ВСЕ ПО 50
(или фикспрайс)
АННА МЕДАЛЬЕ
Почему подзаголовок рассказа фикспрайс, потому что при кажущейся равной цене за все, каждый платит свою цену за те решения, поступки, которые с ним происходят. И цена этих решений бывает довольно высока.
В Москве есть знаменитый роддом, коренные москвичи поймут, о чем речь, сейчас в этом здании аптека, банк или что-то другое. Когда-то это был роддом, где родились многие знаменитые москвичи и не очень. Там родилась и я в 1968 году осенью. Мама была студенткой последнего курса Института Стали и Сплавов, когда меня родила. Уже на последних месяцах беременности она защищала диплом. Папа еще учился. Чтобы денег хватало, он подрабатывал ночами- грузчиком на железной дороге, ездил летом в стройотряд на Север с друзьями.
Мои воспоминания о детстве очень отрывочны, что-то я помню только по семейным фотографиям. Как и все малыши, в семейном альбоме сохранились фото мои-такой типичный ребенок с толстыми щечками, перевязочками на ножках. Лежит, улыбается. Есть фото мамы в платочке и в шубке с коляской, гуляющей со мной у австрийского посольства.
Самые светлые воспоминания детства – я на даче, с дедушкой и бабушкой, к нам приезжают родственники. Сохранились мои фото, лежащей на чемодане, на фоне машины, которую дедушка-стоматолог купил моему папе-первый запорожец. Дедушка держит меня на руках, сзади стоит дядя Элик, бабушка влюблено смотрит на меня. Вот я с пластиковым крокодилом в руках, рядом упитанный еврейский мальчик постарше. Он опекал меня на даче, добрый парень, с веснушками на лице.
Еще из детства я помню маленькую 6-ти метровую комнату, где сидим бабушка, мамина мама Фрида, я у нее на коленях и мама. Перед отъездом к папе в Архангельск, где он служил офицером в войсках связи. Там мы жили в домах, было очень тепло. Офицеры с молодыми женами собирались вместе по вечерам, меня укладывали спать и оставляли одну. Но мне было совсем не страшно. Я вылезала из детской кроватки сама, когда хотела попить или на горшок. Мы – дети офицеров вместе играли у дома, валялись в белом снегу, играли в снежки. Ездили большой компанией с родителями смотреть деревянные сохранившиеся строения под Архангельском.
Потом меня по возвращении в Москву отдали в детский садик на ул. Танеевых, сейчас М.Власьевский переулок. Когда меня забирали из садика, мы шли мимо дома летчика Россинского, «дедушки русской авиации», там во дворе дома стоял его деревянный самолет. Сейчас в этом здании находится РОСИЗО, внутри его отреставрировали. Самолет, конечно, куда-то увезли.
В садике были очень добрые воспитатели. Чем старше мы становились, тем мальчики больше обращали на нас девочек внимания. Мне они ставили подножки, убирали стул, когда мы садились кушать. Мне это не нравилось, но говорят, таким образом, мальчишки оказывают девчонкам знаки внимания. Однажды, во время тихого часа один мальчик, не помню, как его звали, подошел ко мне и поцеловал меня прямо в губы. Нас потом наказали вместе.
В школу я пошла в Староконюшенном переулке, как потом выяснилось, там жил Хрущев с семьей, судя по мемориальной доске на доме в начале переулка. В классе у нас учились разные дети. У одних папы были дипломатами, журналистами, другие жили в нищете в огромных коммуналках, у одного мальчика папа был бандит и сидел. Учительница, как мне казалось, не любила меня. Когда я как-то замечталась, и стала смотреть в окно, она меня наказала, и выгнала из класса. И один мальчик встал и стал меня защищать, он казался мне очень красивым. Мама потом забрала его из нашей школы. Другой мальчик нес мне как-то портфель до дома. Но я не приняла его ухаживаний. Чем старше мы становились, тем сложнее становились отношения с мальчиками и девочками в классе. Пришли новые ученицы в наш класс, у одной папа был военный. Она била мальчишек портфелем по спине, собрала вокруг себя кружок девочек и своих «прихехе», как мы их называли, свиту свою. Они меня невзлюбили, часто объявляли мне бойкот, подмяв под себя всех мальчишек. И со мной уже никто не дружил. Хотя с удовольствием списывали с моих тетрадок, просили ответить на уроке, потому что я всегда выполняла все домашние задания. Один раз мы с «прихехе» поругались, и они спустили меня с лестницы. Было два мальчика-один с фамилией Баллод, другой Мясоедов, которые при мне говорили дразнилку: «евреи-кругом одни евреи». Я еще не до конца понимала, о чем они говорят, хотя знала, что по национальности я – еврейка. Я дружила с троешницей Жанной, потому что жалела ее, и очень жалела одного мальчика двоечника, у него было грязное лицо и руки всегда. Жанне я как-то дала шапку, когда она потеряла свою в раздевалке. Родители старались меня всегда одеть получше, в комиссионном магазине покупали на чеки импортные вещи. И однажды у меня в коридоре украли шапку меховую и что-то еще. И я сидела, ждала, пока придет бабушка и принесет мне другую шапку и шарф, чтобы зимой дойти до дома.
