Светлой памяти Михаила Саидовича Сеит–Умерова посвящается.
Москва – разговор на кухне
В конце 1944 года, М.С. Григорьева устроилась на работу уборщицей в магазин. Заведующей магазином была женщина необычной красоты. Мужа у нее не было. Улыбалась она редко, но какая у нее была обворожительная улыбка. Красивые, ровные, белые зубы, губы как лепестки красной розы. А ведь губной помадой не пользовалась. Она с сыном Николаем жила в доме отца и матери. У них был большой огород и маленькая пасека уликов на 20-30. Еще у нее была родная сестра. А кто из них был красивее? Определить трудно. Марцеля Соммер была немного старше своей сестры, а потому в выигрыше была младая сестра. Елена поступила в медицинский институт, в городе Сталинабад, Таджикской ССР. И вот тут, она, встретилась с очень стройным, хорошо сложенным брюнетом. Как пел в то время знаменитый на всю страну Леонид Утесов: Любовь нечаянно нагрянет». Студенты медики и, студенты педагогического института, все встречались в ботаническом саду, расположенном почти между институтами. А внизу под городом, текла речка Душанбинка.
Ботанический сад, был нисколько не хуже парка Чаир в Крыму. И, молодая парочка встречалась не только в институте, но и в красивом парке и, спускались вниз к реке. Красавица Елена, решила показать и познакомить Михаила Саидовича Сеит–Умерова со своей семьей, а потому повезла его в город Резар. Когда они подошли к калитке ее двора, то увидели отца и мать Елены сидящих на лавочке. Глава семьи пригласил в дом красивого парня приехавшего с его дочкой. Выставили на стол шикарное по тем временам угощение. В процессе застолья отец стал расспрашивать гостя: «Как тебя зовут, кто ты, откуда родом, кто твои родители?» Он почти устроил ему допрос. Михаил рассказал, что у него очень хорошие родители, что жили в Крыму, в собственном доме, в полном достатке. Против советской власти не выступали. Жили тихо и мирно, как все. Многие родственники были в рядах Красной армии, воевали.
Отец с матерью расстроились. Их дочь, красивая девушка, нашла себе татарина, да еще крымского. В штыки встретили такое знакомство. Таджики, узбеки с душей принимали крымских татар, как своих, болгар, греков, немцев. А тут прямо великая политика. Но Марцеля, старшая сестра, посмотрела с другой стороны, на выбор Елены. Парень красивый, здоровый, студент медицинского института, учится на отлично. Как паровоз, в учебе тянет ее сестру и, с таким педагогом она на 100% закончит институт. Война кончилась, жизнь хоть и страшно тяжелая, но все равно, меняется в лучшую сторону, страна встает, народ трудится. Но старики не разрешили Михаилу остаться ночевать в их доме.
Марцеля вспомнила про Мотю. У подруги, муж тоже не русский, мусульманин, а живут хорошо, он ветеринар, лечит скот. Они привели Михаила к Адель Салимовичу в дом. Хотя и было поздно, но Михаила приняли, вскипятили чай, накрыли стол и, за пиалой душистого зеленого чая завязалась дружеская беседа.
Адель Исхаков был старше по возрасту, воевал, имеет ранения, ордена и медали, но отнесся к Михаилу с большим уважением. Он рассказал ему, что он сидел как враг народа в 1938 году. В 1941 году в апреле месяце его амнистировали совсем по другой статье. А когда вернулся домой, в город Денау, Узбекской ССР, его тут же забрали в НКВД в особый отдел, вместе с женой и ребенком. Взяли отпечатки пальцев у меня и жены, заставили подписать бумагу, что я нигде не буду разглашать, что я был на лесоповале и, как над нами издевались, голодовали, цинга, дизентерия, туберкулез да еще и расстрелы. Сказали, чтоб я за 24 часа покинул свой дом, в центре города Денау. Мы переехали в город Регар, вот здесь и живу, но в 1941 году в конце лета, меня забрали на войну.
Михаил Саидович, братишка мой, воевать было легче. Наша дивизия, одна из первых прорвала фронт выше города Сталинграда и, мы пошли на Абгонерово, Аксай, Ростов. Первыми остановили армию Монштейна. В нашу конную дивизию, еще за Волгой, когда готовились к прорыву, подвезли сибиряков и, ваших крымских татар. Они отступали аж до Волги. Так что видел как воевали ваши. Так произошла встреча Адель Салимовича, в будущем, с очень большим и прекрасным человеком Михаилом Саидовичем Сеит-Умеровым.
