Фантазии и реальность

               

    Сережа Бурлаков вышел с дому и сразу же оказался на, освещенном летним солнцем, пространстве. Перед ним за невысоким ограждением цвели белые ромашки. Пели птички. Под ногами в травке пробежала ящерица, а ее место занял мотылек. Мальчик поднял кверху голову. На небе плыли тучки, постоянно складываясь в сказочные существа. Вот они превратились в трехрогую козу, начавшую тут же превращаться в страшного дракона.
    От любований облаками мальчика оторвал знакомый девичий голос: «Бери, грызи семечки от безделья». Когда мечтатель возвратился с небес на землю, он увидел перед собой Катю. Эта, намного старше его, девушка всегда вызывала в него странное чувство, состоящее и с робости при общении с ней, и с желания постоянно видеть ее. Рядом с соседкой стояла ее подружка Клава. Сам не зная – зачем? – Сережа ударил ладонью снизу, протянутую к нему руку, с пригоршней мелких, продолговатых плодов подсолнуха и убежал в самый дальний угол двора, где спрятался в кустах сирени.
    Девочки рассмеялись:
    - Парень влюблен в тебя. – заметила Клава.
    - Какой же он парень? – возразила Катя. – Ему еще и семи лет нет.
    - Ага, ага! Вот расскажу я Володе с нашего параллельного шестого класса, что в него появился соперник, к которому ты неравнодушна, и посмотрю – станет ли он тебя после этого провожать домой?
    - Чтоб стать Володе соперником, моему соседу еще десять лет расти нужно.
    - Десять лет пролетят как один день.
    - Но за этот срок, который, по твоим словам, пролетит как один день, я стану на десять лет старше, и сегодняшний мальчик захочет иметь моложе меня подружку.
    - Посмотрим, посмотрим.
    - Ты серьезно Сережку мне в женихи метишь?
    - Да шучу я, шучу. В ожидании взросления такого ухажера можно старой девой остаться.
    Софья Петровна Бурлакова, с трудом разыскав своего сына в зарослях неухоженного кустарника, дала ему подзатыльника и сделала выговор: «Нам нужно ехать на другой конец города, а тебя черти носят неизвестно где! Ну что за ребячество – прятаться в пыльной сирени?».
    Потом. Сережа долго трясся в кузове грузовой машины между двух фанерных шкафчиков на больших мешках с одеждой и постельным бельем. Так он ехал на новое место жительства, в частный недостроенный дом, стоящий далеко-далеко от двора, где постоянно ходила Катя. Его с матерью переселение стало результатом долгого бракоразводного процесса родителей, в тонкости которого мальчика никто не посвящал. Отца Сережа плохо помнил. Он, как мальчик понял с разговоров старших, загулял. А что значило слово «загулял»? – малыш не знал.
    В первый класс Софья Петровна отвела сына за руку, приказав при этом: «Запоминай хорошо дорогу, потому что в дальнейшем будешь ходить в школу один. Мне некогда тобой заниматься». Жизнь матери, действительно, была не легкой. После работы она и на грядках возле дома трудилась, и стирала, и кушать варила, и старалась что-то со своего огорода на базаре продать, чтоб скопить деньги на штукатурку, которой еще не было в доме, и на шпалеры.
    Уроки в школе для нового ученика тянулись долго. Радости ему они не доставляли. Домашние задания мальчик исполнял как тягостную обязанность, и оценки по всем предметам в его табелях за год были не высокие, но «твердые» и заслуженные. Дисциплину, во время учебного процесса, Бурлаков не нарушал, и хоть его мать родительские собрания не считала нужным посещать, учителя по этому поводу не очень переживали.
    В четвертом классе Сережа, в одно из воскресений, выказал матери свое желание проведать дедушку с бабушкой. Софья Петровна сначала нервно отреагировала на неожиданную для нее «блажь» сына: «Нужен ты им больно! Лучше бы по дому что-то полезное сделал». Но, немного поразмыслив, она снизошла к просьбе сына: «Съезди, покажись старикам. Может там, наконец-то, отца своего увидишь, и он тебе троячку на мороженое даст».
