мужчины, но и их деньги, и их гениальность, если таковая имеется, но дети… Женщины, за редким исключением, не могут предать своих детей, поэтому они будут  влачить груз возрастного неравенства долго и нудно. А женщина в годах обычно  не хочет иметь детей. Отсюда понятно, что молодой муж в таком случае не связан самыми крепкими путами в жизни человека – детьми. И когда он разлюбит, то его уже ничто не держит, он может безболезненно уйти от старой жены. Вот почему я считаю, что такие браки гуманнее.
 
           Прошедший век и новое тысячелетие многое изменили в жизни человеческого общества вообще и в жизни женщин в частности. Женщины стали более самостоятельны и независимы, но мифы и заблуждения живут, они отравляют радость любви, разрушают мечты.

           Вы спросите, почему я так близко к сердцу принимаю эту тему? Отвечу: я сама испытала давление этих мифов. Я написала свой роман, чтобы опровергнуть эти мифы, помочь женщинам преодолеть вековые предрассудки, почувствовать себя равными мужчинам, не теряя своего женского начала. Насколько это мне удалось, судить вам, мои читательницы, потому что этот роман написан для вас и в вашу защиту.
Не бойтесь читать роман: он написан живым языком, в нём – любовь, боль, радость, то есть – жизнь во всех её проявлениях.
                С уважением – Автор.


          И так роман начинается.

          В то время Ирина жила в своей родной деревне на берегу большой забайкальской реки. Родная деревня и родная река, они останутся с нею навсегда, не смотря на то, что она уже давно вполне благополучная горожанка.

    Она не может назвать тот первый миг, когда безоглядно влюбилась в одноклассника своего сына. Серёжа Бессонов рос симпатичным мальчиком, она всегда любовалась им. Родители часто вплоть до выпускного класса, собирались со своими детьми на разные вечера и чаепития. И когда-то здесь, на этих сборах, она поняла, что Серёжа вырос, стал интересным парнем. Кто знает, может на него повлияло её влечение к нему? Или, напротив, она увлеклась им, потому что в его глазах видела влюблённость? Или это влечение было взаимным? Предопределением судьбы?
 
ЧАСТЬ  ПЕРВАЯ.

    Глава 1.

      Выпускной бал. Сыну Ирины Максу и Серёже по семнадцать лет. Они ни взрослые, ни дети. Но женщину буквально распирает страсть к красивому мальчишке, другу и однокласснику сына. Что она могла поделать с собой? Со своим неуёмным сердцем?!                Она ждала этого праздника и боялась его. Она чувствовала, что этот выпускной бал изменит её тоскливую жизнь.
               
       Матери выпускников, заранее распределили обязанности. Ирине поручили испечь торт, и она постаралась. За день до выпускного вечера Ирина занялась собой и тортом. Собой – по привычке и из любви к Серёже, тортом – из желания угодить сыну и удивить Сергея. И она не ошиблась. Торт её всем понравился и оригинальностью формы,  башня с маковками из разноцветного зефира, и вкусом (рецепты её матери, и кулинарные секреты самой Ирины). Как потом выяснилось, Серёжа съел весь зефир с торта.               
        Все домашние дела в тот день она сложила на сына и мужа. Когда был готов торт, Ирина занялась собой. Её муж диву давался, как жена хорошо сохранилась, ему было невдомёк, что, когда он пьянствовал и пропадал у своих любовниц, жена всё свободное время отдавала чтению книг и разнообразным маскам и притираниям. Она следила за своей внешностью от обиды за свою поруганную первую любовь, а оказалось, что она делала это для своего счастья. Ирина пустила вход весь деревенский арсенал: сметану, сыворотку, яйца. Рано утром, подоив коров и сделав физическую зарядку, она промыла волосы сывороткой, сполоснула водой и навила их на бигуди. Затем занялась обычной деревенской рутиной: сепарирование молока, сбивание масла, мытьё бесконечной молочной посуды. К десяти часам утра Ирина с сыном отправились  школу. Деревня есть деревня: все  знают, в какой день проводится выпускной, и ни кому в голову не придёт идти к Ирине в библиотеку. По дороге встречались односельчане:
 
- Вы куда, Ирина Михайловна, с сумками?

- Сегодня выпускной, идём готовиться.
               
- Макс уже школу закончил?

- Да.

- Хорошее дело. Счастливо провести выпускной.
               
        Идёт и волнуется: как-то встретит её Серёжа. А он и не смотрит на неё: смеются и дурачатся выпускники, расставляя столы и стулья, а матери на кухне возятся с мясом и котлетами. Он не смотрит на Ирину, но она всё время чувствует, что он рядом. Боже мой, она с ума сойдёт от любви к нему. Вдруг:

- Ирина Михайловна, куда поставить букет?

         Оборачивается, Сергей, Малыш, как она его про себя называет, своими немыслимо светлыми глазами смотрит на неё, в руках его букет пионов. И он протягивает их Ирине.

- Нужен вазон, Серёжа.

         И Таня Васильева, как всегда, ласково - насмешливо:

- Бессонов вечно ничего не знает. Вот вазон.

          Милая Танечка, она любит его, это видно по её глазам и улыбке. Они дружат с самого детства, но Ирина знает, она чувствует каждой клеточкой своего тела, что Сергей увлечён ею.

          Вечером – ослепительный свет в школьной столовой, выпускники, милые своей застенчивостью и желанием казаться взрослыми, родители, гордые своими детьми.  Сын Ирины, большой, с усиками, вылитый отец в молодости. И Серёжа.  Милый Малыш: румянец во всю щеку и светлые глаза, высокий и немного сутулый. Любимый. Ирине, как всегда, нет отбою от мужчин. До сих пор она не может понять, почему на любой вечеринке они вьются около неё так, что женщины сердятся. Но на этом выпускном! Она хочет танцевать с Сергеем, а её перехватывают не старые ещё мужчины. Наконец  она осмеливается и приглашает парня на танец. Горячие руки и крепкие мускулы сквозь тонкую сорочку: он деревенский парень, с детства привык к физическому труду.
- Ты куда будешь поступать?

- Никуда, - хриплый от волнения голос,- зимой от военкомата на шофёра поеду учиться.

- Макс тоже не хочет продолжать образование,  на шофёра собрался учиться, как и ты. И что у вас за класс?

- А что толку учиться? Наш дядя Володя инженер, а ни черта не получает.

- Господи! Ничего-то вы ещё не понимаете.

          Ей хочется прижаться к нему всем телом, закинуть свои руки ему на шею. Как всё это мучительно! Тут подходит Танечка:

- Бессонов, иди, смени кассету.

- Других не нашлось? – пробурчал Сергей, прижал Ирину к себе и…ушёл.

        Как она ненавидит эту симпатичную девчонку за её молодость и за то, что она имеет на него все права. Напиться что ли? Нет, только не это. Иначе она может отпугнуть его навсегда.

         Назавтра собрались все на реку, а Сергей не едет, уж и Танечка извелась вся, уговаривая его. А он всё раздумывает что-то.

- Поедем, Серёжа! –  голос Ирины звенит, и парень, взглянув ей в глаза, как заворожённый, шагнул к машине. Он садится рядом с Ириной, а Танечка уселась к нему на колени. Какая наглая девчонка! Ирина так рассержена, что даже на поворотах не прикасается к нему: обнимай свою с детства наречённую. На реке Таня распорядилась так, что молодёжь ушли дальше от родителей, а родители стали купаться.

- Хоть молодость вспомнить. Я уж лет пятнадцать не купалась, - это Танина мама, Ольга, чистый кит, метра полтора в обхвате. Ну и ухнула эта масса, брызги до неба, за ней ещё
 несколько китов и сухопарых щук кинулись в воду. Ирина сняла сарафан, оставшись в открытом купальнике,  шагнула к воде.

- Ой, какой песок горячий! – в заботах о своём теле она довела подошвы ног до невозможной нежности и в результате опалила их. Плавать она не умеет, воды боится, хоть и провела всё   детство и юность на реке; плещется себе у берега. Потом была музыка, и уж как Сергей вырвался из-под опеки Тани, никто не знает, но Ирина стала с ним танцевать.

- Вы свой выпускной тоже здесь проводили?
               
- Я? У меня не было выпускного.

- Почему?

- Я очень рано вышла замуж.

- Правда?! – почему-то обрадовался Малыш. А Ирина нагло прижалась к нему, он вспыхнул и отстранился. Ирина удивлённо посмотрела на него:

- Ты не хочешь со мною танцевать?

- Я пойду, - хрипло ответил он.

         И всё. И весь выпускной, и никакой перемены в жизни Ирины. « И ничего не изменилось с весенним ливнем бурных слёз», как писал её любимый поэт начала двадцатого столетия. А слёзы были, они душили её, она сгорала от страсти. Это было предчувствием ответной любви?

                Глава 2.

      Жизнь шла своим чередом. Чтобы заглушить любовную тоску, Ирина работала до упада. Что такое жизнь деревенской женщины, это нужно знать, испытать. Лето, жар, гнус.  Огород, коровы, сепарирование молока, поросята. Пот, не отдохнувшие за ночь ноги, мешки под глазами от работы в наклон, огрубевшие руки от прополки травы. Но это не для Ирины! Она любит Сергея, и хочет быть молодой ради него. И она старается.

      Рано утром встать, подоить коров, напоить молоком телят. Потом, сепарируя молоко на электрическом сепараторе, она делает гимнастику для лица и тела. Затем, умывшись, смазывает лицо и шею сметаной и начинает перемывать посуду, одновременно готовя обед. Все дела сделаны, она собирается в свою «богодельню», как называет библиотеку один дотошный читатель по прозвищу Премудрый.
 
      Раскручивает бигуди, и в это время сзади её обнимает муж, она вскрикивает.
 
- Напугалась?

- Я не слышала, как ты вошёл, - а как услышишь, если все мысли её о Сергее?

- Я давно пришёл. В теплице поливал, - Николай целует жену, - Ты стала красивей и моложе.
-  Возраст у меня не тот, чтоб моложе выглядеть, - кокетничает жена.

 - Сорок лет – бабий век, - смеётся муж.

- Мне только тридцать семь, - отвечает холодно. И вдруг её пронзает боль: «Тридцать семь и семнадцать. Двадцать лет! На что я надеюсь?»

      Что-то очевидно изменилось в её лице, потому что Николай, беспечно смеясь, вновь сострил:

- Женщины не любят, когда упоминают их возраст, – он вновь пытается обнять жену, - Не переживай, мать, для меня ты всегда будешь молодой.

      Она отстранилась от мужа.

- Ты что сегодня такая?
 
- Обыкновенная. Я тороплюсь.

- И обняться некогда? – он страстно обнимает её и шепчет. – Сегодня, когда Макс уйдёт в клуб, я тебя замучу.

      Как хочется ей сказать: «Поздно! Не нужна мне эта ночь, Прогулял ты мою любовь». Увы! Не может она  это  сказать, потому что сама загорается и шепчет:

- Я сама не дам тебе заснуть.

       Она уходит. Он не смотрит ей  вслед: привык к её преданности и верности. Солнце уже ярится, мухи роями кружатся над коровьим навозом. Куры купаются в пыли, а людей не видно: затихает деревня перед полуденным зноем, только весёлая стайка ребятишек пронеслась мимо по направлению к реке, где они будут купаться до тех пор, пока не проголодаются. Когда-то и мы вот так же пропадали целыми днями на реке. Ирина идёт мимо дома Сергея. Знает, что он спит ещё, как спит ещё и её сын. Знает, что не увидит её, но волнение заставляет сбавить шаг, а желание  нравиться делает походку упругой.
               
- Здравствуй  Ирина Михайловна, - это Мария, мать Сергея, - Новые журналы
ещё никто не взял?

- Нет.

- Дай их мне, я в магазине почитаю, пока покупателей нет. Дома читать совсем некогда.

      В библиотеке холодно, Мария ёжится:

- Как тут холодно.

- У меня круглый год холодно. – Ирина проходит к своему столу, записывает журналы в формуляр Марии.

- Вот спасибо,- она расписывается в формуляре,- Макс домой поздно приходит?

- Поздно, утром добудиться невозможно.

- У нас такая же песня. В клуб бегают, как женихи, а спят, как маленькие, - Мария смеётся. Как Сергей похож на мать!- Боюсь, как бы Серёга не женился до армии.

- А что такое?
 
- Сама, наверно, видела на выпускном вечере, как они с Танюшкой друг от друга не отходили.

- Рано ему жениться,- Ирина выдавливает из себя смех.

- Рано-то рано, да кто их знает, - Мария вздыхает. – А при нынешней жизни, чем раньше женишься, тем меньше баловства. Да и Танюшка девчонка хорошая.

      «Нашла хорошую девчонку, вешается на него сама, - тут Ирина некстати вспомнила свою молодость. – А вдруг Танька, как и я, забеременеет, и они поженятся?»

- Ну ладно, я побегу в магазин,- голос Марии пробивается сквозь хаос Ирининых  мыслей.

- До свиданья, – она вежливо улыбается дежурной улыбкой.

      Радостное утреннее настроение Ирины испорчено, она уныло сидит за своим столом: «Она же его любит, а вдруг они поженятся? Нет, ей нужно учиться, она уже письменные задания в институт сдала. Господи! Если он женится, что я буду делать? – и тут же отрезвляюще, - Он что же на тебе должен жениться? На старухе! Забыть нужно о нём!».

- Здравствуйте, тётя Ира!- нежные детские голоса выводят Ирину из задумчивости.

      Ирина любит маленьких читателей, они всегда желанны своим любопытством, своей доверчивостью, не смотря на то, что разворошат книги на полках, рваные книжки принесут, а иногда и совсем их потеряют.

- Тётя Ира! Почитайте нам сказки.

- Ну конечно, - улыбается она детям.

      Начинает читать, ребятишки жмутся к ней, иные тесно прижимаются, как правило, это дети  из неблагополучных семей, те, кому не хватает домашнего тепла. Ирина заканчивает читать сказку.

- Ещё, тётя Ира!- хором просят ребятишки.

            Читает ещё.

- Здравствуйте, Ирина Михайловна, - поднимает голову, Таня пришла. « Этого мне только не хватало!».

- Здравствуй.

- Я помешала?

- Нет. Ребята выбирайте книги. Что нужно, Таня?

- Я видела у вас книгу по математике.

      Сердце Ирины радостно встрепенулось: «Всё-таки хочет поступать!»

               
- Есть такая. Поступать хочешь?

- Ага.
   
- А, говорят, замуж выходишь? 
               
 - Кто вам сказал? Я буду учиться, - уверенно говорит Таня, даже не спрашивает, за кого её замуж прочат,- Серёжа в армию пойдёт, мы потом поженимся, - проходит к полке с книгами по естественным наукам, которую Ирина ей показала.

      « До армии далеко. Ты уедешь учиться, а он будет моим. Отлюблю его за всю мою жизнь, а там выходи за него замуж. Тем более юноши его возраста увлекаются зрелыми женщинами».

- Я не могу найти книгу, Ирина Михайловна.

     Находит книгу, записывает. Уходит её соперница.

-.Тётя Ира, я выбрал.

- Я тоже выбрала.

       Записывает книги. Приходит ещё группа детей. Читает сказки. Устаёт.

- Всё, ребятки, идите домой.

- До свиданья,- хором прощаются дети.

      В коридоре слышится смех, её коллеги, клубные работники пришли.

- Здравствуй Ира,- директриса, большеглазая Любушка, как всегда с новостями,- Что на танцах вчера было!

- Драка?

- Нет, обошлось без драки. Пришёл вчера Шармак и такие хохмы рассказывал, что и мы, и молодёжь со смеху умирали.

      Женщины рассказали Ирине новые хохмы дяди Пети, по кличке Шармак, местного балагура, а её хлебом не корми, но дай посмеяться. Ну, Ирина и  смеётся от души. И тут, когда она забыла о Сергее, он пришёл в библиотеку. Стоит, румянец во всю щеку, светлые-светлые глаза на загоревшем лице. Милый, светлоглазый брюнет!

- Здравствуйте.

- Серёжка!- это Алла-худрук, родственница Сергея,- ты не книги ли читать надумал?

- Я журналы смотреть пришёл, - пробурчал Серёжа.

- Поступать куда думаешь?

- Нет,- Сергей не смотрит, садится к столу и листает журналы.

      Женщины ушли к себе в кабинет. Воздух вокруг двоих наэлектризован, они молчат. Ирина украдкой смотрит на него, он листает журнал то быстро, то совсем не листает. О чём он думает? Он так юн, его помыслы чисты, а она, баба под сорок лет, желает тебя; каждый квадратик её тела тоскует по объятиям. Это в его годы платоническая любовь безопасна, а в её возрасте она может спалить.

- Серёжа,- её волнение передаёт только хрипловатый голос,- Мне пора домой.

     Он смотрит на Ирину умоляющими глазами, но послушно встаёт.

- Запишите мне этот журнал.

- По-моему у тебя книга не сдана.
- Какая книга?- искренне удивлён Малыш, духовное развитие которого такое же, как и у сына Ирины: клуб, вечеринки и сомнительного характера музыкальные записи.

- Ты до экзаменов брал.

- Её мамка читает.

- Ты её потом сдай.

- Сдам,- в голосе сердитая нотка на недоверие, а в Ирине говорит библиотекарь, трясущийся над книжным фондом, который в последние годы пополняется мало.

- Не сердись,- её голос звучит слишком по-матерински.

- Я не сержусь,-  посмотрел ей в глаза и сильнее покраснел.

                Г л а в а  3.
               
      Любовь любовью, а жизнь жизнью: не то, так другое. Не успели отвести выпускной вечер, такая трата денег, как старшая дочь письмо написала, чтоб слали деньги, а то свои издержали и сидят на мели. Пришлось резать свинью и продавать мясо.

     Колхозный рынок в райцентре, что выгребная яма: мухи роем летают. Мусор, собаки бездомные смотрят голодными глазами. Покупатели выжидают, когда сельчане будут вынуждены из-за жары снизить цену на мясо. Снижают цену. Продали.

- Сколько, мать времени?

 - Четыре. Успеем послать перевод.

- Козёл! Неужели подработать негде? – Николай недолюбливает старшего зятя, нерасторопного и ленивого прожектёра,- Нашла муженька.

- Всякое бывает, не рассчитали.

- Он всю жизнь собрался сидеть на нашей шее?
 
- Так и дочке нашей надо уметь деньгами распоряжаться.

- Чёрта с два они будут с деньгами, привыкли, что мы помогаем.

- Последний раз поможем и хватит.

- Ой, ли, мать. Сколько раз зарекались. Нынче молодёжь пошла  ушлая. Работать не хотят, только есть да спать, да пропадать в клубе. Мы…

- Ну, завёлся. Молодёжь как молодёжь. Придёт время, и они ума наберутся.

- Наберутся да не все.

      Когда возвращались домой, прошёл небольшой дождь, после него одна половина неба заполыхала неспокойным заревом, которое будоражило душу, вызывало чувство тревоги.
А другая половина неба была холодно-синяя, по этой стороне неба плыли небольшие облака, и эта сторона неба умиротворяла, наполняя душу спокойствием. Между заревом и синью выгнулась радуга.

- Какое странное небо.

- Небо как небо,- Николай смотрит всегда на землю, выше горизонта ничего не видит.

     Приехали домой. Подоила коров, умылась, легла в постель, а тут Макс:

- Мамка, дай какую-нибудь закуску, мы немножко посидим.

- Как папа, начал со спиртного.

- Мамка! У Персика день рождения, а у них шамать нечего.

- Шамать! Откуда таких слов набрался? Много вас?
 
- Да нет.

      Надела халат, пошла в летнюю кухню. Гости уже там, и Сергей с ними.

- Здравствуйте. С днём рождения, Петя.

- Спасибо.

      Жарит глазунью. Вообще-то Макс мог и сам приготовить закуску, но он послушный сын и не хочет принимать гостей без разрешения матери.

- Капусту достань из холодильника.

- А вы с нами посидите?- робко спросил Сергей.

- Ещё этого не хватало,- и ушла, не взглянув на него.

      « Собиралась отдохнуть, а буду лежать с открытыми глазами. И зачем они пришли? И хоть бы уж он не приходил!».

      Лежит, думая о нём, шум из летней кухни ей совсем не мешает.

- Мать, ты чего не спишь? Устала?

- Боюсь, что перепьются и драку устроят.

- Они что первый раз выпивают?

- Ты ему и потакаешь, сопьётся ведь.

      Храп. Спит муж. Выпить валерьянку? В квартире нет воды, постоянно собирается налить воду в графин и забывает. Придётся идти в кухню.

      Входит в кухню. Так и есть, девчонки пришли, и Таня уже висит на Сергее, танцуют. Он отпускает девушку и виновато смотрит на Ирину.
               
- Быстро все по домам.

- Мы не мешаем,- сердится Макс.

- Шумите, а я устала и не могу уснуть.

      Притихли ребята, не могут понять её резкости: никогда она их из дому не гнала.

      Сон был тяжёлый, беспокойный. Перед утром она увидела сон: небо, слева - яркое полыхание, справа - спокойная холодная синева, а она пошла навстречу полыхающему зареву.

                Г л а в а  4.

       
      Деревня жила своими заботами, и никому  не было дела до того, что зрелая женщина сгорала от страсти к юнцу, ни кому не было дела и до юнца, который пылал первой любовью к матери своего одноклассника. Сергей изредка приходил в библиотеку, листал журналы и заметно сердился, когда Ирина смеялась с редкими в это время читателями-мужчинами. Лето было в разгаре. Подошла земляника, а деревня наша окружена смешанными лесами. В тот год на землянику был урожай, и все неленивые сельчане целыми днями пропадали в лесу. Ирина ходит в лес утром, до жары.

      Как хорошо в лесу утром! Солнце тихо и ласково светит сквозь ажур деревьев. На траве такая обильная роса, что брюки выше сапог все вымокнут, но от этого ничуть не холодно, даже бодрит эта сырость, к рукам прильнут мокрые листья, лепестки, ягоды влажные, но зато не жарко, пот не заливает лицо, гнус не мучает. В лесу она любит бродить одна, разговоры и ауканье её раздражают, она любит в лесу тишину, и, как кажется, сам лес требует тишины, а за это отблагодарит тебя лес спокойствием и умиротворением. Попалась ей в тот день полянка земляники, она присела, собирает крупные, спелые ягоды.

- Здравствуйте, Ирина Михайловна.

- Ой! –  вскочила, перед ней – Сергей.

- Напугались?

- Немножко,- она нахмурилась: «Зачем он здесь? Как хорошо мне было думать о нём! Ну о чём я буду с ним говорить?».

- Здесь ягоды много,- деловито присел и стал собирать землянику.

- Не так уж и много. А полянку нашла я.

- Мне уйти?

- Собирай, лес общий.

      Берём, молча, ягоду, увлеклись, оказались рядом, встретились руками, он не убирает свои, пришлось Ирине от него отойти. Ещё не хватало, чтоб он угадал её чувства. Стыд живой! Старая баба любит мальчишку. Уж лучше бы он поступать куда-нибудь надумал.

- Вот большие ягоды, посмотрите,- он отвёл траву руками, а там крупные-крупные ягоды; он смотрит на неё и робко улыбается. Ирина присела,  собирают ягоды, Сергей кладёт их в её кувшин.

- Собирай себе.

- Давайте я высыплю свою ягоду вам.

- Я тебе надоела?

- Почему?

- Ты мне отдашь  ягоду, и я уйду домой, – весело смеётся женщина, - Мне же делать нечего будет в лесу.

      Что-то заставило их разойтись в лесу и уйти домой разными путями. Опять эта тоска в каждой клеточке её тела, руки, плечи, всё-всё тело тоскует по рукам Сергея. Опять ночью муж будет говорить:

- Ну, ты, мать, даёшь! В молодости, как лёдышка была, а теперь мне покою нет.
               
- Навёрстываю упущенное,- и она будет фальшиво смеяться, а мысли её будут далеко.
   
                Г л а в а  5.

     Зимой Макс, Сергей и Петя-Персик уехали на курсы шофёров. Она мечтала, что успокоится чисто по русской поговорке: «С глаз долой – из сердца вон». Но парни каждую неделю приезжали домой. Как-то встретились с Марией:

- Это надо же, каждую неделю дома, денег не напасёшься.

- Я тоже ругаю Макса, хоть бы уж недели через две ездили.

- Серёжка-то, зачем  приезжает не пойму. В клуб не ходит, куда-то с вечера сбегает, а потом дома сидит. Танюшки дома нет, зачем и ездит?

      Молчит Ирина, потому что Малыш ходит в библиотеку. Когда никого нет, он отгадывает кроссворды, а она подсказывает ему ответы. И нет конца этой муке, потому что с каждым разом ей всё труднее сдерживать себя. Ей хочется целовать и целовать его милые глаза, хочется укусить кончик его носа, прижаться к нему.

                Г л а в а  6.

      8 Марта взрослые собрались компанией у родителей Тани. Их компания ещё не старая, на этих пирушках дым стоит коромыслом: танцы, песни, флирты. Муж Ирины по-прежнему пользуется успехом у женщин, так что ему не до жены. А она выпивает мало, танцует много, мужчины с неё не только  глаз не сводят, но даже осмеливаются объясняться в любви. Ну, она и флиртует во всю с отцом Тани Леонидом, высоким блондином по прозвищу Белый.

- Иришка, где я раньше был?

- А что такое?- делает не понимающие глазки.

- Надо было на тебе жениться, а то моя благоверная…

- А что твоя жена? Красивая женщина.

- Бочка с салом, а не женщина.

- Это уж слишком, собственную жену так называть,- слова Белого вызывают в Ирине  неприязнь.

      Стук в дверь. Голоса молодёжи, и она всем существом своим чувствует, что пришёл Сергей.

- Эх, Иришка, как струночка ты, - кавалер прижимает её к себе и шепчет,- Уйдём отсюда.

      А она уже угасла, освобождается из его рук, он не отпускает, Сергей смотрит на неё,  она резко вырывается из объятий Леонида и садится на диван. « Зачем пришли молодые? Совсем забыла о нём. Что делать? Сидеть и смотреть, как Танька будет на нём висеть?». А Сергей берёт с тумбочки альбом и садится рядом с Ириной.

- Вы учились с дядей Лёней?

- Да.- «Хорошо хоть не спрашивает, сколько нам лет», а с фотографии смотрят на неё  одноклассники, в том числе и красавец Леонид.

- Вот мы в первом классе, вот я, а вот Макс.

      «Хоть бы уж не напоминал мне о моих годах».

       Подходит Леонид:

- Пойдём, Михайловна, потанцуем.

     Хочет встать, и чувствует, как Сергей ухватил её за локоть и держит крепко.

- Спасибо, Лёня, я посижу. Потом потанцуем, - она дарит ему самую очаровательную улыбку, и тот уходит.

- Если он ещё раз позовёт вас танцевать, я ему морду набью.

- За что?!

- Он тёте Оле все нервы истрепал, - и немыслимо краснеет.

         «Вот значит как? А я думала, ты меня ревнуешь».

- А что же мне делать? Сидеть и рассматривать с тобой фотографии? Скучновато.

      Молчит и ещё гуще краснеет.

- Тогда пойдём танцевать,- нагло приглашает она.

      Танцуют. Горячие руки парня лежат на её спине, её руки – у него на плечах. Всё честь по чести, но очевидно что-то есть в их лицах, если Леонид подходит к ним и говорит:
 
    -Что это у вас такие кислые физиономии? Ну-ка, Серёга, кыш к Таньке,- Белый протягивает руки, но Сергей прижимает Ирину к себе. Леонид озадачен,- Ого! Смотри, как глазами сверкает. Ладно, танцуй, но потом - к молодёжи.

- Ты, мать, смотри у меня,- подал голос Николай.

      Ирина посмотрела на него удивлённо, что это ему на ум взбрело? Неужели что заметил на счёт Сергея? Сергей краснеет, молчит, но Ирину уже не отпускает и прижимает сильнее. Движением плеча Ирина ослабляет его объятия.

- Вы не танцуйте больше с ним.
        
      Потом Сергей куда-то исчез, молодые все здесь, а его и Тани нет. Для Ирины сразу праздник померк, она заскучала, пошла на свежий воздух. Какая красота! Крупные снежинки тихо кружатся в ярком оконном свете. Весна на подходе, воздух влажен, запах талого снега вызывает воспоминания о летнем дождике. А женщина сходит с ума по мальчику, который убежал со своей подружкой неизвестно куда. Кто-то тихо берёт Ирину за руку, оборачивается – Сергей! И она потеряла голову. Обняла его страстно, прижалась к нему, а он стал её целовать.
 
- Всё, хватит,- отстранилась,- больше ничего не нужно.

- Почему?- шепчет он и уже уверенно целует.

- Всё это безнадёжно,- она устало прислонилась к стене дома. Ей хочется завыть по-бабьи, с причитаниями о своей несчастной доле.- Иди, Малыш.

- Почему вы называете меня Малышом?

- Как же я могу ещё тебя называть?

- Я пойду домой,- Сергей взял её руку и потёрся об неё, как котёнок, и ушёл. Этого поцелуя ему хватит на целую ночь, а ей что делать?

      Возвращается в дом: « Слава богу, вроде никто не видел. Но где Таня?».

- Где Серёжа? – Таня стоит на пороге спальни и в упор смотрит на Ирину.

- Я не знаю,- как можно спокойнее отвечает.

- Точно не знаете?

-Не знаю.
     Она ушла в спальню, а через некоторое время  Таня расплакалась, и Ирина услышала:

- Я её ненавижу.

- Кого, Танюшка? – в голосе Ольги тревога.

 - Она сама знает.

       Сердце Ирины дрогнуло: «Это же она обо мне! Слепая ревность, или она угадала что-то?». А Таня уже уснула.

- Перепьются, а потом не знают, что и молоть,- Ольга вышла из спальни.- Устала она, на физмате тяжело учиться.


                Г л а в а  7.
               
      После праздника Ирина Сергея не видела, а потом он уехал сдавать экзамены на водительские права. И хорошо. Как бы она смотрела ему в глаза: мать одноклассника целовалась с ним спьяну. Но как больно сознавать безнадёжность поздней страсти. Сергею – восемнадцать, он уйдёт в армию. У него всё впереди, женщины тоже впереди. Сколько их будет? А она? Пока красива, сексапильна, а потом? Но чего она ноет? Она его ещё не соблазнила, а если и соблазнит, что её убудет? Не убудет и его. И будь, что будет.

      А тут ещё весна, время надежд. Воробьи сходят с ума, собираясь целыми колониями, и перелетая с одного куста на другой, а то усядутся на электрические провода и чирикают, и чирикают. Куры возбуждённо кудахчут над каждым найденным петухом зёрнышком. По вечерам запах талого снега не на одну Ирину действует.

      Именно в это время она простудилась и подхватила бронхит, радости мало, но ей дали горящую путёвку в профилакторий. Это было на руку: Ирина думала, что смена впечатлений отвлечёт её от безрадостной страсти. А парни получили права шофёров. Отцов парней хлебом не корми, но дай повод к выпивке, и  матерей, спровоцировали. Мария и собрала застолье. Пришла в библиотеку и говорит:

- Ира, приходи к нам вместе с Николаем и Максом. Водка общая, закуска моя.

- Зачем?

- Обмоем ребячьи права. Посидим, поразговариваем.

      Знает Ирина это сиденье и разговоры, обернутся они для некоторых запоем на несколько дней.

- Придёшь?

- Боюсь, что Николай уйдёт в запой.

- Мой тоже не лучше.

      А дома Макс:

- Мамка, пойдём.

- Шёл бы один.

- Все придут, а мы…

       Все – это отец и мать Пети-Персика, горькие пьяницы.

- Собирайся, мамка.

      Как быстро сын вырос! Давно ли любое застолье для него было трагедией, ему казалось, что и мать спивается. А тут, смотри-ка, сам зовёт на пирушку. Пошли всей семьёй. Мария постаралась: стол ломился от закусок. Сели за стол, выпили, а дальше что?
Девчонок нет, ребятам скучно. Сидели-сидели они, и Петя говорит:

- Пойдёмте в клуб, там веселее.

      Малыш растерянно смотрит на Ирину, а она что держать его будет? И она непринуждённо говорит:

- Конечно, идите в клуб, что вам с нами сидеть?

      И они ушли, ушла и Ирина. Что ей весь вечер без Малыша? Назавтра сидит в своей холодной библиотеке в пальто, сердится из-за этого постоянного холода, из-за того, что Николай сорвался, из-за того, что Сергей вчера ушёл в клуб.

- Здравствуйте, Ирина Михайловна,- в дверях стоит Сергей.

- Здравствуй.

- Ирина Михайловна, вы уезжаете?

- Куда?- голос её сух,- Ах, да. В профилакторий.

- Когда?

- В конце марта.

- Надолго?- вздохнул, переступил с ноги на ногу.

- На месяц.

- А мне скоро в армию.

      И тут она опомнилась. Чем виноват перед нею этот мальчик? Парень влюблён в неё, сама тоже увлечена им,  а  разговаривать с ним не хочет.

-Садись, - Ирина улыбнулась,- отгадывай кроссворды. Не раздевайся, здесь холодно.

- Давайте закроем дверь, чтоб не мешали.

- Что ты,- усмехнулась,- Это будет скандал на всю деревню,- Он вспыхнул, смутился.

- Я нашла новый кроссворд,- подаёт ему журнал, руки их встретились,- Какие у тебя горячие руки, а я совсем замёрзла.

      Он взял её руки и нежно сжал, поднёс к своим губам:

- Я вас…

- Не надо, Малыш,- он целует ей руки,- Ничего не говори,- Стук дальней двери, они отходят друг от друга.

      Какая безысходность! Никогда ей не осмелиться быть с ним близкой. Да и что всё это значит? Он в таком возрасте, когда мальчишки увлекаются зрелыми женщинами. Тем более, если эта женщина на виду: все праздники, вечера в клубе проводятся с  участием Ирины. Она артистична, хорошо поёт, кроме того часто бывает в школе с беседами, обзорами литературы. Ну как тут не увлечься рано созревшему мальчугану? С ним вроде бы всё ясно. Ну а она-то со своими годами под сорок? Чего она ищет? Ушедшую молодость? Мало любившая, мало гулявшая в юности.  Может быть, это сказывается? Или постоянные унижения на работе и дома заставили её сохранять молодость, и теперь эта относительная молодость не даёт ей покою? Захотелось новых чувств, старые-то были поруганы. Ну что она видела в молодости? Роды с шестнадцати лет, трое детей, пренебрежительное Николаево: « Лежишь, как колода, ни тепла от тебя, ни холода». Свекровино: «Хоть бы образование было». Может это заставило готовиться вечерами, сдать экстерном экзамены и получить аттестат? Потом упорно учиться заочно в библиотечном институте.

       Рассуждает Ирина, что послужило толчком к её упорному сохранению молодости и теперешнему увлечению Сергеем. Что тут рассуждать? Можно подумать, что только моложавые женщины ищут любви. Есть сколько угодно женщин, у которых ни красоты, ни внешней молодости нет, а оседлают какого-нибудь молодца и живут с ним душа в душу. Другой же лет на пять моложе своей жены, а несчастная всю жизнь слышит: «Старуха! Сгубила мою молодость». Вот и разберись в человеческих отношениях, а тем более в отношениях мужчины и женщины.

      Ирина очень надеялась, что вдали от Малыша освободится от своего позднего чувства. Повседневность, отсутствие новых впечатлений волей- неволей становятся скучным, приевшимся. Может она из-за этого и увлеклась молодым человеком. Тогда всё благополучно пройдёт, и она вновь станет весёлой и задорной женщиной, если не любящей, то, во всяком случае, прилепившейся к своему мужу. Вскоре Ирина уехала в профилакторий.

