КОМПЬЮТЕРНЫЙ ТОМОГРАФ И ГАСТРОСКОПИЯ. ОПУХОЛЬ НА ПЛЕЧЕ. ноябрь 2014
Время от времени я пыталась пробиться к врачам, надеясь на лечение современными препаратами. В то время был широко известен Интерлейкин и Зельбораф.
Точно не помню, но скорее всего через неделю, я поехала опять в отделение неотложной помощи и дождалась врача. Я объясняла ему, почему у меня именно меланома. Показывала черную корку там, где эта меланома была, остатки от родинок-сателлитов, говорила про операции и биопсии базалиомы на щеке, где еще можно было видеть остаток гнойного струпа... просила сравнить - там некроз, и тут - некроз.
Напрасно! Сначала врач был один. Потом он быстро ушел. Пришел еще один. Теперь врачей было двое. Какая разница?! Они не хотели меня слушать и отмахивались.
Я просила обследование. Анализы крови и плазмы. И если уж биопсия — то быстро и сразу же на мутацию гена BRAF.
После этого на их лицах появилось явное неудовольствие.
- Откуда вы всё это знаете? Зачем вы это все читаете? - спросил один.
- Вы же не врач. Почему вы НАМ ЧТО-ТО СОВЕТУЕТЕ? МЫ САМИ ЗНАЕМ, ЧТО НАМ СЛЕДУЕТ ДЕЛАТЬ! МЫ — ВРАЧИ! - сказал другой.
- Я пытаюсь получить помощь и спасти мою жизнь! - объясняла я, - Я имею кожу, которая быстро сгорает на солнце. У меня был очень тяжелый ожог в детстве. И потом было много солнечных ожогов. Базалиома в 37 лет. Операция. Потом — вторая базалиома. Еще операция. Рецидив. И опять операция. Для того, чтобы мне не изрезали лицо, я купила и применила Черную Мазь. Это легко найти в интернете: есть снимки и видео. И именно этой Черной Мазью я удалила меланому.
Моя мать умерла от рака желчного пузыря 4 стадии, метастазы в печени.
У моего отца был рак желудка. Посмотрите, какая я желтая и худая! Почему?!
Мне нужен рентген внутренних органов! - - пыталась достучаться я до докторов...
После этого на лице одного из врачей появилось выражение сочувствия, сомнения и задумчивости.
Затем он, нахмурившись, сообщил мне, что в таком случае он напишет мне направление на компьютерный томограф брюшной полости.
- Но у нас очередь! Надо ждать около двух месяцев...
- Даже если у меня рак?! - изумилась я таким срокам.
- Да! - решительно ответил он.
Возможно, лицо мое выразило такое разочарование и обреченность, что он вдруг сказал совсем другим голосом:
"Я постараюсь сделать все, чтобы вы получили КТ раньше! Мы пришлем вам приглашение. А пока — до свидания!Отдыхайте! Больничный у вас есть? Я могу вам выписать больничный..." - разговор был закончен.
Я пошла на автобусную остановку. За окном была темнота.... наш шведский «мёрк», то есть МРАК.
И этот Мрак наваливался на меня все больше и больше. Было чувство, что силы из меня быстро вытекают... Дома я свалилась без сил.
Приглашение на КТ я получила быстро. Срок ожидания был две недели. Можно сказать — рекордно быстрый срок. И вот я опять в Сундербине, жду КТ.
Такая же слабость. Очень холодно. Но в душе у меня — надежда.
Ко мне вышел врач. Все объяснил. Мне ввели контраст в вену.
Я тогда не знала, что контраст — это радиоактивное вещество.
Только почувствовала, что мне стало еще хуже... Только бы в обморок не упасть! - думала я.
Мне было очень плохо. Душно. Слабость. Мутило. Тахикардия. Сама процедура облучения в томографе была очень утомительной, я замерзла и у меня разболелась голова. Но наконец-то все закончилось. Домой я все же добралась. И в тот же вечер почувствовала зуд на плече там, где была вторая крупная базалиома, которую я выводила два раза с помощью ЧМ. Я думала, что я ее убрала, но все же опять обнаружила на том же месте «остаток» опухоли, несмотря на то, что базалиома вывалилась из плеча, как таблетка. Оказалось, что маленький раковый остаток очень быстро начал создавать новую опухоль.
А потом пришел ответ о результате КТ: метастазов в брюшной полости не обнаружено. Печень имеет диффузные изменения и гемангиому в 3 см. Жидкость в брюшной полости... что-то там еще было написано насчет желудка... Мне сложно было понять. Я не знаю всех этих слов на шведском. Да и какая разница?
Меня интересовал диагноз «меланома» и современные лекарства. Я на них в то время очень надеялась. А вот этого как раз и не было.