    Бабушка встретила внука так, словно перед этим тот ненадолго выходил на кухню попить воды. Она равнодушно смерила взглядом сына нелюбимой невестки, и с бесцветными нотками в голосе не то спросила, не то высказала удивление: «А-а-а, это ты?».  Дедушки не было. Он умер год тому назад, но попрощаться с ним Софью Петровну с сыном никто не позвал.
    Папы тоже не оказалось дома, но уже по совсем другой причине. По словам бабушки: «Он, не известно где, искал себя». Сережа не понял - как это можно «где-то искать себя»?  Но уточнять не стал, а принялся расспрашивать ее о Кате. Старушка долго не могла взять в толк – какая это девушка интересует внука? А когда поняла о ком идет речь, всплеснула руками:
    - Тебе Катька Чернышева нужна?
    - Ага. – признался внук, и покраснел как рак.
    - Зачем она тебе?
    - Ни зачем. Просто так о ней вспомнил.
    - Что-то долго я ее уже не видела. Может, уехала куда-то. Рано тебе еще о девках думать, да еще и о старших за себя. – стала бабушка читать нравоучение внуку. – Тебе сейчас учиться нужно. Не бери пример с отца своего, который из-за баб ни семьи, ни хорошей работы, ни денег, ни покоя не имеет.
    Сережа, понурив голову, покинул негостеприимный дом и поехал домой. День для него стал каким-то холодным, город неуютным, а люди в нем безучастно-равнодушными существами.
    Мать встретила сына вопросом:
    - Отца видел?
    - Нет. Его дома не было.
    - А дед с бабой еще живые?
    - Бабушка живая, а дедушка умер.
    - До чего же вредный, старый хрыч, даже на похороны свои не пригласил! – выругалась Софья Петровна, и приказала сыну. – Бери, горе-путешественник, тяпку и ступай полоть грядки.            
    После окончания пятого класса Сережа, неожиданно для себя, попал в летний пионерский лагерь. Путевку туда, как матери-одиночке, вручили Софье Петровне на работе. Как же мальчик удивился, когда узнал, что пионервожатой в него была Катя. Во время обеда в столовой она подошла к своему подопечному пионеру, потеребила рукой волосы на голове и с дружеской улыбкой поприветствовала его:
    - Здравствуй Сережа. Рада тебя видеть.
    - Здравствуй. – смущенно улыбаясь, ответил мальчик, не зная, что еще сказать.
    - Как здоровье твоей мамы?
    - Ничего, хорошее, – взбодрился Сережа, поняв, что появилась тема для общего разговора, - а дедушка мой умер.
    - Жаль. Хороший был человек твой дедушка. – снова улыбнулась Катя и пошла к поварам.
    До самого вечера Сережа ходил под впечатлением улыбки своей бывшей соседки. А после отбоя не пошел спать, а отправился в ближайший поселок. Там, по дороге в лагерь, на одном из частных земельных участков он заметил куст с расцветшими розами.
    Первое в жизни похищение чужого имущества новоявленный вор посчитал для себя удачным – никто не видел, как он хозяйничал в саду неизвестных ему людей. Правда, злоумышленник исцарапал руки до крови и трофеем был всего один цветок, но это его мало беспокоило. Он торопился вручить свой подарок девушке, которая ему всегда-всегда нравилась.
    Катю Сережа увидел, идущую к главному зданию лагеря. Он подскочил к ней и молча вручил ей розу. Девушка улыбнулась, понюхала цветок и промолвила: «Красивый и пахнет». «С тебя один поцелуй!» - выпалил воришка, и сразу же испугался своих слов. В ту же минуту он бросился бежать, не разбирая дороги. Остановил беглеца только забор, возведенный вокруг территории для летнего отдыха детей. Он в изнеможении опустился на траву и так сидел, без малейших мыслей в голове добрых двадцать минут. А потом поднялся и, сам не зная – почему? – оглядываясь по сторонам, пошел к тому месту, откуда началось его беспричинное бегство. На этот раз предмет своего преклонения он заметил в компании пионервожатого другого отряда. Сережа подкрался к двум, о чем-то беседующим людям, и спрятался за деревом в трех метрах от них. Первыми он услышал слова собеседника девушки:
    - И все-таки, кто же это тебе розу подарил? Один день всего находишься на новой работе, и уже ухажером обзавелась.