                Г л а в а  8.
               
      Дни в профилактории летели быстро: прогревания, массаж, лечебная гимнастика, вечерами танцы и кино. Первое время Ирина тосковала по дому, сыну, мужу, а Сергей был неотступно с ней. Но, как она и ожидала, смена обстановки, общение с новыми людьми отвлекли её. Увы, как водится, к концу срока захотелось домой, и Ирина вновь затосковала. Не помогла ей разлука: по Сергею она тосковала больше, чем по мужу и сыну.

      Николай встретил её на вокзале, когда шли к машине, он жарко обнял жену и шепнул:
- Соскучился.

- Я тоже,- прижалась к нему,- А ты неужели налево не ходил?

- Ты даёшь, мать! Я с этим делом давно завязал.

      Что, правда, то, правда. Силы видно иссякают, её бы хоть обслужить. Бывает и так, что вся горит, льнёт к нему, а слышит: «Спи, мать, поздно уже». Видно не прошли даром любовные утехи прошлого. А может тяжёлый деревенский труд тому виной.

- Как Макс?

- С машиной возится. Вызывали в военкомат, в конце мая заберут их.
               
- Всех?
       
- Конечно. Как быки здоровы, только в армии и служить. Одни останемся, мать.

      Ночь их была бурной, она любила Николая в эту ночь неистово.

- Пойду, покурю, замучила ты меня.

- Так тебе и надо,- засмеялась  нежно,- завтра будет то же. « Говорят мужчинам его возраста вредно длительное воздержание, а он был силён. Неужели ходил налево?», размышляла она, засыпая.

      А Николай назавтра напился, о, как Ирина ненавидела его, когда он, в стельку пьяный, пришёл и упал, как убитый.

       На 1 Мая в клубе был вечер, и. как всегда весной, народу пришло мало, в основном молодёжь да три подружки, про которых так и напрашивается известная рифма. Прозвище всех трёх Красули: старшая, средняя и младшая. Подружки, хотя им и многовато лет, ни одного вечера, ни одних танцев не пропустят. Провели игры, аттракционы, конкурсы, начались танцы. Ирина собралась идти домой. Но тут подошёл Сергей, которого до этого она не видела, и он пригласил Ирину на танец. Ирина разделась и пошла с ним.

- Я вас ждал,- он прижал её к себе.

- Ты пьян?

- Я немножко выпил,- и мимолётно  поцеловал её волосы.
   
- Перестань,- могут увидеть.

      На один из танцев его пригласила младшая Красуля. Малыш не пошёл, она что-то резкое сказала ему, он тоже ответил резко и зло.

- Молокосос! Только пьяный смелый,- громко сказала женщина и засмеялась. Малыш вспыхнул, желваки так и ходят под нежной кожей. Ушёл в фойе, покурил, успокоился и вернулся. Вновь пригласил Ирину на танец.
 
- Что это на тебя Красуля взъелась?

- Да иди она,- прижал сильнее. Шепчет,- Уйдёмте отсюда.

- Куда? Бродить по улицам?

- Мне скоро в армию, я вас долго не увижу.

- Так смотри сейчас,- засмеялась Ирина и осеклась: на неё смотрели по-прежнему милые светлые глаза. Но это были глаза взрослого мужчины, которому поцелуя будет мало, она стала освобождаться из его объятий, он не пускал,- Я пойду домой.

- Я провожу вас.

- Не сходи с ума, Сергей.

      Она пошла домой. Сергей стоял в фойе, курил и тяжело смотрел на меня. « Он вырос. Что-то здесь произошло. Младшая Красуля! Она его соблазнила». Ирина шла домой и слёзы бессилия душили её.

- Бессонов, вернись!- голос Тани.

- Я на свежий воздух, Танюха!-  голос Сергея.

- Бессонов, я на тебя сержусь.

      Быстрые шаги, он рядом с Ириной.

- Не надо, Сергей, меня провожать. Нам с тобой не по пути.

- Я люблю вас, Ирина Михайловна,- он остановил её, взял за руки. Пытается вырваться, он не пускает.

- Ты думаешь, что говоришь? Я замужняя женщина. И я старая.

- Нет, вы не старая.

- Похоже, ты соблазняешь меня.

       Молчание. Отпустил. Зло:

- Для этого найдутся другие,- и ушёл.

          Николай сидел в кухне и ждал Ирину:

- Почему поздно?

- А ты почему не спишь?

- Сон пропал. Почему поздно?

- Мне же нужно участвовать в проведении вечера.

- Не кому  без тебя проводить вечер?
- А мне чтобы потом высказывали, что я не помогаю?

- Ну, смотри,- он неопределённо усмехнулся.

- Что ты на меня уставился?

      Ничего не ответил, ушёл в спальню. Умылась, переоделась, легла рядом. Спустя некоторое время он обнял жену, она отстранилась.

- Ты не хочешь?

- Нет.

- Не сердись,- настойчиво ласкает.

- Не хочу.

- А кого ты хочешь? Молодых?

- С тобой захочешь. Где ты был на второй день после моего приезда?

- Да я целый месяц капли в рот не брал, с Максом за хозяйством ходили, коров сами доили. Нельзя было выпить что ли?

- Не на второй же день.

- Так,- встал, закурил,- Какого чёрта этот шкет всегда торчит в библиотеке?

- Какой шкет? В библиотеку пол деревни ходит.

- Не прикидывайся. Щенок бессоновский, какого чёрта там делает?

- Не бери в голову,- собирает всё своё мужество и спокойно отвечает,- Мальчишка любит смотреть журналы и отгадывать кроссворды.

      Стук двери, Николай шипит:

- Смотри, если что узнаю, убью вместе со щенком.

- Успокойся. Меньше пить надо, а то спьяну и не то приснится.

      При сыне они стесняются выяснять отношения и замолкают. А Макс в кухне гремит посудой, ест, потом уходит к себе. Тут она начинает ласкаться к Николаю. Он сердится, потом смеётся и шепчет:

- Я люблю тебя и никому не отдам.

- Я тоже тебя люблю,- а сама думает о своём Сергее, отогнать мысли о нём не может. Ночью ей приснился он, Малыш, и она целовала его светлые глаза и щёки его с этим немыслимым румянцем.

                Г л а в а  9.

        В их деревню уже давно не заходит рейсовый автобус: невыгодно. Поэтому сельчанам часто приходится добираться до автобуса и обратно пешком. Машина Николая и Ирины сломалась, и ей пришлось ехать в райцентр по делам на автобусе. На обратном пути, в Зареченске, в автобус сел Сергей.  И в деревню они пошли вдвоём. Сергей взял её сумки, и они пошагали. Собирались тучи, погромыхивало, они спешили, но дождь пошёл раньше, чем они добежали до чабанского домика, пустовавшего в летнее время. В домике, против ожидания, было чисто. Они сидели на деревянном топчане. Сергей был робок, не смотрел на Ирину. Гром и молния сменяли друг друга, дождь лил так, будто на небе открыли все краны. Когда ярчайшую молнию сопроводил такой раскат грома, что задрожали стены ветхого домика, она непроизвольно прижалась к Сергею. Произошло то, что и должно было произойти. Сергей оказался умелым. Как она ненавидела Красулю: ему теперь есть с кем сравнивать.

- Отвернись,- женщина оделась, Сергей смотрел на неё покорными глазами. Она засмеялась ласково и нежно, он не понял и обиженно спросил:

- Почему вы смеётесь?

- Я не смеюсь над тобой,- взяла его лицо в свои руки и нежно поцеловала. Он стал страстно целовать её. Она прошептала,- Нас могут увидеть, пойдём.
 - Где мы встретимся?

     Она промолчала. Это был очень сложный вопрос. В деревне каким-то образом быстро узнают кто, когда и с кем встретился; кто, когда и с кем изменил. Она старше, она и должна подумать, как скрыть их любовь. Если деревня узнает об их связи, она не только исковеркает себе жизнь, но и Сергею достанется. О нём тоже будут говорить: «Непутный, со старухой связался». А ей оправдания и вовсе не будет.

     Ливень размыл дорогу, кое-где нанесло ила, идти было тяжело. Но свежий воздух бодрил, лёгкий ветерок охлаждал тело. Сергей шагал быстро, оглянулся, ждёт:

- Устала?

- Немножко.

- Я присяду, а ты садись мне на одну коленку и отдохни.

- Смешной ты, вся деревня об этом узнает.

- Никто же не видит.

- Да сейчас уж кто-нибудь разглядывает дорогу издали.

      Пошагали  дальше.

- Сейчас мы с тобою разойдёмся и пойдём каждый своей дорогой.

- А потом?

- Приходи завтра вечером в библиотеку. Я что-нибудь придумаю.
      По дороге Ирина зашла к подруге, почаевали, перемыли косточки знакомым. Осудили сестёр Багровых, а у неё ни один мускул не дрогнул, вот уж, правда: « В чужом глазу соринку…».

      Дома она тщательно вымылась, переоделась. Николай на её счастье пришёл пьяный, оказывается, закончился сев пшеницы, а он вместе с механизаторами отмечал это событие. Дело привычное:  механизаторы, вместе с ними и специалисты, а Николай- заведующий ремонтными мастерскими, вечно что-нибудь обмывают. Ирина была рада, что муж пьян: как ей было бы спать с ним вместе? И вообще, как ей теперь быть?

                Г л а в а  10.

      Назавтра Ирина решала, где им с Сергеем встретиться. Самое главное препятствие - короткие ночи, зимой было бы проще, хотя летом «каждый кустик ночевать пустит». Что делать? Может быть, использовать дом умершей свекрови? Ирина и Николай периодически его проверяли, чтоб не обворовали. Сергей может незаметно со стороны леса пройти к дому, а она будет его ждать. В доме холодновато, но есть постель. Ирина никаких подозрений не вызовет: в основном она и проведает дом, а Сергею нужно наказать, чтоб пробирался осторожней; он из детства вышел недавно и играть в шпионов наверно ещё не разучился.

      Вечером в библиотеке Ирина  с часу на час ждала Сергея, а он всё не шёл. Она боялась, что он не выдержит и придёт к открытию, но пора уже закрывать библиотеку, а его всё нет. Наконец пришёл.

- Почему поздно?

 - А чтоб никого не было.

- Мне пора уже уходить. Знаешь наш старый дом?

- Ага. Дом бабки Дуни.

- Приходи туда часам к одиннадцати. Будь осторожней, я приду позже.

      Ушёл. Ирина глубоко вздохнула: самое главное - Николай продолжает обмывать окончание сева. Подоила коров, Максу сказала, что пойдёт к подруге на лавочку лясы
 точить, сама же отправилась к старому дому. Сергей сидел под забором и ждал. Ирина отомкнула дверь, он вошёл в дом, а она, замкнув дверь, забралась через окно. Только в эту ночь она поняла, что значит быть близкой с любимым человеком. О, как неистов был её Малыш!

- Ты с ума сошёл, я же буду дурно выглядеть,- она нежно гладит его лицо, тело.
               
- Я люблю тебя и долго ждал этого. А ты меня любишь сильно?

      Вместо ответа она поцеловала его глаза и впилась в его губы. Малыш вновь взвился, но она выскользнула из постели:

- Пора домой, а то могут хватиться,-  быстро оделась.- Завтра не приходи.

- Почему?

- Опасно.

- Нас же никто не видел.

- Глупенький Малыш. Я хожу сюда редко, частые посещения могут вызвать подозрения.
 
- А когда же?

- В библиотеке договоримся.

                Г л а в а  11.

      Самое интересное, она вела себя так, как будто ничего не случилось. В глаза Николаю смотрела без тени вины, с Максом то же самое. Но что- то было в её поведении настораживающее. Однажды Николай полувопросительно сказал:

- Что это мать у нас вроде помолодела.

- Некогда думать о старости,- ответила она, обняла его и поцеловала.

          А вот он в молодости приходил от своих любовниц сердитым, ко всему придирался. Позже, когда подросли дети, стал приходить притихшим, старался во всём угодить. И раньше, и позже она научилась угадывать его измену. Однажды, ещё в молодости, устроила скандал в доме его любовницы, получила тумак, и никогда уже не скандалила: больше всего боится и не любит, когда её бьют. Терпела из-за детей, и не только из-за них: она любила Николая, но постарался он её любовь погубить. Теперь пусть получает своё, а её любовь теперь принадлежит другому.

      Однажды посмотрела на себя в зеркало внимательно: похудела, тени под глазами. Постарела? Кажется, нет. « Хоть бы никто не узнал!».

      Удивительно, но перед каждой встречей она была спокойной. Как быстро можно привыкнуть к новому положению! Зато во время коротких встреч она горела. Милый Малыш! Он тоже похудел, светлые глаза стали взрослее, а румянец со щёк не сходил. Как они любили друг друга! Неутомимость юности и неистовость зрелости несли их на крыльях любви. Но всё время где-то на краю сознания маячил ограничитель их встреч, этот вечный страж греховной любви: « Уже поздно. Пора расставаться». Сергей с трудом подчинялся ей, он всё старался продлить их встречи.

                ______________

      Надвигался срок разлуки с сыном и Сергеем. Давно ушли в небытие времена, когда сельчане не могли собрать приличный вечер, чтоб проводить сына в армию. Когда Ирина провожала Макса, деревня закатывала роскошные вечера с обилием выпивки и закуски. Можно представить, как ей пришлось крутиться, чтоб не ударить в грязь лицом перед односельчанами.

      Договорились с Сергеем, что он не будет пить на вечерах. А то пьяные неосторожны.

- Я буду делать вид, что пью.

- Таня на вечер Макса приедет?

- Не знаю.

- А на свой вечер ты её звал?

- Мы все её звали.

      Сжалось сердце: «У Тани всё впереди, у меня же с ним нет будущего».
       
      Прошёл вечер, и вот – проводы сына. Макс растерян, совсем ребёнок. Кроме сына Ирина никого не видит, даже на Сергея не смотрит. Пришёл автобус, все выходят из дому, Макс обнимает мать:
               
- Мамка, не плачь.

- Я не плачу,- вытирает  слёзы, целует сына, её оттесняют девчонки.

      Садятся в автобус, народу так много, что шофёр выгоняет лишних, остаются только друзья и родные, в том числе дочь Галя-любимица Николая. Галя упросила отца проводить её до дома. Николай созвонился с председателем колхоза, тот отпустил его на пять дней.

- А я одна останусь?

- Если не хочешь, я не поеду,- обаятельная усмешка Николая.
               
 - Мама, потерпи немножко. Папа скоро приедет,- большие глаза младшей дочери умоляюще смотрят на мать,- Столько сумок, как я одна с ними поеду. Папа, поедем.

- Ладно, поедем, дочка.

      А о жене можно не беспокоиться: возись одна с хозяйством. Ночью посадили Макса на поезд, уехали дочь с Николаем, Ирина возвращается домой одна. Сергей сел рядом с нею и всю дорогу тихо целовал ей руку, а она была безучастна к его ласкам.

- Серёга, ты чего к старикам сел? Иди сюда.

- Я сплю.

- Иди к ним, - шепнула.

- Нет. Ты тоскуешь.

      Сергей  любит её, потому и понял её состояние. Но надолго ли его любовь? Уедет и забудет, а она останется со своей тоской по нему и по сыну. И Ирина заплакала. Всё время крепилась, чтобы не расстраивать сына, а сейчас не выдержала.

               
                Г л а в а  12.

      Пустота в доме, пустота в душе. На второй день после проводов пошла в библиотеку. Собрались её  «целители» - дети, читала им сказки, разговаривала с ними. Они иногда такое скажут, что со смеху умереть можно. На душе стало легче. Когда ушли ребятишки, пришёл Сергей. Чувствует женщина, что ей не хочется его видеть, сверлит её мозг мысль: «Сын ушёл в армию. В армии сейчас чёрт знает, что творится. А ты путаешься с его другом».

- Здравствуйте.

- Здравствуй,- её голос неприветлив. Он листает журнал, она молчит.

- Мне уйти?

- Почему же, сиди.

- Завтра у меня вечер,- робко смотрит,- Я скоро уеду.

      Милый. Он ни в чём невиноват. Подошла, поцеловала его в макушку. Встав и обняв её, сказал:

- Я думал, что ты на меня сердишься. Вечером придёшь в дом?

- Приду.

      В этот ночь они были с Сергеем очень долго: Ирину дома никто не ждал.

- Ты мне будешь писать?

      Ирина засмеялась: и грустно, и смешно. Взрослая дама в переписке с солдатиком.

- Ничего смешного нет,- надулся парень.

       Не может она спокойно смотреть на него, он вызывает в ней умиление своей наивностью, и она целует его, как целовала бы избалованного ребёнка, но Сергей не ребёнок, он увёртывается от поцелуев:

- Не хочешь – не пиши. А смеяться нечего.

- Подумай, Серёжа, как мы будем писать друг другу. О чём?- она ласково провела рукой по щеке его, он трётся об неё, - Я не свободная.
 
- Но тогда как же?- шепчет он, и она чувствует на своей руке влагу.

- Не надо, Малыш, - но он встал, оделся, и выпрыгнул в окно, не обратив внимания на её оклик,- Серёжа, куда ты?

      Она пошла домой. Было очень поздно или рано? На востоке брезжил рассвет, воздух был влажен. Она шла быстро, чтобы  в темноте проскользнуть в свой дом. « Бедный Малыш! Как ему будет тяжело без меня. Красулю он не любит и не будет по ней тосковать. А теперь,- но тут в ней заговорил эгоизм женщины в возрасте,- Малыш молод, слишком молод, чтобы долго тосковать, мне тяжелей придётся. Не могу представить, как я буду жить без него. Как теперь всё будет с Николаем, когда я знаю, что такое любимый человек?».


                Г л а в а  13.

      Мария помогала Ирине на проводах Макса, хотя та и не просила её об этом по понятной причине. Что поделаешь? Не будешь же отказываться. И вот Мария просит Ирину помочь ей хотя бы вечером. Она шла в дом Сергея с замиранием сердца: как поведёт себя он? Хоть и договорились, что он будет пить мало, тем не менее, какая может быть надежда на молодого парня, находящегося дома последние дни? Когда всё было готово, стол сервирован, горячее стояло в русской печи, Ирина пошла домой доить коров. И вдруг:

- Я пойду, помогу вам,- это Сергей.

-Что ты, Сергей. Я сама справлюсь.

- Пусть поможет, Ира, а то ты одна дома.

       Ушла, а позже пришёл Сергей. Одну корову подоила сама, а другую он. «Добрый кому-то муж достанется. Может Тане, только не мне». Тяжело это сознавать. Но ничего не поделаешь.

- Ты иди домой, я приду позже.

- Пойдём вместе.

- Не надо дразнить гусей.

- Каких гусей?

- Поговорка такая,- поцеловала его, и он ушёл.
   
       Из-за летних хозяйственных хлопот гости придут ещё нескоро. Но Таня уже здесь, помогает Марии.

- А как же экзамены, Таня?- ревность в Ирине проснулась.

- Я завтра уеду. А я Макса провожала на сборном пункте, Ирина Михайловна.

- Правда?- и сразу Таня  стала мила и симпатична,- Ну и как он?

- Ничего. Писать мне обещал.

- Ты пиши ему,- Ирина подхалимски ей улыбается.

- Конечно, буду писать.

       Вечер в разгаре. Кухарки сидят отдельно от всех, на кухне, уставшие от беготни и бесконечных добавок.

- Ира, выпивай,- приглашает Мария.

- Не буду я выпивать, а то просплю завтра к коровам.

- Никуда не денутся твои коровы.

- Выпью немного да пойдёмте танцевать.

      Танцевать она умеет, особенно современные танцы; присмотрится к молодёжи, к их движениям и танцует, как молодая. Леонид тут как тут:

- Потанцуем,- решительно обнимает,- Николай не приехал?

- Нет.

- Может, вместе проведём ночь?- шепчет.

- А Ольга как же?- кокетничает Ирина.

- На время забудем о наших половинах,- чуть не целует её Белый, тут краем глаза она встречает злой взгляд Сергея и освобождается от партнёра.

- Я пойду, помогу Марии.

- Ты мне не ответила.

- Перестань, Леонид. Я не изменяю мужу.

      Сергея не видно, Ирина идёт в зал. Он в окружении молодёжи стоит. На неё не смотрит, выпил, закусил и пошёл танцевать с Таней. Она закинула руки ему на плечи. Тесно прижалась.  Это мы уже проходили, танцуй Ирине на зло, только не напивайся. А у Ирины дух захватывает от ревности.

- Пойдём, потанцуем,- Леонид серьёзно и настойчиво смотрит серыми глазами.

- Нет.

- Не съем же я тебя,- усмехнулся Белый.

- Нет.

      Женщины сидят за столом, Ирина присаживается к ним, пришёл и сел Леонид:

- Давайте, бабоньки, выпьем.

- Не напился ещё?- Ольга сердито смотрит на мужа.

- На то и вечер, чтоб пить. Будущего зятя провожаем.

- На воде вилами написано,- отвечает сердито Ольга.

- Нам надо ребят поженить,- Мария разливает водку по рюмкам,- Только из армии выйдет, сразу и поженим.

 - Ей учиться надо. А не замуж идти.

- Нас не спросят.

- Хватит о женитьбе,- Ирина поднимает рюмку,- Давайте выпивать.

- Споёмте, - предлагает Мария, выпив, - Ира, запевай.

- Какую?

- Запевай любую.

      Начинает песню, Мария с Ольгой подхватывают, вступает баритон Белого.

- Что, старушки, поёте?- Голос Сергея,- Мама, где водка?

- Иван! Ты чего там смотришь? Неси водку молодёжи!- приказывает Мария мужу.
               
      «Старушка? Ну, подожди!».

- Пойдёмте танцевать,- встаю, смотрю на Леонида.

- Натоптались, не до танцев,- это Мария.

- Чем мы хуже Ирки?- это Ольга тянет мужа в круг, тот сопротивляется.

- Ты же, мать, пол проломишь. Лучше пойду, покурю.

      Идут с Ольгой в круг, танцуют. Возвращается Леонид, Ольга силой заставляет его танцевать с собой. «Пока Леонид с женой, надо ускользнуть. А Малыш пусть катится к чёрту. Старушка!». Незаметно уходит.

      Тихо бредёт по улице. Тяжело: «Старушка! Он прав, нечего было связываться с юнцом, старушка!». Злость и обида душат женщину. На пороге дома кто-то стоит.

- Кто это?- окликает тихо.

- Я,- шепчет Сергей.

      «Когда он успел прийти?- всё ещё сердится на него Ирина,- Впрочем, молодой, резвый».

- К старушке явился?

- Ага,- обнимает, она отталкивает его.

- Иди к молодым, старушек оставь в покое.

- Почему ты сердишься?
- Иди домой, а то тебя потеряют.

- Ну и пусть,- обнимает решительно, у неё уже вся обида прошла, прижалась к нему, а он шепчет,- Любимая моя старушка.

      Вот так: Малыш и Старушка. Докатилась.

- Я не хочу, чтобы ты называл меня старушкой.

- Какое это имеет значение? Я тоже не Малыш,- он целует её. Мимо дома проходят, разговаривая, эти двое замирают.- Пойдём в дом.

- Тебя хватятся, будут искать,- а сама отмыкает замок, входят в дом,- Шёл бы домой.

- Пойдём,- настойчиво тянет к дивану, и она всё забывает. В преддверии разлуки Малыш ненасытен, она исступлённо его целует. Вдруг он шепчет:

- Ты не будешь здесь без меня с дядей Лёней?

- Ты с ума сошёл!- она целует его, он увёртывается и уходит к печке, закуривает.

- Он всегда на тебя зенки пялит.

- Не выдумывай, чего нет.

      Раздался стук в дверь, они замерли.

- Если это он, я его убью,- он со злостью забрасывает окурок в печку, направляется к двери.

- Не дури, Малыш,- « Неужели Николай!»,- идёт к двери,- Не ходи, сама спрошу.

- Кто?- спрашивает, выйдя в сени.

- Ирина Михайловна, у вас не было Серёжи Бессонова?

      Гора с плеч: не муж!

- Таня?- она очень искусно изображает изумление,- Что он у меня забыл?- для большей убедительности открывает дверь и выходит на крыльцо. Таня не одна, с подругой.

- Его нет дома?

- Ушёл куда-то,- обиженный голос девушки вызывает в ней жалость.- Наверно к Красуле ушёл.

- Может, он где-нибудь спит? Я замёрзла, девочки, пойду,- и закрывает дверь.

- Извините, Ирина Михайловна,- несётся мне вслед,- Найду Бессонова и убью.
 
      «Извини ты меня, девочка. Господи! А ведь когда-то он может ей всё рассказать, и она посмеётся надо мной,- опять заныло сердце от ревности,- Но будь что будет, сегодня он мой!». Сергей ушёл от Ирины на рассвете.


                Г л а в а  14.

      Идти или не идти на проводы Сергея? Не идти, чем объяснить? Пошла.
                - Помогай, Ира,- Мария варит щи, Ольга моет посуду,- Нарезай огурцы.

- Где огурцы?

- В спальне, там пакет на столе.

      Заходит в спальную и опешила: Сергей и Таня спят на кровати. Она обняла его. Ирина взяла пакет и ушла.

- А почему Таня не уехала?

- Дура она,- чуть не плачет Ольга,- Его всю ночь дома не было, а она по нему с ума сходит.

- Да он же у мамы спал,- оправдывает Мария сына.

- Танька там была, не ночевал он у бабы Вари.

- Мама и не слышала, как он пришёл. Утром уж увидала.

- Не верю я. Болтали же, что он у младшей Красули бывает.

- Врут всё,- Мария кладёт в суп капусту, морщится от пара,- С таких-то пор у нас никто по бабам не ходил.

      Собрались гости. Встали Малыш и Таня. Сели за столы, выпили, захмелели, запели: «Не плачь, девчонка…». Кто поёт, кто танцует, женщины в годах пляшут под баян. Сергей крепко подпил и в окружении молодёжи танцует, обнимая то одного, то другого. Увидел Ирину, выбрался из круга, идёт к ней и тихо говорит:

- Уйдём куда-нибудь?

- С ума сошёл, мой милый Малыш. Лучше потанцуем.

- Автобус пришёл!- кричит какой-то мальчишка, Сергей резко прижимает Ирину к себе.

- Не надо, могут увидеть.

- Ну и пусть.

- Садитесь все за стол,- Иван стоит с подносом,- Выпьем на дорогу. Сын, приглашай.

      А сын его не отпускает Ирину.
- Пойдём за стол, Сергей,- уговаривает его Ирина,- Пойдём.

      Идёт послушно, она хочет уйти, он не отпускает. Присела на стул. Но как только пошли к автобусу, незаметно ушла от греха подальше. Да и простилась она со своим Малышом ночью, пусть едет. Прощай, Малыш! Или до свиданья? Знает, тяжело ему будет без неё, но он молод, у него всё впереди. Ирине было тоскливо, но где-то в глубине души она испытывала облегчение: конец двойной жизни, боязни разоблачения.

                ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

                Г л а в а  1.
      Прошло полгода, как она рассталась с сыном и Сергеем. Но какие это были полгода! Она думала, с ума сойдёт от тоски. Есть слово, точно передающее её состояние: маята. Когда-то, не будучи близкой с молодым любовником, она жила счастьем, что он есть на свете, что она увидит милые глаза, его чуть сутулую фигуру; позже она жила счастьем его объятий и поцелуев, счастьем слияния с его молодым телом. А после его отъезда…, ночи она спала тяжёлым сном, который не приносил отдыха, особенно душевного. Она  просыпалась опустошённая и безрадостная. Близость с мужем была для неё отдушиной, но, увы, Николай стареет.  Она входит в пик сексуальности, а  муж как раз спускается с этого пика. Николай - опытный любовник, если он в ударе, то тело Ирины становится лёгким, почти невесомым после их близости. После этого у неё всё в руках кипит, но она часто стала слышать: «Спи, мать, утром», а то и вовсе: «У тебя одно на уме». Какие же мужчины эгоисты: попрекает её тем, чем сам грешил когда-то. А что поделаешь, если жизнь женщины во многом зависит именно от «этого». А в Ирине, кроме «этого», жила  ещё и тоска. Маета, с утра до вечера маета. Она даже подурнела, хотя по привычке продолжала следить за собой. Николай жалел жену:

- Не изводись, мать. Не один же Макс служит в армии.

      Откуда было ему знать, что в ней уживаются две тоски, одна круче другой. Сам Николай тосковал по сыну тяжелее, он стал будто ниже ростом, тем более, время было такое, что из армии могли поступить дурные вести: процветала в армии дедовщина, да и неспокойно уже было в мире. Николай постарел внешне. А, может, она слишком критично относится к нему? Познать любовь молодого человека- сравнение не всегда в пользу мужчины в годах. Однако же долголетняя привязанность, совместные дети делали своё дело, она не относилась неприязненно к мужу, была к нему внимательна, она жалела его. Жалость - большое чувство, оно заменяет нам любовь.

      Свою тоску по Максу и Сергею она растворяла в жалости к мужу. А муж любил её, она это видела и чувствовала. Может и в молодости он любил её, но темперамент заставлял его изменять ей? Тем более  что страсть Ирина испытала поздно. Как бы то ни было, а с Николаем они живут дружно, помогая друг другу во всём. Со стороны её жизни можно было бы позавидовать, но…, но время, сглаживавшее её тоску по Сергею, не могло заглушить её любовь к нему. Где-то по краю сознания бродило чувство неустойчивости её жизни, чувство неудовлетворённости. Иногда очень остро мелькало: «Где теперь Малыш? Любит ли он меня?». Особенно остро она это ощущала, когда слышала мелодии, под которые они с ним танцевали. Тогда её охватывала физическая тоска, она глушила эту тоску физической работой, чтением книг и классической музыкой.

                Г л а в а  2.
               
      Время неумолимо, безвозвратно, но время лечит. Улеглась и устоялась её тоска по армейцам, а парни,  окончив курсы, разъехались по своим частям. Вот уж и письма
сына стали приходить реже. Привыкает или некогда писать? О Сергее она узнавала от Марии. На первых фотографиях парни, остриженные под ноль, были трогательны, ну совсем мальчишки; от фотографии к фотографии они менялись, глаза стали серьёзнее, губы твёрже, сошла пухлость со щёк. Взрослеют или не доедают? Наверно и то, и другое. Армия - извечное мужское дело, значит, и взрослеют там быстрее.

      А жизнь шла своим чередом, и Ирина, конечно, жила не одной тоской и любовью. Была уже зима. Она любит зиму не только за её красивый белый наряд, но и за обжигающие морозы, метели, за холодные лунные вечера; за отдых, который дарит зима деревенским жителям, за возможность посмотреть любимые телевизионные передачи; за книги, которые читаешь в тепле, когда за окном беснуется пурга.

      Февраль. Приехали студенты на каникулы, культработники затеяли в клубе молодёжный вечер. Пришла Таня.

- Здравствуй Таня. Как учёба?

-Сессию сдала. Тройки есть.

- Ничего, исправишь. Парни пишут?

- Пишут. Я переписываюсь только с Бессоновым и Максом. Бессонов передаёт привет всем клубным работникам, вам тоже.
 
- Передавай привет от меня, - улыбается, а сердце дрогнуло: не проболтался ли? Ревности нет, она благодарна Тане за письма Максу.

      Вечер в разгаре, программа Ирины исчерпана, и она пошла домой. Сегодня утром она проснулась со светлым чувством: что-то должно произойти хорошее. Но вот уже вечер, а хорошее - это привет от Сергея, да и то через Таню. Идёт, а навстречу ей очень большая машина. Останавливается, кто-то выскакивает из кабины и поднимает Ирину на руки.

- Ой!

- Это я,- целует её … Сергей.

- Откуда ты?!

- Я ненадолго,- шепчет он,- Поедем в дом бабки Дуни.

- Там холодно,- она уже трезво соображает,- Ставь машину и иди в библиотеку.

      Она возвращается к клубу. Библиотека находится на втором этаже, вход- с улицы, так что можно незаметно пробраться. Ждёт Сергея в коридоре, тихие шаги.

- Это ты?

- Я.   
    Не разглядела она его лица, и он мало что видел: она не включила свет, ей в библиотеке всё знакомо. Но они узнавали друг друга руками, губами, телом. Всего час длилась их встреча, почти сразу от неё уехал Сергей.

- Поздно вечер кончился,- Николай из спальни.

- Студенты же наехали. Я устала, лягу в зале, а то ты утром встанешь рано и разбудишь меня.
   
- Я тихо встану.

- Нет, я тут устроюсь,- умылась, упала и уснула, как убитая.

      Назавтра идёт мимо дома Сергея, Мария стоит за забором:

- Заходи, чай попьём.

      Зайти в дом Малыша ей очень хочется: окунуться в его мир, вдохнуть воздух его дома, его вещей. Это не передать словами, это надо ощущать всей своей любящей душой.
 Марию готова любить, потому что она его мать, потому что он с ней разговаривал. Очень хочется зайти, но она говорит:

- Мне некогда.

- Заходи. Серёжка вчера вечером заезжал.

- Серёжа?! Тогда зайду.

- Он проездом был, с командиром,- Мария хлопочет у стола,- Серёжка в клуб у него отпросился. Да ты, может, видела его?

 - Нет. Я рано ушла из клуба.

- Ушёл он, а мы с Иваном стол сгоношили, угостили командира.

- Пьёт командир?

- Да ничего, выпивает,- разливает Мария чай по чашкам,- Садись.

      Стук в дверь, на пороге – Таня.

- Здравствуйте.

- Здравствуй Танюшка,- улыбается счастливая Мария,- Проходи.

- Бессонов ночью был?

- Был,- удивлённо смотрит на Таню Мария.

- Он, почему в клуб не пришёл?

- А?- Мария растерянно смотрит на Ирину,- А ему некогда было, только и успели с командиром почаевать.

- Машина, говорят долго стояла.

- Врут, Танюшка,- понесло Марию,- Врут. Только и успели, что поели, торопились сильно.

- Привет-то хоть передал?

- Чуть не забыла, он тебе ручку привёз,- несёт Мария ручку,- Самодельная.

      Таня взяла ручку и невесело усмехнулась. А Ирине теперь прятать свою ручку? Сергей привёз ей точно такую же ручку. Чувствует, как лицо её холодеет: «Она ему не безразлична. Может, любит её, только не осознаёт этого?   Но, как всегда, со времени близости с Сергеем, мысленно махнула на всё рукой: будь, что будет, пока он мой, а там видно будет». Таня ушла.

- Неужели правда у него кто-то есть?- Мария задумчиво уставилась в одну точку, затем покачала головой.- Какой же непутный оказался. Сказал, что в клуб пошёл. Ты машину-то видела, когда из клуба шла?

- Видела, недалеко тут стояла. Как у вас жарко.

- Значит пешком ушёл,- вздохнула Мария,- Жарко? Да вроде бы нет. Я ещё не топила сегодня.

     Да, крутая пытка вышла. Еле отдышалась, уйдя от Марии. А дома ещё пришлось поволноваться.

- Говорят ночью Серёжка Бессонов приезжал? – Николай пристально смотрит на жену, или это её мнительность?

- Был,- собирает всё своё искусство актрисы,- Я сейчас от Марии.

- Но и как?

- Да только и успели, что поели. С командиром был.

- И в клуб не заглянул?

- Нет, сильно торопились.

- Хоть на минутку заскочил и то хорошо. Наш бы так.

                Г л а в а  3.

