На зализывание финансовых ран уходит почти год. Но Лида правда ни о чем не жалеет, как и сказала когда-то Юнасу. На коммуналку, проездной и кошачий корм хватает. На еду тоже. А со временем все налаживается, и даже денежный запас появляется. Небольшой, но все-таки.
И никаких лыжных гонок. Никаких. Никогда больше.
Иногда они с Янникой обмениваются сообщениями. Вот Яннике-то сейчас хорошо – Арне Люнд выигрывает чуть ли не каждую гонку, в которой выходит на старт. Болельщики и журналисты в один голос твердят, что он убивает всю интригу - когда заранее знаешь, кто победит, смотреть совсем не интересно.
Лида и не смотрит, ей не на кого. Она подписана на новости на одну-единственную фамилию, но новостей нет. Никаких. Только редкие упоминания, да и те все реже.
Но с ним все в порядке. Она бы почувствовала, если бы что-то было не так.
Постепенно она разгребает компьютер от всякого хлама. Зачем ей куча фотографий с разных гонок, куча записей с послегоночных пресс-конференций? Долой. Все долой. Никогда больше.
И вообще пора избавляться от всего лишнего. Февраль, скоро весна. Можно уже купить к весне что-нибудь новое и нарядное, может же она за год купить хоть что-то новое? Уже может.
Вот сейчас она доберется с работы до дома, потискает кота – и выкинет к черту все-все. Разгребет место на компьютере, удалит все фотографии и выбросит кулон и серьги, которые специально заказывала – и мастер запаял в прозрачное стекло лепестки красной розочки из самого первого наградного букета.
Добравшись до дома, Лида решительно включает компьютер. Сейчас. Час, максимум полтора – и она все вычистит. Главное – ничего не открывать. Удалять сразу и не глядя. Не листать фотографии. Не пересматривать гонки.
Обычное письмо, новостная рассылка, на которую она подписана.
Нечего так вздрагивать. Удалять, не читая.
Не открывать.
Но она уже открыла письмо. Лыжная новостная рассылка.
Эскиль Хальворсен будет участвовать в лыжном марафоне Биркебейнер в конце марта.
Не надо было открывать.
Пятьдесят четыре километра по горам. Классикой, и обязательно – с рюкзаком за плечами.
И финиш на олимпийском стадионе Лиллехаммера – на том стадионе, где когда-то их познакомили. На стадионе, который она знает до последней дыры.
Это не она слабовольная – она не виновата, виновато норвежское посольство, давшее ей визу аж на три года. Не было бы визы – не было бы вопросов. А так…
Сайт «Аэрофлота». Ввести город, ввести даты, подтвердить списание денег.
Сайт норвежских железных дорог, билет от Осло до Лиллехамммера. Выбрать дату. Выбрать поезд.
Сайт дешевого лиллехаммерского хостела.
Она, наверное, и по-норвежски разучилась говорить. За целый год. И не поймет ничего. Проверить бы. Можно открыть и просмотреть несколько старых интервью Эскиля, которые она так и не успела удалить с компьютера, - но это нечестно, их она знает наизусть. А вот вспомнит ли живую речь, поймет ли?
Надо посмотреть какой-нибудь сериал. Или новости.
Лида открывает сайт государственной телекомпании, тычет мышкой в первую подвернувшуюся программу – и попадает как раз на выпуск новостей.
Какая-то горячая точка. В репортаже несколько раз произносится название – похоже, ближневосточное – но Лиде оно ничего не говорит. Но она все понимает. Все до последнего слова. Навык не потерян.
Кадры на экране ужасны: разрушенный город, искореженные улочки, и совсем рядом, кажется, что прямо над головой корреспондентки, что-то постоянно вспыхивает и грохочет.
Лида смотрит на экран. На вспышки, на корреспондентку.
Потрепанная джинсовая рубашка, твердый взгляд, короткий ежик черно-серебристых волос.
-…а пока сильные мира сего никак не могут договориться – на улицах идет стрельба, и каждый день гибнут ни в чем не виноватые мирные жители. Иселин Иверсен, специально для канала NRK.
__________
Лиллехаммер – Осло – Москва, 2014-2018