В бытность аспирантом, как-то заглянул на Калину - знаменитый на весь Союз дом книги. В уже далекие советские времена Калиной в народе называли Калининский проспект, ставший впоследствии Новым Арбатом...
Вдруг, почувствовав чей-то взгляд, я вздрогнул от неожиданности. С обложки одной из шекспировских книг, напечатанных на английском языке, на меня смотрел наш дорогой Коля Корявский. Его глаза, то же лицо...
Интеллигентная ладонь расположилась на черепе с надписью « To be or not to be...» ( Быть или не быть, англ). Конечно, я был потрясён практически абсолютной похожестью известного английского актера и моего близкого товарища по студенческим временам...
Коля был умным, мягким, скромным и незаметным. Большие голубовато-серые глаза смотрели с бесконечной добротой и лёгким недопониманием. Так, должно быть , мог смотреть ангел, случайно оказавшийся посреди людской суеты ...
В молдавский колхоз, находившийся в Волонтировке, неподалёку от Бендер, куда нас-первокурсников послали на очередную советскую битву по уборке винограда, табака и прочей кукурузы, нагрянул дождь...
Работы в поле на эти дни прекратились полностью...
Приостановилась и наша ударная деятельность на початкоочистителе - бестолковом шумном грохочущем устройстве, которое мы умудрялись перекричать модной тогда песней о Червоной Руте и воплями ,- Меканик! Са стрекат ( сломался,молд),- когда допотопный механический чудик, вдруг, подло замолкал, обнажая всю непроходимую фальшивость нашего вокала...
Во время дождя мы целыми днями торчали в большой комнате, заставленной парой десятков кроватей, играли в шахматы, карты и отчаянно боролись с бесконечным поголовьем полусонных осенних мух, буквально усеявших низкий потолок...
Их было столько, что первое время друзья легко выполняли установленную мною норму.- Перед сном надо было сдать мне на приемку не менее сотни...
Смех раздавался лишь в моменты, когда очередной бедняга отправлялся в удаленный деревянный туалет в моих безразмерных туфлях. В сорок наши последний, растоптанный, многим удавалось влезть прямо в обуви, которую никак не хотелось пачкать в непролазной деревенской грязи...
- Скучно здесь у вас. Не любите Вы меня... Убегу-ка от всего этого хоть на денек,- загадочно произнёс Коля, наглотавшись таблеток седуксена - модного в те времена успокоительного...
Такое состояние мы наблюдали впервые. До самого вечера ребята подходили к нему, поочередно заглядывая в открытые безучастные глаза. Их равнодушная бесконечность смешила и завораживала...
Коля очень удобно молчал. С ним было комфортно гулять, сидеть на занятиях, выполнять любую работу. Будучи чрезвычайно артистичным, он мог одним выразительным взглядом и в любое время вызвать гомерический хохот всей студенческой братии...
Со мною многие любили готовиться к очередным экзаменам и зачетам. Рядом с круглым отличником было удобно. Я проходил все билеты не менее двух раз, легко объясняя непонятные места...
Самым важным и притягательным, однако, было не это. Главное, что через каждых пять пройденных вопросов я устаивал короткую, но ожесточенную карточную игру. Минут, эдак, на двадцать. Конечно же, на деньги...
Сия передовая технология подготовки к экзаменам устраивала многих. Получалось, что мы, и вопросы проходили, и долгожданный пряник развлечения по оконцовке получали исправно...
В ассортименте доминировали игры в терц, белот и клабер, что было, по сути, одним и тем же - только названия разные. Главными из карт, помнится, были валет и девятка. Козырные король с дамой назывались "Бэлла", три карты подряд - "Терц"...
Присутствовали ,конечно, другие дополнительные правила, тонкости и ухищрения, делавшие данное занятие достаточно азартным. От ожесточенно-бескомпромиссной схватки, прерываемой охами, вздохами и отборным матом, мы получали огромное - прям таки бешеное, количество адреналина..
Его, как раз, было вполне достаточно для прохождения следующих пяти вопросов, наводивших многих коллег на мрачные суицидальные мысли... Спасала только игра, маячившая за горизонтом...
Ну, вот и все! Приходила, наконец, та самая минута, когда сил не хватало даже на игру...
А завтра? Завтра один из страшных очередных экзаменов. Правда, все вопросы пройдены по два раза. Друзьям-товарищам этого более чем достаточно...
Усталость ломовая. Однако в последний момент, когда надо решительно выключать свет, я , на всякий пожарный, хочу повторить ещё одну каверзу...
Это переполняет чашу терпения окружающих. В меня пытаются попасть подушкой, носками не первой свежести, видавшими виды, старыми тапками... Напрасно.- Остановить оголтелого отличника не удается никому. Я упорно продолжаю зубрежку...
Вдруг, Коля, как всегда бесцветно и индифферентно , раздельно произносит одну фразу, - Цветы, запахи, карандаши,собаки лают,- Безуспешно соединяя в уставшем мозгу эти простые смыслы и пугаясь,- не поехала ли крыша ? ,- я мгновенно выключаю свет и кидаюсь в железную студенческую кровать, стонущую своей изношенной пружинной сеткой...
С тех пор,магическое словосочетание, упомянутое выше, успешно использовалось друзьями против моих излишних предэкзаменационных перестраховок,- Цветы, собаки, карандаши...
К великому сожалению, Коли, уже давным-давно, нет на белом свете. Его ближайший друг - Вовка Фадеев, которого все звали просто Фаддей, позвонил мне как-то из Лондона, сообщив эту грустную весть...
Тогда в Москве, на Калининском, я , все-же, купил того шекспировского Гамлета...
И много-много лет подряд из книжного шкафа маленькой тираспольской квартирки глядел на меня с обложки наш дорогой Коля.
Смотрел своими широко раскрытыми и немного удивленными добрыми глазами... В самые аховые моменты жизни, отвечая на тот важный вопрос, он, как мог, успокаивая, говорил...
- To be...To be...To be..- Быть...Быть...Быть...