      Жизнь Ирины, сбитая с толку встречей с Малышом, вновь вошла в свою колею: муж, служба, хозяйство. Она никогда не знала и не знает, что такое скука. С нею всегда классическая музыка и книги, общение с людьми. Вроде бы всё, как всегда, но где-то в глубине души, на самом её донышке, притаилась надежда на то, что её любовь будет
 иметь продолжение; рассудок уже давно смирился с тем, что двадцать лет слишком большая разница, чтобы надеяться на их с Сергеем будущее, но так уж устроен человек, а тем более женщина, как существо более гибкое и живучее, что надежда всегда рядом с нами.

          Надежда – наше спасение при неблагоприятных обстоятельствах. Ну как бы она жила, если бы не надеялась на долгую любовь Сергея? Можно было бы заглушить надежду, даже подавить любовь, если пустить в ход рассудок и трезво оценить своё положение в отношении юного Сергея. Смириться с мужем, смириться с монотонностью своей жизни. Ведь жизнь  у неё, по сравнению со многими женщинами, неплохая: муж остепенился, любит её, дети выросли, материально она обеспечена. Что ещё нужно женщине?

      Увы, многим женщинам монотонность жизни противопоказана. Женщина тоскует о чём-то необычном, иногда несбыточном, ей не хватает впечатлений. Ирина оказалась из этой породы. Неудовлетворённость, тоска по большой любви, когда человек растворяется в любимом существе, томили её.

                ______________________

      И вот наступило время возвращения армейцев. Возвратился Макс. Как изменился! Стал шире в плечах, подбородок отвердел, морщины пересекли лоб. Стал взрослым её сын. Провели вечер, на который пригласили пол деревни. Неплохо прошёл вечер, весело и без драк. А потом сын преподнёс им подарок:

- Я поеду к сёстрам, сначала к Вере, потом к Лиде. У кого-нибудь из них останусь жить.

      Ирина с Николаем опешили.

- А мы как же? – Николай даже дымом сигареты поперхнулся,- Одни с матерью останемся?

- А что я здесь буду делать? Быкам хвосты крутить?

- Ты же, Максим, шофёр,- мать никак не ожидала, что Максим, так любивший деревню, не хочет здесь остаться.

- На старой лайбе ездить? Новую машину они не дадут.
 
- Я какой никакой всё-таки начальник, новую машину всё равно выхлопочу,- говорит Николай.

- Можно и на тракторе работать,- робко вставляет мать.

- Тебе надоест, мамка, мазут стирать.

- Где же  ты работать собираешься?- Николай давит окурок в пепельнице.

- На железке, думаю.

- А на железной дороге мазута нет?

- Не в мазуте дело, батя…,- вот так, не папа, а батя. Да, теперь родители сыну не указчики,- Не в мазуте дело,- сын закуривает, - В деревне делать уже нечего: техника старая, кругом долги, зарплата маленькая.

- Своим хозяйством можно жить,- опять робко говорит мать.

- С утра до вечера в навозе рыться?

- Вот  спасибо, сын! Вырастили тебя за счёт этого навоза, а ты теперь  нос воротишь.
 
- Николай!

- А что Николай?  Мы с тобой всю жизнь в деревне прожили и не умерли, а они все на производство подались.

- Дочери – отрезанный ломоть, куда мужья, туда и они. К тому же девчонки выучились, а работы для них в деревне нет.

- Не о них речь. Твёрдо решил?

- Съезжу, посмотрю.

                Г л а в а  4.

      Ирина ждала и не ждала Сергея. Надежды надеждами, а реальность остаётся реальностью. В реальности же было проклятое расхождение во времени. Что будет? Какой будет их встреча?
               
                ____________________________

      Работники культуры готовились к празднику труда. Обсуждали сценарий и тут:

- Здравствуйте!- в дверях – Сергей. Румянец так и пышет, глаза ещё светлее на загорелом лице. Увы! Милые глаза только мельком взглянули на Ирину.

- Серёжа! Как ты вырос!- импульсивная Любушка подлетает к нему с рукой.

      Ирина стоит у окна, Малыш подходит ко всем с рукой, к ней – последней, жмёт руку, не смотрит. Ну что ж, этого надо было ожидать.

- Я за вами, пойдёмте к нам.

- Ой, да мы не одеты, как следует.- Любушка всё ойкает.

- Вы всегда хорошо одеты,- дарит комплимент Малыш.

- Пойдёмте,- это худрук Алла, она же родственница Сергея, - Посидим хоть, как люди, а то вечно мы всех развлекаем.

- Пойдёмте,- Любушка решительно берёт ключи.- Хватит тут головы ломать. Успеем.

- Я не пойду.

- Ирина, ты что? Мария обидится.

- У меня голова разболелась.

- Пойдёмте все, - Сергей мельком взглянул на неё, румянец на его щеках стал ещё гуще.

           Ирина пошла. Николай был уже там.

- Мать, иди ко мне. Устала?

- Почему?

- Вид какой-то серый. Выпей водки.

      Выпила водку, внутри обожгло, через некоторое время в голове стало тихо-тихо и действительно стало легче. Огляделась, Тани нет, Сергей - в окружении молодёжи. В солдатской форме он не выглядит взрослым, совсем мальчишка. Или это с высоты её лет так кажется? Скорей всего так. К Ирине он не подходит. Может к лучшему? В противном случае опять обман, двойная жизнь. Уж лучше страдать от неразделённой любви, чем быть посмешищем в деревне. Совсем сникла и незаметно ушла. Вечером идёт мимо его дома, Мария на улице ждёт:

- Ирина, я на тебя обиделась.

- Почему?

- У вас целый день встречу отмечали, а ты у нас посидела час и ушла.
 
- У меня голова разболелась.

- У меня может тоже болела, да я пошла к вам. Заходи, а то совсем обижусь.

      Не хочет идти, да ноги сами несут. И стыдно: будет думать, что сама за ним гоняется, и невыносимо хочется его видеть.

- Женщины сходили домой, убрались и опять пришли,- рассказывает Мария.- Серёжка спит, а мы всё веселимся. Радость же: вернулись ребятишки, а то время сейчас такое, что страшно их в армию отпускать.

      Ирина пила чай, когда Сергей вышел из спальни, помятый после сна, в трико и футболке.

- Серёга, иди к нам,- зовут его парни.

- Да, ладно вам,- хмуро отвечает он.

- Нам что уйти?

- Сидите, я не мешаю,- засмеялся Сергей.

     Ирина, всем телом ощущает присутствие любимого человека; делает вид, что ей всё безразлично, разговаривает с соседями по столу. Краем глаза видит, как он у печки закуривает, поворачивается к нему: а в его глазах! « Он мой!». Гасит окурок, уходит. Скорее бы ночь. Всё бросит, только быть с ним, прильнуть к нему всем истосковавшимся
телом. Вошёл в зал уже в джинсах и рубашке. Подходит к Ирине, берёт её за руку (ток электрический по её телу!).

- Пойдёмте танцевать.
 
       Всей спиной прильнула к его рукам, свои руки на плечи его положила. «Мой Малыш! Радость моя и счастье!». Наклонился, шепчет:

- В доме бабки Дуни встретимся?

- Дом занят,- выдыхает она. Он озадаченно молчит, затем:

- Приходи в одиннадцать к дому моего деда.

- Но…

- Я всё устрою. Заходи со стороны переулка.


                Г л а в а 5.

           Как на крыльях летает Ирина по двору, даже усталости не чувствует. Умывается в бане. Надевает всё самое-самое. Крем, духи, губная помада. Скоро одиннадцать. Муж только что, поспав, ушёл опять к Бессоновым. А она и зла не держит на него, хорошо бы всю ночь не приходил. Отправилась к дому деда Сергея, отца Марии. Были бы крылья, полетела бы прямо на крыльцо, да нет крыльев, хочется бежать, да нельзя - слишком заметно. Сдерживая себя, идёт степенно. Вот переулок, вот калитка для прогона скота. За высоким забором – Сергей, шепчет:

- Пойдём в зимовьё.

- Там наверно грязно?
      
- Я всё убрал, не бойся, бабка уже спит, а дед у нас будет ночевать.

- Пьёт?

- Спрашиваешь. Теперь дней пять будет запузыривать.

- Ну и здоровье.

      В зимовье, в домике, в котором зимой держат телят и кур, прохладно, окно завешено плотно. На кровати -  чистое бельё, чистоплотная Ирина благодарна Сергею за это бельё. А сама целует, обнимает, раздевает Сергея. Он поднял её на руки, положил на кровать, и весь мир исчез, остались только они.

- Я так соскучился по тебе.

- Я тоже.

- Я люблю тебя.

      «О, мой Малыш! Моя радость и боль, надежда и безнадежность. Единственная моя любовь. Позднее моё счастье, Я люблю тебя всего, от твоей жёсткой макушки до кончиков твоих пальцев, люблю твои светлые-светлые глаза, твой немыслимый румянец, твои сильные руки, твоё крепкое тело».

      Они сидят за столом, Сергей принёс хорошее вино, конфеты, печенье. Ирина села к
 нему на колени, он трётся об неё, как котёнок. Берёт его лицо в свои ладони и целует-целует его глаза, как целовала их в своих снах.

- Завтра придёшь?

- Приду,- « Николай всё равно будет пить»- мелькает в голове,- здесь нужно прибраться. А то бабка Варя может увидеть.

- Я уберу сам,- шепчет.


                Г л а в а  6.

      Лето. Ночи коротки, а любовь их горяча и ненасытна. Она умеет делать всё быстро, поэтому днём отсыпается. Сергей же, сразу начавший работать в колхозе шофёром, похудел, лицо его осунулось, как выразилась Мария: «Одни глаза остались».

- Непутёвый оказался, Ира, ночами где-то пропадает. И никак не могу догнать, где пропадает,- и заговорщицки,- Ты уж ни кому не рассказывай.

- Он взрослый, пусть нагуляется перед свадьбой,- успокаивает Ирина, а у самой сердце сжалось: как бы чего Мария не узнала.

        Николай однажды сказал:

- Стареть, мать, начала? Днём спать ложишься? И похудела.

- С нашим хозяйством похудеешь,- а сама думает: « Надо быть осторожней».
 
      Как-то во время сенокоса Николай сообщил:

- Я еду на заготовку сена в Приграничный район.

      Она сразу оценила преимущества нового положения, но стала возражать:

- Да ты что, Николай? Как же я одна буду справляться с хозяйством?

- Там сено лучше нашего, степное, сытное. Заработаю и сено, и деньги.

- Но мне  тяжело будет: скот, свиньи, огород, работа.

- Бери отпуск.

- Я зимой люблю отпуск.

- А нынче летом возьми. И вообще, моя очередь ехать в командировку. Все специалисты уже ездили.

      Уехал Николай, но приехала Таня. Как-то поведёт себя Сергей?

                Г л а в а  7.

      Они по-прежнему встречались у бабки Вари в зимовье, домой водить Сергея она боялась. Каждый день слушала сводку погоды: если начнутся дожди в южных районах, то Николай может в любое время возвратиться. Сергей, она знала, ходил на танцы, когда они с ним не встречались. Она ревновала его, но виду не показывала. О, эта ревность! Какое жуткое чувство; когда в мыслях неотступно присутствует молодая  соперница, когда воображение преподносит картины, вызывающие приступы злобы или отчаяния. «Хватит
изводиться. Надо подруг спросить, дружат они или нет? И вообще надо чаще с людьми
видеться, а то одичаю со своим хозяйством». Навела на себя лоск и пошла в клуб.

- Ирина! Вот давно не виделись!- улыбается Любушка.

- Как у вас дела?

- Танцы допоздна. Если напьются, то и драки бывают. Не скучаем.

- Студенты приехали?

- Наехали, весело у нас,- ответила Алла.

- Здравствуйте,- заходит Таня.- Ирина Михайловна, вы на работу вышли?

- Нет, я в отпуске. А что?

- Мне книги нужны.

- Пойдём,- «У неё и расспрошу. Вполне естественно, они же с детства дружат, все прочат им свадьбу».

- Как учёба?

- Неплохо. Только работать в школе не хочется.

- Почему?

- Нервы трепать? В пионерском лагере насмотрелась на деток.

- Где же работать хочешь?

- Ещё два года учиться, там видно будет.

- Замуж не собираешься?- в Ирине всё замирает.

- За кого?

- Как за кого? За Серёжу Бессонова.

- Пусть он на младшей Красуле  женится,- Таня положила на стол книги,- Запишите.

        Вышли вместе. Ирина – в клуб.

- А что Таня с Серёжей не дружат?

- По-моему ей с Серёжкой связываться не стоит,- категорично заявила Алла.

- Что такое?

- Ты, Ирина, сидишь дома, как сыч, и ничего не знаешь,- зачастила Любушка.- Он же с Красулей спутался, в зимовье у бабки Вари встречаются.

- Да вы что?! - А у самой сердце упало: уже засекли, пока не знают с кем, но скоро и это станет известным.

- Мария сомневается, что с Красулей,- говорит Алла.- С ней может любой встретиться в её доме, она же одинока и никого не боится.

- Ей наверно романтики захотелось,- как можно естественнее смеётся Ирина.

- Да с Красулей, с кем больше-то.- Любушка тверда в своём мнении,- Кто ещё кроме
этих подружек, будет путаться с молодым парнем?

- Мария боится, не связался ли Серёга с замужней женщиной.

- А кто их видел?- в мыслях – сумбур: «Как быть сегодня? Не идти? Малыш будет ждать. Как дать ему знать, что нас засекли?».

- Бабка Варя пошла в зимовьё,- доносится до неё голос Аллы,- А там всё чисто и на кровати бельё. Она и досмотрела.

      «Хотела же сама прибирать!».

- Вот как уважает Серёга Красулю, она же чистюля,- смеётся Любушка.

- Дела,- задумчиво произнесла Ирина.

- Ещё какие. Ты как ушла в отпуск, так за ограду нос не кажешь, а в деревне такие новости.

                Г л а в а  8.

      Как быть? Добровольно Ирина от Сергея не откажется: она привязалась к нему всей душой, ей дорог каждый квадратик его тела. Что делать? Управляется по хозяйству, а в мыслях неотступно маячит возможность разоблачения. «Опозорю и себя, и семью, главное - стыдно детей. Взрослые все, внуки, а я, как молоденькая, влюбилась, да добро бы в мужчину в годах, а то в молодого парня. Не простят мне этого люди,  обвинят меня в том, что я соблазнила Сергея. С него, какой спрос? Непутным назовут и всё, все шишки на меня повалятся».

 - Ирина Михайловна!- до боли родной голос, оборачивается – Сергей, лицо серьёзное, а глаза смеются,- Меня к вам мамка послала.

- Зачем?- голос против воли холоден.

      Глаза Малыша гаснут: что-то не так сделал. Пока он ей подчиняется, но уже кое-когда начинает своевольничать. А дальше что? Он взрослеет, подчиняться будет с трудом, и вообще мужчины не любят подчинения женщине. Что тогда? А если разлюбит? Но тут она очнулась, последнюю мысль она гонит всегда, как только она промелькнёт в её бедовой головушке. «Он мой и всё, никому его не отдам, сколько мне отпущено, столько он и будет моим».

- Пойдём в дом.

      В доме сразу обнимаются и целуются. Не может она на него смотреть спокойно, он испытывает то же.

- Мамка просила у тебя книжку. Ей  читать нечего.

      « Неужели Мария испытывает меня? Но я в отпуске, естественно, что ей читать нечего».

- Серёжа!

- Что?- ласково улыбается Малыш.

- Нас засекли.

- Кто?
- Бабка Варя видела, как я уходила ночью. Правда, пока думают, что это Лёлька-Красуля,
 но Мария сомневается.

- Какая Мария?

- Твоя мать.

- Мне она ничего не говорила.               

-Может прекратить наши встречи?- говорит, а сама боится, вдруг парень согласится. Но он прижимает её к себе, отрицательно качает головой и почему-то шепчет:

- Сегодня встретимся ладно? А с завтрашнего дня я всё равно буду ночами сено косить.

- А ты с Таней дружишь?- неожиданно для себя бухает Ирина, потому что ей кажется, что сено- это отговорка.

- Нет,- недоуменно отвечает он,- А где мы сегодня встретимся?

- Приходи ко мне. Только будь осторожней,- и словами, и глазами и всем своим существом молит она его.

- Я приду незаметно,- целует Ирину и хочет уйти.

- А книгу?

- Забыл. Давай.

      В те вечера, когда Малыш косил сено, приехал Николай.

- Одна, мать?

- А с кем мне быть?

- Думал, не вернулся ли Макс.

- Приезжал, кой чего помог, собрал одежду и уехал к Лиде, устроился на железную дорогу, окончательно остались одни.

- Не старые ещё, проживём. Хоть уехал отсюда. Ивану с Марией Серёга-то, какой подарок преподнёс.

- Какой?

- На младшей Красуле, говорят, женится.

- Ты откуда знаешь?

- Мы там вперёд вас всё знаем,- смеётся муж.

      А она вся сжалась: «Что будет, если он узнает правду?

                Г л а в а  9.

      Осень. Выкопан картофель. С детства пустые огороды с пожухлой картофельной ботвой вызывают в Ирине тоску по ушедшему лету, а в эту осень особенно тяжело  было, взглянет на пустой огород, и уныние овладеет ею. Стряхнёт, конечно, уныние: с годами научилась управлять своим настроением. А в уныние впадать было от чего. Встречи с Сергеем стали реже и короче, и не только от того, что было некогда, а из-за того, чтобы не вызвать подозрений. Встречались в зимовье у бабки Вари, в библиотеке и даже, когда не было дома Ивана и Марии, у них в доме. Встречи были бурными: обстановка тайны, боязнь разоблачения подогревали их страсть. Однажды в библиотеку пришла Мария:

- Здравствуй, Ирина. Как поживаешь?

- По-старому.

- Это не твоя заколка?

- Нет, не моя,- а заколка была её. Где она её забыла? Вот на какой мелочи можно провалиться,- Красивая заколка. Где вы её нашли?

- На дороге, у кого-то видно выпала,-  сама внимательно смотрит,- Как Макс? Пишет?

- Пишет. Работа нравится. Платят хорошо.

- Вот взял, парень, да и уехал, а мой, как присох к деревне. Ты во сколько библиотеку вечером закрываешь?

- В девять.

- Я к тебе вчера вечером заходила в десять часов, а у вас никого дома не было.

- Я ходила к квартирантам, посмотреть, как они живут.

      В дом бабки Дуни она ходила для отвода глаз, а затем вернулась в библиотеку, где её  ждал Сергей. Обстановка накалялась. Николай стал пить чаще и в пьяном угаре постоянно
 намекал ей на молодых, которых она любит. Прямо не говорил, видно ещё толком не знает ничего, одни подозрения.

                Г л а в а  10.

      Гроза разразилась глубокой осенью, на празднике хлеборобов. После уборочной правление артели выделило деньги на проведение этого праздника. Очередная борьба с            пьянством как-то сама собой закончилась, и праздник с разрешения начальства проводили со спиртным. Собрались все, кто участвовал в уборочной кампании. Сергей как шофёр, отвозивший зерно из-под комбайнов на ток, тоже был на этом вечере; отец его – механизатор. Поэтому и он, и Мария так же пришли. В начале торжества выступил председатель, затем специалисты, в том числе Николай. Позже была программа работников культуры. Ирина, как всегда, пела современные песни; заметила горячий взгляд Белого, мелькнуло в голове: «Опять Малыш будет сердиться». Сели за столы, потом  гости, подогретые спиртным, стали петь, плясать. Женщины сидели отдельно от мужчин, Ирина присела к ним.

- Ирина, выпьем за счастье наших ребят.- Мария подаёт ей рюмку, она берёт её и только хотела пригубить, как Мария продолжила,- Чтоб счастливыми были наши парни, чтоб старухи им жизнь не портили.

- Какие старухи?- говорит Ирина как можно спокойнее.

      В это время её приглашает танцевать Леонид, и Ирина с облегчением идёт с ним. Нужно уходить, иначе будет скандал, но они ещё не договорились с Сергеем о месте встречи. Затем танцует с ним, договариваются, что уйдут в библиотеку. Теперь можно уходить. В этот момент Мария выходит на сцену и спрашивает:

- Женщины, хотите, я вам расскажу, как сохранить молодость?

- Давай, Маха, выступай,- кричит кто-то из мужчин.

- Расскажи,- хором просят женщины. В зале смех, оживление.

- Надо запудрить мозги молодому парню, на двадцать лет себя старше, соблазнить его…

      Тут Сергей, легко перемахнув через стол и подбежав к Марии, отводит микрофон в сторону, только и слышно:

- Мама, ты опьянела.

      Мария, плача, прижалась к сыну, он свёл её со сцены. Они проходят мимо. И мы слышим, как Мария говорит:

- Ненавижу её.

      Ирина сидит, как замороженная, боится вздохнуть.

- Ты чего, Ирина, как печка, вся белая?- доносится до меня голос Любушки.

- Наверно перепила,- она улыбается, но улыбка, как приклеенная.

- Ты пьёшь-то каплю.

      Подошёл Николай:

- Пошли домой,- уходят в фойе,- Что доигралась?- трезвыми глазами смотрит муж,  желваки ходят под кожей,- Теперь мне всё ясно.

- О чём ты?- машинально продолжает игру.

- Брось,- злая усмешка,- Одевайся, пошли домой.

- Не пойду.

- Пойдёшь!

- Не пойду.

- Боишься?

- Боюсь.

       Закуривает. Бросает окурок на пол:

- Одевайся, не трону.

       Оделась, Николай впереди, она, как привязанная, пошагала за ним. Ей как-то всё равно, будет или не будет бить, никаких мыслей, даже о Сергее не думает. Дома села на стул, не раздеваясь, молчит.

- Раздевайся и ложись.

      Раздевается. По привычке умывается, ложится. Николай ушёл в зал:

- Тебя не трону, а этого щенка убью.

          Бог наверно удержал не восстать за Сергея, иначе Николай прибил бы её, и счастье Ирины, что он не пил в тот вечер. И это спасло её.

          Не спала всю ночь, изредка впадая в тяжёлую дремоту. Перед утром уснула каменным сном: не может пошевелить ни рукой, ни ногой, головой невозможно пошевелить. Такое состояние, если не будет двигать головой, то умрёт. Начала через силу со стоном перекатывать голову по подушке и проснулась. Чувство такое: что-то навсегда утеряно, пустота в душе. Жить не хочется. Встала, Николая нет, пепельница полна окурков. Где он? Надо идти к скотинке, скот не виноват, надо  доить коров. Но Николай во дворе сам кормит скот. Не взглянул, ни слова не сказал. Задал корм и ушёл. Сделала домашние дела. Что дальше? Нужно идти в клуб перемывать посуду. А как? Теперь уже вся деревня знает о скандале. Решила пойти, будет делать вид, что ничего не произошло. Николая в клубе нет, хотя большинство мужчин уже опохмеляются. Нет Сергея, Марии и Ивана. Женщины при появлении Ирины умолкают.

- Что делать?

- Тарелки собирай,- это Алла.

- Сейчас уберёмся и будем чай пить,- Любушка, против обыкновения, серьёзна. Теперь ей всё известно, и, чистой душой, Любушке трудно поверить, что Ирина оказалась непорядочной женщиной.

      Подходит к столу, за которым сидят мужчины, чтобы собрать грязную посуду.

- Ирина, где Николай?- спрашивает мужичок, до которого новости доходят в последнюю  очередь по причине его вечного пьянства.

- Не знаю.

      Другой пьяный мужик, в иное время раскланивавшийся с Ириной, теперь шлёпает её по мягкому месту и грязно подмигивает, она смотрит на него так, как умеет глядеть в подобных случаях, нахал смущённо хихикает. А рядом глаза и грустная усмешка Леонида. Все знают о причине скандала. Ну что ж, надо привыкать к положению женщины, изменившей мужу. А значит, по понятию некоторых, распутной. Нет! Она не даст втоптать себя в грязь: её отношения с Сергеем не распутство, а любовь! Женщины садятся за стол пить чай с тортами. Ирина тоже садится. Женщины галдят каждая о своём. Входит Сергей, женщины замолкают, от мужчин доносится:

- Серёга, иди опохмеляться, пойло осталось.

      Но он направляется к женщинам:

- Ирина Михайловна, можно с вами поговорить?    

       Встаёт, подбородок перпендикулярен прямой спине, идёт за ним. Только вышли в фойе, в зале такой шум поднялся, что в её спине сразу стержень сломался. В фойе никого нет, Сергей взял её руку, поцеловал и молчит.

- Николай тоже всё знает.

      Вспыхнул, хлопает рукой по карману в поисках сигарет, закуривает. Близко у двери – голоса, она шепчет:

- Приходи вечером к десяти часам к пекарне,- он уходит, она возвращается в зал.

- Люба, открой кабинет, я возьму пальто.

- Ирина, куда ты? Оставайся,- неуверенно произносит одна из женщин, остальные молчат, она ушла.

      Полдесятого стала собираться на свидание, Николай, совершенно трезвый, вышел из зала:


- Ты куда?

- К тётке, давно у неё не была.

- Никуда ты не пойдёшь.

- Но тётка будет ждать.

- Я сказал, никуда не пойдёшь,- тон и взгляд такие, что пришлось остаться.
               
                Г л а в а  11.
               
     Так и пошло. Николай не пьёт и никуда не пускает Ирину, кроме работы, причём заявил:

- С работы увольняйся.

- С ума сошёл?

- Ребята выросли, можем и так прожить.

- С работы увольняться не буду.

- Уволишься, а то опять с кем-нибудь спутаешься.

- Ты что меня в распутницы записал?

      Так и живут: спят врозь, разговаривают по необходимости. С Сергеем не виделись 
давно. Как-то пришёл в библиотеку, следом за ним Мария:


- Серёжка, там мама заболела, пойдём, - на Ирину не смотрит и не здоровается.

      Иногда в библиотеку приходил Николай, и Ирина уходила домой, как под конвоем. Хоть ночи тёмные, и никто не видит, а то  впору вешаться от такого унижения. Она тосковала по Сергею, присутствие Николая было ей тягостно. Муж приходил к жене в спальню, брал её  и уходил, не произнося ни слова. Как она его ненавидела! Понимала, что он оскорблён, что не может простить измены, но это наглое мужское превосходство бесило Ирину. Однажды она сказала:

- Уйди, я ненавижу тебя, - он ударил её, она не заплакала, но зло предупредила:

- Ещё раз ударишь, удавлюсь.

      Всё! Её терпение кончилось. Вечером в библиотеке она в мыслях умоляла Сергея прийти, и он пришёл. Она выпроводила слишком назойливого читателя и кинулась к
Сергею, прижалась к нему:

- Как я соскучилась!

      Он отстранил её и с тревогой спросил:

- Он не бьёт тебя?

- Нет, да это и неважно. Иди в подсобку, я скоро закрою библиотеку.

      Через полчаса она выключила свет, замкнула библиотеку изнутри. И вот Малыш обнимает её.

- Люблю, люблю, люблю! – о, как сладостны эти слова в устах любимого. А он шёпотом на ухо, - Разойдись с ним, будем жить вместе.

      «Милый, родной, единственный! Ты ещё так молод. Ты веришь, что будешь любить вечно, а такого не бывает. Тем более с нашей разницей в годах. Ну, сойдёмся мы с тобой. Проживём вместе от силы лет пять, ну десять. А потом? Вокруг подрастают юные девушки, ты будешь сравнивать меня с ними даже против твоей воли. А я буду изводиться от ревности, подурнею, постарею. Но если этого и не будет. То всё равно мы люди разных поколений, у нас разные интересы, разные воспоминания. Как это всё совместить? У нас нет с тобою будущего. Да и не хочу я разбивать свою жизнь». О чём она? Она уже разбила свою жизнь: если Николай узнает об этой встрече, он или убьёт её, или уйдёт, скорее
 второе, потому что всегда был прагматиком. Он уйдёт. А ты останешься соломенной вдовой.

- Забудем обо всём, Серёжа. Сегодня наш вечер.
               
     А дома:

- Где была?

- В библиотеке.

- Врёшь. В библиотеке давно свет погас.

- Ты что бегал, доглядывал?

      Глаза полны ненависти, и сквозь зубы:

- Если что услышу, убью, сука.

                Г л а в а  12.

      Их новые встречи, как и следовало ожидать, не стали тайной, в деревне вновь зашептались о бесстыдной женщине и беспутном парне. Николай запил. Однажды, только вошла в дверь, он кинулся на Ирину с ножом в одной руке и табуреткой – в другой. Она успела выскочить за дверь. Это было ужасно! Она боялась возвращаться в дом, а идти к кому-нибудь ей было стыдно. Протопила печь в зимовье и прикорнула там. Утром зашёл Николай, чёрный, страшный:

- Что, сука, прячешься? Если бы я убил тебя вчера, что мне сказали бы ребята?

      Молчит.

- Простил же тебя, думал, мстишь мне за прошлое. А ты, сука, снова с ним спуталась.

       Молчит.

- Что молчишь? Думаешь, он тебя любит? Этому лбу баба нужна, он на тебя и кинулся, А ты обрадовалась,- и такая насмешка, такое пренебрежение, - Перебесится и к молодой подастся, а ты одна останешься. Я с тобой жить не буду. Собирай мне манатки, я уйду жить в мамин дом.

- А квартиранты?

- Тебе печаль пришла о квартирантах думать, о себе побеспокойся. К обеду чтоб собрала вещи.

- Сам соберёшь.

- И соберу.

      Пришла днём из библиотеки, а Николай, собрав свои вещи, уже ушёл из дома. Скотина не поена, не кормлена, дворы не чищены. Возится по хозяйству, смотрит, её тётка со своим мужем Степаном идут.

- Ну, девка, добилась? – в глазах тётки и жалость, и осуждение.      

- Проходите,- бесцветно приглашает их Ирина, заходят в дом,- Садитесь.

- Ты о ребятах подумала? Внуки уже, а ты связалась с молодым. Чего тебе не хватало? Колька – мужик,  каких поискать: и работящий, и хозяйственный. Усадьба, как игрушка. Чего тебе ещё надо?

- Нина, мне не двадцать лет, сама всё понимаю.

- Ничего ты не понимаешь. Ребят позоришь.

- Не мучь ты её, Нинка. На ней лица нет,- заступился за Ирину Степан.

      Нина начинает плакать и приговаривать:

- Колька теперь не вернётся, а Серёжка, дурак он что ли, на старой бабе жениться? Как будешь жить одна?

      Ирину начинает разбирать смех:

- Нина! Сколько угодно женщин живут по - одиночке и не умирают. Что тебе пришло в голову? Не пропаду.

- Ой, Ирка! В деревне как без мужика? А дрова? Сено? Чушку заколоть не кому будет.

- Да ты что, Нинка, хоронишь её. Она не живая что ли? Да и Коляха придёт, куда он денется?
- Как бы то ни было, но с Николаем я жить не буду.

- Дура ты, Ирка! Тебе -  одно, а ты – другое.
               
- Давайте лучше чай пить, а то я угорела, убираясь.

- Вот как одной-то жить.

- Нина, я не деревенская что ли? А когда Николай пьянствовал, я же одна всё делала, да ещё и ребятишки маленькие были,- Ирина рассмеялась с облегчением.- И теперь как-нибудь одна справлюсь.

- Ей говоришь стрижено, она говорит брито.

- Ничего, Нина,- она обнимает тётку, которая старше Ирины всего на пять лет, и целует её,

- Проживу!

- Смотри, Ирка, не пожалей.

- Не пожалею.

                Г л а в а  13.

      Вот и ходит она по деревне с гордо поднятой головой, хотя на душе темень тёмная. Зайдёт в какое-нибудь учреждение, где народ, так и тянет опустить голову и
прошмыгнуть быстрее, однако  какая-то сила заставляет её держать плечи и голову прямо, идёт твёрдо, как победитель. А придёт в библиотеку и опустит голову, посидит так,
погорюет, а там читатели придут. И забудет обо всём, особенно с детьми.

      Николай ушёл от Ирины, а Сергей, не стесняясь людей, ходит в библиотеку. Придёт перед закрытием, сядет и смотрит журналы, не обращая внимания на читателей, правда щёки пышут жаром: всё равно советь мучает. Приводить его к себе в дом Ирина ещё боялась. Однажды днём в библиотеку пришла Мария. Сначала оскорбляла: Сергей Ирину не любит, а только так, спит с ней, потому что не девушек же портить, что она с жиру бесится. Ирина, молча, сидит и слушает: пусть выскажется, а ей не привыкать выслушивать всех: Марию ли, мужа ли, Нину или Белого. Тоже однажды взялся на путь истинный наставлять.

- Что ты молчишь? – продолжает Мария.

- Тебя слушаю.

- Как тебе не стыдно, ты же ему всю жизнь испортила, его теперь девки будут избегать.

- Найдётся какая-нибудь. «Какой-нибудь урод стоит у ворот», как говорила моя мама,- злость свою срывает Ирина, а у самой сердце заходится при мысли, что Сергей может разлюбить её.

- Не любишь ты его, раз так говоришь. Да и он тебя не любит,- и с силой,- Не любит он тебя.

- Об этом мы сами судить будем.

- Я ему посужу, из дома теперь не выйдет. Всю одежду спрячу, пусть попробует уйти.

- Сергей – взрослый парень, не удержите.

- Хоть бы ты сдохла!

      Не удержала Мария сына, он стал приходить к Ирине в дом. Об этом вскоре узнала вся деревня, узнал и Николай. Однажды пришла домой Ирина, а там Николай.

- Ты зачем пришёл?

- Осмелела? А если я тебе сейчас наподдаю?

- Ты ушёл от меня, ну и живи один.

- Один я не останусь,- усмехнулся он,- На тебе свет клином не сошёлся.

- Ну, и иди к какой-нибудь из своих бывших любовниц.

- Это моё дело, к кому идти. А щенка твоего убью.

- Попробуй только тронь его,- Ирина вся напряглась,- Только тронь его, тогда я сама тебя убью.

     Долго сидел, молча, перекатывая желваки.

- Любишь, значит, его?
               
-  Да, люблю!- истерично крикнула женщина.

- Не ори, и так слышу,- тяжело поднялся, подошёл к Ирине,  она вся сжалась, - сейчас ударит,  смотрит в глаза, она тоже смотрит в его глаза, куда и страх делся,- Сволочь!

      Оттолкнул и пошёл к двери. В это время вошёл Сергей. Стоят друг против друга, широкоплечий, тяжёлый, заматеревший Николай и крепкий, но жидковатый Сергей.

- Приполз, змеёныш?

    Сергей молчит.

- Кыш отсюда, щенок!

- Сам пошёл вон!- парень из красного стал белым, зубы сжал.

- Ты, щенок! Это из своего дома я уйду? Да я тебя…,-двинулся Николай.

- Не трогай его!- Ирина подбежала к Николаю и стала его отталкивать.

- Брысь, сука,- он вновь двинулся на парня, но тот стоит не двигаясь.
   
  Чего боится Ирина смертельно, так это мужских драк. Как-то раз молодёжь устроили в клубе драку, да такую, что потом долго милиция разбиралась и с ними, и с культработниками; обвинили работников культуры в плохой работе с молодёжью. С тех пор она и боится драк: эти злые лица, эти кулаки, крушащие всё вокруг, вызывают в ней животный страх. Но сейчас она собирает всё своё   мужество и становится между ними. Они не смотрят на неё, Николай хочет её оттолкнуть:

- Уйди сука!

- Убери от неё руки!- это Сергей.

     Николай замахнулся на него, Ирина отбегает в сторону.