    - Это большой секрет. – рассмеялась Катя.
    - Чернышева, я начинаю ревновать.
    - Не стоит. Цветок мне подарил еще совсем юный фантазер, который почему-то возомнил, что влюблен в меня. Но с возрастом ему самому будет смешно за свой поступок.
    - Ты меня успокоила. – заверил девушку парень и поцеловал ее.
    Дальше находиться в пионерском лагере Сергей не захотел и отправился домой. Иногда он бежал, иногда, почувствовав усталость, еле плелся пустой ночной дорогой, иногда делал над собой большие усилия, чтоб не лечь на траву и не уснуть. Добрался домой он с первыми лучами восходящего солнца.
    Мать, увидев блудного сына, грустно покачала головой и тихо спросила:
    - Что случилось?
    - Я ушел с лагеря.
    - Почему?
    - Мне там не нравится.
    - Тебя кто-то обидел?
    - Нет.
    - Там тебя плохо кормили?
    - Нет. 
    Софья Петровна начала причитать, заламывая руки:   
    - Ой, горе мне, горе! В людей дети, как дети, а у меня выродок какой-то получился. Весь в мерзавца отца пошел. Тот тоже на одном месте сидеть не мог. Вечно куда-то бежал. Ну что мне с тобой делать? – громко заголосила она.
    Сергей молчал, и матери ничего другого не оставалось, как, излив душу, сказать: «Иди, спи. Все равно с тебя толку мало».
    И снова потянулись для Сережи однообразные и серые, как ломти ржаного хлеба вечером к борщу без мяса, дни учебы. Только и радости в него было, что время от времени мог с соседскими ребятами погонять мяч в ближайшем овраге. А когда в, уже бывшего, ученика оказался на руках «Аттестат зрелости», он собрал все учебники, какие в него были, и пошел с ними на пригорок за домом. Там  развел костер, и начал бросать в него книги, по которым учился, предварительно плюнув на них. При этом в глазах его проскальзывали искорки восторга.
    После окончания школы горе-ученика, по просьбе матери, приняли на завод, учеником фрезеровщика. С первой заработной платы он, впервые в жизни, выпил дешевого вина с друзьями по работе и к своему удивлению узнал, что можно быть веселым без всякой на то причины. До призвания на, обязательную для всех юношей государства, военную службу в него уже был второй рабочий разряд по его специальности.
    На проводы в армию к Сереже пришли соседи несколько знакомых ребят и трое бывших одноклассников. Когда, разгоряченные спиртными напитками, гости начали танцевать под хриплую музыку, издаваемую стареньким магнитофоном, Сергей вышел на свежий воздух, и, вдруг увидел, идущую по улице, Чернышеву.
    - Катя! Катя! Иди сюда! – замахал он руками и завопил во всю мощь своих легких.
    Девушка подошла к парню и поинтересовалась:
    - Ты тут живешь?
    - Да. Заходи в гости.
    - Как-нибудь другим разом. Сейчас я спешу на деловую встречу, от которой мне никак нельзя отказаться.
    - Другого раза может скоро не быть. Я в армию иду.
    - Поздравляю.
    - Нашла с чем поздравлять. Подожди меня со службы. Я приеду и женюсь на тебе.
    - Ты опоздал. Я уже два года, как замужем.
    - Я подожду - когда ты разведешься с мужем
    Катя положила ладонь своей руки на лицо Сергея и повернула его в сторону от себя со словами:
    - Не смотри на меня так, словно скушать хочешь. Не нужно тебе ждать моего развода. У тебя будет своя семья.
    И пожелав парню дослужиться до генерала, Чернышева ушла. Сергей проводил ее печальным взглядом. А после исчезновения Кати с поля его зрения долго еще пребывал в унынии. Оказывается, вино не всегда способно веселить.
