Мальчик

В одном из городов проходили очередные, ничем не примечательные соревнования по легкой атлетике среди школьников. И в то же время это были соревнования необычные: хотя бы потому, что любое первенство Края не может быть рядовым, тем более для детей.
Одна из команд прибыла рано утром. Времени хватало, и ребята, после душного вагона с удовольствием прошлись пешком по морозному воздуху до гостиницы.
Слегка вьюжило. Снежинки кружили в волшебном танце, за ворот пробирался прохладный воздух, приятно охлаждая нагретое за ночь тело.

Довольно быстро и без хлопот разместив детей в гостинице, Сергей Иванович оставил команду и направился в Управление по спорту. Там он быстро поставил печать в командировочное удостоверение («отметил документ, а потом думай: зачем приехал?» – гласило неписаное тренерское правило), без проблем сдал заявки, получил в бухгалтерии деньги на питание. Затем созвонился с подопечными и договорился о встрече в манеже на разминке: многие из них не в первый раз были в этом городе и хорошо знали дорогу в легкоатлетический комплекс.

В манеже оказалось непривычно пусто. Дети приехали как раз в обед, когда между утренними и вечерними занятиями наступает временный перерыв.
В огромном зале один рабочий ремонтировал сломанный барьер, второй проходился щеткой по дорожке сектора для прыжков в длину. Наверху, под куполом, где были расположены подсобные помещения, в одном из окон  виднелись фигурки снующих людей – они тоже были чем-то заняты.

Сергей Иванович сидел на пустой трибуне, внимательно следил за разминкой: помогал подобрать разбег, корректировал дугу в прыжках в высоту, давал советы по установке стартовых колодок… Временами, если видел у кого-то чрезмерное рвение и вырывавшуюся, неконтролируемую «пруху», прежде времени опустошавшую нервную систему, останавливал спортсменов, стараясь не столько объяснить вредность бездумной траты энергии (это, он уже убедился на опыте, – дело бесполезное), сколько сбить порыв, переключить внимание на что-то другое.

Разминка закончилась, и посадив детвору в автобус и наказав зайти в столовую, Сергей Иванович направился все в то же Управление, где ближе к вечеру должно было состояться заседание судейской коллегии с представителями и тренерами команд, чтобы еще раз обсудить организационные вопросы.
По дороге зашел в книжный магазин. Просмотрел спортивную литературу, купил приглянувшуюся книжечку по правилам судейства. Затем, в небольшом кафетерии, за чашкой кофе с бутербродом просмотрел книжицу, и за полчаса до начала заседания явился в учреждение.

В небольшом актовом зале было людно. Кто-то, увидев старого приятеля, стоял в сторонке, беседуя о чем-то личном, кто-то решал деловые вопросы на счет передачи ученика, кто-то обсуждал новую методику тренировок, кто-то сетовал на недостаточное финансирование спорта; другие, недавно прибывшие, никак не могли привести в порядок требуемые документы и, разложив их на столе, суетливо сортировали многочисленные бумажки; большинство же просто вело ничего не значащие разговоры в ожидании начала заседания. От всего этого в помещении стоял рабочий гул.

Сергей Иванович уселся на свободный стул, предложенный знакомым тренером. Перекинувшись дежурными фразами, он еще раз просмотрел программу соревнований. Убедившись, что нет никаких накладок, Сергей Иванович окинул взглядом присутствующих, чуть дольше остановившись на главном судье соревнований и секретаре.

В этот момент в комнату вошел человек, который сразу завладел вниманием тренера. Никогда ранее он не видел его и теперь с интересом уставился на незнакомца.
Это был довольно странный субъект. Он словно попал сюда из конца девятнадцатого века; и одень его сейчас в старинный наряд, – один к одному походил бы на средней руки чиновника того времени: частично – внешний вид, а больше – нечто неуловимое, исходящее от него, производило специфическое впечатление.

Сергей Иванович с любопытством рассматривал вошедшего. Средний рост, относительно короткие конечности – руки и ноги, несоразмерно огромная и, видимо, тяжелая голова, придавали странность хозяину. Высокие залысины на широком лбу его переходили почти в лысину, прикрытую зачесанными на бок длинными, черными волосиками. Снизу, на затылке, волосы были острижены довольно коротко и аккуратно. Пухлые щеки прикрывали низкие, густые бакенбарды. Создавалось впечатление, что лоб занимал добрую половину лица этого человека, а потому глаза, и без того небольшие, казались совсем маленькими. Они были серыми и внимательными. Но внимание это было каким-то рассеянным: словно мужчина, хоть и старался думать о чем-то конкретном, никак не мог сосредоточиться и уловить суть обдумываемого. И потому представлялся он Сергею Ивановичу поверхностным наблюдателем, который вроде бы и вникает в дело, по-деловому соглашается с чем-то или, наоборот, отвергает, – и, все же, недостаточно хорошо разбирается в вопросе.