- Щенок!- и кулак Николая врезается в пустоту, потому что парень успел уклониться,- Щенок!- Николай вновь размахивается, но в это время Ирина с грохотом разбивает около них тарелку. Оба оборачиваются к ней, очевидно, её вид ошеломил их, а она ещё добавила:

- Если будете драться - удавлюсь.

- Слышали уже,- усмехаясь, сказал Николай.

      Оба закурили. Сергей сердитый, ну совсем ребёнок. Николай от вспышки ярости помолодел и стал очень красивым.  Но красота его уже не трогает её, ей сейчас как-то не верится, что  могла в своё время сходить с ума по нему. Всё прошло: и любовь, и восхищение, осталось равнодушие. Сидят, курят.

- И долго будете сидеть?

- А что?- недоумение в глазах Сергея.

- Гонит она нас,- насмешливо смотрит на него Николай.

      Парень растерян. Как он наивен! Попроси его уйти, он будет потом дуться. Как быть? Они же по одному не уйдут, будут караулить друг друга.

- Уходите оба, мне завтра рано вставать.

- Пусть он уходит, а я посижу по-стариковски, покурю,- Николай закинул ногу на ногу и смотрит на Сергея насмешливо, с высоты своих лет и опыта.- Пока что хозяин здесь я.

      Сергей вспыхнул, сжал зубы, ноздри прямого носа вздрагивают, встал и смотрит на Ирину. Она  может потерять его, если он уйдёт первым. Но если сказать ему, чтоб он оставался, обозлится Николай. Она умоляюще смотрит в глаза Сергея и чуть заметно, отрицательно качает головой. Он понял её, сел.

- Значит, не хочешь уходить? Я тоже останусь, это мой дом, - Николай снова закурил.

- Это мой дом.

- А я и забыл, что эта хибара была твоей, пока я её не отремонтировал.
- Сельсовет ремонтировал, а ты в это время со своими шмарами…,-  замолкает, ей стыдно Сергея, и она ушла, хлопнув дверью, в спальню.

      И спала, и не спала. Рано утром вышла в кухню, их не было.
 
                Г л а в а  14.
               
      Малыш, наверное, был оскорблён этой встречей: он долго не приходил к Ирине. Она тосковала по нему, но встреч сама не искала, чувствовала, что это может обернуться против неё; пусть перебесится и придёт сам. А однажды идёт мимо его дома, Мария вышла и с торжеством сообщила:

- Правду я сказала: не нужна ты Серёжке, к Танюхе уехал он.

      Не помнит, как добралась до дома. «Вот и всё. Кончилась моя жизнь».
Не думала она о том, что потеряла мужа, потеряла, может быть, доверие и любовь детей. Об одном думала, о Сергее. Лежит на диване без движения, незаметно уснула. Проснулась от чувства, что  не одна в доме. Открывает глаза, а рядом на полу сидит Сергей и смотрит на неё.

- Мне сказали, что ты уехал.

- Уезжал.

- Куда?- она вся напряглась: «Всё-таки ездил».

- С отцом к дяде Володе ездили.

      Камень с плеч свалился, и она, забыв все свои огорчения, смеётся и целует его. А он шепчет:

- Я не уйду отсюда.

- А я тебя  не отпущу.

      Впервые Сергей остался у Ирины до утра. Он ушёл на работу. А она протрезвилась от угара ночи, опять её стали одолевать сомнения: «Это же безумие. Какой из него муж?    
Двадцать один год. Народ засмеёт, дочери и сын отвернутся. И надолго ли его любовь? – и тут же, отогнав эту мысль, легко и свободно,- Ну и пусть! На сколько его любви хватит, столько он и будет моим. Пусть, что хотят, то и говорят».

      Обедали они вместе, а вечером, придя из библиотеки, она за дверью услышала голос Марии:

- Она же старуха, она старше тебя на…

- Мама, я сам умею считать.

     Ирина кашлянула, они замолчали. Вошла.

- Здравствуйте.

      Мария молчит. Сергей у печки курит. Разделась, села.

- Я картошку в печке пеку.

- Вот так и будешь у неё ишачить, в прислугах ходить. Сначала Николай, теперь ты.

- Мама, перестань.

- А ты думаешь, из-за чего она молодо выглядит? Она же никогда ничего не делала, всё Николай да девчонки с Максом.    

- Мария, давайте, не будемте скандалить. Сергей взрослый человек, он сам за себя решает.

- Не он решает, а ты.

- Мама, ты бы шла домой.

- Не уйду, пока тебя, отсюда не выгоню.

- Я же сказал, что буду жить с Ирой.

- Ира! Мама она тебе, а не Ира,- и ещё раз с возмущением и презрением,- Ира! Люди со смеху сдохнут.

      Молчание. Малыш выкатывает картофелины из печки.

- Так и будем молчать? Скажи ты ему, что ни какой    жизни у вас всё равно не будет.

- Спасибо за совет,- язвительно отвечает Ирина.

- На здоровье,- так же язвительно отвечает Мария,- Верь ему больше, если бы Танюшка дома была, он к тебе и не пришёл бы.

- Мама, что ты мелешь?

- Я мелю? Танюшка же от тебя аборт делала.

      Взрыв бомбы! Я ошеломлена, Сергей вспыхнул. Мария торжествует:

- Ему бы лишь дыра была, а ты думаешь, что он тебя любит.
               

     Малыш подошёл к матери, взял её за плечи:

- Мама, иди домой.

- Без тебя не уйду.

- Уходи!- он обозлён, с силой поднимает мать и ведёт её к двери,- Иди домой.

- Смотри, Серёжка, не уживёшься ты с ней, а мы с отцом тебя домой не пустим, - и ушла.
    
 « Так тебе, Ира, и надо. Связалась с молодым, обольстилась юностью и чистотой. Вот и получай теперь»,- вздохнула. Сергей стоит рядом с нею:

- Ира, не верь маме.

       Молчу. «Недаром тогда болтали, что Таня делала аборт в Сосновоборске. Значит и верно, что я для него - «на безрыбье и рак рыба».

- Ира, что ты молчишь?- хочет обнять, она уклоняется.

- Уйди.

- Не уйду.

- Скольких же ты любишь? Таня, я, Красуля. Дон Жуан.

       Ушёл к печке,  курит.

- Зачем ты со мной связался? Мало было Тани? – молчит,- Раз её нет здесь, то и шёл бы к Красулям.

- Для этого нашлись бы другие.

- Ну и иди к ним. Пока без Тани перетопчешься, а там…

- Замолчи,- Сергей, бледный, стоит перед ней,- Ничего ты не понимаешь.

- Всё поняла.

- Что ты поняла?

- Что ты молодой да ранний.

- Развратник? А Макс?

- Причём здесь Макс?

- Макс их полдеревни перебрал.

- Замолчи! Он не такой.

- Такой. А с Танюхой всё вышло случайно.

      Она встала и начала ходить по комнате, чтобы успокоиться: «Какой ужас!».

- Ты любишь её?

- Кого?

- Господи! Таню?

- Ага, люблю, сейчас к ней бегом побегу.

- Я серьёзно спрашиваю. Ты же перед ней виноват.

- А она передо мной не виновата?

        Вздохнула, села. Он курит.

- Таня делала аборт?

- Делала.

- Когда?

- До армии ещё.

- Значит, ты  с тремя в одно и то же время встречался?

- Ага. Я же, как бык-производитель, от одной к другой бегал.

- Уходи отсюда.

- Не уйду.

      Подошёл к Ирине, сел около и потёрся головой о её колени. «Когда же я его разлюблю?». И заплакала, он стал целовать, шепча:

- Я люблю тебя, ты же знаешь, с самого детства. И мне никто не нужен. Я ни с кем не имел дела, после того, как узнал тебя.

      «Ну и пусть. Пусть, если и обманывает. Пока он мой! Танька далеко, а я с ним! Не смогу я его разлюбить». И вот уже целует его глаза, приговаривая:

- Бесстыдные, светлые глаза.
               
- Не бесстыдные. Я не обманывал тебя,- шепчет он.

- А картошка-то давно остыла,- вспомнила она.

- Правда!- он вскочил и пошёл к печке.- Остыла.

      Они едят холодный печёный картофель, запивая его молоком.

                Г л а в а  15.

      О том, что Сергей живёт у Ирины, узнал Николай. Она была дома одна, когда он пришёл, пьяненький, но с покорными глазами.

- Мать, не позорь семью, пожалей Макса и девчонок.

- Что их жалеть, они уже взрослые.

- Им же стыдно будет глаза в деревне показать.

- А сколько я от тебя терпела? Мне тоже было стыдно людям в глаза глядеть.

      Напомнила и пожалела, глаза его налились злобой, желваки заходили на скулах.

- Опять вспоминаешь? Я виноват, а дети причём? Зачем их позоришь?

- Уходи, Николай. Мне нужно идти в библиотеку.

- Ты со своей библиотекой в горле у меня стоишь.

- Правильно, ты всю жизнь работал, а  я в библиотеке книжки почитывала.

- Вспомнила, что уж давно пора забыть.

- Вспомнишь, если не ты один мне душу мотал из-за моей работы. Уходи!

      Что-то соскочило в его пьяной голове: вдруг стал добрым:

- Собирайся, пойдём вместе,- и пытается её обнять,- Мать, опомнись, как хорошо мы с тобой жили. Не любит он тебя, блажь одна.

      Уклонившись от его объятий, идёт в спальню, переодевается:

- Любит – не любит, не тебе судить. Главное я…,- и замолчала, чтоб опять не обозлить.

- Что главное? Ты любишь? Не любишь ты его, просто на старости молодого и сильного захотелось.

      На всякий случай закрывается на замок, чтоб не вошёл. Быстро переоделась, выходит, а он спит в кресле.

- Николай, пойдём.

- А?

- Пойдём со мной в библиотеку.

- А на какой хрен мне нужна твоя библиотека? Пойду, машину заведу. Давай запасной ключ. Если щенок посмеет завести машину, убью.

- Ключи у тебя, угоняй машину.

- А если я разобью машину?

- Разбивай, если детей не жалко.

- Сука! Вспомнила детей. Я угоняю машину.

- Угоняй и больше сюда не приходи.

     Вечером Сергей пришёл сердитый: вошёл, молча, умылся, молча сел есть. Поставила сковороду с поджаренным картофелем, его любимое блюдо, села сама.

- Куда ездил?

- На отару силос возил,- и опять молчит.

      Молчит и она, надоест, сам заговорит. Подоив коров, стала собираться в библиотеку, он ушёл кормить животных. Стоит перед зеркалом, заходит её молодой муж. Закуривает у печки:

- Зачем он приходил?

- Кто?- с недоумением спрашиваю, потом вспомнила: «Уже донесли!»- Николай? Машину угнал. Ты из-за этого дуешься?

- Я не дуюсь.

       Подошла, взяла у него сигарету, руки его положила себе на талию и обняла. Шепчет тихо:  «Не надо сердиться,- а про себя: « Нам слишком мало отпущено» и опять ему,- Он для меня не существует.

- Пусть он больше сюда не ходит.

- Я буду одна на замок запираться.

      Апрель. День длинный, но на  солнце наползли косматые, тёмные тучи: будет снег. Опять развезёт грязь по улицам, но весенний мокрый снег – это влага для земли, значит, будет урожай. Она была права. Часам к восьми небо быстро потемнело, и повалили крупные хлопья снега. Когда она возвращалась домой из библиотеки, снег навалил чуть не до колен, и конца ему не было видно. Если разом растает такое количество снега, то унесёт все мосты, но заодно унесёт с улиц и весь мусор, накопившийся за зиму. Люблю весенний крупный снег. Ирина раньше в такую погоду шла домой, не торопясь, приходила вся в снегу, долго стряхивая его с себя на крыльце. Но сейчас она несётся домой, как на крыльях: там её ждёт Сергей.  Скорее-скорее к нему, в его объятия. Он – её муж, не верится даже, пусть незаконный, но он живёт с нею рядом, им не надо прятаться, изворачиваться, лгать. А люди? Поговорят да перестанут. И не такое бывает в жизни.

                Г л а в а  16.

     В начале их семейной жизни трудновато было: разнице в возрасте сопутствовали разница во вкусах, взглядах на жизнь. К счастью Ирина молода не только внешне, но и душой. Она любит современные песни, танцы; работа в библиотеке научила её быть терпимой к чужим взглядам и пристрастиям. Вкусы Сергея были примитивны: тонкие журналы, песни-однодневки, приключенческие фильмы, он понятия не имеет о шедеврах живописи,     классическая  литература для него – всего лишь  школьная программа, серьёзную музыку не выносит. Однажды включила кассету с любимыми записями классической музыки. Он слушал-слушал:               

- Что за мура?- выключил и врубил модную песню.

      Она обиделась. Но виду не подала, и с тех пор слушала классическую музыку без него. Зачем силой навязывать то, что он никогда не воспримет? Зачем усложнять то, что и без того сложно? С высоты её лет многое в поступках Сергея вызывало улыбку, а то и смех: его деление мира на чёрное и белое, категоричность суждений. Кстати, она заметила, что люди, не умеющие думать и анализировать, страдают этим недостатком до самой смерти. Так что неумение различить нюансы в людях и жизни простительны молодому человеку.
Но Сергей – взрослый человек, сложившаяся личность, и ей пришлось с этим считаться. Можно было подавить его своим возрастом, опытом, пока он любит и подчиняется. Но что толку от этого? Со временем он вырвется из-под её влияния. И ей же будет хуже. Лучше пусть учится быть самостоятельным. Иногда её терпение не выдерживало. Однажды приходит домой, а он несёт пачку фотографий к печке. Хорошо, она во время пришла.

- Что за фотографии?- молчит, весь красный,- Дай мне.

      Отдал. Оказывается, все фотографии Николая собрал и решил их сжечь.

- Ты с ума сошёл! Зачем?

- Я его ненавижу.

- Это же семейные фотографии.

- Ну и сиди, любуйся им.

      И ушёл, и не появился до её ухода в библиотеку, а там новое испытание – Таня. Модно одетая, повзрослевшая. Не поздоровавшись, положила книги на стол и прошла к стеллажам. Когда остались вдвоём, она подошла к Ирине и с ненавистью сказала:

- Всё равно он с вами жить не будет: вы – старая.
               
      Куда делись выдержка и вежливость! «Ах, щенки. Вы что меня в гроб хотите загнать?». И она ей ответила:

- А ты что, думаешь, он с тобой будет жить?

- Да, мы с детства друг друга любим.

- Ты с детства ему и надоела. Не надо было трахаться с ним с пелёнок, всё бы какая-то тайна для него осталась.   

- Это не ваше дело. Я сегодня его видела, он жалеет, что женился на вас.

- Во-первых, мы с ним не женаты, у нас свободный союз. Во-вторых, врёшь ты, ничего он тебе не говорил.

- Говорил.

- Нет, милая, потому что он любит меня. Когда разлюбит, тогда, может быть, и скажет, но скажет он об этом не обязательно тебе.

      Хорошо, что читатели пришли, а то неизвестно до чего они могли бы договориться,  Ирина очень злая была. Ноги домой не несут. Куда и крылья делись? А если он действительно сказал Татьяне, что жалеет? Пусть даже со зла сказал, что жалеет, но сказал же, это такая обида. Идёт тихонько домой, только и слава, что спина прямая: вошло в привычку с молодости не показывать своё душевное смятение. Если его нет дома, замкнётся и не пустит его больше. Приходит домой, а он уже ждёт её. Убрался по хозяйству, поджарил картошку. Ирина не стала выяснять отношений, засмеялась от души, и он, поцеловав её, сказал: 

- Люблю, когда ты смеёшься.

- А ты Таню видел?

- Нет. А что приехала?

- Приехала.

- Ну и ладно.

      О фотографиях больше не говорили, а Ирина со временем переслала их старшей дочери.
                Г л а в а  17.

      Жизнь есть жизнь. Привыкли уже все к их союзу, кроме его родителей, Николая, сельских девчонок да Белого. Девчонки шушукались о возрасте Ирины, и об её коротковатых ногах. Но не им судить о женской красоте и обаянии. Пусть учатся следить за собой, тогда и обсуждают её достоинства и недостатки. Не каждой дано быть после сорока желанной молодому мужчине. На многих и мужчины в годах-то не смотрят. А в Белом она, кажется, нажила себе врага. Однажды пришёл в библиотеку, хотя никогда не ходил: книги ему брала сначала Таня, а позже – сын.

- Ну и как живётся с молодым мужем?

- Неплохо.

     Долго молчал, просматривая газеты, а затем:

- Стерва ты, откровенно говоря.

- Это из-за Тани?

- Таня молодая, у неё всё впереди, - усмехнулся Леонид,- Всё не мог понять, что ты за женщина? Что тебе нужно? А оказалось всё, как солнце, ясно: обыкновенная баба, любящая сладкое.

- Я никогда  ничего тебе не обещала,- и осеклась, встретив серьёзный взгляд и усмешку Леонида, в которой были и злость, и грусть.

        К вечеру Леонид напился и устроил дома скандал с побоями и битьём посуды.
Ольгу с её сыном жалко, а Леонид перебесится и утешит своё сердце с любовницей. Какая она по счёту? Леонид заменил в деревне мужа Ирины по части свободной любви. Видно, в каждом поколении есть свои донжуаны. Только не оказался бы им Сергей. А что касается Леонида? Ей было любопытно завлекать мужчину и уводить от очередной любовницы хотя бы на время. Она отлично понимала, отдавшись ему, она станет в его глазах обыкновенной женщиной. А так была какая-то тайна, недоговорённость между ними; ей лекарство от тоски, а ему – надежда, ожидание новой победы. Наверное, грех разжигать в мужчине желание и не удовлетворять его, но так было, а теперь Ирину к этому не тянет. У неё есть её Малыш, и другие мужчины для неё не существуют.

                Г л а в а  18.

      У Ирины был выходной, как обычно в понедельник, Сергей ушёл ремонтировать свой «газик», а она готовила обед. В это время пришёл Николай, совершенно трезвый.

- Здравствуй.

- Здравствуй. Что это ты трезвый? Очередное постановление партии выполняешь?

- Всё зубы скалишь?

- Зачем пришёл?

- А без дела и зайти нельзя?

     Промолчала, чтобы не обозлить его.

- От Татьяны письмо пришло, едет в гости. Что делать?

- Ты до сих пор не написал сёстрам, что произошло?

- Ты натворила, ты и пиши.

- Что ты, как маленький? Твои сёстры, не мои,- желваки так и ходят под кожей, руки крепко сжаты, видно, что с трудом сдерживает себя. Ирина притихла, боится его.

- К кому же Татьяна заедет?

- Ты считаешь, что я должна её принимать?

- Может, ты всё-таки одумаешься? – тяжело смотрит чёрными глазами.

- Всё кончено, Николай, как ты не поймёшь? Всё между нами кончено.

- Не всё, дети остались.

- Я ребятам обо всём написала. Если есть ум, поймут. Не поймут, не надо.               

- Вот как?

- Так. А Татьяну, я с молодости не люблю. Вечно унижала меня: как же, красавец брат женился на замухрышке. Я библиотекарь, она – учительница, хотя письма с ошибками пишет.

- Заткнись, сука,- не выдержал, сорвался. Но потом сдержанно,- Ладно, не будем ссориться. Танюха едет с внуками, молоко нужно, сметана.

- Веснянка на днях должна отелиться, перегоняй её, и пусть Танюха хоть раз в жизни корову подоит, а я посмотрю, какие у неё руки будут,- Ирину понесло, вспомнила прошлые обиды: золовка попрекала её мягкими руками, говорила, что всё Коля делает, а она сидит да руки кремом мажет. А брат её, Коля, от очередной любовницы, мимо дома, сразу на работу уходил. Она этого не видела.

- Опять вспоминаешь?

- Не ходи, не буду вспоминать.

- Сука!

- Сука и есть, а ты честный. Пожалуешься этой малограмотной учительнице, она отвечает:
«Коля – красивый мужчина. Его женщины любят, а ты – жена, должна терпеть». Вы оба унижали меня постоянно, теперь я сука, а ты бедный Коля.

        В сенях раздался шум, вошёл Сергей, увидев Николая, нахмурился и ушёл в зал.

- Так как?

- Никак. Перегоняй Веснянку и встречай свою сестрицу.

      Сидит, молчит, она сервирует стол, ей нужно кормить молодого мужа.

- Уходи. Малыш сердится.

- Какой Малыш?- Догадавшись, насмешливо сказал,- Щенка Малышом зовёшь? Звала бы уж лучше сыночком,- и ушёл, хлопнув дверью.

       Выходит Сергей, не смотрит:
               
- Зачем он приходил?

- Татьяна, его сестра приезжает. Не знает, чем кормить.

- Ты что ли должна её кормить?

      И у этого желваки ходуном ходят!

- Велела ему Веснянку угонять. Всё равно хозяйство делить надо.

- Пусть всё, змей, угоняет и увозит, но сюда больше не ползает,- умываясь, с остервенением гремит рукомойником, - Сама говорила, что будешь замыкаться.

- Не всё же время мне под замком сидеть. И не сердись, ради Бога, не я его звала, сам пришёл.

- Ещё раз придёт – убью.

- Кого?

- Его, не тебя.

                Г л а в а  19.

      Семья считается неполной, даже несчастной, если нет детей. Относительно жизни с Сергеем, Ирина была другого мнения: она не хотела иметь ребёнка от него. Мысль о том, что когда-то он уйдёт от неё, она гнала всегда, так что вопрос о том, как она будет позже растить ребёнка одна, её не волновал. О том, чтобы иметь сколок Сергея, она даже  не думала: сам Малыш ей был как ребёнок. Ирину волновало совсем другое: ребёнок не только потребует времени и сил, но, главным образом, все эти бессонные ночи, болезни ребёнка, переживания могут плохо отразиться на её внешности, могут состарить. И она твёрдо решила: никаких детей! Сам Сергей пока молчал об этом, то ли по молодости лет, то ли ещё не задумывался.
     Детей она не хотела, но молодой организм брал своё. Спираль, когда-то введённая в её плоть, с годами начала беспокоить, появились боли внизу живота и в пояснице, начались   сбои в обычном женском. Выражение «Обычное  женское»- она прочла в Библии, которая имелась в доме свекрови. Её так умилило это целомудренное словосочетание, что она с тех пор пользуется им. Ирина обратилась к врачам, они посоветовали вынуть спираль. И, как водится, она сразу попалась. Скрыть от молодого мужа её состояние не составило труда: все недомогания, сопутствующие беременности, она отнесла на счёт желудочно-кишечного заболевания. Как она сказала – острый гастрит. Малыш обеспокоился и выпроводил Ирину в райцентр к врачам, чего той и надо было. Через знакомых, преподнеся врачу презент в виде сметаны и каравая деревенского хлеба, она избавилась от нежелательной беременности за один день. Но Сергею кто-то донёс, что она сделала аборт. Однажды пришёл домой пьяный:

- Ты зачем сделала аборт?

- Я сделала аборт?- её удивлению нет предела,- Да ты что, милый? Кто тебе сказал?

- Все говорят.

      Еле уговорила и уверила его, что это сплетни. Теперь оставалось быть осторожней в будущем; этот вопрос она решила, пользуясь контрацептивами чисто женского характера. С этой стороны она была в безопасности, до тех пор, как  заметила, что Малыш явно желает иметь ребёнка. Но до тех пор было ещё далеко.
      Ирину беспокоили девушки и молодые женщины. Каждая молоденькая девчонка вызывала в ней неприязнь, а если девушка или молодая женщина были ещё и смазливы, то неприязнь удваивалась. Можно себе представить, как она относилась к молодой одинокой женщине. Вот это своё состояние – ревность к каждой женской особи, могущей быть соперницей,- скрывать было очень трудно. Поначалу было такое дикое состояние:
взять Сергея и жить с ним где-нибудь на необитаемом острове. Можно было сменить место жительства. Но что это даст? Ведь через некоторое время все узнают возрастную разницу между ними, а то, что осуждалось веками, будет осуждаться и впредь. А в родной деревне все на виду, все обо всём знают, глядишь, если и не забудут, то перестанут обращать внимание. Что, в конце концов, и произошло. Но Ирине от этого не было легче. Она ни на миг не забывала о баснословной разнице между ними. Она не показывала Сергею своих терзаний, потому что глубинным чувством понимала: если будет напоминать ему их разницу в годах, то рано или поздно эта разница не даст и ему покоя. Она загнала  свои беспокойство и ревность на дно души, позволяя им всплывать только в очень редких случаях.
               
                Г л а в а  20.

       А поводы были, особенно в начале их совместной жизни. Однажды пришла из бани, а у них в гостях молодые девушки, ровесницы Сергея: Оксана-Бубенчик и Ида.

- Здравствуйте, девушки.

- Здравствуйте, Ирина Михайловна.

      Поздоровались и молчат, хотя до неё хохот стоял в квартире. Ирина внутренне сжалась, но улыбнулась:

- Что вы замолчали? Серёжа, приготовь чай, я пойду немного отдохну.

      Ушла в зал, легла на диван не столько от банного угара, сколько от смятения чувств. Сумбур чувств и мыслей можно изложить примерно так: «Явились сюда, кто-то их звал.  – Но твои подруги ходят к тебе. – То мои подруги, да и ходят-то они редко. – Что же к вам
теперь совсем не ходить? Спрячь его под крыло, как курица цыплёнка, и сиди». И стало стыдно, и Сергея жалко. А тут и сам он зашёл, сел на диван и поцеловал:

- Пойдём.

- Подожди, я немного отдохну.

     Ушёл, дверь открыта, она слышит:

- Сейчас Ира отдохнёт, придёт, и будем пить чай.

- Пусть отдохнёт, года всё-таки.

      То ли с умыслом, то ли по природному отсутствию такта, но Оксана эти слова произнесла. Ах, ты пигалица! Вихрем слетела с дивана, расчесала волосы, протёрла лицо косметическим молочком, надела самый роскошный халат с рюшечками-безделушечками, шлёпанцы на каблучках – на ноги. И вышла. Девушки, не ожидавшие такой быстроты,  натиска и блеска женственности, стушевались. И поделом! Рано Ирину в старухи записывать! А Сергей ничего и не понял.

-  Девушки, вы уже закончили учёбу в училище? Где будете работать?

- Училище закончили,- Оксанин язык с детства, как бубенчик, подвешен, а по Ирининым ревнивым понятиям, как ботало у вечно блуждающей коровы, - Пока будем работать в нашем магазине: день я, день - Идка. Без выходных.

- А потом? – Я не упоминаю Марию, которая взяла отпуск.

- А как тётя Маша выйдет из  отпуска, в деревне откроют хозяйственный магазин, и мы опять будем работать вместе. Вот вас тётя Маша ругает да ругает. Она говорит…

- Она имеет право меня ругать,- Ирина холодно смотрю на Оксану.

- Так она же говорит, что вы…

- Тебе, Оксана, в детстве не говорили, что передавать разговоры невоспитанно? 
      
          Оксана покраснела, Ида засмеялась.

- Что, девчонки, пора домой?- Малыш пришёл на помощь.

      Ушли. Оксанка, конечно, недалёкая девчонка, что придёт на ум, то и говорит, но всё равно неприятно.

- Ты сегодня такая красивая.

- Только сегодня?

- Всегда, но сегодня особенно,- шепчет Малыш и страстно целует её.

- Надо посуду мыть.

       Не дал вымыть посуду. Молод и пылок Сергей, и она любит его.
               

                Г л а в а  21.

      Деревня жила своими заботами, а у Ирины и Сергея шло первое, открытое всем людям, лето. Июль был знойным. Если будет плохой травостой, как продержать коров? И вообще, как Ирине теперь быть? Сено и зерно будет добывать Сергей. Сергей – добытчик, в Ирине это вызывает улыбку. Тем не менее, добытчиком всегда считается мужчина. Можно было взять все заботы на себя, много ли им вдвоём нужно? Но она не стала подавлять в нём мужские инстинкты главы, кормильца. Можно подумать, что она идеал жены. Нет, это была обыкновенная женская хитрость: чем слабее женщина, тем крепче она привязывает мужчину к себе. Да и видеть рядом с собой мужика, а не приживалу, намного приятнее.
      Сергей – хозяин, добытчик. Но в этом кроется неприятность для детей Ирины: раньше мясо они брали у родителей, а теперь как быть? Дети Ирине дороги, но и Сергея ей жалко: он каждый день, без выходных, будет ходить за скотом и свиньями, а её дети, отработав положенные часы, будут пользоваться его трудами? Да он и не согласится на такое. Как быть?  На Николая надежды пока никакой: пьёт, правда прошёл слух, что Полина, его первая любовь, не прочь с ним сойтись. Полина – женщина самостоятельная, после смерти мужа не стала безобразничать, как многие одинокие женщины; дети её, так же, как и Ирины и Николая, живут на стороне. Если они сойдутся с Николаем, то будут помогать и тем, и другим. А Ирина в этот год решила выгнать побольше браги и прикупить у механизаторов и сена, и зерна, чтобы на первое время у детей было мясо, тем более, что скот и свиньи были её с Николаем.
                _____________________________
               
      В конце июня приехала Татьяна, сестра Николая, учительница начальных классов. Вот уж дня четыре прошло с её приезда, а она не зашла к Ирине, ну, думает: «Пронесло!». Нет, всё-таки пришла вместе с Николаем.

- Как жизнь?- А глазами так и ест, так и залезла бы в душу собеседника, особенно, когда у того неприятности. Но шалишь, милая, у Ирины неприятностей нет.

- Ничего, живу потихоньку.

- Молоко со сметаной будешь нам давать?

- Забирайте корову и будете с молоком.

- Я доить не умею.

- Научишься. Или Николай будет доить.

- Николая ты приучила коров доить, а молодой муж доит? – в глазах неприкрытая ненависть.

- Танюха, перестань,- устало произнёс Николай.

- А чего перестань? Испортила она тебе жизнь,-  Ирина молчит, Николай курит, - Повесилась тогда на Колю со своим брюхом.

- А о чём думал твой Коля, когда брал шестнадцатилетнюю девчонку?

- Ты же сама на него повесилась.

- Хватит,- Николай тушит окурок,- Вечером уведём Веснянку.

      В это время вошёл Сергей, растерялся, покраснел, не знает, что делать.

- Вот и молодой муж пришёл. Чей же ты будешь?

      « Врёшь, Татьяна, отлично знаешь: Мария - твоя ровесница. Хочешь показать, что Сергей так молод, что ты и по внешности не можешь угадать».

      Сергей, не ответив, ушёл в зал.

- Катись отсюда, свёкла - не Фёкла, но и не свекла. А четверик – хороший день, но четверг лучше.    
        Татьяна ошеломлённо на Ирину смотрит, а та выдала одни из перлов её грамотности. Николай плюнул и вышел.

- Уходи, учительница малограмотная. Я за тебя всех своих детей доучивала, ты же ещё и душу мне мотала. А теперь я с тобой и разговаривать не хочу.

- Умеешь же ты мужиков ловить. В детстве на взрослого мужчину повесилась, а в старости мальчишке жизнь портишь.

- Завидуешь? На такую красоту один единственный поглядел? Как тебя свекровь называла? Моя королева? Что же ты не сохранила свою красоту? Ума не хватило?

- Старушка – потаскушка!

      Тут вышел из зала Сергей и так взглянул, что Татьяна мигом вылетела в дверь.
Характер у моего мужа есть!

- Зачем они приходили?

- Корову вечером уведут.

- Телёнка пусть тоже забирают.

- Конечно, он же маленький.

- И свиней, и баран тоже пусть забирает.

- А куриц?- насмешливо спрашивает Ирина.

- Не знаю.

- Половина хозяйства моя. А он, куда заберёт свою половину?

- Я кормить буду, а он потом заберёт?

- Куда он их заберёт? Постройки на старой усадьбе все развалились.

- Он мужик или не мужик? Сегодня же пусть половину хозяйства забирает.

- Прямо сегодня. Как круто. И потом я сама хочу прикупить сена и зерна.

- Я что сам не заготовлю?

- Мне нужно зимой ребятам мясо дать.

- Они что не в состоянии сами себя прокормить?

           Помирились они быстро, но вечером Ирина сходила к Николаю, и, с взаимными оскорблениями, они договорились, что на днях он заберёт свою половину хозяйства.

- Смотри, не пожалей.   

- Не пожалею.

- Щенок с тобой долго не проживёт. Закукуешь одна.

- Не закукую.

- Локоть кусать будешь, да поздно: я к тебе не вернусь.

      После раздела хозяйства Сергей выписал в колхозе двух свинок и тёлку.

- Зачем? У нас же есть.

- Отец с матерью мне ничего не дают. А как я без своей скотины?

- У меня осталось хозяйство.

- Он итак говорит, что я на готовое хозяйство пришёл.

- Значит, вы с Николаем видитесь? О чём же вы с ним разговариваете?

- Зачем тебе знать? Это чисто мужские разговоры.

- Разговоры или разборки?

- Успокойся,- улыбнулся Сергей,- Я не маленький,- она вздохнула,- Не вздыхай, подурит да перестанет.

                Г л а в а  22.

      Для Ирины бичом были разные торжества. Первое: где и с кем проводить большие праздники? Второе: идти или не идти на торжества типа дней рождения, свадьбы, проводы в армию? Третье: проводить или нет дни рождения Малыша? На своих днях рождения она уже давно поставила крест: вечная уловка всякой молодящейся женщины, тем более женщины, имеющей молодого мужа. Приближался Новый год. Обычно Любушка, Алла и Ирина  встречали Новый год по очереди в каждом доме. В этот год была очередь Ирины. Женщины не решались говорить об этом, пока Любушка насмелилась спросить:

- Ирина, как насчёт праздника?

- У меня будем встречать.

- Но…,- Любушка краснеет.

- Сергей? Мы с ним готовимся. Только кого-то надо из молодых пригласить.

      Об этом она уже говорила с Сергеем. Он отказался приглашать молодых: пока ему хватает её присутствия, но она должна думать о будущем.

- А зачем молодых?

- Люба, ты вечно туго соображаешь,-  Алла качает головой.

- Почему?- обиделась Люба.

- Сергею с нами будет скучновато,- Ирина усмехнулась.

- Вон что, - Люба действительно тугодум.

      Решили пригласить одну молодую пару и Петю - Персика с его девушкой.
Пригласить их Ирина попросила Любушку: она по простоте душевной прямо и скажет им, что Сергею без молодёжи будет скучно. А так как приглашения в дом Ирины в деревне ценились, то она не сомневалась, что молодые придут. И не ошиблась. Сергей с увлечением помогал в подготовке застолья: самостоятельная жизнь окрыляет не только женщин, но и мужчин. Они стряпали с ним пельмени, котлеты, голубцы. Ирина напекла разных вкусностей, в том числе и её коронный торт-башню с зефиром.

- Испеки мне такой же, а то я съем этот.

- Я его спрячу от тебя, знаю, что ты сладкоежка.

      Смотрит, Сергей вроде бы обиделся, она засмеялась, поцеловала его. Затем, сказав:  «Закрой глаза», вынимает из шкафа копию праздничного торта, но поменьше.

- Открой глаза.

- Да я его сейчас весь съем!

- Съешь, но за обедом будешь есть горчицу, а то…

- А то, что?

- Да ничего.

- Скажи, что будет, если я пообедаю без горчицы?

- А то со временем в низу плохо будет работать, - отвернувшись, ответила она.

      Он сначала не понял, а потом, засмеявшись, поднял Ирину на руки:

- Для тебя всегда будет работать.

                Г л а в а  23.