Вскоре мне позвонила женщина. Она объяснила, что в двух местах в желудке они увидели что-то не то... Но чтобы знать точно, что именно, мне нужно сделать гастроскопию и биопсию из желудка. Она назвала дату. Это было 18 ноября.
И вот я иду на эту самую гастроскопию. Я опять чувствую себя очень плохо. Мне очень холодно. Ах, как же мне холодно, почему же мне так холодно, ведь я одета очень тепло. Опять слабость. Плечо все покрыто мелкими язвочками с некрозом. Не менее чем на 10 см идут некрозные высыпания. Я понимаю, что вскоре опять получу опухоль. И она вылезет из глубины.
Я сижу и жду врача в большой комнате. Со мной уже поговорила медсестра. Дала мне одежду. Провела в кабинет. 10-15 минут мне кажутся вечностью. Сидеть тяжело. Я сижу и чувствую свою обреченность. Я не плачу и не паникую.
Все это время, с тех пор, как я «открыла» меланому, я была какая-то «железная», у меня не было отчаяния. Я не знаю, как это объяснить, но в голове словно что-то переключилось с того момента, как я поняла, что у меня меланома далеко зашедшей стадии. Может, это инстинкт — чтобы сэкономить силы, которых слишком мало?!
Пришла врач. Красивая и высокая. Приветливая. Удлиненное лицо, светлые волосы, серо-голубые умные глаза. Ах, эти глаза! Я и сейчас могу их вспомнить... Я увидела в них столько доброты, столько живого человеческого участия, столько желания помочь, что мне даже сложно найти слова, чтобы это описать.
У меня даже не было фотокамеры с моими снимками, которые я показывала дерматологам и другим врачам... Я забыла взять. Я ей на словах рассказала про ситуацию, почему я абсолютно уверена, что у меня меланома. И про родинки-сателлиты, которые вздулись пузырями от ЧМ. И про действие ЧМ, которая вызывает некроз раковых клеток. Как я, сама того не зная, убрала меланому на животе (а не образование под коркой, «возрастное, неопасное», по уверению врача-дерматолога), как наложила ЧМ на крупную «зверюгу» под коркой — а эта «зверюга» была меланомой. Потом две большие опухоли на щеке и под грудью, частично выходящую на грудь (это я ей показала наглядно на моем теле, раны еще не зажили, но стали поменьше).
- Я не могу теперь пробиться к врачам. Без бумаги, где гистология показывает меланому врачи не хотят меня слушать. Я никак не могу понять: неужели это так сложно — связать воедино все мои прежние операции, биопсии и гистологию? Ведь у них всё есть в компьютере. Все мои опухоли абсолютно идентичны!!!
Ведь тут любой поймет — если этот РАК выглядит вот так — значит и другое, которое выглядит также - тоже РАК! Если вот тут 2+2=4, то и в другом месте 2+2=4
Я сказала этой женщине все это один раз!
А ДРУГИМ ВРАЧАМ ПОВТОРЯЛА РАЗ ЗА РАЗОМ! С ФОТОГРАФИЯМИ в моей фотокамере. Но они смотрели на меня пустыми глазами, и как будто ничего не видели. И отвечали мне:"Нужна операция, гистология, биопсия здесь, здесь и здесь".
А она сказала мне с большим участием и добротой:
- Я все поняла! Я сделаю все что в моих силах, чтобы вы получили помощь как можно быстрее! Тут медлить нельзя! Если только мы обнаружим метастазы меланомы в желудке — я сразу же через мои личные контакты сделаю все, чтобы послать биопсию на мутацию генов. И вы получите необходимые препараты! - она погладила меня по спине, - Я вам обещаю! Я очень хорошо понимаю, что вы правы! И ошибки в диагнозах бывают. Тем более, если не применять оборудование, и думать, что постучав ногтем, вы точно знаете, опасно это или нет. Так нельзя! Есть оборудование для того, чтобы разобраться. Как можно надеяться на то, что только визуально ты знаешь все на 100%?
Врач стучит ногтем! Абсурд! А меланома — штука коварная. И может выглядеть по разному. Не волнуйтесь! А сейчас давайте посмотрим ваш желудок! - закончила она.
При этом она меня обняла, я почувствовала тепло ее добрых рук. Мне очень нужно было человеческое участие, и я была ей благодарна.
Процедура длилась долго. Мучительно долго. Я даже не представляю, как я все это выдержала. Зонд я проглотила. Но надо было выдержать две биопсии. На большом экране я видела как пульсирует мой желудок. Там была кровь.
И медсестра и врач все время мне помогали и поддерживали.
