В 90-е годы растерявшийся народ метался по мере сил и информированности во все стороны от свалившегося на него счастья свободы выбора.
По-прежнему жить уже было невозможно, все поменялось. Работы не стало или она не оплачивалась, а самое примитивное выживание заставляло что-то предпринимать.
Многие кинулись из «совка» в благословенные земли, которыми считали все, что находится за границами мачехи-родины.
Проще было немцам, они сразу махнули на историческую родину, куда принимали по программе канцлера Коля просто по фамилии. Даже если ее носители скуластые и раскосые выходцы из Казахстана и других азиатских республик бывшего Союза.
И не беда, что поначалу в местах их расселения исчезли все утки в городских прудах, зато завалы автохлама вдруг стали востребованным товаром.
Повезло и евреям из среды интеллигенции, не сумевшим приспособиться и освоить какую-то нишу в новом, преимущественно, криминальном бизнесе. К их услугам было сразу несколько программ. Тут тебе и земля обетованная и та же Германия с вечной перед ними виной, и американские возможности для даровитостей, ученых и специалистов.
Как-то незаметно исчезли греки. Были и не стало. Как в салтыковском «Диком помещике» мужики.
Неприкаянными оставались русские, как всегда никому не нужные и ни к чему не пригодные.
Это рабочий класс с остановившегося производства, специалисты оборонки, военные после сокращения, учителя, врачи, зарплаты которых не хватало для проезда на работу. А так же номенклатура среднего и низшего звена многочисленных партийных, советских и хозяйственных структур, выброшенная без всякой люстрации за борт жизни.
В стране шел непрекращающийся передел всего. Влияния, власти, собственности.
Едва сформировавшийся коллектив предприятия, учреждения или административного органа запросто мог сменить вновь возникший руководитель, который заявлял, что он пришел со своей «командой» и увольнял прежних работников, заменяя их своей, по сути, бандой.
Вот и побежали эти невостребованные, а порой уже разыскиваемые братвой или милицией бывшие советские кто куда. Многие недалеко. По средствам.
Адвокатская контора Каталин Прандлер в Будапеште. Называется по имени хозяйки. Специализируется на работе с русскими.
В нашем понимании это юридическая контора по оказанию услуг иностранцам для получения вида на жительство и сопровождению их деятельности.
Каталин пользуется популярностью, потому что знает русский, английский и немецкий. Сама она работает строго соблюдая венгерские законы и блюдя интересы клиентов.
Но вокруг нее столько проходимцев пользующихся незнанием местных законов и обычаев переселенцами, что те, то и дело попадают в истории, сопряженные с материальными потерями.
Жульничают и русские и украинцы. Русские специализируются на мошенничестве, украинцы на бандитизме.
Каталин не подозревает, что вокруг нее сложилась и действует полукриминальная структура. Ее устраивает, что их участие исправно пополняет поток клиентов. Так что квартира в центре города с пятиметровыми потолками, где она поместила свою практику, уже тесновата. Пришлось перегородить ее на два этажа.
Клиенты приезжают по схеме отработанной ее сомнительными партнерами из России. Там сидят вербовщики, на местах размещающие рекламу о сказочной заграничной жизни в белых штанах.
Клюнувших на их россказни людей (в основном в 90-е было много нормальных и приличных), снабжают липовыми приглашениями и отправляют в Венгрию. Особо осторожных сопровождают за их счет, заодно проводя встречи с кураторами и подельниками.
В Будапеште их встречают, размещают и приводят в контору Каталин. Теперь уже с них глаз не спускают. Каждое желание новоприбывших исполняется соответственно платежеспособности.
Попутно выясняют, обладает ли клиент значительными суммами и где их хранит. Это не сложно, открытие банковских счетов тоже в их компетенции.
Пока деньги не попали в банк, их пытаются изъять. Для чего под рукой шайка украинцев из приграничных районов, чаще Ужгорода.
Наезд осуществляется в первый-второй день, когда не осмотревшиеся еще люди «случайно» остаются одни. Прямо в центре города к ним подходит группа отморозков и требует заплатить пошлину за пребывание на их территории. Окружающие не понимают русского языка, поэтому помешать не могут.
Неуступчивых и агрессивных оставляют в покое. Малодушных быстро освобождают от всего лишнего. Они, естественно, обращаются к своим кураторам, те тянут волынку, ожидая сигнала от подельников, якобы, не зная как помочь. Часа через три жертвы оказываются в полиции, но искать уже некого. Их обидчики давно дома, в Закарпатье.