      На бал Ирина готовилась очень тщательно: хотела, чтобы Сергей не стыдился её возраста и внешности. При одной мысли, что его могут упрекать старостью жены, у Ирины жалость появляется к нему. Поэтому  назло всем недоброжелателям, она будет сохранять свою молодость как можно дольше, чего бы ей это не стоило. Она надела внешне скромное, но по общему тону изысканное платье, на шее - золотая цепочка с подвеской и больше никаких украшений, чтобы было неброско, но благородно. Одеваться ярко и броско преимущество молодёжи или удел женщин с отсутствием вкуса. Новогодние балы самые многолюдные и шумные из всех праздников, проводимых в клубе. Оно и понятно: самый любимый праздник, праздник ожидания сбывающейся мечты. Правда есть ещё Пасха, тоже любимый с детства великий праздник: мама Ирины была верующая. Но Новый год! Мороз, ёлка и мишура на ней, многолюдность и шум! Прекрасный праздник - Новый год! В разгар бала в зал вошла Таня, Татьяна Михайловна. С нею рядом шёл высокий молодой человек, не слишком красивый, но очень плотный, накачанный. Друг? Муж? Как отнесётся к нему Сергей? Как не суди, Таня – его первая женщина, а мужчины ревниво относятся к своим преемникам, равно, как и к предшественникам. Последнее Ирина на себе испытывает. Объявили конкурс на лучший современный танец. Вышло много молодых и немолодых танцоров, но в конце остались Таня и её партнёр. Похоже, что они решили поразить всех своим танцем. Как легко и красиво они танцевали! Им все аплодировали, а Тане и её партнёру вручили призы.
 
    Ирина поискала глазами Сергея, он разговаривал в дальнем углу с Персиком. Господи! Неужели ей так всегда и придётся его выглядывать? Таня скоро приедет в деревню на государственную практику, каким-то образом Ирине нужно брать себя в руки, не обращать внимания на Таню, да и на других девушек и молодых женщин. Так можно и постареть от постоянных подозрений, а то и вовсе свихнуться. Не спрячешь же Сергея за пазуху, значит надо верить ему, а не своим подозрениям. Бал подходил к концу, Ирине нужно было начинать розыгрыш лотереи. Сергей в кругу молодёжи о чём-то говорил и смеялся. Подошла к нему:

- Сергей, помоги мне разыграть лотерею.

- Сейчас приду.

         Придёт или не придёт? Молодой, может разыграть неповиновение жене или увлечётся разговором. Пришёл минут через двадцать:

- Опоздал?

- Нет.

- Что мне делать?

- Я буду называть призы по билетам, а ты подавай их выигравшим.

- А наши билеты?

- В конце посмотрим, а то может произойти путаница. Что останется, то и возьмём.

- Мы раньше думали, что вам достаются лучшие призы.

- Все так думают.

      Лотерею разыграли без путаницы, все были довольны, понравились Сергею и их выигрыши. Взрослые люди, как дети, радуются в Новый год каждой безделушке. Любушка и Алла остались проводить танцы, а Ирина с Сергеем пошли домой, готовиться к встрече гостей.

- Ты видел Таню?

- Ага.

- Ну и как?

- Что как?

- Красивая стала.

- Выросла.

- Ты разговаривал с ней?

- Ага. Замуж выходит.

- За этого парня?

- Ага. Скорей бы вышла.

- Почему?- сердце замерло: «Ему небезразлично всё, что связано с ней».

- А ты перестанешь ревновать.

- Я?! Я разве ревную?

- Конечно. По тебе же видно,- обнял, нежно поцеловал,- Милая моя, старушка, если бы ты знала, как я тебя люблю.
 
                Г л а в а  24.

      Время шло, привыкли к их совместной жизни люди, они потихоньку обживались. Он загорелся идеей купить машину.

- А зачем она?
               
- Ну, ты даёшь! Как же без машины?

- Нужны большие деньги.

- Хозяйство увеличим. Не бойся, коров доить не будешь.

- Ты что ли будешь доить?

- Нам одной хватит, а остальные будут на подсосе, зато телята будут упитанными.

      Как словом, так и делом. Увеличили хозяйство. Молодняк от опороса двух свиней мы  не стали продавать, а оставили себе.

- А чем же кормить?

- Привезу зерно, не беспокойся.

- Страшно.

- Сейчас все   возят зерно из-под комбайнов.

- Может не надо?- она умоляюще смотрит на него.

- Ну, вы даёте, Ирина Михайловна,- Ирина опешила, а он засмеялся,- Ты, как с луны свалилась. Иногда такое отмочишь, как маленькая.

- Тебе дело говорю, а ты…,-обиделась,- Поймают с зерном, да посадят, не дай Бог.

- Не бойся. Я до армии завозил зерно не только домой. Зерно, которым ты раньше кормила свиней, тоже ворованное, - она с удивлением смотрит на него, он усмехнулся,- Наше начальство ворованное зерно держит на зерноскладе, он тоже там держал. Ты не знала?

- Нет,- качает она головой,- «Сидела в своей библиотеке и ничего не видела. Верила во всеобщую честность»,- Я думала, что артель выдаёт.

- Артель уже  давно никому ничего не выдаёт, все по мере возможности воруют. Так что не протестуй, я всё равно зерно завезу.

      Так и сделал. Однажды в уборочную Сергей приехал ночью, за ним пришёл трактор с тележкой, в которой была солома. Малыш высыпал зерно в сеннике и завалил его соломой. Ирина ходила в тревоге из угла в угол. Зашёл Сергей:

- Не спишь?

- Тебя жду.

- Заполошная ты. Баня истоплена?

- Ага.

      Ушёл, вымылся, потом поел с аппетитом, а она всё не ложится спать.

- Да не трясись ты,- успокаивает Сергей Ирину,- Не первый раз. Сейчас будем кормить свиней тыквой и картошкой, а зимой я раздроблю зерно, свиньи поправятся. Потом будем их по мере надобности колоть и продавать мясом.

       Милый Малыш. Ему нужно чем-то себя утверждать, покупка машины -  не самоцель, способ доказать свою самостоятельность, своё мужское начало. Ну и ладно. Однако для Ирины это обернулось неприятностью. Сидит как-то в библиотеке, утруждает глаза над газетными и журнальными статьями, чтоб описать их в картотеку, и тут тихо вошла Мария.

- Сидишь, почитываешь?

- Это моя работа, за которую мне платят не так уж много.

- Живое добро: работа – не бей лежачего, а дома -  батрак бесплатный.

- Это вы своего сына батраком называете?

- А кого же? Ты дома ничего не делаешь, а он с раннего утра до позднего вечера в колхозе вкалывает, потом дома за хозяйством ходит.

      Молчит Ирина, пусть незаконная свекровь пары спустит.

- Запудрила мозги парню, он и рад, девок ему не хватило. Ты, бессовестная, аборт сделала, теперь тебе не родить, остарела, а он думает, что ты родишь. И ишачит, и ишачит. Чушек целую ферму развела, детей своих мясом будешь снабжать, а он и не понимает ничего. Обнаглела совсем, коров подоить не можешь, на подсос поставила телят, всё  ручки свои жалеешь. Старуха ненавистная! У тебя уж, прости Господи, п…а одряхлела, а ты молодого заграбастала.
               
      Передышку Мария сделала, тут Ирина в разговор вступила:

- Если молодой парень от меня не уходит, значит, не одряхлела моя радость.

- Какая радость?

- Та, что находится внизу  туловища,- и нагло глядит ей в глаза.

      Опешила Мария: привыкла, что библиотекарша всегда вежлива, не умеет хамить. Молчит Мария, прошёл пыл, молчит и Ирина.

- А если бы Макс на старухе женился?- Она  смотрит на неё глазами, в которых боль поселилась уже давно.
      Ирина растеряна: за своей любовью она не подумала, что родителям Сергея стыдно и больно за сына, который женился на женщине много старше его. А если бы действительно  Макс женился на старухе?

- Не знаю, Мария.

- Вот видишь,- она тяжело вздохнула,- Ты хоть жалей его,- заплакала и ушла.

      Ирине тоже в пору заплакать. Ну что это за понятия, когда женитьба молодого на старой, а старого на молодой, считается выходящим за все рамки морали событием?! Особенно, если в браке  оказывается старшей женщина. Кому какое дело, кто на ком женился, кто за кого вышел замуж? Они же никому не мешают! Разве они с Сергеем виноваты в том, что родились не в одном временном отрезке? А если они созданы друг для друга? Причём здесь годы? Вроде бы всё верно: это их дело. Но очень больно сознавать, что ты стала предметом обсуждения только за то, что твоя любовь пришла к тебе слишком поздно. А Сергей? Что он выслушивает? Иногда он приходит домой расстроенным. Неужели и его попрекают женой-старухой? Милый, любимый Малыш, лишь бы ты выдержал, а Ирина выдержит всё! Сколько им отпущено, столько и будут они вместе.

                Г л а в а  25.

      Сергей упорно копил деньги на машину, но в этом накопительстве он не забывал про день рождения Ирины и 8 Марта. Какую радость она испытала, когда первый раз Сергей сделал ей подарок к женскому дню. Это были духи, запах их Ирине не понравился, но она ничего об этом не сказала. Она была тронута до глубины души.

- Тебе нравятся духи?               

- Очень!

- Маме я тоже купил.

- Она ругает тебя?

- Не будешь ругаться, если сын редко навещает.

- Мария меня винит, что ты ходишь к ним редко. Почему-то считает, что я тебя настраиваю против, а тебя попробуй настрой: ты сам себе хозяин.

- Мама считает, что ты будто бы развела свиноферму, а я ей сознался , что хочу покупать машину. Она мне: « Нашу бы машину брал», а я ей: «Я возьму, а ты Иру будешь ругать, лучше свою иметь» Молчит теперь, не ругается.

- Совсем не ругается?

- Ну почему, ворчит.

- А отец?

- А ему что? Что мамка скажет, то и ладно.

- Значит, характером ты в мать.

- Не знаю. Папка не любит нервы себе трепать: как идёт, так и ладно.

- Твои родители живут дружно.

 - Мы с тобой тоже.

      Ирина улыбнулась, села к нему на колени и стала целовать его глаза: «Милый мой, ещё неизвестно, что нас ждёт». Малыш закрыл глаза, он любит, когда она сидит у него на коленях и целует его глаза. Вдруг он засмеялся.

- Ты что?

- Вчера в гараже мужики выпивали, пришли бабы-пьянчужки. Дуська- Вилок села к
Сахе- Немецкому на колени, представляешь? Немецкий не удержал её, и Дуська шлёпнулась в бак с соляркой,- он так хохочет, что Ирине пришлось встать. И есть о чем посмеяться: Дуська-Вилок – баба высокая и толстая, а Немецкий – маленький, тщедушный мужичонка. Представляет эту картину, и смотрит на Малыша, улыбаясь.

- Ты что так смотришь?

- Ты очень мил в своём щенячьем восторге.

      Сергей перестал смеяться, встал, открыл форточку и закурил.

- Ты обиделся?

- Какой я тебе щенок? Спать с тобой так…,- он сжал зубы,- и тот, где не увидит, так и обзывает щенком. Убью когда-нибудь его.

- Перестань. Что ты? Я же не со зла.

- Правду мама говорит, что ты не меня любишь.

- А кого же?

- Силу и молодость.

- Но твоя мать говорит, что и ты не меня любишь.

- И что же она говорит?

- Это не важно,- она подошла к нему, обняла сзади и стала целовать сквозь рубашку его спину,- Милый мой, я люблю тебя.

      Он повернулся к ней, порывисто обнял:

- Скажи ещё.

- Что?

- Что любишь меня, ты никогда не говорила.

- Люблю, люблю, милый. Ты радость моя.

      Парадокс: любя его безумно, Ирина ни когда не говорила ему о своей любви. Но, очевидно, и мужчине мало, чтобы его любили глазами и телом, ему тоже нужны слова в подтверждение любви. А слова, готовые сорваться с её губ, в последний миг замирали. Разум руководит нашим сердцем, когда-то жестоко оскорблённым. Разум, который молчал тогда, когда на твои признания в любви, ты видела унижения. Разум, который с годами дал тебе знать, что твою любовь считают вечной и всё прощающей. Та, первая её любовь, безжалостно растоптанная мужем и недобрыми людьми. Люди тоже могут очень сильно унизить хотя бы тем, что на твоё желание учиться, тебе с улыбкой будут говорить: «Если нет счастья, образование, даже высшее, не поможет». А твой разум с годами ответил, что образование и счастье – понятия разные; счастье можно сравнить с красотой, но образование стоит от них в стороне, образование, пополняясь с годами и совершенствуясь, может перевесить и счастье, и красоту вместе взятые. В самом деле, если муж- изменник, работа библиотекаря – лишний повод для недалёких людей унизить, то гуманитарное образование, которое пополняется в течение всей жизни, вдохновляет  узнавать новое, размышлять, сопоставлять и, в конечном итоге, даёт возможность стать выше житейских невзгод, поднимает сознание над обыденностью. Таков разум. А сердце, жаждущее любви? Не всегда оно подчиняется разуму. Вот и сказаны ею слова, которые
 она не говорила, боясь снова нарваться на хамство. Нет, она верит, что Сергей её любит, и пока он любит её, не будет пользоваться всепрощением любящей женщины.

                Г л а в а  26.


         Наконец мы накопили денег на машину. И тут грянули перемены в стране,  начался подъём цен; автомобили, которые и так-то были дефицитом, теперь стали и вовсе чем-то вроде дорогой игрушки, которой правительство покупало расположение граждан.
Милый Сергей! Как Ирине было его жалко из-за того, что мечта не сбылась. Что покупка автомобиля отодвигается на неопределённое время. Он не понимал, что не в автомобиле счастье. В разгар перестройки Ирину послали на курсы усовершенствования квалификации. В областном центре она не была со времён институтской практики. Как изменился город! Когда-то чистый, приветливый, теперь он стал одичавшим, бесприютным. Из-под снега тут и там видится мусор, народ неулыбчивый, все спешат, в магазинах очереди, шум, оскорбления. Да, ломать – не строить. Безвременье.

      Поселили их в общежитии, теснота, жара. Хорошо, что деревенские библиотекари ко всему привычны. Если проходишь половину своей жизни пешком по отарам да послушаешь пьяных чабанов и озлобленных доярок, то эта теснота, жара и мелкие стычки покажутся раем. Занимались они в основном в подвале управления культуры. Та же теснота и жара, так что к концу занятий голова кругом шла. Лекции по специальным предметам им читали работники областной библиотеки, которые на себе испытывают пренебрежение государства и его граждан к библиотечному делу вообще и к библиотекарям  в частности. На этих занятиях они отдыхали душой. Но что испытывали библиотекари на лекциях, приглашённых со стороны преподавателей! Они почему-то решили, что деревенские библиотекари ничего не знают и ни о чём не думают. Они преподносили все эти разоблачения прошлого страны, как будто женщины только что родились, а не работали в учреждениях, где информацию можно получить из любой газетёнки. Если у тебя есть хоть капля ума, то полную картину можно представить, читая два-три издания, а в то время в деревенские библиотеки поступала  масса разнообразной периодики. Но бог с ними, с переучившимися и недоучившимися преподавателями: жизнь сложнее и одновременно проще всех взглядов, учений и преобразований. Ирина писала письма Сергею и получала ответы. И как же странно устроен человек: письма Сергея её радовали больше, чем письма дочерей, Макс и вовсе не писал, она узнавала о его жизни от дочерей. Письма дочерей были до сих пор холодноваты, чувствовалось, что пишут по - долгу, обида за отца мешала им понять мать.

       И вот Ирина возвращается домой. Встретит её Сергей? Даст ли ему отец машину? Ирина вышла из вагона и стала искать глазами мужа. Нигде не видно. Вдруг сзади у неё кто-то взял сумки, обернулась – Сергей!

- Как ты меня напугал!

      Он поставил сумки, обнял, поцеловал.

  - Перестань, люди смотрят.

      Пошли к машине, Сергей идёт, молча, подходит к белой «Ладе», ставит сумки, достаёт ключи и открывает дверцу машины.

- Что за машина?

- Украл.

- Я серьёзно спрашиваю.

      Он ставит сумки на заднее сиденье, садится за руль:

- Как автомобильчик?

- Ничего машинёшка, но почему без водителя?

- Я купил её.

- У кого?

- У одного мужика из Зареченска.

- Она исправна?

- Спрашиваешь, как бы я на ней приехал?

- И всё законно оформлено?
               
- Конечно,- он с улыбкой смотрит на Ирину,- Нравится?

      Ещё бы не нравилась. Она привыкла, живя с Николаем, что её встречали и провожали на машине, и, намучившись за последние годы в поездках на автобусе и на попутках, она, конечно же, мечтала о своей машине, не смотря на все свои уверения, что не в автомобиле счастье.

- Я так рада!- разглядывает салон, ощупывает всё руками, затем обняла и расцеловала его,- Как ты всё быстро сделал!

- Поехали скорее, я соскучился.

      …Чистая и разомлевшая, она ждёт его из бани. Она никогда не моется с ним в бане вместе, как никогда не мылась и с Николаем. Она любит одна быть в бане, чтобы никто не мелькал перед глазами, чтоб не мешали наслаждаться водой и паром. Пришёл Сергей, красный, разопревший и в одних плавках.

- Ты же остынешь!

- С такой-то жары? Дай попить.

      Она подаёт ему стакан с чайным грибом, он пьёт, а она вытирает сухим полотенцем его тело, голову, целует завитки волос на его груди, затем страстно обнимает.

- Подожди, дай отдышаться,- шепчет он.
                __________________________

      Они лежат, утомлённые. Ирина перебирает его волосы, целует его глаза, гладит плечи, грудь, твёрдый поджарый живот, и Сергей снова взвивается. Он жарко целует грудь, живот, губы Ирины, его язык ищет её язык; он входит в неё, принося ей немыслимое наслаждение. Любимый, любящий.

- Пойду, выпью гриб, - он уходит, а она вытягивает своё лёгкое, невесомое тело и ждёт его, чтобы прижаться к нему и уснуть.

                Г л а в а  27.
 
      Когда она заметила, что Сергею нужны свои дети? Может быть тогда, когда у его старшего брата родился очередной ребёнок, сын? Или когда в библиотеку пришёл Петя-Персик со своей дочуркой, чумазой, в стареньком платье, но всё равно прелестной. Сергей долго на неё смотрел. Окончательно Ирина в этом убедилась однажды летом, когда Макс привёз ей внучку погостить. Сергей сначала не обращал на неё внимания, но как-то крошка упала со стула и заплакала, он взял её на руки и стал успокаивать, столько было нежности в его голосе, что сердце Ирины дрогнуло от жалости к нему. А позже, когда Макс увёз внучку, Сергей спросил:

- Я видно бесплодный? Сколько живём, а ты не забеременела.

- Таня же от тебя делала аборт, значит ты нормальный мужик.

- Тогда почему у нас детей?

- Может я остарела, - кокетливо ответила она.

- Ты выглядишь моложе многих женщин в деревне.

- Это ещё ничего не значит. Ты ещё молод, и у тебя будут дети.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Не будь наивным, Сергей. Мы не вечно будем вместе.

      Он оторопело посмотрел на Ирину, затем встал и ушёл. А её одолела обида: хоть бы  нарочно сказал, что любит и никогда не покинет. Ну, поцеловал бы что ли? А то взял и ушёл. Всё упёрлось в детей! Ему нужен ребёнок, а ей нет. Представила себя беременной, это в её-то  годы! Безобразное лицо, тошнота, отекшие ноги. Ужас! А после родов растянутые мышцы живота, отечные груди, плач младенца, пелёнки. Нет! Пусть в эти игры играют молодые. «Ни за что спираль не удалю, пока не начнутся сбои в обычном женском, теперь уж перед климаксом».  Всё дело в деторождении. Наверное, уже в каменном веке женщин считали молодыми и сексуальными только в период их способности рожать детей. Закончилось обычное женское навсегда, не можешь рожать детей, значит ты старуха, сиди у очага и забудь о любви. Войны сопровождают человечество на протяжении всей его истории, а война- это, прежде всего, солдаты, а солдат надо рожать и рожать. Не можешь рожать воинов, забудь о том, что ты женщина. К тому же балом на планете правят мужчины, которые всегда себя утверждают способностью иметь детей. Вот так и закодировали нас, бедных, на века, да так крепко, что до сих пор и мужчины, и сами женщины, искренне верят этому. А кто спросил женщину, желает ли она любви после того, как перестала быть воспроизводящей людей машиной? Можно в тридцать лет не хотеть мужчины, а можно и в семьдесят его желать. Такие старушки есть у нас в деревне. И кто же первым бросает камень в них? Женщины! Вот в чём парадокс!
      
         Вопрос ещё в том, как сохраняется женщина, вызывает ли её внешность желание у мужчины. И тут – другой парадокс: седой и сморщенный мужчина считает себя молодым и желанным, а вот женщину с увядшей кожей не каждый мужчина возжелает. Но женщины - народ хитрый и увёртливый: кремы, маски, гимнастика приходят им на помощь. Таких женщин мало, но они есть! Есть такие женщины в преклонных годах, но с молодым сердцем, жаждущим любви и находящим её.  Размышляя так, Ирина прибралась в квартире и занялась приготовлением ужина. На ужин она приготовила салат из помидоров и котлеты с поджаренным картофелем, то есть то, что любит её молодой муж. Помидоры она специально спрятала до созревания, чтоб удивить его, а он всё не идёт. Ирина включила кассету с классической музыкой и тихо тосковала под неё. Стукнула дверь, она не повернула головы, ей было тяжело видеть его. О, это унизительное положение женщины старше своего мужа: когда ты считаешь себя во всём виноватой, когда ты прислушиваешься и присматриваешься к каждому его взгляду, слову, движению, боясь его прогневить. Ирина  не позволяла себе поддаваться этим чувствам, тем не менее, они таились в ней и  дали знать о себе сейчас.

- Ира, смотри, что я принёс,- он протягивает ей букет красных лилий, не тех кудрявых, что растут на каждой сопке, а тех, редких, с крупными цветами, которые растут в тени кустов во влажных местах.

      Ирина ставит цветы в вазон, а он обнял её сзади, поцеловал в шею и прошептал:

- Не надо детей, я люблю тебя без них.

      Она судорожно вздыхает:

- Пойдём ужинать, я поджарила картошку.

- Люблю картошку!

      А как он обрадовался первым красным помидорам! Совсем, как дитя. И она отогрелась душой, забыла свою обиду и своё положение старой бабы, она вновь стала молодой и весёлой.
                ____________________________
             
        Можно подумать, что они мало ссорились. Нет, их жизнь не была идиллией. Не смотря на то, что Ирина старалась сглаживать острые углы, было всякое. Редко, но ссоры были. А однажды, что-то с ним обсуждая, она неосторожно сказала:

- Я постарше, и лучше знаю, что делать.

- Нашла чем хвастаться - годами.

      Ирина растерялась, но спустя мгновение с большим достоинством ответила:

- Я не стыжусь своего возраста. Худо ли, плохо ли, но прожила свои годы я, а не кто-то иной. Это мои годы.

      Он захлопал ресницами, потом виновато улыбнулся, затем расцеловал её со словами: «Прости!».

       Не знаю, дошло ли до него, что человек не может, как- бы ни тщился, ни убавить, ни прибавить годы, но разговора о детях, Ирина уже не слышала от него упрёков о её возрасте.   

                ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ.

                Г л а в а  1.

      Через месяц Сергею исполнится двадцать семь лет. Проводить или не проводить именины? Хочется сделать ему праздник, а то через два месяца посевная, там сенокос, уборочная; ему некогда будет расслабиться, если не считать запоев наших механизаторов и шофёров, в том числе и Сергея. По сравнению с другими редко, но пьёт спиртное муж Ирины.

- Будем проводить именины?

- Давай проведём. Мама теперь окончательно смирилась, её с папкой позовём.

- Ещё кого?

- Моих и твоих друзей, кроме дяди Лёни.

- Таню с мужем?

- Их тоже.

- Это человек двадцать. Расходы большие будут.

- Мясо продадим, и деньги будут.

      И вот день рождения. Пришли все, кого приглашали. Пришёл Иван, отец Сергея. Позже пришла мать, и не одна. О, Мария! Она не смирилась  с Ириной, у неё были далеко идущие планы. Мария привела с собой молодую фельдшерицу, Лину Дмитриевну.

- А то сидит одна, никого же не знает, - пела Мария, хотя Лина успела уже с ума свести чуть не всех парней в деревне,- Пусть посидит на народе, поближе познакомится. Не возражаешь, Ирина?

      Нет, Ирина не возражала. Лина Дмитриевна, красавица Лина. Высокая, длинноногая блондинка с покатыми плечами и точёной талией. Двадцать пять лет. Была ли она замужем, и  если нет, то почему? С такой-то внешностью. Надеялась на свою красоту? Наверное. Большие зелёные глаза в очках.
      
Именины прошли весело, без шума и скандалов. Сергей один раз танцевал с Линой, Мария мирно разговаривала с Ириной. Сергей, в конце вечера упился и уснул задолго до того, как ушли гости. Все разошлись, Ирина одна перемыла посуду. Утром разбудил её Сергей:

- Ира, дай опохмелиться, голова трещит.

- В шкафу посмотри.

- Ты зачем посуду перемывала? Я бы сам сейчас вымыл. Устала?

- Конечно.

- Спи, я сам корову подою.

      Позже пришёл опохмеляться Петя-Персик:

- Как тебе, Серёга, наша медичка?

- Медичка как медичка. В очках.         

Ирина внимательно на него посмотрела: прикидывается что ли, не заметить такой красоты. А он действительно тогда видел только её, Ирину, другие женщины для него не существовали. Лина Дмитриевна зачастила в библиотеку. Полгода в деревне живёт,  ни разу в библиотеку не зашла, будто и нет библиотеки, а тут смотри-ка. Чуть не
 каждый день стала приходить. Придёт, сядет в кресло, закинет ногу на ногу, ноги такой длины, что колено чуть в подбородок не упирается, и сидит, и трещит, будто она одна в библиотеке. Посидит этак с часок и уйдёт со словами:

- Хорошо с вами сидеть да некогда.
               
      « А кто же тебя сюда звал, милая, раз некогда  - не ходила бы. У меня тоже есть профессиональные дела, да и читателей скоро всех распугаешь, одну тебя и слышно». Влюбился в неё парнишечка, недавно демобилизованный, и тоже стал в библиотеку ходить. Спасибо благодетельнице, лишний читатель будет, а то никогда в библиотеку и не заглянул бы. Что значит любовь! Только Лина в библиотеку, и он тут как тут, а она с ним смеётся, а она с ним кокетничает. Лёша краснеет, смущается да радуется вниманию.
А мне что? Встречайтесь здесь, смейтесь, только бы не зашёл сюда Сергей и не увидел красавицу в кресле, уж слишком она хороша.

- Чем не жених Лёша? И красивый, и послушный.

- Ну что вы, Ирина Михайловна, слишком молод. Я, кажется, его на пять лет старше. Не хочу мужа моложе себя.

- Почему?

- Да ну. Вечно оглядываться. Если муж старше, то спокойнее.

      « Не всегда, милая».

- Пять лет не так уж много.

- Конечно, не двадцать, но и пять много.

      «Тактичной тебя не назовёшь. И зачем сюда ходишь? Ты явно читаешь мало, не блещешь большими знаниями, да, кажется, и интеллекта у тебя с гулькин нос. Хотя зачем тебе интеллект с такой красотой».

      Однажды, когда медичка восседала в кресле, в библиотеку вошёл Сергей:

- Ира, дай мне картон.

- Зачем?

- На прокладку в мотор.

      Ирина вынесла картон из подсобки, Лина, вся красная сидела, опустив глаза; а он смотрел журнал.

- Я обед приготовил, приходи скорей,- и ушёл.

      Лина подняла глаза, в них было смятение; она, молча, встала и ушла.

      « Она же его любит! Что теперь будет? Красавица, любит, и, главное, молодая. Что делать? Как его удержать?».             

      С этого дня она поняла, что Сергей для неё рано или поздно будет потерян. Тем более, она давно уже уверила себя, что  он не вечно будет с ней; если ты заранее сложила руки и отдалась на волю случая, то так оно и будет. К тому же Ирина никогда не отличалась борцовским характером.
 
                Г л а в а  2.

       События покатились с катастрофической быстротой с того дня, когда Мария отметила свой день рождения. Мне не хотелось идти на именины, но Сергей настоял, и она пошла.

      Лина уже была там. В чёрном платье с открытой спиной и чуть прикрывающем колени, она была потрясающе хороша. Ни одного изъяна: точёная фигура, лицо – кровь с молоком, очки сняла, и зелёные глаза оказались огромными и трогательно беспомощными. А Ирина, вместо того, чтобы двигаться, смеяться и  танцевать, просидела, как замороженная, невольно напоминая серую мышь.

      По тому, как Лина уверенно помогала Марии, Ирина поняла, что Лина часто бывает в этом доме. А из нескольких реплик, которыми перекинулись Сергей и Лина, Ирина заключила, что они в этом доме часто видятся. И она совсем повесила нос.

- Что ты приуныла?- он взял Ирину за руки, и они пошли танцевать, - Мама теперь не сердится.

      А она, совершенно каменная, не отвечая ни на одно его движение, думает: «Что мне твоя мама. Я тебя теряю».

- У меня болит голова, пойду домой.
               
- Рано ещё.

- Ты оставайся, а я пойду.

- Чур, потом не сердиться.

- Не буду.

      И ушла. И не находила себе места, и не могла уснуть. Но когда он пришёл, прикинулась спящей.

      Однажды он пришёл домой поздно.

- Ты где был?

- Увозил больного.

- С Линой?- голос мой упал.

- Ага,- рассеянно на неё посмотрел и ушёл умываться.

      В эту ночь он плохо спал, она чувствовала это всем своим существом. Он тихо встал среди ночи и закурил, что случалось раньше очень редко. Утром, убравшись по хозяйству и поев, он переоделся во всё чистое.

- Ты же недавно переодевался.

- Ну и что?- буркнул и ушёл.

      Когда в обед Ирина пришла домой, его не было, но скот был напоен и накормлен. Уверенность, что она его теряет, ещё более усилилась. И в её доме поселилась недобрая тишина: она замкнулась в себе, а он стал мало смеяться, плохо спал и много курил. Как-то выходит из клуба, а Сергей и Лина о чём-то оживлённо говорят и смеются  на крыльце, увидев Ирину, замолчали, он опустил голову. Ирина прошла мимо.

- Ира, ты домой?

- Домой,- и  ушла, не сказав больше ни слова.

      «Со мной он уже так не смеётся. И как опустил голову, как будто в чём провинился.
Что мне теперь делать? Только не опускаться до выяснения отношений! Но  что  делать? Молчать? Или вести себя так, будто ничего не случилось?». Идёт, как всегда в часы душевного смятения, с высоко поднятой головой. А толку-то? Кажется, что все уже знают о её унижении.

       Он вскоре пришёл домой, улыбнулся, поцеловал её:

- Почему ты ушла так быстро? Могли бы вместе уйти.

- А что же не догнал?- усмехнулась она.

- Почему ты злая?

- Мне не с чего злиться. Садись обедать.

 - А ты?

- Я не хочу.

      Он стал обедать, она ушла в зал. Пообедал, входит:

- Ира, ты почему всё время молчишь?

- О чём говорить?

- Ты стала странная: молчишь и молчишь.

- Это ты молчишь.

- Ты молчишь, и я молчу.

- Не ври,- она с ненавистью смотрит на него,- Это ты всё время молчишь.

- Что с тобой?

- Не прикидывайся. Ты в неё влюблён!

- В кого?- ни один мускул не дрогнул.

- В медичку.

      Закурил, молчит. Положил окурок. Подошёл. Взял её лицо в ладони, она опустила глаза и повела головой, чтоб он отпустил.

- Я тебя никогда не брошу.

- Я не вещь, чтоб меня бросать или не бросать.

- Я не так выразился.
               
- Правильно выразился. Жалко старушку стало?

- Не будем скандалить? А?

- Уйди отсюда к своей тупой медичке.

- Её-то хоть не трогай.

- Жалеешь её?- злобе Ирины нет предела,- Наехала сюда красавица. Что ей в городе не сиделось? Или скандал там добрый устроила? Наверно с начальником спуталась, её и сослали в нашу глушь.

- Не обливай человека грязью, если ничего не знаешь.

- Выходит, ты знаешь, что у неё в городе было?

- Ничего я не знаю и знать не хочу.

      Стук в дверь, входит Мария:

- Здравствуйте,- запела лживым голосом,- Что это вы такие сердитые? 

      «Ах, ты, карга! Догадалась, что мы поссорились или подслушивала? Так вот тебе, получай!».  Ирина мгновенно стала сама любезность:

- Проходите, Мария,- Она улыбается,- А мы с Серёжей только что пообедали. Проходите, я чай вскипячу. Серёжа, ты будешь чай пить?

- Не хочу.

- А я, Серёжка, к тебе,- опять запела Мария,- Помоги отцу сено сложить.

- Завтра помогу.

- Он сегодня звал.

- Сказал, завтра приду,- и ушёл.

- Чего он такой злой?

- Зуб у него болит, - Ирина уже весело-злая, её понесло: любит немножко подурачиться, особенно с незаконной свекровью, которая её ненавидит,- Я заварила черноголовник, он не помогает.

- Можно на зуб чеснок положить,- подхватывает игру хитрая Мария.

- Надо попробовать. Садитесь за стол.

      Так и сидели, пили чай, пока вернулся Сергей со двора.

- Серёжка, ты на зуб-то чеснок положи.

- На какой зуб?

- У тебя же зуб болит,- смотрит на него насмешливо Ирина.

        Сердито усмехнулся, ушёл в зал. После ухода Марии, Ирина стала перемывать посуду. Он вышел из зала:

- Так и будем молчать?

      Подошёл, повернул её к себе и поцеловал. Господи! Как она его любит! Уткнулась ему в грудь и заплакала.

                Г л а в а  3.

      Но прошло время,  Сергей вновь стал плохо спать и много курить. Лежит Ирина иногда и чувствует, что он прикидывается спящим: вот судорожно глотнул, затих. Всё повторяется, только наоборот. Когда-то она не спала рядом с Николаем, сгорая от любви к Сергею, теперь рядом с нею не спит её любимый, тоже сгорая от страсти, но не к ней.

      Сейчас, когда обида и злость прошли, когда она знает, что их любовь жива, она понимает: Сергей тогда метался. В его душе шла борьба между любовью к жене и влечением к молодой женщине-ровеснице.

      У Ирины под глазами тёмные круги, он похудел, скулы заострились, одни глаза остались. Надо как-то рвать этот круг, не хочу дожить до того момента, когда он скажет:
«Старуха, сгубила мою жизнь и молодость!». Правдами и неправдами Ирина выбила путёвку в профилакторий и уехала. Пусть решает сам, как ему дальше жить. Уйдёт, пусть уходит. А она переживёт как-нибудь позор брошенной женщины; знает, будет тяжело, но люди и не такое переживают. А она всё-таки была счастлива с ним много лет. Всё-таки он любил её, ей будет что вспомнить. Домой она вернулась на попутках, Сергей был дома, обедал:

- Почему телеграмму не отбила, я бы встретил.


- Денег не было.

      Несколько дней он был с ней предупредителен и нежен, а потом опять началась старая песня. А однажды, как говорится, в один прекрасный день пришла Мария, когда в доме Ирина была одна. И сообщила Мария новость, что Лина ждёт ребёнка.

- Надо что-то решать, Ирина.

- А мне, зачем об этом сообщаете? Скажите своему сыну.

- Он уже знает.

- А почему он от меня не уходит?- говорит совершенно спокойно, даже с безразличием. И совсем не играет, в ней какое-то нездоровое спокойствие,- Пусть он уходит к ней.