    Служба в вооруженных силах страны показалась новому защитнику родины занятием не менее скучным, чем учеба в школе, да еще и лишенным разумной содержательности. «И как люди могут любить военное дело и посвящать ему всю свою жизнь?» - удивлялся рядовой Бурлаков. А когда демобилизовался, то плюнул в сторону воинской части три раза, купил бутылку вина и на радостях выпил ее с горла.
    Связывать себя узами брака в планы демобилизованного солдата не входила. Но одна из его вечеринок на заводе, куда он вернулся после армии, закончилась в постели молоденькой кладовщицы цеха  -  Клары Иванишиной. А несколько месяцев спустя, оказалось, что она забеременела от него. И пришлось, не без вмешательства матери, жениться. Софья Петровна долго разъясняла сыну – как ему было плохо без отца, что он проникся чувством долга к, своему, еще не рожденному ребенку, и повел его будущую мать под венец.
    Через два года после рождения сына, в семье Бурлаковых появился второй ребенок и тоже - мальчик. Сережа старался, как мог, помогать жене - смотреть за детьми. Гулял с ними, водил их в ясли, а когда подросли -  в садик. Чтоб как-то отвлекаться от желания выпить с друзьями вина в свободную от работы минуту, он построил сарай и в нем оборудовал мастерскую, где вознамерился заниматься резьбой по дереву. С течением времени в него начали получаться красивые безделушки, некоторые с которых мать  продавала возле одной из станций метро.
    В своем сарае-мастерской мастер-самоучка по художественной резьбе чувствовал себя  уютней, чем дома, где приходилось соблюдать многие, бывшие ему не по вкусу, правила совместной жизни, установленные женщинами. Среди деревянных чурбанчиков и стружки не нужно было выслушивать многочисленные сплетни, смотреть телевизионные передачи, понравившиеся супруге, мириться с двумя блудливыми котами, разуваться в прихожей, хвалить, не всегда удачно приготовленный, обед и терпеть многое другое, что его раздражало. Особенно сильно угнетала главу семьи необходимость - принимать ту или иную сторону, во время ссор, иногда возникавших между Софьей Петровной и Кларой. Высказывать в голос свое недовольство по какому-либо поводу ему не хотелось, чтоб не нарушать спокойствие в доме. Когда Сергею особенно сильно досаждало поведение матери, жены или детей, он успокаивал сам себя: «Угомонись, приятель. Матерей не выбирают. Клара не виновата, что ты на ней женился. А мальчики не просились у тебя на белый свет. Сам во всем виноватый и нечего на ком-то изливать свое зло».
    И еще, его постоянно терзали муки совести оттого, что он не испытывал к детям того родительского обожания, о котором неустанно твердили герои всех телевизионных фильмов. Сергей еще как-то  мог объяснить себе отсутствие любви к старшему сыну - он сомневался в своем отцовстве по отношению к нему. Мальчик не был похож ни на папу, ни на маму. Но младший -  выглядел его точной копией и рос забавным и смышленым ребенком. К нему-то, почему он не пылал нежностью? «Наверно, действительно, я выродок какой-то, как утверждала моя мать» - часто мысленно ругал он сам себя, когда ему казалось, что уделяет мало внимания детям.
    Спокойная жизнь Бурлаковых закончилась после развала Советского Союза. Возникшая на его развалинах самостоятельная Украина принялась строить, невиданным ранее способом, работу своих фабрик и заводов. Софья Петровна, как и многие другие старые рабочие, была отправлена на пенсию за полтора года раньше, положенного срока ее выхода на заслуженный отдых. По странному закону нового государства тогда так можно было делать. А сын и невестка начали получать заработную плату не деньгами, а наборами гаечных ключей и мясорубками. И так было по всей стране. Разнились только продукты, которыми руководство предприятий рассчитывалось со своими подчиненными за их вклад в производство.
    После таких изменений в стране все выходные дни Сережа начал проводить на огромных стихийных рынках (мгновенно возникшие в больших и малых городах), где пытался продать свое и жены вознаграждение за общественно полезный труд. Но так, как люди мало интересовались его железяками он начал приторговывать еще и сигаретами. Наиболее ходовые с них были «Прима», которые «спекулянт» приобретал или на табачной фабрике, или в одном из киосков, стоящего за три квартала от его «дополнительного рабочего места». Что интересно – курево к киоске было немного дешевле, чем на фабрике. Торговец источником ядовитого дыма долго ломал голову над подобным парадоксом, но так и не нашел ему хоть какое-то разумное объяснение.