Венгерской полиции своих дел хватает, и вмешиваться в дела русских, а под это определение попадают и украинцы, они не хотят. Записали данные, приняли заявление и забыли.
Были случаи, когда человек, вынужденный обстоятельствами на родине, собирал все что мог и ехал без намерения возвращаться. Оставшись без копейки в кармане, теперь стремился уехать домой. Кому-то удавалось. Некоторые попадали в ряды бомжей, и скитались с ними, утратив документы, пока не отлавливала полиция. Затем депортация со всеми прелестями возвращения в Россию в таком качестве. Это если, пользуясь незнанием языка, не навешают чужих грехов и не упрячут в тюрьму.
Обращение в российское консульство ни к чему не приводит. Многих просто не пускают. Или проводят назидательную беседу и выпроваживают. Второй раз видеть наследников Железного Феликса никто не хотел.
Кстати, консульства других стран в те времена относились к своим гражданам иначе. Проводили встречи землячеств, консультации в затруднительных ситуациях. И лица сотрудников отличались индивидуальностью.
В отличие от русских, у всех были землячества в истинном значении слова. Собирались, что-то обсуждали, знакомились. Поначалу и к русским относились как к собратьям по несчастью. Потом стали разбираться и сортировать. Среди них, помимо вынужденных переселенцев оказалось много попросту скрывающихся и не склонных себя афишировать.
И, если при встречах с земляками все старались сблизиться и оказать поддержку друг другу, то русские друг от друга шарахались.
В местах совместного пребывания, будь то единственная православная церковь или Российский культурный центр, новоприбывшие на общение не шли, удивляя этим переселенцев советских времен. Те все больше оказывались на чужбине по причине смешанных браков и им были неведомы трудности новичков.
К этому времени в Европе уже схлынуло наивное отношение к русским как к жертвам режима. Расползавшийся по всему миру криминал заставил повсеместно относиться к ним с настороженностью. Все чаще стало встречаться словосочетание «русская мафия».
Каталин обслуживала множество фирм нуждающихся в юридическом обеспечении. А нуждались все, учитывая незнание языка и законодательства. Она же рекомендовала бухгалтера со знанием русского, у которой тоже было много юрлиц на обслуживании.
Это в России при ее запутанном бухгалтерском и налоговом учете каждая фирмочка должна иметь несколько бухгалтеров.
В Венгрии все по шаблону и без возможности двоякого толкования. И все занимаются своим делом. Фирма отправляет в налоговую инспекцию отчет за определенный период. Перечисляет налог на прибыль, и налог в фонды. Определенный процент. Все. А уж по фондам все разносится самой налоговой. Поэтому нет дублирования, отпадает необходимость в сверках, проверках, инструктажах.
Кроме того, налог на прибыль не начисляется в течение первых трех лет и пока не компенсируются затраты на создание фирмы и вложения в ее деятельность.
Все всё понимают. Поэтому в затраты включают все вплоть до покупки квартир, машин, их эксплуатацию и прочее. Потом фирму переводят на нули и открывают новую. Первую со временем ликвидируют. Государство на эти шалости смотрит сквозь пальцы. Отношение такое: мы тебя не трогаем, кормись сам, не канючь пособий.
Наши люди, осмотревшись и оторвавшись от опекунства «помощников», мало-мальски отладив добычу хлеба насущного отдыхают от безалаберности, мелочного надзора, бандитского и милицейского беспредела, которые уже стали нормой на родине.
Начинается более-менее упорядоченная жизнь. Работать приходится много, но здесь подбирается деятельный и не боящийся трудностей народ, абы кто на переезд не решится.
Теперь фирма Каталин становится своеобразным клубом по интересам для тех, кто уцелел, остался на плаву и задержался. Люди начинают присматриваться, сближаться и даже сотрудничать. В этом сообществе уже многое друг о друге известно. У каждого своя история, свои удачи и невзгоды и свой опыт. В том числе и адаптации. Много курьезов, люди обладают привычками, которые здесь кажутся странными. А уж их опыт ведения предпринимательства и общения с официальными органами и лицами, вообще, тема для анекдотов и побасенок.
В этом цикле расскажу о людях, выброшенных за борт и их борьбе за выживание.