- Я же говорила, что ты его не любишь,- победно смотрит Мария.

- Люблю ли я его? О чём вы говорите, Мария?

      Что-то видно изменилось в лице Ирины, потому что Мария встала и насторожённо смотрит на неё.

- О какой любви вы говорите? Вы же сводница, вы их специально сводили. Зачем вы сюда пришли? Меня унизить? Неужели вы не видите, что он тянется к ней и жалеет меня? Он мечется, не знает, что делать. Почему вы не поможете ему справиться с его болью? Вы же мать! Но вы радуетесь, что  развели его со старухой, да ещё имеете двойную выгоду, сведя его с молодой женщиной, к тому же, медиком. Разве не так?

        Ушла Мария, а Ирина включила на всю громкость магнитофон, её единственное спасение. Она глушит своё поражение в потоках классической музыки: тихо плачет или ревёт белугой, но постепенно успокаивается, убавляет звук и, умиротворённая, наслаждается бессмертными мелодиями. Почему с обиды и унижения она не стала пить спиртное? У неё даже в мыслях не было глушить свою боль спиртным: она любит выпить и повеселиться, когда её жизнь нормальна, тиха, спокойна.

      В эту ночь Сергей не ночевал дома. Он пришёл на другой день, после обеда. Сел на диван, молчит. Она тоже молчит. Но кому-то надо начинать:

- Будешь обедать?

- Я у мамы обедал.

- Где ночевал?

- Не был я у неё,- опять молчание.

- Зачем ты пришёл? Она же беременная.

      Закурил:

- Ты всё-таки тогда делала аборт.

- Мать рассказала?

- Да. Всё было бы не так, если бы у нас был ребёнок. 

- Не надо, Сергей, оправдываться. Ребёнок тебя бы не удержал, а только усложнил бы всё.

- Всё-то ты знаешь. На всё у тебя ответы есть,- усмехнулся и снова закурил, увидев, что она морщится от дыма, затушил сигарету.

- С самого начала ясно было, что не вечно мы будем вместе.      

- Ага, ты заранее знала всё: когда от ребёнка избавиться, когда я тебя разлюблю. Никак не хотела со мной расписываться.

- А ты и не настаивал.

- Я тебя много раз просил расписаться, а ты смеялась, что не печатью любовь держится.

- Вот и хорошо, теперь ни какой волокиты не будет, не надо возиться с разводом, деньги большие платить,- опять на неё навалилось оцепенение, никаких эмоций.- Единственная забота – разделить совместно нажитое.

     Он сжал зубы и ушёл, громко хлопнув дверью.
               
 
                Г л а в а  4.

      Вот уже неделя прошла, как Ирина не видела Сергея. Она боится смотреть на себя в зеркало, из которого на неё глядит староватая женщина с серой кожей и провалившимися глазами, вокруг которых лимонно-жёлтая кожа. Изводит чай, чтобы убрать мешки из-под глаз, тюбики тонального крема, чтобы затереть серость кожи. А вот боль в висках не проходит. Механически ухаживает за скотом, свиньями. Слушает музыку, спит чугунным сном с храпом, от которого сама же и просыпается. Несколько раз видела Николая. Ни насмешки, ни ухмылки: сам был в этой шкуре, знает, что это такое, брошенный человек. Спасибо и на этом. Любушка разговаривает с ней, как с больной, с жалостью в голосе.

      Всё это встряхнуло Ирину. Хватит её жалеть, она живой человек. Истопила баню, сделала комплекс всей своей гимнастики, пропарилась в бане, после бани - массаж. Для лица сделала маску. За полчаса до сна выпила отвар чабреца с валерианой, подержала ноги в отваре тех же трав. Утром встала если и не в форме, то бодрее, чем обычно. Серость с лица сошла, только кожа вокруг глаз желтела. Пришла в библиотеку в приподнятом настроении. И тут явилась Мария.

- Ребята, выбирайте книги и идите домой,- она улыбается детям, чтоб они не обиделись.

- Что вам от меня нужно?

-  Ничего. Серёжка у нас живёт.

- Ну и что же?- сердце даже не дрогнуло.

- Не знаю, что и делать. И Линка к нам не ходит.

- А может он ей по фигу,- грубо отвечает Ирина,- Может она, как корова, огулялась, и самец ей не нужен.      

- Совести у тебя нет. Там ребёнок может без отца остаться.

- Не останется, подурят да сойдутся.

      «Явилась, испортила всё настроение. Скорее бы уж к одному концу, скорей бы женились, и я ни на что не буду надеяться».

- А как с хозяйством и машиной быть?- доносится до неё голос Марии.

- Вот что вас волнует? Это он вас послал?

- Ага,- вильнула глазами.

       «Врёшь, по глазам видно».

- Пусть забирает машину, свинью с поросятами и дойную корову. Я уеду, не надо будет искать доярку.

      И Ирина с облегчением вздохнула: мысль взять отпуск и уехать на время, пришла ей только сейчас. Уехать в Сосновоборск к родственникам! Может, найдутся покупатели на дом. Началось повальное увлечение фермерством, авось, кто и клюнет.

- Так и передайте ему.

      Написав и заверив заявление на отпуск, она послала его в отдел культуры. Всё, через неделю она свободна. Из библиотеки позвонила Марии и попросила к телефону Сергея:

- Тебе мать передала наш разговор?

- Передала.

- Ты согласен?

- Согласен.

- Корову и свинью забери буквально на днях. Через неделю я уеду.

- Не беспокойся, заберу,- грубо ответил.

      И не забрал, и ушёл в запой. Корову и свинью с поросятами угнали Иван с Марией. Если Иван хоть как-то старался сгладить неловкость положения, то Мария не церемонилась, с хозяйским видом оглядывая всё, очевидно, прикидывая, что здесь принадлежит Сергею.
               
- Машину, когда заберёте?

- Он не велел её трогать.

- Если надумает забрать машину, пусть замкнёт гараж.

      Везёт же Ирине: вторая машина уплывает от неё. Если оспаривать машину, не оберёшься волокиты, а она этого не любит.

                Г л а в а  5.

      В городе ей повезло: нашлась семья, которая согласилась на обмен домами. Родители хозяина когда-то жили в деревне, он помнил ещё своё деревенское детство, и, на волне перемен, решил уехать в сельскую местность. Так благодаря стечению обстоятельств Ирина смогла приобрести в Сосновоборске дом с небольшими хозяйственными постройками и приусадебным участком, на котором росли ягодные кустарники и ранетки, были теплица и парник.

- Будет чем жить, если туго придётся,- сказал хозяин.

- Времена тяжёлые, неизвестно, что ещё будет, всё сгодится,- резонно заметила его жена.

- Когда приедете смотреть мою усадьбу?
- В ближайшую субботу.

      Ирина рассказала, как добраться до деревни и уехала домой. Что там её ждёт? Приехала. В доме холодно, неуютно. Растопив печь, принялась за уборку. Пришла соседка Рая, которая ухаживала за скотом, пока Ирины не было дома. 

- Серёга с Линой подали заявление.

- Давно пора,- ответила Ирина. «Теперь всё, конец. Бог с ними».

- Я и то говорю, брюхо-то уж на нос лезет.

- Не больше трёх месяцев.

- Но видно уже

- Давай, Рая, чай пить,- она внешне спокойна, но в душе - буря. Хоть бы соседка согласилась с ней посидеть. Что она будет одна делать?

      Попили чай, о своей сделке Ирина молчит, чтоб не сглазить. О том, о сём поговорили, посмеялись, и Ирине стало легче. Людское общение и сочувствие лучшее лекарств. С вечера она крепко уснула, сказалась дорожная усталость. Но среди ночи проснулась с ясной головой. Лежала в темноте с открытыми глазами и вспоминала свою жизнь с Сергеем.

      «Мой Малыш, я была счастлива с тобой. Я не виню тебя, ты любил меня, но любовь твоя прошла, и в этом никто не виноват. Не виновата я: я люблю тебя до сих пор. Не виноват и ты: пришло время твоей зрелой любви. Не виновата и она, встретившая свою любовь. Не виновата и Мария, твоя мать: она желает тебе только добра. Никто не виноват, так суждено. Но годы с тобою - это лучшие годы моей жизни, я никогда их не забуду. Пройдёт время, боль потери уляжется, и останутся только светлые воспоминания. У тебя будет ребёнок, о котором ты мечтал, будет счастье полной семейной жизни. Я желаю тебе счастья».

       Утром пришёл Николай.

- Как там, в Сосновоборске, поживают?

- Ничего.

- У ребят была?

- Была.

- Как они?

- Макс квартиру получил, Гале и Наде зарплату прибавили. Пока неплохо живут, но кто знает, что дальше будет.

- Скота много в зиму оставляешь?

- Я не буду держать скот,- о своей сделке молчит.
               
- Если надумаешь держать корову, я сено дам.

- Там видно будет.

- Ну, я пойду.

      Видит Бог, если бы Николай сказал ей: «Давай, мать, всё забудем и начнём жить вместе», она согласилась бы с радостью, лишь бы не кидаться в неизвестность. Но он ничего не сказал. Отпуск её продолжался. Она ходила только к тётке, соседке Рае да иногда в клуб. Один раз приходит домой, а на крыльце её поджидает Мария.

- Проходите в дом.

- Да уж чего, можем и тут поговорить.

- О чём?

- Да уж пойдёмте в дом.

      Ирина села за стол, подперла лицо ладонями и ждёт, что Мария скажет.

- Серёжка велел мне забрать вон тот набор,- Мария глазами указывает на керамический набор, состоящий из кувшина в виде дракона и шести стаканчиков к нему. Ирина растеряна: «Неужели он так мелочен? - смотрит в глаза Марии, та отводит глаза,- Врёт, сама выдумала». Ирина засмеялась:

- Зачем вы наговариваете на него?

- Я не вру.

- Забирайте, если набор вам нравится.

- Как с мебелью?

- С этого бы и начинали. Мебель не дракончик,- Ирина твёрдо смотрит ей в глаза,- Просто так я её не отдам. Мне тоже нужна мебель. Ему машина досталась.

- Он сам на машину заработал.

- Я тоже не сидела, сложив руки.

- Оно и видно: руки-то мягкие да гладкие.

- Если у вас руки в трещинах и мозолях, это не значит, что вы больше моего работаете.

- Я не мажу их всякими кремами, я не белоручка.

- Я тоже не белоручка, однако, ходить с грубыми руками не собираюсь,- Ирина сердится, глубоко вдохнув и выдохнув тихо воздух, она продолжила спокойно и твёрдо,- Если на то пошло, я могу затребовать половину стоимости машины.

- Держи карман шире: захотела половину машины.

- Именно так. Но я отдаю Сергею машину с условием, что мебель остаётся мне. Остатки скота и свиньи тоже мои, кроме того, что забрали, угоняйте ещё всех овец.

- Мы будем подавать в суд.

- Подавайте, но я уверена, что Сергей не будет марать рук.

- Он не будет, зато мы с Иваном будем.

- Думаю, что и Иван этим не займётся.

- Я займусь.

- Слушайте, Мария, перестаньте, а то я расскажу всё Сергею, пусть он сам с вами разбирается.

- Рассказывай.

- И расскажу.

- Да он тебя видеть не хочет!

- Захочет. Если ещё раз явитесь с необоснованными претензиями, я встречу его и ещё неизвестно, что будет.

      Она вздохнула.

- Что вздыхаете? Всё не так, как вы хотели?

- Не твоё дело,- и ушла.

      Как Ирине хочется, чтоб у них всё было не так, как задумала Мария. Но что толку? Ребёнок всё перевесит.
               
      В одну из суббот приехали  партнёры Ирины по сделке. Осмотрели усадьбу, убедились, что дом, гараж, тепляк и баня принадлежат мне по документам. А в понедельник они уже оформили сделку, благо в те времена сделки совершались быстро. Ирина сразу же подала заявление на увольнение.

                Г л а в а  6.

      В день, когда состоялась свадьба Сергея, она учила свою преемницу Зину библиотечным тонкостям. Она могла бы  не ходить в этот день в библиотеку, и никто бы её не осудил, но Ирина, как душевнобольной, который бередит свои телесные раны, растравляла свою душевную боль. Зина очень хотела посмотреть свадьбу:

- Пойдёмте, Ирина Михайловна, посмотрим на свадьбу. Может быть, вы что-нибудь споёте, вы так хорошо поёте.

      Милая девочка, тебе можно простить эту бестактность: тебе восемнадцать лет, и ты по молодости думаешь, что Ирина старая и ей всё равно, что женится её любимый.

- Ты, Зина, иди, а я займусь делами.

      Всеми силами старается не подойти к окну и не увидеть, как они выходят из машины и направляются в клуб. Не выдержала, подошла к окну, встала за штору, и в этот момент подошли машины, в том числе и две её бывшие. Значит, Николай и Полина, с которой он уже давно сошёлся, получили приглашение  на свадьбу. Вот выходят молодожёны из машины. На Сергее - костюм, белая рубашка, и галстук! Вот чего он терпеть не мог, так это галстуков. Так горячо любит её, что исполняет каждое желание наречённой? На ней широкое, чтобы скрыть живот, платье, длинная фата. Ирина стоит на втором этаже, но и отсюда видно, какая они прекрасная пара. Как пережить это? Она же его любит! Господи! Дай ей силы не сойти с ума. Уйти скорее домой и не видеть, и не слышать ничего. Снизу доносятся звуки ударных инструментов, сейчас Любушка запоёт песню: «Обручальное кольцо», потом они будут танцевать вальс жениха и невесты. Если сейчас спуститься вниз, там народ, как пройти мимо? Будет ждать Зину. Вот они выходят, вот он беспокойно оглянулся, чувствуя на себе посторонний пристальный взгляд, Ирина прячется за штору. Они садятся в головную машину, невеста склоняет голову на плечо жениха, он её обнимает одной рукой. Поехали. Всё! Прощай, Сергей, навсегда!
      
Пришла Зина и начала рассказывать о церемонии, но Ирина прервала:

- Зина, у меня болит голова,- Ирина говорит тихим мёртвым голосом, чувствует, как лицо её стягивает будто маской. Зина посмотрела на неё, смущённо потупилась, наконец, поняла, глупая,  состояние Ирины.

- Придём во вторник. Всё равно в деревне свадьба, мало кто захочет прийти в библиотеку, а понедельник – выходной.

- Будут проводить сегодня танцы или нет?- полувопросительно замечает Зина.

- Нет, конечно, женщины будут на свадьбе.

- Значит, на «пятаке» соберёмся.

       Ах ты, пичуга! Ты счастлива, сама того не замечая, ты счастлива тем, что молода, что всё впереди у тебя. А ей? Как ей быть? Всё разрушено: ни любимого, ни семьи, ни дома. Одна, никому не нужная. Но что ты ноешь? Ты сама ждала этого конца. Все эти годы ты, в
 глубине души, не верила в своё счастье, в долгую жизнь с Сергеем. Эта проклятая разница в годах не давала тебе покоя. Может и ему передавалась неуверенность и ожидание конца? Может поэтому он ушёл от тебя?
      
       Дома, замкнув дверь, она достала бутылку водки, налила стакан и хотела
 выпить его весь, но поперхнулась и выпила половину, зажевала капустой и начала хмелеть. Затем легла и уснула. Проснувшись вечером, она истопила печь и, умывшись, вновь налила себе водки, выпила, закусила и горько заплакала. Плакала и пила водку, плакала и пила. Утром, разлепив глаза, огляделась удивлённо: оказывается, хватило сил разобрать постель, раздеться и улечься спать. Головой невозможно тряхнуть, так и прокалывает насквозь, тошнит, свет белый не мил. Увидела водку в бутылке, и так ей  плохо стало, что она едва успела добежать до умывальника. Её чуть не вывернуло наизнанку. Целый день она была больная, только к вечеру смогла поесть. Нет, спиртное – не утешение. Скорей бы уехать отсюда; заботы  устройства на новом месте, поиски работы отвлекут её, и ей будет легче.
 
                Г л а в а  7.

      По окончании уборки урожая в клубе устроили праздник хлебороба. Зина на правах нового библиотекаря помогала проводить вечер, но Любушка попросила выступить в концерте Ирину. Она согласилась, потому что осталось немного времени, она уедет из родной деревни и когда-то ещё сможет встретиться со своими земляками. В глубине души она ждала этого вечера, надеясь увидеть Сергея. Хоть одним глазком посмотреть. Умом она понимала, что нельзя ей его видеть, иначе боль будет сильнее. Но всем своим изболевшимся сердцем она хотела его встретить. Он пришёл, когда уже выступили, и вечер был в разгаре.

- Серёжка один пришёл, Лину Дмитриевну положили в больницу на сохранение,- заметила одна из женщин.

      А Ирина и не знала, что беременность её протекает тяжело. Ничего-то она не слышит и не видит, кроме своей тоски. Украдкой разглядывает его: родное лицо, которое она так часто целовала. Милых глаз она не видит, он не смотрит на неё. Чуть сутулая спина, к которой она любила прижаться ночью. Не её это всё, не её!

- Ирина Михайловна, спойте что-нибудь,- раздались голоса.

      Нет, это не насмешка, любят земляки, когда она поёт, а теперь, захмелевшим, им невдомёк, что происходит в её душе. И она не обижается на них, выходит на сцену и шепчет ребятам из ансамбля, что играть. Нет, она не буду петь: «Как бы мне, рябине, к дубу перебраться…», она споёт зажигательное, чтоб все пустились в пляс и забыли, хоть на один вечер свои заботы, печали, тяжёлый труд. И она поёт модную песенку, и многие выходят танцевать. А она тоже танцует на сцене. И видит, как Сергей, резко встав, уходит из клуба. Не всё ещё в нём перегорело, но ей от этого не легче. Спела, сникла и до конца вечера не пела, не танцевала, а только разговаривала с кем-нибудь, потому что идти домой ещё страшнее: одна в пустом доме со своей тоской. Пошла домой поздно, когда в клубе остались одни горькие пьяницы, которых силой выводили из клуба.

      Утром зашёл Николай.

- Почему вы с Полиной не пришли на вечер?

- Остарели уже по вечерам шляться,- усмехнулся своей обаятельной усмешкой. Поседел Николай.

- Полина как?

- Прихварывает.

      Помолчали.

- Окончательно решила уехать?

- Да.

- Ребята там близко, навещай их чаще.

- Конечно.

      Закурил, молчит.

- Иди, Николай, а то Полина узнает, сердиться будет.

- С Полиной разберусь сам как-нибудь,- встал,- Ну, прощай.

       И всё. И ушёл. Не нужна она Николаю. Если бы хоть пальцем поманил, она расторгла бы сделку и осталась бы в родном доме, в родной деревне.
 
     Ей уже спать по ночам невмоготу, всё тело истосковалось по мужской ласке. И когда, однажды ночью к ней постучался Леонид, она, не раздумывая, впустила его,  Хорошую память она оставляет по себе в деревне: не успела разойтись с одним, как уже спуталась с другим. Ну и пусть ругают и плюются. Она уедет, а «после нас - хоть потоп».
 
                Г л а в а  8.

      Сдала библиотеку, отчиталась в отделе культуры, она свободна. Впереди Новый год. Договорившись с Раей, чтоб она топила печь, Ирина уехала на праздник к детям. Что она будет делать в Новый год дома? Идти на Новогодний бал? Увидеть там Сергея и вновь тосковать? Нет. Любушка пригласила её к себе. Она отказалась. Своим кислым видом портить людям настроение? Леонид предложил встретить Новый год вместе, но об этом  наверняка узнала бы вся деревня. Зачем портить жизнь Леониду и Ольге?

      Вот и прошёл Новый год, Рождество. В конце января она уедет из деревни. За несколько дней до её отъезда пришёл Сергей. Она стоит на ватных ногах и не знает, что делать.

- Здесь остались фильтра от машины,- стоит и смотрит светлыми-светлыми глазами. Когда-то сияли эти глаза ей навстречу.

- Пойдём,- горло её перехватывает спазм, и голос становится сиплым, она откашливается.

       Идут к гаражу, она идёт, опустив голову, и на ногах её будто пудовые кандалы. Он забирает фильтры, воздушный и масляный, и они выходят из гаража. Он не уходит, закуривает. «Уходи же скорей!», - молит его про себя.

- Ты на меня сердишься?

      Она отрицательно качает головой, голоса нет. Он тяжело вздыхает, она хочет крикнуть: «Уходи!», но только шёпот слышен, и он уходит. Она бегом кинулась в дом и разревелась под звуки музыки.

      Собрала небольшие проводы, пригласив Нину со Степаном, Любушку и Аллу с мужьями, бывшего киномеханика с женой и Раю. Подарила всем небольшие сувениры на память, коллеги подарили ей хрустальную вазу.

- Пиши, Ирина,- просит Люба.

      Она обещает писать, хотя писать не будет, чтобы никто не знал её адреса, чтобы ничего не знать ей о Сергее.

      И вот день её отъезда.

- Что ты, Ирка, наделала? Как будешь одна на чужой стороне?- плачет её тётка.

- Сосновоборск-то считай рядом,- успокаивает Нину Степан,- Не пропадёт, да и ребята близко.

- Приезжай хоть, да пиши чаще,- продолжает сквозь слёзы Нина.

      Ирина целуется со всеми.

- До свиданья,- улыбается она, садясь в машину, а слёзы вот-вот хлынут потоком.

- Телеграмму отбей, как доедешь,- голос Нины.

- Хорошо,- и она уезжает.

      Прощай, деревня! Прощай прошлое! Как много скопилось в её памяти! Ничего не забыть!
               
                ЧАСТЬ  ЧЕТВЁРТАЯ.

      Сосновоборск! Город. Ты не так велик в сравнении с мегаполисами, но как ты огромен в сравнении с деревней. Ты родной для тех, кто здесь родился и вырос, но как ты не добр к тому, кто только собрался жить в твоей тесноте. Это сейчас Ирина  привыкла, научилась жить по твоим законам, а тогда…  Как ей тяжело было в твоей утробе. Сейчас ты стал дорог ей, а тогда её раздражали блеск и грохот твоего центра, и вызывали чувство омерзения помойки твоих закоулков. Она никогда не забудет свою деревню с её чистым воздухом и неоглядностью далей, но никогда уже она не покинет тебя, город.

                Г л а в а  1.

      Когда Ирина меняла деревню на город, страна изнемогала под гнётом сплошного дефицита и талонов. Всё исчезло с прилавков. «Как Мамай прошёл»,- сказала бы Иринина мама. А Ирине пришлось и того хуже: в деревне нормы продуктов ей не давали, потому что она уже выписалась, приехав в город, она услышала из уст чиновницы:

- Вы не работаете.

- Но я здесь прописана, как мне жить?

- Сидели бы в своей деревне, никто вас сюда не звал.

      Но она, привыкшая жить за широкими плечами своих мужей, оказалась не такой уж беспомощной. В деревне она быстро завела дружбу с продавщицей, той самой Оксаной-Бубенчиком, которая оказалась  вовсе не глупой, а очень оборотистой. Ирина привезла ей из города красивые вещи. А она Ирине, когда появились талоны и нормы, стала свободно продавать продукты.

- Буду я их слушать, этих начальников. Делать им там нечего, сидят, штаны протирают да выдумывают. Сами сверх нормы просят, и своим я буду без нормы отпускать,- неосторожно, конечно, говорила ей Оксана, но Ирина не доносчица.

    Таким образом, в деревне Ирина сделала приличные запасы круп, сахара, муки, соли, мыла и стирального порошка, хотя стиральными порошками никогда не пользовалась, пусть они хоть и «сверхтайды». А в городе, пока не  преподнесла подарок той чиновнице, она делала так: скупала у старушек талоны на водку, а на водку скупала у алкашей талоны на продукты. Запасы её были такими, что Ирина делилась продуктами со своими детьми. Вот тебе и книжный червь, даже не подозревала в себе такой хватки. Грех спаивать людей? А люди ли эти пьяницы, готовые продать последние штаны, лишь бы удовлетворить свою низменную потребность? В ней же бродило ещё и озорство: а ну, пьяные мужики, может это один из вас давно, когда она с маленьким Максом приехала в кардиологический центр, в столовой неподалеку от областной больницы  сказал: «Наехали тут, объедалы, на вид приличные, а в деревне хвосты быкам крутят».  Крутят хвосты быкам неленивые люди в деревне, но не выглядывают кусок хлеба, а едят его вволю, причём с чистым мясом, сметаной и чистейшим, без консервантов, маслом. Надо же, заговорила в Ирине извечная обида поселянина на надменного горожанина. А старушек тех ей жалко: продавали они свои талоны на водку, копили деньги на чёрный день, а инфляция все накопления съела.

      Можно подумать, что Ирина целыми днями рыскала в поисках талонов и продуктов. Нет. Она побелила квартиру, которая,  по сравнению с её деревенским пятистенком, была маловата, но всё-таки в ней был зал, спальня и кухня. Отапливался домик печкой с духовкой. Расставила мебель, развесила шторы, занавески. Свила себе уютное гнёздышко. Очень важный момент – при усадьбе была небольшая банька, которая выручала её своим жаром, когда Ирине уж совсем становилось невмоготу от тоски по родным местам и
 людям. Она чистила и обихаживала участок, хотя он и так был ухожен, но для трудолюбивого человека везде и всегда найдётся работа. Позже она посеяла рассаду перцев и помидор, а затем -  огурцов. Кто знает, когда она найдёт работу, а с огорода можно что-нибудь продать и тем жить.
               
      С работой же обстояло дело так: ещё в первый приезд в город в поисках обмена, она сходила в областную библиотеку. Там многие её знали: некоторые женщины учились
с ней в институте, заведующие отделами знали её по практике и курсам как специалиста, обладающего хорошими профессиональными качествами. Однако свободных мест в библиотеке не оказалось, не было их и в других библиотеках города. Но в областной библиотеке ей сказали, что как только будет свободное место, её примут на работу.

      Она устроилась на курсы кройки и шитья. Кто знает, что её ждёт, а профессия швеи одна из самых надёжных, всегда будет кусок хлеба. К счастью эта профессия ей не пригодилась: больше всего на свете она не любит шить и вязать.

      Потихоньку она привыкала к городской жизни и к жизни одинокой женщины. Днём ей скучать было некогда, она так выматывалась, что ночами без всяких снотворных засыпала, тем более, что она снимает нервное и сексуальное напряжение с помощью некоторых манипуляций, свойственных многим одиноким женщинам.  Но вечера! О, эти вечера, когда она не находила себе места от тоски по прошлому, по близким людям, и в стороне от этих терзаний стояла невыносимая тоска по Сергею. Она смотрела телевизор, читала книги, слушала музыку, но тоска эта была неотступна. Однако она ни разу не видела во сне Сергея и близких ей людей и деревню. Сны её были сумбурны: какая-то смесь из очередей, талонов и пьяниц. Только позже к ней пришли сны, в которых прошлое было светлым, или мрачным, но всегда после этих снов ей было грустно и хотелось домой, в деревню.
                Г л а в а  2.

      С работой всё уладилось. В областной библиотеке одна из сотрудниц ушла в декретный отпуск, и Ирину взяли на её место, предварительно проведя собеседование в присутствии заместителя директора и заведующей библиографическим отделом, где она и стала работать. В отделе кадров её оформили переводом из нашей районной сети, благо время ещё позволяло:

- Чтобы не пропадал стаж,- сказала ей заместитель директора,- Итак библиотекарям мало платят, да если ещё стаж прервётся…,- хорошая вещь – профессиональная солидарность.

      Она работала, как вол, на своём участке: рано утром вставала и запасалась водой, затем, сделав гимнастику, она успевала открыть теплицу и парник, кое- что подрыхлить и прополоть. После этого уезжала на службу.               

      Вначале она стеснялась коллег за свой выговор, в котором мелькали чисто деревенские слова и выражения; стеснялась своего незнания тонкостей городской жизни. Со своими  обязанностями по службе она освоилась скорее, чем предполагала, это прибавило ей уверенности, и она вскоре перестала стесняться. Женщины делились с нею не только тонкостями профессии, но и давали очень ценные хозяйственные  советы. Особенно по уходу за ягодниками и ранетками: многие из них были заядлые дачницы. Эти советы Ирине пригодились, потому что в деревне у неё не было ягодников и ранеток. Огурцы же и помидоры у неё и в деревне были неплохие, а в городе с водой прямо в огороде они были просто отменные. Ранними огурцами она торговала, а поздние мелкие огурчики засолила. Торговала спелыми помидорами и перцем. Запасы солений сделала такие, что и дети увозили себе.

      Ещё раньше, бывая в городе на рынке, она сделала очень интересное открытие: если интеллигентного вида человек глазами и тихим голосом умоляет купить у него что-нибудь, то скорей всего у него ничего не купят: нужда отталкивает и вызывает чувство неловкости. Грубая торговка тоже мало продаст, если у неё товар такой же, что
 и у других. А вот интеллигентность в пару с раскованностью заведомо принесут  успех. Этими своими качествами она и пользовалась: тому улыбнётся, этому посочувствует, другому поддакнет на его сетования о тяжёлой нынешней жизни, с тем посмеётся, и вот уже товар пошёл. На вырученные от продажи деньги и на первую зарплату она обновила свой гардероб: чего скрывать, в этом отношении она отстала. Не стыдно теперь в люди выйти.
                Г л а в а  3.
               
      Уезжая из деревни, она решила не писать письма, чтобы ничего ей не напоминало о Сергее. Но, как водится, она не выдержала и написала письмо Нине. Ответ попросила  прислать на Главпочтамт, до востребования: она не хотела, чтобы земляки знали её адрес.
И правильно сделала. Получила письмо от Нины, собственно не от Нины, а от её дочери, сама тётка писать письма не любит. Ирина бежит глазами через строчки, находит, как в глубине души и надеялась, имя Сергей. Сердце больно и сладко сжалось. Что пишет о нём её двоюродная сестра? Как он там? У него родился сын, назвали Димой. Видно сильно любит свою блондинку, если именем её отца назвал сына. Или это инициатива медички? Ещё раз перечитывает эти строчки, затем читает всё письмо. Сестра сообщила все семейные и деревенские новости, упомянув, что дядя Коля, то есть Николай, выздоровел. Она от детей знала, что он болел. Слава Богу, что он выздоровел: ей жалко Николая, да и дети из-за него переживали. В конце письма нескладным почерком любимой тётки была приписка: «В кого ты, Ирка, уродилась такая непутёвая?  У тебя вечно не всё, как у людей. Приходил Лёнька Белый и просил твой адрес. Видно и правду люди болтали, что он к тебе похаживал. А чего я ему дам? Ты адрес скрываешь. Прямо стыд живой. И жалко тебя непутёвую, и зло берёт. Но ладно уж. Может, когда приедешь?». Хорошо, что не дала адрес, а наобум Леонид не поедет, не тот возраст.  Вновь читает строки о Сергее и жалеет, что написала письмо. Ничего бы о нём не знала, и было бы легче. А теперь? Заболела голова, надо пить успокоительное, а то не уснуть.

      Успокоительные капли не помогли, она навзрыд плакала под звуки музыки. А ночью, во сне она увидела Сергея, юного, с его чуть сутулой тонкой фигурой, эти светлые-светлые глаза, всего его светлокожего брюнета. Приснился ей выпускной бал, и она в его объятиях, закинув руки ему на плечи, танцует. Столько лет прошло, а вот приснилось. Проснулась и до утра пролежала в слезах. В письме к Нине попросила, чтобы они ни словом не поминали Сергея.  Теперь в своих письмах кузина не писала о нём. Спасибо им, но человек - странное создание: всегда при получении редких писем из деревни, она торопливо пробегала строки, ища родное имя, и, разочарованно вздохнув, начинала читать письмо полностью.

                Г л а в а  4.

      Однажды осенью в выходной день Ирина отправилась на рынок продавать ранетки. Выйдя из троллейбуса, она пошагала к торговым рядам.

- Позвольте вам помочь,- рядом с нею - полный мужчина в годах,- Я видел, как вы забирались со своими ведрами в троллейбус,- добрые смеющиеся глаза, вежливая улыбка.

- Тут недалеко, но если вам нетрудно,- тоже улыбается она.

- Нынче молодые рано седеют,- ни к селу, ни к городу произнёс мой помощник.

- Я тоже заметила это.

- Ну, вот и пришли,- вежливая улыбка, ни к чему не обязывающая,- Удачи в торговле.

- Спасибо.

      Ушёл, а до Ирины только дошло, что он имел в виду её седину: лицо и фигура молодые, а в волосах седина. Впрочем, ей уже под пятьдесят, и седина уместна. Так она впервые встретила Бориса.

        Однажды на рынке встретила Любушку и Аллу, и поблагодарила про себя Бога,  что  в тот день не торговала. В деревне сразу бы сказали, что Ирина не работает в библиотеке, а живёт торговлей, да ещё прибавили бы, что кто-то видел её бедно одетой и пьяненькой. Известное дело: слухи, как ком снега, чем дальше катятся, тем больше становятся.
               
      Ирина настояла, чтобы женщины хоть немного отдохнули у неё. Пока они бегали, а приезжие, как когда-то и она, буквально бегают по городу, делая покупки, Ирина купила им билеты в обратный путь, и, после всех хлопот, они втроём поехали к ней. Ирина отдыхала душой со своими землячками. Вспоминая прошлое, они и смеялись, и грустили. Женщины рассказали деревенские новости, поругали Зину-библиотекаршу за её халатность в работе и необразованность. За разговорами Ирина не заметила, как спросила про Сергея, хотя зарекалась о нём не  спрашивать. Женщины переглянулись.

- Серёга какой-то неприкаянный ходит,- ответила Любушка,- Лина вся в ребёнка ушла, да оно и понятно: Димка слабенький родился.

- Линка похудела, одни кожа да кости остались,- Алла называет жену Сергея по-свойски Линкой,- кормит грудью, молока много. Парнишка бравый, полный, а всё равно, то остынет, то поносик откроется.

- Ничего, подрастёт, и всё уладится,- Ирина говорит внешне спокойно,- Все мы через это прошли,- и вопросом о делах ей совершенно не интересных она прервала разговор о Сергее.

      Проводив женщин, она вернулась домой. Уж лучше бы она их не видела, да хоть бы дома её кто-нибудь ждал. А то опять одна со своей неизбывной тоской.
 
                Г л а в а  5.
      Время шло, Ирина привыкала к городской жизни, запомнила количество остановок от дома до рынка и библиотеки, а то первое время, чтобы не проехать свою остановку, она обращалась к людям, и  это выдавало в ней приезжую. Теперь она инстинктивно выходит на той остановке, какая ей нужна. Зима, и она на рынке не торгует, нечем; её путь теперь только до библиотеки. Ох, уж эта зима в городе: снега мало, переполненность в транспорте, промерзающие ноги на остановках. Городская зима ни в какое сравнение не  идёт с зимой в деревне. Не может она никак забыть свою деревню, всё время сравнивает город с ней. Неоглядные просторы стоят перед её глазами. Долго ещё будут будоражить Ирину воспоминания о родной деревне. Однажды, придя после обеда в библиотеку, она встретила у каталогов мужчину, который помог  осенью нести ранетки.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте,- он узнал её,- Продали тогда ранетки?

- Продала. А вы к нам?

- Да. Мне надо новую литературу по энергетике.

- Помочь?

- Взаимно. Я вам помог, теперь вы мне помогите,- смеётся.

      Нашли карточки, она заполнила листки требования.

- Спасибо.

- Мне нужно идти в отдел, извините.
      