    Возле Сережи постоянно торговала обувью молодая женщина. Ей, время от времени, приносил товар мужчина средних лет, с которым она пребывала (так  выглядело со стороны), не только в деловых отношениях. Однажды, за нежными поцелуями пару застала…Чернышева, и устроила ей скандал. Голосом, полным горечи, она принялась стыдить, мужчину «за развратное поведение», который, по всей видимости, был ее муж (его партнерша по бизнесу и поцелуям быстро исчезла в неизвестном направлении). Больше всего Сергею запомнились Катины слова: «Дима, мне больно и неприятно снова наблюдать твои любовные похождения».
    Застигнутый врасплох «на месте преступления» нарушитель супружеской верности молча выслушал упреки жены, а когда она умолкла, ушел, не проронив и слова в свое оправдание. Обиженная и растерянная женщина осталась одна среди, копошащихся вокруг нее, людей. К ней бросился Сергей, и начал ее успокаивать:
    - Да плюнь ты на этого козла! Он мизинца твоего не достоин.
    - Ты откуда тут взялся? – искренне удивилась Катя.
    - Я здесь торгую каждый день гаечными ключами и сигаретами. Давай возьмем бутылку вина и зальем твое горе, как, чадящий вонью, костер.
    -  А-а-а, давай! Только не тут будем пить, а пойдем к моей сестре Татьяне. Ее нет сейчас дома. Она с детьми и мужем поехала к свекрови. Ты себе не представляешь – как мне на душе тяжело!
    За столом, уставленным нехитрой закуской Катя долго с горечью рассказывала своему неожиданному собеседнику обо всех тех унижениях, которые постоянно испытывала от  неверного мужа. В ту минуту она нуждалась во внимательном слушателе, способном ее понять. Потом мужчина и женщина нашли темы для других разговоров, и не заметили, как проговорили до десяти часов вечера. Первой спохватилась Катя:
    - Ой! Уже поздно! И тебе, и мне пора идти домой.
    - Я хочу остаться. Зачем тебе неверный муж?
    - Сережа, у меня трое детей. Три маленькие девочки. Им отец нужен.
    - Клянусь, я найду с ними общий язык. Они станут для меня родным. Мои сыновья обязательно подружатся с твоими дочерьми. Мы еще на их свадьбах погуляем.
    - И где мы жить будем?
    - Страна большая, уедем куда-нибудь.
    - Миленький, очнись! Времена Советского Союза, когда можно было ехать в любой конец огромной страны и найти там семейное общежитие, канули в небытие. Если мы сойдемся сейчас с тобой, нам не найдется места на Земле. Настало время всесилия денег, а мы нищие люди. У меня сейчас только два выхода из, создавшегося в семье, положения – это или наладить прежние отношения с мужем, или разводиться с ним и делить имущество, жилплощадь и требовать алименты на детей.
    - Я не хочу от тебя уходить, мне с тобой хорошо.
    - Если ты меня любишь, то в сию же минуту встанешь и уйдешь, потому что я тебя об этом прошу.
    И Сергей ушел. Он долго слонялся пустыми улицами города, а когда под утро подошел к дому, то увидел свой пылающий сарай и, стоящую недалеко от него, жену со сложенными руками на груди.
    - Пожарников вызвала? – спросил Сергей
    - Нет, конечно. Пусть догорает  ясным пламенем.
    - Почему?
    - Потому что я сама его подожгла.
    - Зачем?
    - Я в конце дня была на базаре, и бабы, которые постоянно торгуют рядом с тобой, сообщили мне, что ты ушел с какой-то женщиной. Всю ночь тебя не было дома, и у меня возникло предположение, что ты покинул меня. А зачем мне мастерская без тебя?
    - А ты не подумала, что меня могла задержать милиция?
    - Это правда? У тебя нет другой женщины?
    - Правда.