Учителя меня любили, я была обязательной, аккуратной, хотя хорошисткой. Но по геометрии мне ставили 4 только за усидчивость. Я ничего не понимала в теоремах.
Класс у нас считался тяжелый, мальчишки на уроках себя плохо вели. Особенно на русском языке. Добрая наша Татьяна Михайловна терпела, когда мальчишки стреляли из трубочек булавками, и бумажками, свернутыми в шарик, а однажды они принесли сырки из буфета и бросались ими. Боялись они учительницу литературы Любовь Эммануиловну, она могла и накричать. Я у нее занималась на 4 и 5. Очень любила учить и читать стихи. Мы сдавали Лермонтова, Пушкина. Больше мне нравился Лермонтов за его страдания, а не солнечный Пушкин. Однажды, кружок девчонок и мальчишки издевались во дворе над неуклюжим, полный моим одноклассником - Дризе. Я за него вступилась и за руку, чтоб его не обидели, отвела домой. В 8 классе после уроков я пропадала в кабинете биологии- делала стенды. Думала, что стану биологом. Через много лет, попав в гости к учительнице биологии я выяснила, что она терпела меня не из любви,а просто потому что терпела, а любила она наших мальчишек, так как всю жизнь прожила одна без детей и мужа. Биологом я не стала.
Как-то в школу приезжала комиссия из РОНО и меня попросили,так как я училась в музыкальной школе что-нибудь сыграть для комиссии. Помню трепет, рояль в актовом зале.
Родители забрали меня после 8 класса из школы. Из-за вступительных экзаменов я не пошла на выпускной, потом очень жалела.
В училище я готовилась поступать с очень милой маленькой по росту, как ребенок учительницей – Элеонорой Марковной. Она жила рядом с м.Алексеевская. Сначала папа возил меня к ней на машине, потом я сама ездила на метро. У нее была больная, старенькая мама, которая разрушила ее жизнь, не дав с мужем уехать в Израиль. И Элеонора Марковна всю жизнь прожила одна, ухаживая за мамой, пока та не умерла. Часто на занятиях я начинала засыпать от духоты в комнате, а Элеонора Марковна жаловалась папе, что я невнимательна на занятиях.
В училище я поступила. Правда, у меня была 3 по фортепиано, у меня было хорошо с музыкальностью, но плохо с техникой. Меня определили к педагогу, которая была строгая, могла накричать, выгнать с урока, но зато я научилась хорошо читать с листа и неплохо играть на фортепиано, что позволило мне много лет потом работать концертмейстером.
Курс у нас был не дружный. Каждый сам по себе. Я пробовала дружить и с девочками, и с мальчиками, но как-то не очень удачно. На контрольной по физике один мальчик, который мне не очень нравился, он всегда хлюпал носом и носил водолазки с короткими рукавами, прорезал голую девушку на моем калькуляторе. Я обнаружила это потом, не понимая на что он намекал. Другой мальчик с курса, с которым мы пошли гулять, и чтобы о чем-то поговорить я неудачно посплетничала про нашу однокурсницу и он мне сказал, что я такая же, как все. Это послужило мне уроком. Я много лет делала себя не такой, как все. И это мне удалось. Как папа говорил, что еврейский ребенок должен быть на 10 голов выше, чем остальные. И я старалась. Но, говорят,выше головы не прыгнешь. В Московскую консерваторию я не поступила, как ни старалась я и родители. А ехать в Нижний Новгород учится я, будучи домашним ребенком не захотела. Был момент, когда на 3м курсе я чуть не бросила муз.училище. Мы с моей подругой, которая теперь известная певица и солистка Мариинского театра, пошли пробоваться в театральную студию. Была Перестройка. Интересное время. Меня взяли ее – нет. Там надо было репетировать, ездить на гастроли, и мама мне не разрешила, сказал доучись-и тогда, пожалуйста. Но она таки стала артисткой. А я так и не решилась. Я ходила мимо Щукинского училища и даже не решалась туда зайти, настолько я была стеснительная.