Не взирая на протесты родителей, Елена прекрасная продолжила встречаться с Михаилом. Они частенько приезжали в Регар. Адель, по возможности того времени, помогал Сеит-Умерову, а то подкидывал ему бурдюк с жареным бараньим мясом, залитым курдючным жиром. Мясо и жир, круто посоленные долго сохраняются в бурдюке, даже в теплом месте и не портятся. А ведь холодильников тогда еще не было. А когда болели дети или знакомые Адель возил их лечить к своему домашнему доктору, в город Сталинабад.
Михаил Саидович окончил медицинский институт и, его оставили на кафедре. Ученые мужи увидели в нем талантливого человека, и, он оправдал их доверие. Он был загружен научной работой и, начал преподавать. А самое интересное, он еще и подрабатывал в больнице. Молодой, здоровый, сильный, он брался за все и, выполнял свои обязанности как истинный патриот своей огромной Родины. Это был врач, действительно выполнявший клятву Гиппократа от всего сердца, по совести и чести, до самой последней минуты своей жизни. Он защитил кандидатскую диссертацию, потом докторскую и, получил звание доцента, но правящая элита Ленинабадского клана, строго следила за ростом и взлетом людей, не входивших в их круг. Елена работала врачом гинекологом и, ее тоже потянуло заняться наукой. Поэтому, чтоб был более обширный простор для работы, они решили переехать во Владивосток. Марцеля, сестра Елены, вышла замуж и тоже уехала к сестре.
Михаил Саидович Сеит-Умеров занимался интересной работой и, за ним наблюдали. Держали в поле своего зрения ученые мужи Москвы. Он получил звание профессора и, его забрали в Москву. Жена начала работать в правительственной клинике, но и Михаил Саидович осматривал и консультировал очень больших людей страны. Его земляки знали это. Они просили его о помощи, он по силе и возможности, помогал Крымско-татарскому движению. Кому то казалось, что если он посильнее начнет действовать, то от этого произойдут более сильные сдвиги. Но дело в том, что в правительстве и в ЦК КПСС, многие страдали татарофобией, именно к крымско-татарскому народу. Когда поставят клеймо человеку или всему народу, ох как тяжело смыть это клеймо позора. У Сеит–Умерова было двое детей, сын и дочь. Жена работала в кремлевской клинике. Да, и самому хотелось сделать вескую работу в науке. Одна работа может прославить человека на весь мир.
Время было жестокое и, одни вампиры умирали, а другие упыри приходили на их место. И пробить что-то большое, серьезное, практически было не возможно. Но люди долбили сталь, не серьезным инструментом, а своими крымско-татарскими лбами. Кровь лилась из крутых лбов униженного и оскорбленного народа, красивого и умного, работящего как раб. Но кремлевские стены красного цвета, крови народа на них не было видно. Адель Салимович прилетел в Москву к своему другу, Сеит–Умерову, с большой просьбой. Его друзей, из колхоза им. Ленина, посадили в тюрьмы, по всей европейской части СССР. Ни в одной тюрьме не сидело больше одного узбека из города Регар. Но их никто не трогал, все с уважением относились к ним, любовно называли: «Это революционеры из Таджикистана», не сговариваясь во всех тюрьмах. Они сидели по статье восставших против коммунистического строя. Это были совершенно безграмотные колхозники, при получении зарплаты ставили крестик. Но они были трудоголики, по житейски очень умные люди, скотоводы, работа, дом, дети. Они не знали и не понимали такие слова, как революционер и восстание. Всего два человека из 17 заключенных по России, знали грамоту. Эти люди хотели чтоб их человек из племени кунгурат был председателем колхоза им. Ленина. Но райком поставил на голосование свою кандидатуру, из клана ферганцев. Вождь восставших сидел во Владимире. Адель просил Сеит–Умерова: «Устрой мне встречу с кем-нибудь из больших людей правительства. Их надо выручить, детей много, а кормильцы все по тюрьмам. Помоги друг».
И Сеит-Умеров добился, помог и устроил встречу. Адель попал на прием к А.И. Микояну. Анастас Микоян спрашивал Аделя о Таджикистане, о горах. Адель, рассказал Микояну, как он, в горах, встретился нос к носу с громадным дикобразом. Показал как они пугали друг друга, а потом разбежались в разные стороны. Вождь хохотал от души и, он помог. Но вечером за чашкой чая на кухне, они разговаривали очень долго. Михаил Саидович рассказывал ему о том, как их забирали в Крыму. А потом увозили в неизвестность. Куда, почему, зачем и, никто ничего не знал. Какой стыд и срам, какое унижение людей, ехать скопом в до предела набитых телячьих вагонах. Где не было воды, туалета, а в вагоне дети, женщины, старики! О том, что были голодны, истощены и больны, я не говорю! А за что? Адель, единственные народы Советского Союза: «Чукчи, эвенки, коряки, быть может, только они не были предателями и диверсантами. Потому как, всех других, везли на убой или на чудесное воскресение, к ним на их Родину.