    Клара бросилась мужу на шею и запричитала:
    - Прости дорогой! Сарай мы новый построим. Я была в прострации. Без тебя мне ничего не нужно. Если ты бросишь меня, я не знаю, что с собой сделаю.
    - Моей матери известно о твоем поступке?
    - Еще нет. Двоюродный брат Софьи Петровны, попросил ее вчера приехать к нему, чтоб несколько дней посидеть возле его больной жены.
    - Скажем ей, что сарай загорелся от короткого замыкания в электросети.
    Сергей обнимал Клару и освещенный пламенем, пожирающим его мастерскую, думал: «Женщина, которой я ни разу в жизни не подарил букета цветов, женщина, на вопрос которой: «Ты хоть немного любишь меня?», я, однажды, ответил: «Где мне взять эту чертовую любовь?» заявляет, что не может жить без меня. Уму непостижимо!».
    Целую неделю, после пожара, мужчина, одну ночь не ночевавший дома, разбирал пепелище. Заготовки и готовые изделия с дерева сгорели полностью, а инструмент практически весь остался цел. Сама мастерская на девяносто процентов пришла в негодность. На ее восстановление требовалось и много денег, и времени.
     В стране и дальше творились странные вещи. Вдруг начали массово закрываться промышленные предприятия, а их оборудование свозилось в металлолом. Такая горькая участь постигла  и завод, где работали Бурлаковы и они полгода жили на пособие для безработных.
    Шло время, и постепенно в стране начали функционировать, вновь образованные, маленькие частные компании. На одну из них Сергею удалось устроиться по своей специальности. Хозяин фирмы подвел новичка к его рабочему месту и предупредил: «Какую продукцию мы выпускаем? – не твое дело. Если я, хоть один только раз, увижу тебя не возле твоего станка, а где-то в другом месте, независимо от того, есть у тебя работа, или - нет, будешь уволен. Ясно?». «Ясно» - ответил Бурлаков и никогда не интересовался спецификой деятельности предприятия, на котором трудился. Ему это не было интересно.
    Как-то руководитель фирмы безапелляционным тоном «попросил» Сергея съездить в Чернигов за изделиями из искусственного волокна. Противиться просьбе своего работодателя фрезеровщик не посмел, и, прихватив с собой деньги, хранившиеся в тайнике (в загашнике), о котором не знала Клара, поехал в командировку.
    Процесс приобретения нужного товара занял немного времени, и Сергей решил прогуляться по городу, в котором раньше никогда не был. И там он встретил…Катю.
    - Надо же! – удивилась женщина. – В родном городе мы несколько лет не видели друг друга. А стоило нам, по своим делам  выехать за сотни километров от дома, как наши дороги сразу же пересеклись. Не иначе как судьба, чтоб повеселиться, делает нам иногда неожиданные встречи.
    Увидев Катю, Сергей, словно с цепи сорвавшись, бросился ее обнимать. Что удивительно, он потом не мог восстановить в памяти последовательность всех событий, происходивших с ним дальше. Сознание хранило, отдельно взятые, эпизоды: как он целовал женщину своей мечты прямо среди улицы, не обращая внимания на осуждающие взгляды прохожих. Как сидел с ней на лавочке в каком-то парке. Как заходил в какое-то кафе. Как  в одном из ювелирных магазинов купил золотое колечко, и, став на колени, вручил его ей со словами:
    - Помни, после развода с Димой ты не станешь свободной женщиной. И, глядя на этот знак моей любви, знай - ты моя, и только моя.
    Но все это было словно во сне.
    - Стало быть, - рассмеялась тогда Катя, - я могу сообщить мужу, что у него уже есть преемник?
    - Говори ему что хочешь, но ты моя жена, которая только по недоразумению временно не может быть все время рядом со мной.
    Катя кулачком стукнула Сергея по спине и напомнила ему: «У тебя семья, и у меня семья. У тебя дети, и у меня дети. Нам никуда от них не деться». Но колечко она оставила у себя. И это радовало Сергея.
    В Чернышевой с мужем сложились сложные семейные отношения. Он уже давно не любил Катю и уделял ей мало внимания. Она не могла мириться с его постоянными увлечениями другими женщинами, но и разводиться с ним боялась. Ей просто не было куда идти. В семье нередко возникали шумные ссоры с битьем посуды и рукоприкладством, но они всегда заканчивались примирениями и нежными объятиями.