       Как признался Борис позже, он был приятно удивлён, что торговка ранетками оказалась вполне интеллигентной женщиной. Этой встрече она не придала значения. Тем более, что Борис был не в её вкусе: невысок, полноват до такой степени, что у него и шеи нет,  чистый чурбашек. Ей, бывшей замужем за двумя красавцами, Борис показался очень некрасивым. Впрочем, Борис тоже не придал их встрече значения: Ирина показалась ему слишком независимой.

      Она несла бремя одинокой женщины: нанять людей, чтобы привезли дрова, уголь; сложить дрова, а уголь ссыпать в ларь, всё это под замок, не смотря на то, что у неё
 осталась большущая собака от прежних хозяев. Воруют в городе. Но чего дивиться городскому воровству, если в деревне воруют не только дрова у престарелого соседа, но и скот, и свиней. Такое время настало. Теперь в её доме всегда стоит водка, оно и понятно: в нашей стране уже давно водка стала самой устойчивой валютой. Зимой без огородных хлопот у Ирины была масса свободного времени, и, чтобы не затосковать по-чёрному, она по выходным дням бродила по рынкам, магазинам, а вечерами ездила в театр, чаще - в кино. Несколько раз навестила детей. Старалась всеми силами скрасить своё одиночество. Как-то, бродя по рынку, она встретила Бориса. Он покупал мясо; долго выбирал, приценивался, значит, покупает он не впервые. Почему не жена этим занимается? Или он из тех мужиков, что суют нос в каждый горшок? Может жена больная? Или он один живёт? Внешне вроде не походит на одинокого запущенного мужчину. Поздоровались.

- Город большой, а наши пути вновь пересеклись,- с улыбкой смотрит,- А вы что-то без покупок?

- Брожу от скуки.

      Он внимательно посмотрел на неё. Пошли вместе на остановку, разговаривали обо всём:  о погоде, о ценах, о политике, как водится у нас. Попрощались, разъехались в разные стороны. А однажды после рабочего дня, спустилась в фойе библиотеки и увидела Бориса.

- Я жду вас.

-?

- Я недалеко живу, думаю, зайду, поговорим.

- Вы одиноки?

- Да,- грустно усмехнулся,- Вы тоже?

- Почему вы так решили?

- Как-то подумалось, что вы тоже одна кукуете. Но если я ошибся, то ничего плохого нет в том, чтобы поразговаривать.

- Вы правы, одна кукую,- она засмеялась.

      Тихо пошли через сквер к остановке.

- А мы с вами не знаем, как друг друга звать. Ирина Михайловна.

- Борис Петрович.

- Мою профессию вы знаете. Кто вы?

- Инженер-энергетик.

- Я разведена, у меня трое детей, пять внуков.

- Что?!

- Вы разочарованы?

- Когда вы успели?- он искренне удивлён.

- Мне сорок девять, а вы думали, я моложе?

- Сначала - да, но после нашей последней встречи понял, что вы в годах. Мне пятьдесят четыре, вдов. Один сын, внуков нет.

      В следующую субботу он встречал её с букетом цветов.

- Спасибо.

- Тепло, пройдёмтесь до следующей остановки.

      Сначала молчали. За тем, остановившись, Борис сказал:

- Я немолод, немножко устал от жизни и не хочу скрывать, что вы мне нравитесь. Не надо думать, что я ловелас,- поспешно сказал он, увидев, что она удивлена,- Вы не должны меня бояться.

- Почему же я должна вас бояться?- пожала  плечами,- Мы с вами мало знакомы.

- Это верно. Но мы можем узнать друг друга ближе. Встретимся в ближайший выходной?       

      Я, молча, иду с вихрем мыслей в голове: «Смотрится приличным, но кто знает? А…, не убьёт же он меня. Если у него меркантильные цели, что толку: я библиотекарь, что с меня возьмёшь? По всей вероятности, он искренен». 

- Ну, как?

- Я согласна.

- Завтра воскресенье,- он заметно обрадовался,- Пойдёмте в ресторан?
               
- Я не люблю ресторанов.

- Тогда как же? Не будем же мы, как молодые, бродить по городу.

- Да ещё взявшись за руки,- она засмеялась,- Приезжайте завтра ко мне к часам двум.

      Он помолчал.

- Хорошо, ваш адрес?

      Записал, подошли к остановке.

-До свиданья.

- До свиданья.

       Его может покоробить её приглашение: нагловато пригласить к себе в дом почти незнакомого мужчину. Если не придёт – не надо. А если придёт, то так тому и быть. С вечера она прибралась в доме, истопила баньку, навела лоск на себя. Утром встала, как обычно, сделала зарядку, позавтракала. Всё, как всегда. Сердце не сжималось от предчувствия счастья, да и какое счастье – некрасивый мужчина пятидесяти четырёх лет. Это надо же иметь такую фигуру – бодбородок сразу переходит в грудь. Она некстати вспомнила Николая и, конечно же, Сергея. Их широкие плечи и узкие бёдра, их крепкие шеи. Довольно с неё красавцев! Не будь Николай красивым, не заглядывались бы на него женщины, и она бы, может быть, стала к сорока годам обыкновенной деревенской женщиной с образованием, не стала бы доказывать Николаю и всему деревенскому миру своим желанием вечно быть молодой. Не будь этой относительной молодости, может быть, не вошёл бы в её жизнь Сергей. Не будь он красивым, может, не увела бы его  медичка, которую она до сих пор ненавидит. Так что хватит с неё красавцев, будет ждать обыкновенного мужика, тем более, что образование и работа с людьми наложила на него отпечаток: он представителен. Начала готовить обед. Сварила борщ, приготовила котлеты с картофельным пюре, салат; открыла банки с маринованными помидорами и огурцами, компотом из ранеток. Пусть видит, какая она хозяйка. Переоделась и стала ждать. Ровно в два часа залаяла собака: вот это точность! А вдруг, он зануда,  каких мало? А может это и не он. Нет, он. Разделся. Хорошо отглаженные брюки, пуловер, сорочка, галстук. Симпатичный мужичок! Снял сапоги и вынимает тапочки: «Зануда, как есть  зануда!».

- Я в армии ноги застудил и теперь люблю тепло,- прошёл к столу, вынул из сумки водку и сухое вино.

- Проходите в зал, Борис Петрович.

        Он ушёл в зал и стал рассматривать книги. Она, поставив цветы, принесённые Борисом, в вазон, несёт их в зал.

- Вам помочь?

- Помогите поставить стол на середину.

      Поставили. Ирина пошла на кухню и стала нарезать хлеб, он подошёл к ней:

- Дайте, Ирина, я нарежу хлеб,- и стали сервировать стол вместе.

- Что будете пить?

- Сухое.

- Я водку,- он разлил спиртное, выпил, закусил,- Какой вкусный борщ, давно такого не ел.
   
      Была ночь, и были любовные утехи, но не было в ней восторга, как когда-то с Сергеем. Возраст? Но она молодая и хочет ещё любить и быть любимой. Отсутствие любви – вот в чём причина.
                Г л а в а  6.

      Борис уехал на работу, а у Ирины выходной по скользящему графику. Ей грустно, Ирине жаль своего прошлого, она жалеет, что не расторгла тогда своей сделки и не осталась дома: она до сих пор называет деревню своим домом. Прошло больше двух лет, как она живёт в городе, но сердце щемит боль потери любимого человека, родного дома. Вчера Борис рассказал о своём прошлом. Женился двадцати семи лет, жена на десять лет
моложе была, умерла от болезни сердца. Сыну – двадцать пять лет, лётчик гражданской авиации, не женат. «Наверно, как я, женится поздно,- сказал Борис и почему-то печально добавил,- Не хочу, чтоб жена  была его моложе». Она не спросила, почему, а он не стал уточнять. Ирина тоже рассказала ему о своём прошлом, умолчав о своей жизни с Сергеем. Зачем ему об этом знать? Если их отношения будут иметь продолжение, то расскажет когда-нибудь, чтоб между ними не было недомолвок. А если их встреча случайна, то необязательно ему знать её самое сокровенное. На его вопрос, почему они разошлась с мужем, Ирина ответила, что не сошлись характерами.

      Она пообедала разогретым ужином и решила прогуляться, а то совсем закиснет от тоски. Не торопясь прошла по их, почти деревенской, улице. Какой контраст! Во-первых, в деревне люди никогда не прогуливаются – некогда; во-вторых, в деревне все друг друга знают и здороваются, а здесь мало кто с кем здоровается. Придёт или нет сегодня Борис? Он ничего не сказал, когда уходил. Ей, если честно признаться, не хочется, чтоб он сегодня вернулся: что-то жаль стало Ирине своего одиночества. Или она одичала так, что ей и мужчину не надо? Нет, о мужчине она мечтала всё время, и он появился, а она? Не красив, что ли? Нет, он вполне симпатичный. Толст? Но это оказались мускулы, просто у него такая конституция. Груб или насмешлив? Ничего подобного, он вежлив и нежен пока, а там видно будет. Есть в нём что-то печальное, это верно. Но он был долго один на один с болезнью жены, а потом её смерть, со дня которой прошло не многим более полгода. Ну что мне ещё нужно? Тем более, что он не напрашивается ей в мужья, так что свобода остаётся пока с нею. Она вернулась домой и начала готовить ужин: не придёт – съест сама, придёт – ему будет приятно. Собака залаяла только часов в восемь. Поздновато. Открыла калитку: и робко, и с надеждой смотрит:

- Ты ждала?

- Ага,- она улыбнулась, тронутая его неприкрытым одиночеством и желанием домашнего
уюта и тепла,- Что-то поздно?

- Я на второй ТЭЦ работаю, да домой заскочил.

      Он умывался долго, обстоятельно, ушёл в зал и вышел в трико:

- Я тебе сливы купил, ты вчера сказала, что любишь их.

      В этот вечер они смотрели кинокомедию. Ирина сначала сдерживала смех, но потом не выдержала и от души смеялась над проделками героя Луи де Фюнеса.

- Ты всегда такая?

- Если смешно, то почему не посмеяться от души, - она подумала, что он осуждает.

- Я ничего и не говорю,- и поцеловал её.

      Они стали часто встречаться, в основном в её доме. Однажды Борис сказал, что приглашает её к нему домой.

- Соседку попрошу, чтоб прибралась.

- А сам ты не прибираешься?

- Я всю жизнь сам убираю, но пусть она по-женски всё устроит.

- Она молодая?

- Кто?

- Соседка?

- Ей лет тридцать, - немного помолчав, добавил,- Это мои большие друзья.

      Квартира оказалась большая, четырёхкомнатная, с большой кухней и прихожей, с железной дверью.

- Ничего себе, квартира!

- Нравится? Обкомовская.

- А как ты её получил?

- Просто. У меня была однокомнатная, а у тёщи двухкомнатная, тёща заболела, одной стало трудно жить. Ну и стали мы искать варианты обмена. Вижу однажды объявление. Разменивают четырёхкомнатную квартиру в элитном доме. Позвонил, хозяйка сообщила: четвёртый этаж, да ещё, как простая баба, добавила, что не ужилась с невесткой. Я свои ориентиры дал. Через некоторое время звонят, что они согласны. Тут тёща запротестовала: четвёртый этаж, высоко. Нет, думаю, в обкомовском доме любой этаж – подарок. Поменялись, а тёща месяц спустя после обмена умерла,- вздохнул.- Тёща у меня мировая была.

- У Марины в то время уже сердце болело?

- Нет. Да ладно, Что вспоминать,- и улыбнулся,- Знакомься с квартирой.

      Осматриваю квартиру. Мебель староватая, но это гарнитуры. А вот книги только производственного направления, видно не любитель художественной литературы. Да ладно уж, чего там. Не всем же любить литературу и искусство, её первые мужья тоже были равнодушны к этому, ей не привыкать. Раздался звонок, Борис открыл дверь.

- Проходи, Люда.

- Борис Петрович, я фартук у вас забыла.

- Посмотри на кухне.

      А на кухне Ирина. И, конечно же, Люда оставила фартук специально, чтоб удовлетворить своё любопытство.

- Знакомьтесь, Люда. Это Ирина Михайловна. Люда, зови Ивана, и идите к нам.

- Нам некогда, Борис Петрович. В другой раз.

      Ушла, Борис смеётся:

- Ох, уж эти женщины. Никогда ничего не оставляла, а тут фартук забыла. Между прочим, имеет университетское образование.

      …Как-то Борис сказал, что после годовщины смерти Марины, им можно будет пожениться. Ирина улыбнулась, но ничего не ответила. Душа её болела, она вспомнила Сергея. Она любила его! Она чувствовала, что позови он её, она всё бросит и пойдёт за ним куда угодно и на что угодно. Нет, не прошла её мучительная любовь. Ничего она не могла поделать с собой, она не любила Бориса. Но, может быть, со временем она полюбит его? С Сергеем всё кончено, она потеряла его навсегда. А Борис? Что ещё желать лучшего? Интересно, была ли у Бориса женщина до Ирины? Очень интересовал этот вопрос её. Не может быть, чтоб холостой инженер в городе, полном одиноких женщин, остался без внимания. К тому же он обладатель такой квартиры, а сейчас, на волне экономических изменений, у него ещё и работа, приносящая хороший доход. Может на него положили глаз на работе? Вполне мог быть и служебный роман. Но Ирина не стала копаться в его прошлом, в его жизни до неё. Что толку? Узнать, что была связь  и потом изводиться, не встречаются ли они? Уж лучше ничего не знать, так спокойнее. В разгар огородных работ приехал к Борису сын.

- Я вас познакомлю. Встретимся у тебя?

- Хорошо, - Борису нравилось бывать у Ирины летом. Да и редко кому не понравятся зелень, цветы и деревья.

      Евгений не похож на отца: он не высок, но стройный и  смуглый. С Ириной он был вежлив, с отцом почтителен.

- Я скоро женюсь, отец.

- На молодой?

- Ровесница. Мы с ней давно знакомы.

- Это хорошо, что ровесница.

      Евгений осмотрел участок:

- Отец, а ты на нашей даче бываешь?

- Нет, забросил. Я Ире помогаю.

- Ну и хорошо. Продай нашу дачу.

       Интеллигентный молодой человек, он ни словом не намекнул на их возраст, ни разу не посмеялся на счёт их отношений. А на прощанье сказал:

- Отец вас любит, вы берегите его.

                Г л а в а  7.

      Годовщина покойницы была в июле. Приехали из района две сестры Бориса; Евгений, сын его, не приехал. Старшая сестра Бориса, женщина простая и душевная, сказала:

- Молодая ты больно, а Борька сказал, что тебе чуть ли не пятьдесят.

- В августе пятьдесят будет.

- Моложавая. Дети ездят?

- Навещают.

- Борька, он хороший, всех примет, как родных,- вздохнула,- Досталось ему в жизни.

- Больная жена на руках – это очень тяжело.

- Он разве тебе не рассказывал?- она удивлённо посмотрела на Ирину.       

- О чём?

- Она же пьяница была, царство ей небесное. Моложе Борьки на десять лет, он её выучил на бухгалтера, а она начала женихов стрелять, потом пить. Пока сватья живая была, ещё держалась, а потом, как с цепи, сорвалась. Сколько раз хотел развестись, да парня жалел, а она потом неизвестно, где ночевала, с работы выгнали. Парень вырос, выучился, только хотел Борька развестись, а она заболела. Вот так он и мучился, пока она не умерла.

      Во мне проснулась острая жалость: вот почему он весь седой, вот почему он не доверяет молодым женщинам; вот почему у него в глазах затаилась печаль и недоверие, которые только-только начали исчезать. «Дорогой мой человек! Я не подведу тебя». Как легко мы в минуты душевного волнения даём зароки и обещания, и как легко потом нарушаем их.               
   
         Г л а в а  8.

      Оказалось, что они с Борисом в одном месяце родились: в августе ему исполнилось пятьдесят пять, а ей - пятьдесят. В одну из суббот они собрали по этому поводу вечеринку. Как всегда в таких случаях Ирина была в ударе, весела и задорна, танцевала так, что Иван, молодой сосед, загляделся на неё. Случайно взглянув на Бориса, она была потрясена его унылым видом. Опять жалость закралась в её сердце, она подошла к Борису, улыбнулась:

- Потанцуем?

- Пойдём,- неохотно поднялся Борис.

      Она потёрлась щекой о его щёку, он отстранился.

- Я не знал, что ты так хорошо танцуешь современные танцы.

- Я работала с молодёжью. В деревне библиотекарь на все руки мастер.

      На вечеринке наши гости в голос твердили, что пора им пожениться. Ирина с Борисом смеялись и соглашались с ними. Но после этого вечера о женитьбе Борис молчал. Потом он уехал в Москву в командировку, а она перебралась в свой дом. Почему он, всё время твердивший, что после поминок они поженятся, молчит об этом? Знает ли он, что сексапильные женщины не изменяют или редко изменяют? Они любят, чтобы вокруг них увивались мужчины, хотят всем нравиться. Они увлечены самим процессом обольщения, а не его последствиями. Да и нападает на Ирину такое состояние  редко, обычно в большой компании. Ирине обидно, что Борис её не понял. Может он вспомнил своё прошлое и сравнил Ирину со своей женой? Но Ирина не такая! Ирине приснился сон, в котором на неё бежит большущий рыжий колли; собака пронеслась мимо, затем, развернувшись, побежала вновь на Ирину, она начала от него убегать, но, обернувшись, увидела, что собака покорно и ласково смотрит.  Собака снится к другу. Как-то вечером во дворе залаяла собака. Это приехал Борис. Он смотрел на Ирину ласковыми, покорными глазами. Сон был в руку. Она обняла Бориса.

- Так соскучилась по тебе.

- Я тоже.

      В этот вечер он сказал, что любит её и сделал ей предложение. Ирина согласилась, но с условием, что сначала напишет детям, спросит их, как они на это посмотрят. На самом деле не это её удерживало: она сама себе хозяйка, у неё своя жизнь. Ей было грустно прощаться со своей свободой. И она всё ещё не могла забыть Сергея. Хоть бы одним глазом на него взглянуть. Неужели так до конца её дней останется эта боль? Съездить в деревню и посмотреть на него напоследок? Но ей не пришлось ехать в деревню. Случай помог. В стране развивался свободный рынок. Многие подались в торговлю. В городе там и сям кишели перекупщики, перепродававшие товары на периферии. По привычке их ещё называли спекулянтами, но многие уже поняли, что перекупщики для глубинки – находка в условиях затухания государственной торговли. Несмотря на высокие цены, люди  покупали и покупают у них товары. В одно из воскресений, придя на китайский рынок, Ирина увидела в очереди за билетами Сергея и его медичку. Она не стала заходить на территорию рынка, а, пристроившись в тени, стала ждать их. Часа два она простояла, ожидая  их, надев тёмные очки, чтоб не быть узнанной.
   
    Они вышли с рынка с объёмистыми сумками, купили мороженое. Даже в этой толпе они не затерялись, высокие, красивые. На неё Ирина не смотрит, она вбирает в себя его, хочет наглядеться на всю оставшуюся жизнь. Сергей возмужал, отпустил усы, одет в джинсовый костюм. Ирина смотрит и смотрит на него, он начал беспокоиться, оглянулся, она быстро отвернулась. А когда повернулась, они уже уходили с «китайки». Всё, нагляделась так, что  впору завыть с тоски. Села в троллейбус и два раза проехала по всему маршруту, успокоившись, сошла на своей остановке. А дома ждал Борис, ласковый и услужливый. Сварил обед и ждёт её
.
                Г л а в а  9.

      Они дали объявление в институты о том, что сдают частный дом семейной студенческой паре. Если найдутся квартиранты, брать с них плату не будут, потому что  в доме остаётся картофель и разные соленья-варенья, а квартиранты пусть отапливают и охраняют дом. Виктор и Рита студенты медицинского института стали их квартирантами. Так всё устроилось с  домом Ирины, свою дачу Борис продал. Весной, когда начались огородные работы, Рита уехала домой рожать, а Виктор перебрался в общежитие. Ирина уговаривала их жить вместе, куда там. У Риты одно на уме: «С мамой будет легче». А о муже ни слова. Как он будет один жить? Бывают же такие женщины, что из-за ребёнка забывают о муже. Ирине с Борисом пришлось на лето перебраться в дом.
      
     Они не расписывались в загсе, всё руки не доходили. Но однажды, когда у них погостили Евгений с женой, а Борис убедился, какая твёрдая рука у невестки, и какие у неё далеко идущие планы, он твёрдо сказал:

- Идём, Ирина, в загс. А то, не дай Бог, что случится, ты можешь остаться на бобах.

     Она не стала говорить банальные вещи о том, что он её переживёт и всё такое. Жизнь сложна, всякое может случиться, лучше расписаться и стать совладелицей благоустроенной квартиры, чтобы не мотаться с дровами и углем. Так Ирина стала иметь очень звучную фамилию – Поддубицкая: Борис- украинец, из переселенцев. Она написала Нине, что стала законной женой и пригласила их со Степаном в гости. И однажды они приехали. Борис обрадовался:

- Я думал, что не нужен вам.
               
- Раз Ирке нужен, значит, и нам подойдёшь.

       Нина, женщина простая, певунья и хохотушка, очень понравилась Борису. Ну а Степан всегда всем нравится своей покладистостью. Два дня гостила у них тётка, рассказала все деревенские новости, упомянув, что Сергей и Нина занялись торговлей.

- Народ сердится, что Линка больше торгует, чем лечит, но что поделаешь, миримся. Кто же нас будет лечить?

      После их отъезда Ирина рассказала Борису, почему она разошлась с Николаем. Он как-то ссутулился после её рассказа, помрачнел, долго не разговаривал. Ирина уже начала сердиться. Но он сказал:

- Что было, то прошло. Он в деревне?

- Нет, он уехал оттуда,- солгала Ирина.

      Один раз они съездили в деревню, сходили на могилы родителей Ирины. Нина собрала застолье, и, переночевав,  они уехали. К ним часто приезжали её дети с внуками, Борис их сердечно принимал. Ирине бы только радоваться, что у неё такой муж. Что, наконец, она обрела семейное счастье и спокойствие. Она стала праздновать свой день рождения без оглядки на то, что кто-то спросит, сколько ей лет; она больше не скрывала своего возраста. Но счастье было неполным: в её сердце сидела заноза, постоянно напоминая о себе. Придёт ли из деревни письмо; зазвучит ли мелодия, которую она слушала вместе с Сергеем. Уж и песни-то эти из моды вышли; посмотрит ли по телевизору знакомую передачу, увидит ли кого из деревни, сердце заноет, и воспоминания одолеют её. Это было мучительно, это отравляло ей жизнь, не давало полноценно наслаждаться своим благополучием, со временем боль утихла, она начала успокаиваться, привыкать к Борису и к новой жизни. Увы…!

                ЧАСТЬ ПЯТАЯ.

                Г л а в а  1.
      Если не считать той однодневной поездки с Борисом в деревню, то Ирина не была на родине семь лет. Она поехала в деревню в июне, чтобы собрать необходимые документы для  оформления пенсии. Пятьдесят пять. С ума сойти, а она всё ещё считает себя молодой, всё ещё ждёт чего-то необычного, более счастливого. Она ехала домой, в свою деревню и совсем не думала о Сергее, вернее, думала как-то отстранённо, как обо всех своих земляках. Радовалась, что боль утихла и не ворошилась в её сердце. В марте ему исполнилось тридцать пять. Какой-то он сейчас? Приехала на станцию дневным поездом, наняла частника, сейчас они повсеместно бомбят, и вот она едет по знакомым местам. Шофёр не в меру разговорчив, выпил что ли? Сейчас и такое встретишь. Почему-то шофёры не боятся выпивать в дороге. Мужчина трещит, как старая баба, а Ирине не до разговоров. Она не слушает его, она рассматривает всё вокруг. Родные места! Где-то здесь стоял чабанский домик, памятный ей; его нет, снесли. Сердце легонько защемило: вспомнила, что было в этом домике. Шофёр, наконец, замолчал. Подъезжают к деревне. На месте, где стоял дом свекрови Дуни, построен новый; сердце вновь слегка сжалось от воспоминаний. Что же будет, если она встретит Сергея? Неужели любовь жива и только притаилась?
    
       Встреча, на которую пришли чуть ли не все родственники, прошла в разговорах, воспоминаниях и песнях. Назавтра сходили на кладбище. А потом Ирина делала визиты одна к родным и знакомым. На третий день она отправилась к коллегам в клуб. Зашла в сквер клуба, из-за угла выходит Сергей! А сердце молчит, заноза притаилась. Она посмотрела ему в глаза, а он мимо прошёл,  не поздоровавшись. Вот так, а она думала, что останутся друзьями. Или не узнал? Она оглянулась, он шёл не оборачиваясь. И тут заноза шевельнулась, заныло её сердце, заболела душа.

       Любушка и Алла ей обрадовались, Алла куда-то ушла и быстро вернулась с бутылкой вина и пачкой печенья. Оказалось, что в подвале клуба расположился местный «комок», откуда и вышел Сергей. От женщин Ирина узнала, что Сергей с женой стали коммерсантами, и Лина уволилась с работы.

- До этого бросит всё на медсестру и уедет в Китай за товарами, визу открыла. Народ возмущается, ну уволилась, наконец. А то девчонку, медсестру, было жалко, мотается одна, а денег ни черта не получает,- это Люба частит.

- Серёга мясо у людей скупает, потом перепродаёт его на рынке, да ещё спирт возит с границы,- вступила Алла,- Широко развернулись. Дом построили - целые хоромы, мебель вся современная. Машину старую продали, купили иномарку,- Алла вздохнула.

- Что вздыхаешь? Завидуешь что ли?

- Чему, Ирина, завидовать?- Возмутилась Алла,- Жизнь у них наперекосяк идёт. Линка злая стала, Серёгу ненавидит. Мария недавно плакала, Серёга ей недавно рассказал: проснулся как-то, а она стоит над ним с ножом.

- Какой ужас! – Ирина потрясена.

- Ссорятся постоянно. Она считает, что всё куплено на её деньги. Она, дескать, все нервы истрепала.

- Бессовестная. Серёга тоже торгует,- вступилась за Сергея Любушка,- Я недавно прочитала, что женщины-коммерсантки становятся настолько самостоятельными, что мужа уже ни во что не ставят.

- Может ей нужно отдохнуть, отойти от дел? У коммерсантов, говорят, очень страдает нервная система.

- Да уйди ты, Ирина! Кто её заставляет торговать? Работа, нужная людям, была, все её уважали, а она…,- Алла махнула рукой.

- Зарплата же у неё маленькая была, да и ту не платят, а работа медика беспокойная.

- Живём же мы, Люба, без зарплаты. А вам, Ирина, платят?

- Нет.

- А как живёте? Торгуешь ягодами и овощами?

      Всё-таки видели её на рынке земляки!

- Продаём лишнее. Но в своё время мы скупали ваучеры, Борис вложил их в своё предприятие, теперь небольшие, но проценты получаем.

- Умеют же люди устроиться. А муж как?

- Муж у меня, каких поискать,- она сплюнула, чтоб не сглазить,- не хвастаюсь, действительно муж хороший.

- Ты и с Николаем, да и с Серёгой жила неплохо,- без зависти сказала Люба.

- Конечно, но тут совсем другое.

- Оно и видно, совсем не изменилась. А нам приходится крутиться так, что не до ухода за собой,- Алла серьёзна,- Столько скота и свиней держим, что  впору работу бросить, а стаж ещё не выработан.

- Был бы стаж выработан, можно было бы уйти с работы и хозяйством жить,- Любушка вздохнула, что на неё совсем не похоже, значит и верно им трудно приходится,- И нервы бы с молодёжью не трепали.

      Посидели, вспоминали прошлое, смеялись и грустили.

      Июнь выдался на редкость жарким, явная засуха в природе. Ирине теперь хорошо в городе, засуха её не волнует. А каково землякам! Если не будет хорошего травостоя и урожая на зерно, как держать скот и свиней?  Бедные земляки! Вечно все эти перестройки и реформы деревню больно бьют. Назавтра, встав рано, Ирина отправилась в ближайший лесок собрать листья земляники на витаминный чай. Какой воздух! Так и вбирал бы его про запас полной грудью. Рвёт листья земляники.

- Здравствуй Ирина!
               
      Она вздрогнула, оглянулась,- Сергей, Малыш!

- Как ты меня напугал!

     Повторяются мгновения жизни: когда-то вот также они встретились здесь с ним, но сейчас он зачем сюда пришёл?

- Траву рвёшь? Болеешь что ли?

- Витаминный чай весной буду пить. А ты зачем здесь?

- Ползунику пришёл собирать.

- Я слышала эту хохму, а сути её не могу понять.

- А чёрт знает, что это означает. Тебя увидел и забрёл в лесок.

- Почему ты не поздоровался вчера со мной?

- Не узнал,- усмехнулся.

- Я так и подумала. Мне пора идти.

- Боишься, что увидят нас вместе?

- Конечно.

- Значит, хорошая у тебя жизнь? 

- Ещё бы.

- Иди, я не держу.

      Ушла из лесу с полной сумкой земляничника, и с сердцем, полным болью. Как изменился! Отяжелел, стал шире всем телом, как будто ниже ростом стал. Лицо потемнело, нет уже того румянца на щеках, лишь светлые глаза остались прежними.
Как ей жить здесь эти дни? Не видеть его!

                Г л а в а  2.

      Придя из лесу, она немного отдохнула. Только проснулась, как к ней подошёл шестилетний внучатый племянник:

- Баба Ира, это вам,- и подаёт мне записку.

      «Жду тебя у пекарни. Надо поговорить. Сергей».

      Такие вот дела, такой тон. Идти или не идти? Разум протестует, сердце рвётся от любви. Она переоделась, сказала Нине, что пройдётся по деревне, а сама пошла к заброшенной пекарне. Стоит Сергей возле своего фургона:
- Пришла?- усмехнулся,- Я думал, не придёшь.

- Уйти?

- Не обижайся.

- Ну и что же дальше?

- Садись в машину.

     Поехали по пустырю, за деревню.

- Куда мы едем?

- Узнаешь.

      Она стала оглядывать окрестность. Едут к реке, подъехали к тому месту, где когда-то
 были после выпускного бала. С ума сойти: целая вечность прошла!

- Узнала?

- С трудом. А ты не боишься скандала с женой? Твоя машина приметная.

- Никто нас не видел.

      Вышли из машины. Он расстелил скатерть, из сумки вынул дорогое вино, закуску, не деревенскую, а колбасу, консервы, сыр, конфеты.

- Богато живёшь.

- Не жалуюсь. Садись.

      Сели, она немного выпила, он выпил много.

- Ты бы не пил.

- С этой мочи не опьянею. Ну как живёшь?
               

- Неплохо.

- Не жалко своего чурбана? Ты же ему сейчас изменишь,- и смотрит насмешливо.

- Во-первых, он не чурбан, а инженер, и я не собираюсь…

-  А во-вторых, - не дал договорить,- Он чурка с глазами. Я видел его.

- Где?

- На «китайке» ты с ним ходила. Урод, каких мало.

- Зато ты у нас красавчик.
- Конечно,- опять усмешка, - И ты любишь меня.

- Как ты смеешь!- она встала, он взял её за руку и потянул к себе, пытается вырваться, но он силой заставил её сесть.

- Отпусти!

- Если я разойдусь с Линкой, ты вернёшься ко мне?

      «Где ты раньше был?»- хочется ей крикнуть, но гордость и злость за то, что он угадал её чувства, побеждают, и она отвечает:

- Я с Борисом неплохо живу.

- Сейчас у твоего Бориса рога вырастут.

- Я старовата для тебя теперь.

        А он со злой насмешкой отвечает:

- Это мы сейчас посмотрим, - он стал целовать её, торопливо срывая одежду. Она пытается вырваться, но он не выпустил,- Ты  знала, зачем мы сюда едем.

      И она сдалась, действительно, что она девчонка? Не знала, чем это кончится? Да она и сама этого желала. Он же, молча, её насиловал. Как же она ненавидела его за это. После она встала и ушла к реке, долго мылась, ей было противно и стыдно.

- Сейчас утоплюсь, пусть обвинят тебя в том, что ты изнасиловал старуху и утопил её.

- Давай утонем вместе?- он стоял рядом, но какие у него были глаза: тоска, безысходная тоска.

      «Он несчастлив, ему нужно чьё-то участие, нужно прислонить к кому-то голову! Но я-то здесь причём? Шёл бы к матери, или любовницу завёл». Мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем она взяла его лицо в свои руки и поцеловала в лоб.

- Жалеешь? – усмехнулся, ушёл к скатерти, выпил.

      «Если опьянеет, что с ним буду делать?»- пошла к нему, села.

- Рассказали уже о моей жизни кумушки?

- Да.

- Поэтому пожалела?

- Не надо, Сергей. Зачем жалеть молодого сильного мужика? Есть много выходов из разных ситуаций.

- Всегда умела языком чесать,- Разделся, ушёл к реке, потянулся. Какой красивый и сильный! Зашёл в воду, поплыл.
 
        Стоит у куста черёмухи, перебирает листья, он подошёл сзади, обнял, целует в шею; она не отвечает на его ласки, тогда он поднял её на руки:

- Милая моя старушка, не сердись,- стал нежно целовать её губы, глаза, разжигая в ней страсть.

      Они лежат рядом, он гладит её тело:

- У тебя всё такая же нежная и мягкая кожа.
      
«Ради тебя я сохраняю свою молодость и лелею тело».

- А у неё кожа какая-то колючая.

      «Есть такая кожа, как наждак, а может у неё псориаз».

- Не надо  о ней так говорить.

- Иди она к чёрту.

      « Так ей и надо».

- Не говори так. У вас семейный кризис. Нужно его преодолеть.

- Всё-то ты знаешь,- вздохнул.

- Я старше и опытней, поэтому знаю.

      Поднялся на локоть, погладил по щеке:

- Я думал, ты хоть немножко постарела, а ты осталась такой же. Она постарела.

- Не мели. Ей всего тридцать три. И она красивая.

- Ты её не видела. Курит, часто выпивает. Лахудра.

- Перестань, -  она встала, оделась,- Поедем, Сергей.

- Почему ты не называешь меня Малышом? Не любишь что ли?

      «С ума схожу от любви. Могу ради тебя бросить хорошего мужа, только бы быть с тобой».

- Какой же ты малыш? Матёрый мужичище.

- Ты не умеешь любить.

- Что?! Я не умею любить?

- Конечно,- усмехнулся невесело,- Ты любишь только тогда, когда тебя любят. Показалось тогда, что я тебя не люблю, сразу отсюда смылась. Почувствовала, что твой чурбан тебя любит, вышла за него замуж. Если бы он тебя не любил, ты бы замуж за него не пошла, стала бы искать другого.  Не правда что ли?

      Ирина ошеломлена: как он смеет!

- Ты любишь купаться в чужой любви.

- Ты с ума сошёл, Сергей. Я же тебя так любила, бросила мужа, который меня любил.

- Ты мстила ему за прошлое. Страсть тобой руководила, а не любовь. Если бы ты тогда хоть каплю усилий приложила, чтоб удержать меня, я бы не ушёл.

- Ты бы всё равно рано или поздно ушёл.

- Потому что я  моложе? Откуда тебе знать, что можно любить женщину намного старше. Ты-то старика не полюбишь. Толку от него нет; и чурбана своего не любишь, потому что он некрасивый.

- Ты не смеешь так со мной говорить.

- Смею, не маленький, разбираюсь.

- Разбираешься, а со своей женой разобраться не можешь.

- Не твоё дело.

- Сам звал меня поговорить.

- Я звал тебя, чтобы трахнуться, а ты вообразила, что я у тебя совета хочу попросить.   

- У тебя есть жена, зачем старуху-то?