Наш однокурсник по муз.училищу собирал у себя компанию и мы все снимались у него в любительском кино. Мы даже участвовали в конкурсе любительского кино, но наш фильм не поняли, половина жюри вышла во время показа. А потом через 10 лет такое кино стало нормой снимать. Но тогда. Однокурсник уехал в Израиль, а без него я поступать во ВГИК не стала, не решилась опять же, на киноведческий. Мне казалось, что как, у меня нет публикаций и проч. Мечта сбылась через много лет, но об этом позже. Время было сложное. Мы семьей должны были, как многие эмигрировать в Израиль, но не уехали. Потом в Германию, но бабушка, мамина мама заболела, и не хотела никуда ехать. А дед-папин папа сказал: «Я брал Берлин, не поеду я к этим фашистам». И тогда папа, найдя молодую жену себе, ушел от мамы. Мама долго болела-сначала перелом крестца, потом язва. Потом умерла от рака бабушка. Дедушка ушел очень быстро, как родители развелись. И в больнице мне шепнул: «Как плохо я воспитал своего сына, что он Вас бросил». На следующий день его не стало.
Я должна была ехать в Америку в гости к Профессору. Папа меня с ним познакомил через своих друзей в Москве. Он был старше меня на 25лет и казался мне старым. Теперь его уж и в живых-то нет. Умер от сердца. Тогда он ухаживал за мной, я танцевала с ним в ресторане гостиницы Космос ду, ламбаду, которая только входила в моду тогда. Пытался уложить меня в постель, но я сопротивлялась, и он уехал обиженный. Появился через 3 года. Я уже тогда была по-другому настроена, прошла неприятности, неудачную влюбленность, кончившуюся больницей и скорой. Я уже была взрослой, самостоятельной женщиной. Мы встретились, и он пригласил меня в Америку приехать.
Первый раз в своей жизни я оказалась за границей. Среди изобилия товаров, одежды и еды. Когда мы ходили с ним в магазин и говорил, что ты хочешь, там было все,и я не знала, что выбрать. А в это время в Москве был Горбачев, и жизнь по талонам, очереди за маслом и проч. Все это казалось невероятным. А тут. Я не знала даже свой размер нижнего белья, и так и не купила себе бюстгальтер. Так привезла всякую фигню, какую-то одежду, немного косметики, которой у нас не было еще и в помине такой.Сэкономила 60 долларов. Профессор на мне так и не женился. Мама, которая лежала дома, после падения и перелома крестца выздоровела. Я вернулась и погрузилась в обычную московскую жизнь.
Я была расстроена, что я не вышла сразу замуж, и когда в гостях у подруги за мной стали ухаживать два молодых человека, мне было приятно. Один, мой будущий муж звонил мне вечерами, и мы долго болтали. Он был на машине, мы ездили в гости, оставались там ночевать, но между нами еще ничего не было. Было очень весело. В компании были барды, музыканты, поэты. Про нас все говорили, что мы – хорошая пара. И как-то в гостях у наших общих друзей, моя однокурсница по муз.училищу, которая была замужем за другом моего мужа, прямо уговорила меня, что надо проявить инициативу и самой предложить гражданский брак. Да и мне надоело быть при маме с сестрой. И все закрутилось. Через 1,5 месяца я переехала к мужу, потом забеременела. Тут начались конфликты с его родней по воспитанию ребенка, по бытовым проблемам, скандалы. Отношения портились постепенно между мной и мужем. У него появились деньги, бизнес. Он пропадал с друзьями, и мало уделял мне внимания с ребенком. Сначала моя мама оставалась с дочкой, мы ходили в гости вместе. Но пьяные компании, где были и любовницы и жены вместе, мне не нравились. И со временем я перестала ходить с мужем. А свекровь как-то сказала: «Тебе нужно иметь свою жизнь». Через много лет я ее услышала.
Когда я во время учебы в Институте ТВ и РВ пришла работать на радио, тут-то постепенно я обрела новых друзей и совсем другую, свою, интересную жизнь.
Сначала я попала звукорежиссером в Болгарскую редакцию. Училась на своих ошибках,набивала свои первые шишки на работе.
