Подпись: «Так как мир столь коварен, я ношу траур»
Ирвину
Приветствую тебя, мизантроп!
С каждым днём я всё лучше понимаю, почему ты смотришь на мир из-под чёрной мантии пессимизма: вездесущее общество прожужжало все уши со своей беспросветной глупостью норм, традиций и социальных устоев, так что приходится облачаться в траур, дабы своим печальным и нелюдимым видом продемонстрировать отрешённость от всего человечества.
Однако мне подлинно известно, что ты отнюдь не носишь в своей душе болезнь жгучего ресентимента, выливающегося в абсолютном и безоговорочном неприятии человека как такого. Ты, подобно пчеле, не бросаешься на каждого в надежде вонзить своё ядовитое жало ненависти, напротив, ты держишься поодаль от подобных чувств, разлагающих душу, и более напоминаешь зоркого орла, который гордо парит над человеческой свалкой безумия, бед и несчастья.
Вопреки всеобщему заблуждению, мизантропия — это не деятельная ненависть к окружающим, а уход от стада обезумевших, потерявших всякий человеческий облик; это бегство в страну насыщенной внутренней жизни, земля которой — родина для немногих избранных, разделяющих подлинные человеческие идеалы. Мизантроп любит людей, но не массы, которые ими притворяются.
«Как ничтожна и презренна жизнь большинства!» — с грустной улыбкой замечает мизантроп и бежит в уединение от крыс, зачумлённых пороками. Гуманно ли выбирать эскапизм там, где существует нужда в спасении тех, кто подвергся страшным болезням? Не нарушает ли премудрый врач, осознающий масштаб духовного разложения, символическую клятву Гиппократа?
«О нет!» — восторженно отвечу я, ибо нет большего человеколюбия в том, чтобы позволить болезни распространяться. Природа предусмотрительно вооружилась целым арсеналом улучшения человечества, и смерть, вероятно, самое действенное средство для этого. К чему вмешиваться в планы эволюции? К чему бросаться в объятия раковой опухоли социума, наивно предполагая её излечить? Нет, пусть филантропы, будучи по натуре своей людьми одухотворёнными, окунаются в заражённые воды общества и с чувством выполненного долга растворяются в них, камнем падая на самое дно, превращаясь в тех, кого они намеревались спасти.
Мизантроп мудр и рассудителен, подобно царю Соломону. Король мизантропии Фридрих Ницше в книге «Так говорил Заратустра» писал: «О братья мои, разве я жесток? Но я говорю: что падает, то нужно еще толкнуть! Всё, что от сегодня, — падает и распадается; кто захотел бы удержать его! Но я — я хочу еще толкнуть его!»
Не осуждайте мизантропов, ибо они есмь счастья алчущие. Рецепты для достижения этого испаряющегося эфира благоденствия у каждого свои. Бегущие от суеты и бренности бытия, они окружают свои замки рвом, оберегающим от ослепляющей темноты человеческого разложения и оглушающей тишины людских споров и распрей.
Я, подобно тебе, ежедневно наблюдаю трагическое полотно человеческого декаданса. Ленивое большинство, повинуясь низменности природных инстинктов, пестует крикливых ребятишек чревоугодия, забывая о том, что «человек есть нечто, что должно превзойти». (Фридрих Ницше)
О да, мы, люди, — непревзойдённые клоуны, глумящиеся над божественной идеей саморазвития. Мы преодолеваем себя, возводим многоступенчатые лестницы, дабы подняться на Олимп, усеянный звонкой монетой и соблазнительной красотой главенства в обществе, но забываем прокладывать пути к высшим ценностям, которые, одинокие и забытые, рыдают в глубине чёрствой и вертлявой душонки.
Как много в человеке таится жадности и злобы! Он, скитаясь по пустыне, в вихре песчаной бури обладания готов присвоить себе каждый бархан, только бы тот не достался ближнему. Он, потакая далёкому зову пещер, в опустошающих войнах заливает пустыню кровью врага, не понимая, что его враг, ехидно посмеиваясь в засаде, смотрит на него с зеркала ближайшего оазиса. Он, завидуя таланту, готов собственными грязными руками закопать его в землю, дабы тот никогда не накормил голодающих, но знай, человек: талант, погребённый под толщей земли, всё же пробьётся к солнцу, подобно семени, и порадует мир плодами своего интеллекта. Он…
Это всё он, человек! И это называют человеком?!
Нет, я не хочу жить в мире таких людей! Подобно стаду овец, с виду невинно жующих травку, они пережёвывают каждого, кто посмеет восстать против общества. Но мы, мизантропы, чуждые правилам, презирающие любую организацию, волчьим оскалом отпугиваем от себя стада, ибо «в стадах нет ничего хорошего, даже если они бегут вслед за тобой». (Фридрих Ницше)
Единоличники, индивидуалисты, скрывающиеся за тёмными одеждами презрения к обществу, мы, мизантропы, восстаём против испоганенного социума, мы ежедневно боремся с далёким предком человека, скрывающимся в каждом из нас, — с безумной, глупой, жадной, завистливой обезьяной, топчущей ростки знания и мудрости. И пусть мы, подобно остальным, и сгинем в холодном погребе могилы, но всё же мы будем погибать с мыслью о том, что не зря прожили свою скоротечную земную жизнь, ибо взглянули в холодные глаза смерти, гордо возвышаясь на баррикадах мизантропии, борясь за освобождение подлинного человечества из тюрьмы природных инстинктов.
Мы, Ирвин, умрём, но идея будет жить вечно.
Прощаюсь.
Андрей Варвар, мизантроп