- Жена это дело не любит.

      «Бывает такое».

- Заведи любовницу.

- Есть у меня любовница, не бойся. Думаешь, буду лежать и ждать, когда Линка мне соизволит дать?

- Какой ты…

- Хам что ли? С такими бабами станешь хамом,- он легко вскочил, оделся, встав спиной к дереву, продолжил,- Я хам, может быть, но разобрался в вас, Ирина Михайловна. Вы мне жизнь испортили, и я ненавижу вас.

      «Он любит меня! Говорит назло, чтоб заглушить свою боль». Она подошла к нему, стала расстегивать пуговицы его рубашки.

- Не надо, Ирина.

- Надо, Малыш.

- Отойди, я весь выжат, как тряпка.

- Я тоже. Я хочу к тебе прижаться.

      Расстегнула рубашку и припала губами к его волосатой груди: « Так и вобрала бы тебя в себя, слилась бы с тобой навеки». Он стоял, не шелохнувшись.

- Милый мой, я люблю тебя, одного тебя. Но эта проклятая разница в годах не давала и не даёт мне покоя.
               
      И он сдался, прижал её к себе, трётся щекой о её волосы:

- Милая моя старушка! Ты видишь, что я до сих пор тебя люблю, не смотря на то, что ты уже пенсионерка.

- Откуда знаешь?

- Я ещё не разучился считать.

      Она смотрит на него, и они смеются, как когда-то давно, когда они были вместе и были счастливы. Как будто не было этих семи лет, не было его женитьбы, её отъезда и замужества. Они были счастливы тем, что их тела утоляли тоску друг по другу, что, наконец, лёд между ними растаял, что любовь их жива. Она настояла на том, чтобы он высадил её, не доезжая до деревни, как будто она идёт с прогулки.

- Мне на всех наплевать,- сказал Сергей.

- Нет, Малыш. Я не хочу усложнять тебе жизнь.

- Хорошо,- согласился он,- Завтра скажи тётке Нине, что поедешь в соседнюю деревню к подруге.

- А она живёт там?

- Конечно.

- А зачем?

- А чтоб всю ночь нам быть вместе.

- С ума сошёл?

- Нет,- улыбнулся он.- Скажешь, ладно?

- Хорошо.

- Придёшь опять к пекарне.

                Г л  а в а  3.
 
      Сказав Нине, что  едет к подруге, Ирина ушла к пекарне. Сергей уже там.

- Садись в фургон, поедем.

- Куда?

- Ко мне.

- Но…

- Она в Китае.

- А Димка?

- У мамы.

      Приехали. Да, хоромы построили коммерсанты Сергей и Лина Бессоновы! Большая спальня; детская, огромный зал, кухня, прихожая, ванная. Просторная веранда и кладовая. И мебель везде соответствующая. Ирина удивилась, увидев такое великолепие, в душу ей  закрадываются сомнения: «Любит ли он меня? Может дурью мается? Любовницы только и не хватает к этой далеко не деревенской роскоши. Любит ли он меня? Любовницы только и не хватает для комплекта, но дл этой роли я вроде старовата». Вспомнила, что он говорил о какой-то любовнице. И сразу – ревность! А он сервирует стол, опять не деревенская закуска, вино, водка.

- Сергей?

- Что?- он ласково улыбается ей.

- Ты что-то болтал насчёт любовницы. Кто она?

- Не бери в голову. Я соврал.

- Ой, ли?

- Соврал я, у меня есть ты.


- Я уеду скоро.

- Я тебя не отпущу.

- Ты, как маленький, мелешь, чего не следует.
               
      Он смеётся, поднимает её на руки, садится с ней на стул, запрокидывает своё лицо  и закрывает глаза:

- Поцелуй меня, как раньше. 

      Она целует его глаза, а сердце щемит: не возвратить прошлое. Он, видно, почувствовал то же, что и она, резко прижал Ирину к себе и спрятал лицо у неё на груди.

- Милый мой, у тебя седина.

- Давай забудем сегодня обо всём: о возрасте, о седине, о разлуке и оттянемся на всю катушку.

- Как оттянемся?

- Ты в своей библиотеке совсем отстала от жизни, не знаешь современного языка.

- Сленги я не знаю.

- Чего?

- Язык различных группировок.

- А…,-он деловито, как заправская хозяйка, начал резать колбасу,- Садись,- и выпил водку.

- Не пей много.

- Не буду, я мало пью.

      «Ты не успел, милый, привыкнуть к спиртному, в этом моя заслуга. Милый Малыш, я тебя вылепила, а достался ты другой». 

- Молодец, что не пьёшь. А то многие коммерсанты почему-то любят оттянуться на всю катушку, как ты выражаешься.

- Как моя половина.

- Она, действительно пьёт, или ты на неё наговариваешь?

- Частенько закладывает. Особенно, когда торгует в райцентре. Оставлю её, уеду по делам, а она с другими торговками выпивает. Те от холода, а она за компанию. Замёрзнуть-то не успевает, я вскоре возвращаюсь, можно в машине погреться. И дома с подругами стала частенько закладывать.   

- А ты зачем разрешаешь?

- А что я сделаю?

- Как что? Ты же муж.

- Бить что ли её? Не умею, сама знаешь.

- За такое можно и поколотить.

- Поколоти, попробуй. Слово скажешь, сразу кричит: «Уходи! Это всё моё, я нервы себе посадила, а ты только баранку крутишь».

- Может, и правда нервы сдали?

- Какие  нервы! Деньги ей покою не дают. Деньги, деньги и деньги, больше ни что её не интересует. Она докатилась до того, что вздумала маме чай продавать. Усекаешь? Правда, по закупочной цене. А мама с Димкой возится, топит нашу кочегарку, когда мы в отъезде.
Тут, конечно, я немножко ей наподдал, перестала с мамы деньги брать.

- Ты в Китай тоже ездишь?

- Нет, спирт закупаю в посёлке Приграничном, у контрабандистов. Их и наши , и китайские таможенники гоняют, а они всё равно умудряются спирт через границу переплавлять. Я открыл несколько точек в соседних деревнях.

- Спаиваешь людей?

- А что их спаивать, они давно без меня спились. Я рискую со спиртом на милицию нарваться, а она считает, что это всё её. Теперь ездит до Приграничного «железкой», чтоб, значит, отдельно от меня делать деньги. Вот такие дела. Проклятая коммерция.

      «Сам запутался, и её запутал. Или наоборот? И оба не могут понять, что коммерция не виновата, виноват человек, не сумевший подняться над наживой».

- Может вам прекратить всё?

- А куда я пойду? Из колхоза уволился, да и делать там нечего. Фермерствовать? Линке на дух не надо домашнего хозяйства. Принёс как-то поросёнка от мамы, куда там: велела немедленно унести. Как же! Ещё бы она в навозе не копалась. Да и фермерам тяжело приходится. Колхозы хоть одно государство зажимает, а фермеров и государство, и колхозы, и всякая пьянь их ненавидит.

- Лина скоро приедет?

- Завтра поеду встречать,- усмехнулся, - теперь мне надо отрываться за спиртом.

- Когда?

- Пока ты здесь, не поеду.

- А если бы меня не было?

- Дня через два.

- Как вы живёте? То её нет, то тебя. Как вы обходитесь друг без друга?

- А ей мужика не надо. Ей деньги мужика заменили.

- Может у неё любовник есть?

- У нас в деревне? Я бы знал.

- Может на стороне.

- Китаец что ли? Ей мужика на дух не надо. Спишь с ней и чувствуешь, что всё ей по фигу: так, по обязанности, трахается. Извини, - виновато улыбнулся.

- Серёжа, а может у неё депрессия? Стрессы могут вызвать взрыв сексуальности, а бывает наоборот.

- А ей и раньше этого не надо было. Держит на голодном пайке,- засмеялся, а потом грустно,- Димку жалко, а то развёлся бы. У меня славный пацан. Ты видела?

- Нет.

- Я люблю его,- посмотрел на меня, вздохнул, отвернулся. Она подошла, обняла его и поцеловала в макушку.

- Милый мой, тебе нужно понять мать твоего сына. У неё, по всему видно, сильное нервное напряжение. Ты должен ей помочь ради сына.

- Брось, Ирина. Уж как я к ней не подкатывал. Как не уговаривал, чтоб бросила всё, отдохнула. Куда там. Затянуло её крепко. Да и хватит об этом.

      Она пробыла в доме Сергея до утра. Они забыли с ним обо всём, дурачились, как когда-то, смотрели телевизор, слушали музыку, танцевали. Проснувшись утром рано, они уехали в соседнюю деревню.

- Теперь тётке Нине сообщат, что ты была в гостях,- Малыш смеётся,- А то спросят твою подругу, о чём вы с ней говорили, а она глаза вылупит.

- Это ты ловко выдумал. Часто пользуешься такими уловками?

- Это у меня с молодости осталось,- ушёл он от ответа.- Помнишь наши выдумки, чтобы замести следы?

      Ирина погостила у подруги, потом также, соблюдая осторожность, они вернулись домой.

- Завтра приходи к пекарне.

- Нет, Серёжа, побудь хоть немножко с женой и сыном.

- Успею с ними побыть. Приходи.

- Нет,- она качает головой,- тебе нужно налаживать отношения с женой ради сына.

      Закурил, вздохнул, ссутулился. Как ей жалко его! Ну почему у него всё не так сложилось? Чёртово время, чёртова коммерция. На прощанье поцеловал:

- Может, придёшь?

- Нет, Серёжа.

                Г л а в а  4.

      На третий день Нина сказала:

- Лиина Дмитриевна товары из Китая привезла. Надо узнать, будет или нет, в деревне торговать?

- А где она ещё торгует?- делаю незнающее лицо.

- У неё место в райцентре есть, да по соседним деревням торгует. Надо позвонить.

- Тут будет торговать,- сообщила Нина, вернувшись,- Пойдём в клуб. Посмотрим товары.

- Она в клубе торгует?

- Но.

- А мне женщины ничего не сказали.

- Забыли, наверно.

- Она платит им за это?

- Наверно, теперь везде платить надо. Говорила же тебе, Ирка, тогда, что Серёжка всё равно уйдёт к молодой.

- Но, говорят, что они плохо живут?

- В семье чего не бывает. Подурят да перестанут.

      Лина уже в клубе. Товары разложены в кабинете директора. Интересно то, что она привезла товары, каких нет на «китайке» в Сосновоборске. Ирина делает вид, что выбирает покупку, а сама украдкой рассматривает свою соперницу. Сергей прав, она не то чтобы постарела, а потускнела. Ирине, не видевшей её давно, это заметно. Куда девалась её миловидность? Красные пятна на щеках, которые Ирина приняла за румянец, оказались сеткой расширенных сосудов. Если так дальше пойдёт, пятна потемнеют, и она станет дурнушкой. Явно злоупотребляет никотином и алкоголем, и, наверное, чёрным кофе и крепким чаем. Зачем? Такую красоту губит. Похудела. И даже загорела, хотя кожа ярких природных блондинок трудно поддаётся загару. Одета в шорты и футболку, фигура позволяет.

- А вы нисколько не изменились,- голос хрипловат: низкий женский голос звучит страстно, но иногда хриплость звучит не столько страстно, сколько отдаёт голосом старухи. Ей до этого ещё далеко, тем не менее…,- Даже странно.

- Спасибо, а вы стали взрослее,- «Ещё бы мне измениться. Я никогда не загораю, не курю, не пью водку, и крепкий кофе не люблю». Ирина выбрала себе вазу с птичкой вместо ручки,- Буду конфеты в ней держать,- она смеётся,- Мы же с Борисом на пенсию выходим. Будем чай пить с конфетами и балдеть.

      Любушка смеётся вместе с ней; так когда-то они смеялись над любым пустяком.

- У вас хороший муж?- Лина не смотрит на меня.

- А у Ирины и те мужья были хорошие,- Любушка по простоте душевной сказала бестактность. Все замолчали, Лина усмехнулась:

- Некоторые женщины умеют держать в руках мужей.

      « Тебе, милая, неплохой муж достался, я его воспитала на зависть другим, да ты не сумела этим воспользоваться. Сама превратилась, действительно, в лахудру, и его замучила. Сергею нужна жена-наперсница, а не партнёрша по деловым сделкам. Ему надо, чтобы жена восхищалась им, хвалила его за любую безделицу, которую он сделает. Такой женой для Сергея была я. Есть такие мужчины, которым нужна не только жена-любовница, но и жена-мать. И необязательно у таких мужчин должна быть жена старше его годами. Ты этого не смогла понять».

- А что на них смотреть, на мужиков-то? Их в ежовых рукавицах надо держать,- ответила за меня Нина.

- Есть хорошая поговорка: «Умная жена из дурака умника сделает, а дура и умного в дурака превратит»,- Алла по-родственному жалеет Сергея.

      А он в это время вошёл. Быстрый взгляд с жены на Ирину и обратно: беспокоится, не узнала ли чего жена.

- Лина, выйдем, поговорить надо.

- Тётя Аля, посмотрите за товарами, пожалуйста.
               
      Когда она вышла, Алла рассказала нам случай, бывший здесь:

- Однажды я поймала одну девчонку. Взяла она тени для глаз и раз их в лифчик, и, как ни в чём не бывало, пошла отсюда. Я рассказала об этом Линке, та отняла тени и с тех пор боится за товары.

- Серёга, когда за спиртом собирается?

- Не знаю, тётя Нина.

      Пришла Лина, заметно нервничая, начала укладывать товары в сумку.

- Вы куда, Лина?

- На рынок поеду.

- Вы же сегодня не успеете.

- С ночевкой, он завтра повезёт Персика с мясом,  и меня заберёт.

      « С ума сошёл! Не пойду к нему, пусть с сыном дома сидит», а у самой сердце сладко сжалось от предчувствия встречи с любимым, но не было в сердце Ирины торжества над соперницей: Ирине её было жалко.               

      Зашёл Сергей, незаметно вложил в руку Ирины записку, забрал сумки и ушёл. Ушла и Лина.

- Чего это он её погнал на рынок-то?

- А кто его знает, тётя Нина.

      Тут одна из покупательниц засмеялась:

- Юлька приехала вчера.

- Вон оно что, - возмущённо сказала моя тётка,- И чего ему не хватает? Жена у него красивая, грамотная. Торгует, чтоб богаче жить, а он кинулся на Шиму губастую.

      « Вот, значит, как! Всё-таки есть у него любовница».

- А кто эта Юлька - Шима?- спрашивает Ирина с деланным безразличием, но кто бы знал,
что у неё было на душе.

- Надьки Дубровиной средняя дочка. Страшна, как атомная война, губы, как у коровы.

- Уйди, тётя Нина, не смеши,- Люба так и закатилась смехом.

-  Губы у Юльки, и, правда, толстые, но она красивая.- Алла вздохнула,- Приехала, значит. Опять Серёга будет кружать с ней, Марии одни переживания.

- Беда с детьми-то. Вроде бы большие все, у самих дети, а переживаний хоть отбавляй,- вздохнула Нина.

- Сколько же лет этой Юле?

- Двадцать пять.
      
      Ирина незаметно развернула записку: «Приходи к восьми часам к пекарне. Люблю». Наверно не знает, что его Шима толстогубая наехала, а то невероятно, чтоб отказался от молодой любовницы в пользу  старой.

- Хорошо хоть не запивается Серёга,- доносится до Ирины голос Аллы,- А то Марии совсем худо бы пришлось.

      « Так и надо твоей Марии, сильно старалась развести нас, бегала, сводила их».

- Пойдём, Ирка, домой.

- Пойдём, Нина.

      Ирина твёрдо решила не ходить к пекарне, но чем ближе время свидания, тем беспокойней становилась она. И не выдержала, собрала в сумку всё, что ей необходимо, и сказала Нине:

- Нина, я опять поеду к Светлане, она обещала сводить меня за зверобоем.

- У нас он тоже растёт.

- Там зверобой особый, продырявленный, сильнее нашего.

- А тебе его зачем?

- Борису надо.

- С кем поедешь-то?

- На попутках.
               
      В восемь часов она была уже у пекарни. Сергея нет. Вот уж полдевятого, его нет. До сих пор в дороге? Или узнал, что приехала его Шима губастая?- её распирает обида и злость: «Так тебе и надо. Ходи тут, жди, а он смеётся над тобой с молодой любовницей». Однако фургон показался, подъехал, Сергей легко спрыгнул с подножки.

- Заждалась?- хочет обнять Ирину, она увернулась,- Обиделась?

- Где ты был?

- В дороге задержался.

- А я думала, что со своей Юлей обнимался.

- Узнала уже? Юля подождёт.

- Ах, вот как! Как в молодости успеваешь…

- Перестань, Ира. Я мог бы и сейчас к ней уехать…

- Ну и поезжай к ней,- прервала Ирина.

- Мог бы, но я к тебе торопился,- обнял её силой, зарылся лицом в её волосы,- Не сердись.

      Он уговаривает её, как когда-то она его. «Милый мой, единственный, боль моя до конца моей жизни. А, может, постарею, и мне будет всё равно? Скорей бы постареть и забыть его. Боже мой, о чём я думаю? Я не старая, я сохраняю свою молодость ради него. Быть с ним все эти дни, а там на всё рукой махнуть». Ирина прижалась к нему и целовала его глаза, лицо.

- Поедем ко мне.

- А Дима?

- У мамы.

- Тебе не жалко его?

- Пусть потерпит эти дни.

      Сказать, что они потеряли стыд, мало; они буквально осатанели. Его не держали ни сын, ни жена, ни молодая любовница, которая вылавливала его безрезультатно по всей деревни. Ирина тоже мало обращала внимания на тёткино ворчанье:

- И где ты, Ирка, шляешься? То спишь, то в бегах. Ни поговорить с тобой, ни сходить куда. На травах помешалась.

      А Ирина в фургоне всё больше находится: то в лес, то на реку. Для отвода глаз травы собирала, вплоть до листьев черёмухи, которые ей вовсе не нужны. Июнь, никаких ягод нет, Ирина и напала на травы. Интересно, чем объясняет Сергей своё явное безделье?        В его доме они уже не встречались: Лина наотрез отказалась ездить с ночёвкой в райцентр, торгует дома и в соседних деревнях.

      Пошла Ирина в клуб к своим подругам, хоть немножко поразговаривать, а то скоро уедет. Женщины готовились к утреннику.

- Зачем вы его проводите? Деньги не платят, да и зарплата мизерная. Если честно, коллеги, то нам платят только за сохранность книжных фондов и зданий, а мы ещё успеваем развлекать людей.

- Вы тоже проводите мероприятия?

- Приходится, хотя библиотека считается научной.

- Платят тоже мало?

- Конечно.

- А нас и за эти крохи попрекают,- сказала Алла.

- Ребятишек жалко. Спрашивают, когда утренник будет,- добавила добрая душа, Любушка.

- Лина сегодня не торгует?- спрашивает просто так, знает, что Сергей увёз её в Каменку.

- По соседним деревням торгует. Линка злится, торговля плохо идёт.

- Ехала бы в райцентр.

- Не едет, Юльку-Шиму караулит.

- Лина об их романе знает?

- Он и не скрывает.
               
- И нынче они встречаются?- а сама замерла, вдруг он её обманывает и встречается с Юлькой.

- Чёрт их знает,- это Алла.

- Не встречаются они, Юлька вчера мне душу изливала. Видно, говорит, за ум взялся, поздоровается и всё,- излечила душу Ирины Люба, сама того не зная.

- То-то он не пьёт нынче, а то приедет Шима, и начинается у них гулеванье.

- Вдвоём что ли пьют?- Ирине неприятно это слышать: до чего опускается Сергей.

- У них своя компания есть. Валька, подружка Юлькина, и сейчас с ними кружает.

      Хлопнула входная дверь, звонко протопали лёгкие каблуки, и на  пороге возникла красавица с крупными губами. Вот она Юлька, Шима - губастая! Лицо красивое, а ноги! Ноги кривоватые, открытые до самой круглой попы. И что интересно, она не расстраивается на этот счёт, выставляет ноги напоказ, ставя носки совершенно прямо, от чего кривизна  ещё заметнее. Молодец! Вам не нравятся мои ноги? Зато у меня лицо, каких мало. Прошла, села, закинув ногу на ногу. Ослепительно молодая! Ирина завидует? Немножко: её года - это её года. Ревнует? Немножко. Ирина в его сердце занимает особый уголок, теперь она это точно знает. Ирина будет болью Сергея до конца его жизни. С фригидной женой, тоскуя по своей первой любви, он и впредь будет иметь женщин на стороне, но кто бы эти женщины, не были, Ирина всегда будет в его памяти. Он же будет помнить её молодой и красивой, старой её Малыш не увидит: она никогда больше не приедет сюда!
 
                ЭПИЛОГ.
      Прошло два года, жизнь Ирина вошла в привычную колею. А тогда, когда она приехала из деревни, ей было очень тяжело. Не знаю, догадался или нет Борис, что с нею было в деревне: он расспрашивал о жизни в деревне,  несколько раз спросил о её втором муже, на что Ирина ответила, что живёт Сергей в деревне, живёт с женой дружно и богато. Но  было в её душевном состоянии что-то для него непонятное, и он спросил:

- Что с тобой, Ирина?

- В деревне людям очень тяжело живётся.

- А тебе какое дело?

- Там же вся моя родня, мне их жалко.

      И это  правда, тем более, что вся пресса пестрела заметками о тяжёлом положении крестьян. Ночами она тесно прижималась к Борису, как будто хотела передать ему часть своей тоски и печали. Это тесное соприкосновение с телом любящего её человека успокаивало и умиротворяло. И Ирину совсем не мучили угрызения совести, ей было спокойно с Борисом, она растворяла свою боль в его доброте. В тот год они вместе ушли на пенсию. Ирина ещё тщательнее стала следить за собой: сохранение молодости стало её хобби. Любопытно, как долго можно выглядеть молодой. Ну и дача, конечно. Вот где она отводила свою душу. На их улицу ещё никто не положил глаз, никто не грозит жителям сносом, и они, живущие на этой улице,  огородничают. Борис помогает Ирине, но душой этого дела является она сама. Выписывает новые семена, вычитывает всё новое и интересное и применяет на своём участке. Она вырастила новый сорт смородины из семян! Вот было мороки! Как только начинают поспевать овощи и ягоды, они перебираются на дачу жить, изредка возвращаясь в квартиру. В то лето, о котором пишу сейчас, Ирина жила на даче одна: Борис уехал сторожить квартиру и дачу Евгения, который с семьёй отдыхал за границей. Её навестил Макс и сказал, что Полина, жена Николая, ложится в клиническую больницу. Макс попросил мать навещать её, Ирина согласилась. И, как-то, навестив Полину, выходит во двор больницы, а там стоит Мария.

- Мария? Здравствуйте.
               
- Здравствуй. У тебя кто-то лежит здесь?

- Я Полину навещала.

- Как она?

- Операция прошла хорошо, чувствует себя неплохо. А вы что здесь делаете?

- Линку привезли, невестку.

- Что с ней?

- По-женски что-то.

- С Сергеем приехали?

- Ага. Он сейчас у врача результаты узнаёт.

- Я подожду. Если Лину положат в больницу, то буду её тоже навещать. Как там, в деревне?

- Да по-старому всё. Улучшений нет. Зарплату не дают, бензина нет, солярки нет. Поля почти все заросли, скота мало в артели.            

- Но частного много?- смеётся Ирина.

- Смешного мало,- вздохнула Мария,- Если свою животину не держать, то с голоду можно пропасть.

- Как Любушка с Аллой?

- У Алки парень женился.

- Сашка женился?!

- У Любушки внучка родилась.

- Как время летит! А мне кажется, что все ещё молодые.

- Ты не меняешься. Жизнь видно балует.

      « Началось! Если женщина молодо выглядит, значит, жизнь у неё лёгкая. Вот понятие!».

- А тут вся извелась,- продолжает Мария,- Старший парень хорошо живёт, а Серёжка плохо.

- Разве они не торгуют?

- Не в этом дело. Торгуют, хватают, только живут, как собаки. И расходиться не расходятся, и жить не живут. Болезнь, может, что изменит. Серёжка теперь её жалеет, а она боится, чего бы худого не было. Вон Серёжка вышел.
      
      Сергей поискал глазами мать, нашёл, идёт к нам.

- Здравствуй Ирина.

- Ну как?- перебивает его мать.

- На операцию ложится.

- Ничего худого нет?

- Нет.

- Слава Богу. А операция ничего, вон Полине сделали, хорошо теперь,- Мария с жалостью смотрит на сына.

      Сергей закурил, жадно затянулся. Они разговаривают о своём, а Ирина смотрит на него. «Что стало с тобой, мой Малыш? Почему у тебя такое тёмное лицо? Мешки под глазами? Морщины?».

- Надо халат, тапочки купить. Ещё что-то, она написала.

- Купим сейчас.

- Жрать охота.

- Поедемте ко мне

      Посмотрел на Ирину, бросил окурок, отвернулся.

- Поедемте, Мария. Пообедаете, отдохнёте. Потом всё купите.

- Поедем, Серёжка. Чего уж теперь. Ирина навещать Линку будет.

      Усмехнулся.

- Садитесь. Мама в фургон, Ирина - в кабину, будешь показывать дорогу.- Закурил, поехали.- Как жизнь?
               
- Нормально.

- Муж дома?

- Дома.

- Познакомишь?

- Нет. Он на работе.

- Он же на пенсии.

- Но продолжает работать.
      
       Ирина твёрдо поставила на прошлом крест, и ему не обязательно знать, что Бориса в городе нет. Пообедав, Мария легла отдохнуть, а Сергей пошёл смотреть огород и сад.

- Ничего себе! Каждый сантиметр засажен.

- А как же, в городе каждый клочок земли дорог.

- И куда вам столько? Торгуете?

- Торгую иногда. Мне нравится возиться в огороде. Надо же чем-то заниматься на пенсии,- она засмеялась.

- Ты мало изменилась.

- Изменяться – привилегия молодых.

- Не понял.

- Удел старости оставаться на одном уровне, если здоровье есть.

- Скажешь тоже. Мама сильно постарела.

- Мария из-за тебя переживает.

- Рассказала уже о моей жизни?

- Конечно.

      Закурил.

- Ты пьёшь?

       Усмехнулся и ничего не ответил. Поднялась Мария, Сергей курит в огороде.

- Мужик- то где?


- Уехал к сыну дачу караулить.

- А сын что?

- Уехал с семьёй отдыхать за границу.

- Живут же люди,  а в деревне…,- Мария махнула рукой.

- Разве муж не на работе?- Сергей стоит на пороге.

- К сыну видно уехал.

      Ирина быстро оглянулась на него, он усмехнулся, и будто искра между ними пронеслась. После чая Сергей пошёл заводить машину, Ирина приготовила гостинцы Лине:
- До операции ей всё можно есть. Операция плановая или вы будете платить?

- Платить будут, деньги же у них есть.

- Впрочем, они и за плановые операции деньги берут.

       Зашёл Сергей:

- У вас есть большие ворота.

- Есть, а что?

- Машина сломалась. 

- А когда же домой?

- Завтра налажу,- буркнул Сергей, - Куда загонять машину?

      И требовательный, твёрдый взгляд. Ирина пошла к большим воротам за домом. Сергей загнал машину, которая только-только уместилась в их подсобном дворике.

- Я затоплю баню.

- Зачем?

- Вы же с дороги.

- Затопи, Ирина. С дороги лучше отдохнём.

- Зачем жечь дрова? У вас же благоустроенная квартира,- взгляд Сергея по-прежнему требователен.

- Там нет горячей воды.

- Может есть. Позвони соседям, узнай.

      Вот так! И Ирина, как закодированная на его требования, берёт трубку:

- Людмила Афанасьевна? Здравствуйте. В наш дом подали воду?

- Ну что, подали?- спросил он.

- Подали.

      И он, глядя ей в глаза, засмеялся.

- Ты что, Серёжка, хохочешь, как дурачок?- Мария осуждающе на него смотрит.

      Ирина усмехнулась: как знаком ей этот и глупый, и восторженный смех влюблённого мужчины. Её несёт та же волна: звонкий и нежный голос, который выдаёт в женщине желание нравиться; подтянутый живот и лёгкая поступь. Всё-всё в ней звенит и поёт вопреки воле.

- Поедемте на квартиру.

- Серёжка, ты позвони Линке, что машина сломалась, завтра всё закупим. Пусть не переживает.

      Ирина почувствовала себя паршиво: знает, что ночью, в супружеской кровати, она будет изменять  человеку, который кроме добра ей ничего не делает, который ни в чём перед нею не виноват. И когда в троллейбусной тесноте, Сергей поцеловал ей руку, она резко её отдёрнула, сердито посмотрев на него. 

- Не сердись,- шепнул он виновато.

      А она сердится не на него, а на себя. За то, что не может устоять перед ним, за то, что все её благие намерения летят к чёрту; за то, что может вновь разбить свою жизнь. В такие годы, разбив семью, она рискует остаться одна уже навсегда, хотя не любит одиночества.

      Мария осматривает квартиру:

- Большая квартира, все комнаты с дверями, надо же.

- У Сергея богаче квартира и мебель вся с иголочки,- Ирина тут же замолчала: хоть бы Мария не поняла, откуда она знает, какая квартира у Сергея.

- Их деньги дурные балуют, Линка помешалась на мебели да коврах. В их избе будто вечно печку не топят. А у вас уютно.

      « Ещё бы. У меня и в деревне был уютный дом. Счастье семьи во многом зависит от женщины».

- Серёжка, ты позвонил Линке? А то будет переживать.

- Позвонил. У вас есть «видак»?

- Есть.

- А какие «видики»?

- Разные, боевики есть.

- Где? Дай, посмотрю.

      Повела его в зал, он сел смотреть фильмы.

- Здесь и ночуешь. Вот бельё, заправишь кровать сам,- она не смотрит на него,- Пойдёмте, Мария.

      Она ведёт Марию в отдельную комнату.

- Ирина, у тебя ничего успокоительного нет?

- Есть капли с бромом.

- Дай мне, вся я с ними расстроилась.

      Ирина лежит в постели и пытается читать. Прислушивается: в комнате Марии тихо, из зала доносятся звуки кино. Что делать? Ждать или идти к нему? Сердце уже давно с ним,
 но разум противится: если не пойдёт, он не посмеет явиться сам, и всё может обойтись, и она не буду женой-преступницей. Но сердце, но изнывающее в тоске тело не дают покоя. Это не похоть, она любит его. Она не может его забыть. Встала, накинула на плечи халат, открыла дверь. В комнате Марии тихо, она скользит к двери зала, а в дверях уже ждёт её Сергей. Они тихо уходят  в спальную. Родное лицо, глаза, тело. «Милый мой Малыш! Боль и радость моей жизни. Дорогой мой, единственный. Пусть моя жизнь вновь будет разбита, пусть я останусь навеки одна, пусть осуждают меня знакомые и незнакомые люди. Пусть! Сегодня ты мой. Я люблю тебя».

- Ты не изменилась, - целует и ласкает её Сергей,- Мы могли бы быть до сих пор вместе.

- Не надо, Малыш, жалеть прошлое. Взамен у тебя есть сын, - шепчет Ирина, целуя милые светлые глаза и седые его виски.

- У тебя нет сигарет?

- Есть,- подаёт ему сигареты, зажигалку, открывает форточку.

- Ты много куришь, это вредно.

- Твой чурбан тоже курит.

- Перестань.

- Не буду, - он улыбнулся печально и ласково, - Иди ко мне, моя старушка.

      ….Ирина проснулась, как от толчка:

- Серёжа, иди в зал.

- Не пойду,- он тихо смеётся и привлекает её к себе, шепчет,- Не пойду, - встал и ушёл.

      Утром Мария спросила:

- Как называются капли-то? Хорошие капли, как убитая спала.

      Ирина внимательно посмотрела на неё, кажется, не прикидывается. Слава Богу, ничего не слышала. А, может, считает, как большинство людей, что мужик от молодой не побежит к старухе. Встал Сергей, украдкой поцеловал Ирину. Позавтракали.

- Обедать приезжайте на дачу.

      Ирина поехала на дачу, они - по аптекам, магазинам и к Лине.

      Будто двадцать лет с плеч сбросила, всё в руках у Ирины горит, обед готовит для любимого. Она вкладывает в это дело всю свою любовь. Знала бы  приворотную траву,
положила бы в еду и привязала бы его к себе навеки, и жила бы с ним в своей хибаре вечно, да не знает она такой травы, да и есть ли она, такая трава, на свете? Знала бы заговорное слово, нашептала бы, чтоб он вечно был её, да не знает она такого слова. Нет всего этого, а есть только время, безжалостное время. Но к чёрту и время, и старость. Пусть хоть один день, но он её, этот день. Лает собака, открывает калитку – Сергей и Мария. В руках его - роскошный букет.

- У меня же целый огород цветов!

- Я ему говорила, одна трата денег. Линке букет, сюда букет.

      А она рада этим цветам. Она улыбается ему:

- Умывайтесь, будем обедать.

- Ты, Серёжка, налаживай машину, а я отдохну, ноги гудом гудят,- сказала Мария после обеда.

      Сергей ушёл к машине, покопался в ней и заявил:

- Не могу ничего сделать, заклинило.

- Можно на СТО угнать, у вас же есть деньги.

- Нет, все в больнице оставил.

- Ты уже оплатил операцию?

- Оплатил.

      Они сидят с ним на веранде и тихо беседуют о Лине, о её болезни, обо всём. И вдруг он заявил:

- Когда Димка вырастет, я буду с тобой жить.

      Хочется рассмеяться, да сил нет: слишком грустно:

- Рассуждаешь, как маленький. Я старая буду к тому времени, а ты будешь в том возрасте, когда мужчины, да и женщины тоже влюбляются в молодых.
               
- Всё-то ты знаешь,- смеясь, ответил он,- Сколько уж ты стареешь, а всё не можешь постареть.

- Вырасти сначала сына,- Ирина сердито взглянула на него,- У меня законный муж есть.

- А у меня - законная жена. Я буду приезжать к тебе.

- Ага, я в очередной раз свою жизнь разобью, а ты опять ускользнёшь к молодой.

- Не гони меня, мне с тобой хорошо и спокойно,- и смотрит на неё умоляющими глазами.

- Серёжка!- донеслось из дома,- Наладил машину?

- Заклинило редуктор, никак не могу наладить.

- Ты с ума сошёл?!- вышла Мария, помятая со сна,- Дома хозяйство, парнишка. Как отец один справится?

- Похожу сейчас по магазинам, может, найду запчасть. Налажу и завтра поедем.      

     Ушёл Сергей, потом вернулся с какой-то запасной частью для машины. Кажется Ирине, что всё это для отвода глаз, мнится ей, что машина исправна. Ну и пусть, ей же лучше, не мучиться от тоски. Лишь бы Мария ни о чём не догадалась.

- Мама, я у Лины был.

- Ну и что?

- За ней ухаживать надо.

- Разве в оплату уход не входит?

- Нет, я сам за ней буду ходить.

- А тебе разрешат?

- Разрешили.

- А ночевать где будешь?

- С охранниками  договорился

      Он явно врёт, чтоб эти дни быть со мной. Нехорошо, конечно, пользоваться болезнью жены, чтобы быть рядом с любовницей; нехорошо и ей пользоваться болезнью соперницы. Но они любят друг друга, им осталось слишком мало времени для любви.

      Господи! Она не хочет стареть! Она хочет, чтобы он любил её всегда. Но когда она придёт, её старость?! А сейчас – их дни, их любовь! А там пусть приходит проклятая старость. Ирине всё равно, лишь бы сейчас он был с ней!