Лечусь…
(Запись в дневник)
Всё-таки я угодил в больницу. В кардиологию. Большей частью по собственной вине. Всё думал: обойдется, само собой образуется. Понадеялся на знаменитый русский авось. Да не тут-то было! Прихватило так, что хоть волком вой!
Пришел я в регистратуру, а там очередь такая, что оплошавшее моё сердце едва ли выдержало бы многочасовое стояние среди людей, опечаленных болью тела и незавидной долей. От каждого исходила не только боль, но и желание не простить ближнему своему его ужасное состояние, которое могло помешать приблизиться к окошку, где выдают талоны к врачу.
Моя попытка записи через госуслуги потерпела полнейший крах.
Пошел я мыкаться по частным клиникам и кабинетам. Ну и что? У частников всё давно схвачено. Чтобы ободрать пациента, врачи, которые по совместительству открыли частные кабинеты, ловко придумали для себя некое «разделение труда». И посылают друг к другу, проделав определенную работу по взиманию денег у очередного пациента. Однако все эти врачи завершение лечения предлагают в муниципальном городском лечебном учреждении на стационаре, где они тоже подрабатывают.
Однако мне повезло. Один из врачей был моим учеником в школе. Созвонился он со своим другом, руководителем лечебного учреждения, и я попал в кардиологию с терпимыми помехами. Койка, хоть и с трудом, была мне предоставлена. То есть не в коридоре, а в четырехместной палате. В ней пожилые, как и я, пенсионеры встретили меня любезно и проинструктировали, что тут и как.
Не хочу наговаривать, в палате чисто, у каждого новая тумбочка с разными отделениями. Койки тоже почти «модерновые». На них плотный поролон. Он вместо матраца, застеленного ёрзающей простынкой. Матрац короче койки, поэтому в конце пусто. А чтобы он не ездил туда-сюда, умельцы из бывших пациентов заложили между спинкой и поролоном пластиковые литровые бутылки, наполненные водой. По вертикали матрац не ездит. Зато налево или направо старается соскользнуть. Левая сторона спасительная, потому что упирается в стену, а правая норовит свалиться на пол. Если ты не лишен чувства юмора, то такие приключения матраца даже забавляют.
Но более всего «забавляет» холодильник. Шесть минут он работает, десять – «отдыхает». В момент работы этого чудесного аппарата создается впечатление, что рядом с тобой ревет бульдозер. Но он безопасен, безотказен и поразительно долговечен, потому что создан ещё в СССР.
Удивительно то, что в чисто прибранной палате, как вражеские лазутчики, по стене нервно ползают тараканы. При выключенном свете они «разговаривают» друг с другом: «Шур-шур-шур, шур-шур-шур». «Опять «шурики» спать не дают! – жалуется мой сосед, бывший рабочий, включает свет, снимает тапок и норовит наказать лазутчиков метким броском. Шустрые и умные насекомые исчезают мгновенно, как будто проваливаются куда.
У двери на койке расположился бывший инсультник, у которого вяло трепыхается сердце. Ему не позволяют добрые медсестры вставать, поэтому он в памперсе. Над ним добродушно посмеивается санитарка, говоря ему: «Пора, мой миленок, стриптиз делать. Я по хорошему мужику соскучилась...» «От сумы, от тюрьмы и памперсов не зарекайтесь, охальники!» - говорит она в сторону мужиков, вздумавших гоготать над простодушными, беззлобными шутками старой санитарки.
Вообще, лечение хорошее, веселое. Пока что. Врачи и вся обслуга вежливы, предупредительны. Мне кажется, нравственная атмосфера подходящая. Она лучше лекарств.
Правда, вчера отвозили санитарки в морг покойника. 53 года мужику. Ему не удалось дожить даже до того пенсионного возраста, который пообещал президент - в «смягченном» виде.
Если буду жить, то продолжу запись на следующий день. А сейчас – процедуры!