Одет тот был в черный костюм, черный же, строгий галстук, красиво выделявшийся на фоне белой рубашки, и в черные, удлиненные в носках, туфли, отменно начищенные и блестящие. В руках он держал папку из дорогой крокодиловой кожи – толстую и важную от содержимого, – которая придавала солидность этой личности и довершала образ, конечно же, немалого начальника.

Да и поведение его было соответствующим. Достойно и степенно старался вести себя этот человек. Но вместе с тем, в этом желании его чувствовалась неуверенность и доля растерянности. Он (видно было) не ставил себя выше присутствующих; казалось даже, был готов услужить им или согласиться в чем-то с ними, но согласиться на уровне управленца, а не рядового работника.

Его и еще одного человека, вошедшего с ним, провели за большой стол, стоящий во главе комнаты, указали на свободные места.
Того, второго, Сергей Иванович знал хорошо, как одного из опытнейших судей республики, и теперь только украдкой посматривал на незнакомого чиновника, с нетерпением ожидая, когда же представят начальство, и старался угадать: кто же перед ним?..
Когда все расселись, проводящий судейскую коллегию, как и полагается, назвал главного судью и секретаря соревнований, а затем представил незнакомца:

– Инспектор соревнований – Мальчик Иван Иванович. А потом добавил:
– После обсуждения положений конкретно касающихся нашего первенства, возможно, Иван Иванович ознакомит нас с календарем стартов на текущий год, ответит на ваши вопросы.

Сергей Иванович опешил… Он ничего не понимал!.. Ивана Ивановича Мальчика он хорошо знал, так как тот зачастую появлялся на Краевых первенствах именно в качестве инспектора-наблюдателя. Но ведь сейчас перед ним был вовсе не он!..
Тренер растерянно огляделся вокруг, как бы вопрошая коллег: вы понимаете что-нибудь?.. Но собравшиеся представители команд не выказывали никакого удивления.

«Ничего не понимаю!.. – терялся Сергей Иванович, не зная, с какой стороны подступиться к щекотливому вопросу. В мыслях хаотично прокручивались все возможные и невозможные варианты: каким образом этот незнакомец мог оказаться на месте Ивана Ивановича?.. Самой правдоподобной представлялась версия, что сам Иван Иванович не смог приехать, а потому прибыл один из его заместителей. – Но почему бы тогда не назвать настоящую фамилию человека?.. Ведь все знают Иваныча, и нет ничего разумного в том, чтобы скрывать его отсутствие, – мало ли уважительных причин!»

Вторая мысль, посетившая Сергея Ивановича, и вовсе была странной и пугающей: «А, может, это и есть сам Иван Иванович? – пронеслось у него. – Только изменился так!» И Сергей Иванович, уже с недоверием к самому себе и страхом за собственный ум, стал пристально всматриваться в черного загадочного человечка. Что-то неприятно-мистическое появилось при этом… Нервно посмеиваясь над собой, с холодком в груди Сергей Иванович все пытался угадать в чертах незнакомца их старого доброго инспектора.

Не выдержав, он шепотом обратился к соседу:
– Это кто такой? – кивком указал он на головастого.
– Мальчик, Иван Иваныч, – бросил тот и отвернулся, внимательно слушая выступающего. Затем, заметив недоумевающий взгляд коллеги и, словно бы поняв что-то, добавил: – Да операцию он сделал себе, пластическую! – и загадочно улыбнулся при этом.

Сергей Иванович чувствовал себя дураком, но ничего не мог поделать с собственным любопытством и, вместе с тем, с неразрешимостью вопроса. Понимая свое идиотское положение, он еще раз всмотрелся в новенького. Тот, как ни в чем ни бывало, восседал, спокойно оглядывая собрание. Странно, но и собрание, в свою очередь, не выказывало ни любопытства, ни сомнения по поводу того – настоящий ли Иван Иванович перед ними.

Тренер напрягал зрение и свои способности к воображению. И теперь ему уже казалось, что в чертах этого человека на самом деле просматривается сходство с Мальчиком Иваном Ивановичем. Но холодным, логичным рассуждением осекая себя, он все же не мог представить, как его знакомый, пожилой Иван Иваныч, под скальпелем хирурга превращается в своего моложавого двойника… В конце концов здравый рассудок взял верх, и он еще раз обратился к соседу:

– Я серьезно!..
– Да сын это его, – тоже Иван Иванович! – сжалился тот.