Потом меня перевели в Китайскую редакцию. Там был очень строгий, даже скандальный режиссер, но очень интересный человек. Мы с ним вели философские беседы. Он учил меня профессии. Пройдя определенную практику, и уже чувствуя себя уверенно, начальник тех.отдела определил меня в Немецкую редакцию, где я проработала вплоть до увольнения. Там было трудно работать, но интересно. У каждого журналиста свой подход к работе, характер. Надо было приноравливаться к Выпускающим, которые отвечали за мою работу перед начальством. Там я решила заняться журналистикой и делать свои передачи. Что позволило потом мне перейти в Редакцию Европейского вещания, и стать уже спецкором официально. Я ходила на тусовки, концерты, спектакли. Отношения с мужем постепенно начали портиться. Ему не нравилась моя новая, самостоятельная жизнь. Он скандалил, устраивал сцены ревности. Сам сидел уже вечерами дома, не ходил по гостям. Зато я приходила часто поздно, заполночь. Тут-то у меня закрутился первый серьезный роман, когда я чуть не ушла из семьи. Я начала делать передачи о джазе. Со мной познакомился после концерта известный бас-гитарист. Я ездила к нему в гости на дачу, это было чудесное, романтичное время. Он ухаживал за мной, вкусно кормил. Он научил меня готовить вкусно. К нему постоянно приходили интересные люди: то исполнительный директор Студии ТРИТЭ Никиты Михалкова, то папа певца Соколовского, сам в прошлом солист группы, да много кто. Все время были интересные разговоры, застолья. Мой любимый музыкант играл для меня, мог ночью что-то петь, сочинять. Мы вместе слушали интересные записи, которые он привез, когда жил в Америке. Мы тусовались вместе, ходили в гости, я была на всех его концертах в клубах, но однажды все как-то начало надламываться в отношениях. И его хороший друг сказал мне: «Оставайтесь просто друзьями». И я его послушалась. Мы до сих пор дружим. Общаемся, я хожу на его выступления. И жизнь показала, что ничего бы не вышло в тот момент серьезного. У него были свои проблемы, хотя он официально был разведен, у меня свои.
Дальше я влюблялась, но как-то несерьезно. Зацепил меня красивый, высокий голубоглазый блондин. Он подвез меня как-то до работы накануне 8 марта. Поцеловал в губы, как тот мальчик в детском саду, и сработали воспоминания и ощущения детства. Сначала, правда, я не придавала значения нашим отношениям, его звонкам. А потом влюбилась без памяти. И не могла ни дня без него. Мы встречались в квартире моей мамы, когда она уезжала в Америку, или у него. Мы оба были женаты, мне и ему сложно было принять какое-то решение. И оно не принято до сих пор. Я уезжала с работы днем на несколько часов, потом возвращалась, или уходила рано утром, потом шла на работу. Отношения были просто экстремальные. Потому что ему звонила жена и дети, а меня контролировал муж. Я даже пошла на эксперимент, тяжелый для меня, я стала няней для его детей и домработницей. Но психологически быстро сломалась и ушла работать в Союза кинематографистов, потому что поступила учиться во ВГИК, и мечтала работать по специальности. Но мы до сих пор не живем вместе, а только изредка уже теперь встречаемся. Я не могу развестись, а он уйти от жены и детей. Меня держит квартира, отсутствие постоянной работы. Его дочка, и материальная сторона.
Последний мой порыв в любви случился, когда я работая на радио год выпускающей эфира, и начав хорошо зарабатывать, поехала в Ригу, потом уже оказалось, что там у меня жили много родственников, большинство погибло в Холокост. С потомками я переписываюсь в фейсбуке.
Я пришла вечером в ресторан рядом с гостиницей. Увидела сразу – вот мужчина моей мечты. Основательный такой, крепкий. Он подошел ко мне пообщаться, ну, как со всеми своими посетителями, и не мог от меня отойти. Все сидели парами, компаниями в кафе, я была одна. Потом он мне дал свою визитку, сказал-пиши,звони,приезжай. Я не сразу решилась ему писать. Думала, ну, мало ли у него таких, кто приходит в его ресторан посидеть, пообщаться.Но моя знакомая, которая меня и вывела на путь самостоятельной жизни сказала, а ты обрати на него внимания, начни переписываться, поезжай к нему. Но моя последняя любовь тоже оказался не свободен-жена, сын, бизнес. Я несколько раз ездила в Ригу. Бродила по городу, купалась в Юрмале в море. Мне казалось, вот оно счастье. Но случай все испортил.Я предложила моему новому другу вместе поехать в Париж. Он со мной не поехал-жена, бизнес. Забронировал мне отель, я прочитала-просто ужасы какие-то. И не поехала. Теперь, думаю, из этих отношений и не выйдет ничего. В Москве у меня продолжаются предыдущие мои отношения, но тоже без определенности. С работой пока затянувшаяся пауза. И, отметив в кафе свои 50, я думаю, что же еще, какие сюрпризы и авантюры ждут меня впереди?!