Славяне встречали немецкую армию, как избавительницу от коммунистического режима. Власов сдал две армии. Идеи коммунистов, действительно светлы и прекрасны, все десять заповедей Господа, у них на бумаге, хотя они уничтожили РПЦ. От Владивостока до Калининграда все работают очень много, сделали в стране столько, что диву даешься. Но от сделанного в стране, остается только три части, а остальные семь частей уплывают бескорыстно и безвозмездно. Я слышал, говорят, что мать И.В. Сталина была высоко-порядочная женщина. Она стирала белье только уважаемых людей города. Тогда как его отец был больным человеком и беспробудным пьяницей. Но когда Коба вырос, он спросил свою мать: «Скажи честно, как перед Господом, кто мой отец»? Она сказала ему: «Сынок, твой отец был с бородой и усами, а голова его была побрита. Так что ты грузин, но только на половину». Адель, если бы в его жилах текла кровь крымских татар, это был бы, хоть на половину благородный человек. А ведь благородство у него отсутствовало напрочь. И пострадали кто? Крымские татары, чеченцы, ингуши, калмыки, греки, болгары и другие.
Ну, да ладно. Хочу сказать, работы много, загружен с головой, но люблю читать книги о войне. Вот про Ковпака и его соратники Вершигору прочитал. Прекрасные книги, герои еще живы. Когда рейд Ковпака на запад чуть было не провалился и, соединение партизан разделилось на более мелкие отряды, чтобы выйти из осады. Оказывается, не было поддержки среди славянского населения Запада, встречали с оружием в руках. В Гражданскую войну воевали, отец против детей, брат, против брата и, что только не было. Каждый дрался за свои убеждения, а в общем, жалко и тех и других. Люди были хорошие и, при царе-батюшке жили все мирно. Крымские татары воевали за царя, да еще как! Генерал де Голь, вернувшись в Париж, громогласно заявил всей Франции: «Я бесконечно благодарен тем людям, кто стоял рядом со мной. Но мои приверженцы должны простить и помириться с теми, кто воевал против нас. Начнем жить с белого листа». И он сделал в стране мир и покой. Вот это был благородный человек великий политик. Разговор перевалил за полночь, но они давно не виделись. А самое главное, они могли сказать друг другу самое секретное, не боясь, что кто-то из них продаст другого. Я бы хотел, от всей души, помочь своему народу, но если бы знал точно, что моя смерть принесет свободу и родную землю, но сейчас я помогаю, как могу.
Когда-нибудь, наш народ соберется и опубликует статистический материал – сколько среди нас людей с высшим образованием, врачей, инженерно-технического персонала, учителей, кандидатов наук, докторов, писателей, героев войны, и получивших ордена и медали. Нас, крымско-татарского населения страны всего-навсего 350-400 тысяч, но в процентном отношении, ко всему трехсотмиллионному населению страны, сделали больше пользы для всех народов СССР, чем некоторые. У нас очень большой коэффициент отдачи во всех областях и сферах науки и труда. А нас маленькая горсточка трудолюбивого, гордого благородного народа. Нам не дают жить, уничтожают, заплевывают, раскидали по всем уголкам Союза. Все татары, узбеки, таджики, да весь мусульманский мир относится к нам с уважением, принимая нас, как своеобразную этническую группу со своей сохранившейся культурой из глубин веков. Шесть миллион татар живет на севере Индии. У них свой король, своя власть, своя вера и, культурное наследие, их никто не трогает. Адель, когда нам дадут покой, сатанисты всяких мастей и направлений, перестанут склонять, обвинять, притеснять и, мы будем пахать и сеять на собственной земле, земле предков. Я знаю, придет то время, когда народ вернется домой на родную землю. Вот тогда, на самом почетном месте, сделают памятник самому достойному человеку, который заслужил это. А на постаменте или на стене рядом, золотыми буквами, напишут имена лучших людей нашего народа.
Утром, на следующий день, Адель Салимович был на приеме у А.И. Микояна. И в течение короткого времени, шестнадцать человек были выпущены из тюрьмы. И только через два года выпустили главного, последнего революционера, узбека, из племени кунгуратов, и ему сказали: «Только партия должна назначать председателей колхоза. Она все видит, знает и руководит».
Пусть светлая и добрая душа большого и мудрого человека, Михаила Саидовича Сеит-Умерова покоится в райских садах, необъятной умом, Вселенной. А те, кому он помог, будут помнить его всю свою жизнь и, расскажут потомкам.
P.S. Сеит – это человек благородного рода.
Дервиш