Моментально поняв все, Сергей Иванович почувствовал облегчение. Ощущая стыдливую досаду – как это он не догадался раньше! – он искал себе оправдание. Во-первых, постоянно выезжая на соревнования, он, тем не менее, не знал о наличии у Мальчика-старшего сына-коллеги; и, во-вторых, сбило с толку полное совпадение имени и отчества, что не так часто встречается у отца и сына.

Придя в себя и несколько успокоившись, Сергей Иванович продолжал бросать взгляды на странного человека, в ожидании когда тот встанет и заговорит, – ему так хотелось найти подтверждение своим изначальным догадкам о его характере!..

Но когда, после обсуждения, все вопросы были закрыты, и по традиции должен был выступить кто-то из представителей Краевого спортивного руководства, вынося на рассмотрение непосредственно не касающиеся данных соревнований темы, оказалось что темы исчерпались, а потому собрание само собою завершилось. И к Мальчику Ивану Ивановичу никто не обратился. Все это время он сидел, по возможности внимательно внедряясь своим рассеянным умом в обсуждаемые вопросы, и старался быть начеку, чтобы в любой момент предложить свои услуги по решению их, но – видно было – оставался далек от сути происходящего.

Встав и по-деловому четко и аккуратно сложив в папку не понадобившиеся бумаги, посуетившись и перекинувшись с главным судьей парами фраз, он удалился.
Его словно и не было…
_____

Наступило утро следующего дня. Вся легкоатлетическая фавора съехалась в манеж.
Большое электронное табло высвечивало дату и время. Негромкая музыка создавала приятный фон.
В левом углу манежа, за пределами основной арены, проводили разминку те, кто первым начинал соревнования. Команды же разместились на трибунах – каждая на «своем» застолбленном месте.
Сергей Иванович сел поближе к финишу и теперь давал последние наставления своим бойцам. От старта к старту наблюдая за школьниками, он не переставал удивляться их недетской деловитости: чувствовалась в этих юнцах сноровка опытных и знающих свое дело личностей.

В створе финишной линии судьями устанавливались стойки фотофиниша. Судьи по приходу рассаживались на высоком, ступенчатом пьедестале – каждый за спиной и выше другого, чтобы удобно было видеть бегущих спортсменов. Кто-то сверял секундомеры, все же, для подстраховки, включавшиеся во время забегов. Секретари разносили по секторам стартовые протоколы, стартер с помощником устанавливали тумбу в районе старта на шестьдесят метров. В сектор для прыжков в высоту уже вывели ребят: длинной вереницей они проследовали к скамейкам, разместились, и теперь подбирали разбег, делали пробные прыжки, заявляли начальные высоты. Небольшое табло в секторе для тройного прыжка проверялось специалистами: по нему скакали колонки цифр.

В этой рабочей обстановке, где каждый был занят своим делом, Сергей Иванович заметил Мальчика Ивана Ивановича-младшего. Поведение того вновь показалось странным, и тренер, стараясь не упустить всего того, что входило в его обязанности, краем глаза наблюдал за инспектором.

Был тот в том же черном костюме, что и вчера. Мальчик вышел на еще полупустую арену, вот-вот готовую заработать в полную силу. Скрестив высоко на груди свои короткие ручки, отчего они топорщились локтями вперед, Иван Иванович не спеша вышагивал по красному синтетическому покрытию манежа, обходя сектора и беговые дорожки, проверяя их готовность. Впрочем, эта надуманная проверка была излишня, так как опытные судьи знали свое дело и четко, на совесть, доводили его до совершенства, выполняя желанную и интересную работу, где никто никого не подгонял и не принуждал. К Ивану же Ивановичу отнеслись снисходительно: ну как же без начальства!..

Мальчик, пройдя по диагонали, подошел к сектору для толкания ядра. Остановился в дальнем его углу, за высокой сеткой. По-деловому осмотрев заграждение, и даже подергав сеть – на прочность, он вновь скрестил на груди руки и замер в метре от нее, наблюдя, как входят внутрь круга мощные девчата и одна за другой делают разминочные попытки, посылая ядра в разлинованное поле.

Удовлетворившись их готовностью, он развернулся на сто восемьдесят градусов и, словно Наполеон на поле битвы, устремил свой взгляд вдаль, туда, где готовились к забегу юноши.
В это время одна девонька, не хрупкого телосложения, нужно сказать, резко вытолкнула железный шарик, весом в пять килограммов, и громко, на весь манеж, выкрикнула, сбрасывая напряжение:
– А-а-а-а!!!
Ядро, словно снаряд, выпущенный из пушки, полетело прямо в сторону Мальчика, попало в сетку, за которой он стоял, и стало сползать вниз, прямо на него.