   Как-то, после очередного бурного выяснения отношений, Дима, вдруг, сделался ласковым к супруге, и попросил ее съездить в Чернигов к одному из своих партнеров по бизнесу, и отвезти, нужные ему, документы. Жена выполнила просьбу мужа, но когда она возвратилась домой, то попасть в квартиру не смогла – ключ к замку не подходил. Такой оборот событий озадачил Чернышеву. И она, не помня себя от гнева начала изо всех сил колотить руками и ногами в дверь. На шум, учиненный Катей, вышла соседка и вручила  ей записку мужа. Прочитав ее, она узнала, что Дима подал заявление на развод, что с девочками уехал к родственникам в деревню и что намерен лишить ее родительских прав, как мать, не справляющуюся со своими обязанностями.
    В женщины все поплыло перед глазами, и она вышла на улицу, на свежий воздух. Катя давно болела какой-то болезнью. Несколько врачей, осматривавших ее, ставили ей разные  диагнозы, но все они сходились на том, что в их пациентки «шалит» сердце. Почувствовав себя немного лучше, Чернышева пошла к сестре, рассказала ей о «послании» мужа и о своем головокружении. Таня уложила ее в постель и пообещала на следующий день вызвать врача. Через час Катя почувствовала легкое удушье. Под вечер приступ затрудненного дыхания повторился в нее в более тяжелой форме. Она решила, что болезнь перешла в решающую фазу, и, позвав Таню, сказала:
    - Наверно, мой конец пришел.
    - Перестань глупости говорить! – возмутилась сестра.
    - Не перебивай. Постарайся не забывать моих детей, потому что не известно -  какая в них мачеха будет.
    Потом Катя протянула Тане коробочку с кольцом и попросила:
    - А это передай Сергею, если он появится на моих похоронах.
    - Какому Сергею? Что еще за Сергей? Я не знаю никакого Сергея.
    - Ты его узнаешь. Он будет не такой, как все.
    - Идиотка, перестань думать о смерти. Завтра придет врач и назначит тебе лечение.
    Но Катя молчала. А утром второго дня, когда Таня пришла проведать сестру, то увидела ее мертвой. 
    Дима деньги на похороны дал, но в последний путь супругу не провел. Он вместе с детьми остался дома, чтоб, по его словам, «не травмировать еще не сформировавшуюся психику несовершеннолетних дочерей».
    Когда на кладбище с покойной все попрощались, к гробу подошел неизвестный мужчина. Он стал перед ней на колени и, после долгого молчания, произнес: « Боже, какая ты красивая. Такие не должны умирать» и заплакал. Кладбищенские рабочие, осторожно поставили мужчину на ноги и отвели его в сторонку. Им нужно было заколачивать гроб, а он один затягивал свое расставание с покойной.
    К незнакомцу подошла Таня и спросила:
    - Вы Сережа?
    - Да, я Сережа.
    - Возьмите, это вам сестра передала.
    И она протянула мужчине его подарок Кате. Тот несколько минут стоял в недоумении, а потом с нотками полных горечи в голосе произнес:
    - Я не взял в нее семечки, а она у меня кольцо.
    - Какие еще семечки? – удивилась Таня.
    - С фантазий моего далекого детства. 
    Женщина сунула коробочку с кольцом в карман пиджака Сергея, и, подойдя к мужу, попросила его:
    - Вон того незнакомца, который так долго прощался с Катей, нужно посадить в наш автобус.
    - Зачем?
    - Чтоб где-то . Он не такой как все. В него семечки в голове.
    - Какие еще семечки?
    - А черт их знает! Но я боюсь, что он тут, на могиле сестры, жить останется.
    Когда автобус с людьми, ехавшими с кладбища, оказался на улице, где проходила троллейбусная линия, Сергей обратился к шоферу: «Остановитесь, пожалуйста, я выйду».
    Таня, сколько могла видеть, оглядывалась на фигуру сгорбленного человека с фантазиями, и ей казалось, что вся страна в трауре.