Столько участия, столько сочувствия я получила от них - мне даже не верилось в такое. Ведь можно же поддержать больного человека! Их спокойные добрые голоса поддерживали меня, учили, что надо делать. Они говорили мне как дышать и что делать во время биопсии. Как расслабиться. Они хвалили и успокаивали.
Я уже не помню, что там еще они говорили. Мне было очень плохо. Ведь я была тогда очень слаба и больна, выдержать процедуру стоило больших сил. Не раз были позывы на рвоту. Воздуха не хватало.
Но опять их голоса вели, успокаивали, помогали. Опять я слышу, что уже скоро они все закончат... вот только надо здесь взять еще... Надо выдержать. Потому что это очень важно.
Они не уставали говорить мне, какая я молодец, как я все хорошо делаю, какая я мужественная, сильная, стойкая, ну вот еще чуть-чуть...
- Ну потерпи еще, Марина! Какая же ты умница! Ты все так замечательно делаешь! - слышала я и от медсестры и от врача.
Медсестра держала меня за руку, она обнимала меня, было легче от ее прикосновений.
В итоге я выдержала. Врач взяла две биопсии. Мне дали придти в себя. Что медсестра для этого делала, я уже не помню.
Я вообще плохо помню, что было потом. Туман в голове, как в полусне я добиралась на автобусе домой. Дома у меня разболелся живот. Потом я все же выползла на прогулку. Немного погуляла — и вернулась. Совсем не было сил. А когда пришла — сделала содовую ванну. После ванны я вышла в кухню. На голове - полотенце, на мне — мягкий банный халат...
И тут по скайпу позвонила подруга из Витебска. Она стала мне что-то рассказывать и что-то спрашивать. Я отвечаю — а сама чувствую, что мне опять нехорошо. И на плече что-то жжет. Я потрогала пальцем — а там все мокрое.
Я смотрю на свое плечо — откуда-то из глубины появляются крупные, как зерна, гнойники, они стали лопаться на моих глазах, опять появляются новые, опять лопаются...
Прощаюсь с подругой и выключаю Скайп.
Я взяла ЧМ, и спичкой нанесла еще немного мази на эту жуть... И все это продолжается. Гнойники, как живые, выходят и выходят, опять лопаются, и опять возникают новые, а я все хочу их убить, убить... Ведь это же — новая большая опухоль! Опухоль почти на все плечо. Как раз тогда, когда я обрадовалась, что опухоль на щеке заживает, а та, что под грудью стала постепенно уменьшаться - и вдруг вылезает новая опухоль! Ну почему? Почему?!
На животе тоже лучше — корки сухие. Часть корок даже начала отпадать.
И вот опять! Опять! Опять опухоль почти на все плечо.
Не оставит меланома меня. Не оставит! Она жестока. Коварна. И не оставит меня, пока не добьет.
Вскоре там, где рака было больше, где лопались «зерна», образовалась черная корка. Вокруг была воспаленная кожа. Все красное. Все болит. Мне было очень-очень холодно. Меня трясло. Каждый раз, когда я применяла ЧМ и выводила большую опухоль, меня трясло, сильно знобило, и было чувство, что все внутри у меня заледенело... Я иной раз измеряла температуру. Обычно после такой «операции» она была от 34,4 до 35,2...
А в конце ноября я получила ответ на мои биопсии из желудка.
Врач писала, что у меня в двух местах есть язвы. И вызваны они бактериями хеликобактер-пилори. Что-то там еще она писала... уже не помню.
И еще она писала, что лекарства - антибиотики мне помогут все это вылечить. Рецепт она выписала. И в любой аптеке я получу все, что мне необходимо.
Она верит, что все у меня будет хорошо...
Еще до того, как я прочитала ее письмо, я поняла, что в желудке у меня метастазов не найдут. Почему-то я в этом была уже уверена. Я чувствовала, что все опухоли будут идти по коже и под кожей. Во всяком случае, пока что так. На этом отрезке времени. Оказалось, что я не ошиблась.
Позже специалисты подтвердили мне, что моя меланома развивалась именно лимфатическим путем: поражены были лимфоузлы. И все метастазы шли по лимфе, под кожу и в подкожную клетчатку.
К тому времени я уже прочитала об опасности антибиотиков при онкологии.
И я не пошла в аптеку. И я не принимала антибиотики. И никто меня не мог уговорить это сделать: ни врач в поликлинике, ни подруга из Витебска, ни врач -дерматолог в частной специализированной клинике Гермелинен, ни соседка Эва.
Я понимала всю опасность язвы в желудке: запросто могла получить внутренне кровотечение. К тому же при том, что я пила содовый раствор и много соков и трав, разжижающих кровь, опасность кровотечения возрастала в разы.
Но смерть от меланомы мне казалось намного более близкой и страшной, чем смерть от этих двух язв в желудке.