Напуганный диким криком и спиной учуяв опасность, Мальчик вдруг трусливо присел, сжавшись в калачик. Снаряд грохнулся рядом с ним и покатился назад, в сектор.
Иван Иваныч засуетился, ему стало неловко от своей неуклюжести. Он быстро огляделся: не видел ли кто его испуга?.. и ретировался подальше от сектора.
Но никто не обратил внимания на этот незначительный эпизод, а если и заметил его, то не придал значения.
Теперь Мальчик был осторожнее. Он прохаживался по дальней прямой, где было меньше спортсменов, и то и дело осматривался по сторонам.
Через пару минут он подошел поближе к внутренним беговым дорожкам, где ровными рядами стояли барьеры и проносились разминающиеся бегуны.

Видимо, его поразила молниеносная скорость, с какой преодолевают неопушенные еще юнцы эти полосатые заборчики. Выбрав безопасное место – в сторонке, но все же достаточно близко к дорожке, – Мальчик, приоткрыв рот, с восхищением наблюдал за барьеристами. Он особо выделил одного паренька. Тот был росточком пониже остальных, но в ловкости и скорости превосходил многих. Как пружина выталкивался он из колодок и, резко подавая плечи вперед, проносился над двумя-тремя метровыми барьерами. Маховая нога его не успевала, казалось, оторваться от дорожки перед препятствием, как уже опускалась за ним; а толчковая, ловко согнувшись в колене, проносилась сбоку от туловища. И все это происходило так быстро, что со стороны казалось: парень бежит обычную, «гладкую», дистанцию.

Мальчик завороженно наблюдал за пареньком и не переставал удивляться: как можно так быстро перебирать ногами?.. Он даже вспомнил один тест, который проводили с ними в институте; тогда преподаватель предлагал за определенное время проставить ручкой как можно больше точек на листе бумаги. Задачка была увлекательная и веселая.

Вскоре начались соревнования. Мальчик покинул главную арену манежа и теперь бесцельно бродил от секретариата к стенду с протоколами, от стенда – к створу финиша, от финиша – вновь к секретариату… Иногда что-то спрашивал. Ему на ходу отвечали, хотя и понимали, что вопросы были незначительными и несущественными, а он, Мальчик Иван Иванович-младший, оставался человеком не нужным и посторонним на этом спортивном празднике.

И лишь единственный раз он оказался востребованным, когда к нему подошел один из представителей команды и попросил:
– В итоговом протоколе обычно выставляются места – с первого до последнего, не учитывая, что здесь участвуют и городские, и районные спортивные школы. Нельзя ли наши, районные, школы посчитать отдельно, – все же, с городскими тягаться нам трудно?

Мальчик, не уловивший сути вопроса, но жаждущий помочь, засуетился:
– Конечно, конечно! Я распоряжусь – всем командам места будут проставлены.
Проходившая мимо помощник главного секретаря и слышавшая разговор, успокоила тренера:
– Не волнуйтесь, мы всегда считаем и общие места, и отдельно – городские и сельские школы. Все увидите завтра в сводном протоколе.
И вновь, не до конца понявший просьбу, Мальчик оказался не у дел.

А вскорости после этого он куда-то исчез, и Сергей Иванович, занятый делом, долго не видел его, а потому просто забыл о нем, – как давно позабыли о нем все остальные…
А часа через два, когда у подопечных Сергея Ивановича был небольшой перерыв, тренер вышел в фойе манежа и поднялся на второй этаж, где располагалось кафе.
Стоя в небольшой очереди, Сергей Иванович оглядел помещение: где бы пристроиться поудобнее?.. и заметил в дальнем углу сидящего за столиком Мальчика.

Сейчас это был совсем другой человек. С него спал груз показной ответственности, взгляд его был добрым и блаженным. Мысли Ивана Ивановича витали где-то далеко. Его вовсе не волновали соревнования, и не надо было казаться нужным и значительным, а оттого он был естественен и даже привлекателен в своей простоте.

Он оторвался от супа, наклонил небольшой графинчик и вылил в рюмку остатки коньяка. В одной руке держа кусок хлеба, другой поднял рюмку, отрешенно улыбнулся чему-то своему, и, запрокинув голову, медленно выпил содержимое. На мгновение замер, прочувствовав наслаждение, и, вновь вернувшись к тарелке, аппетитно дохлебал солянку… Неспешно достал носовой платок, вытер губы, затем руки, аккуратно сложил его и положил в карман. Так же не спеша поднялся и направился к выходу.

Сергей Иванович, наблюдавший за ним, с удовлетворением отметил: может же быть человек человеком!.. А сколько же нас таких – неустроенных в жизни, которые играют не свою, надуманную роль!

Январь, 15 февраля 2007