Рассказ
Ему всегда было скучно жить. Он помнил с детства: белые накрахмаленные занавески, белые простыни с кружевами, белые скатерти на всех столах – как в палате номер шесть. Хотя, чёрт его знает, в палате номер шесть, вероятно, только пыль и грязь, и мрак за окном. Но психи не видят ночи. Для них всегда утро и всегда весело. Поэтому они и ходят весёлые, потому что только сумасшедшие могут быть такими счастливыми. Он знал, что его мама – монстр. Он знал и никому не рассказывал. Он хорошо помнил те дни, когда мать ходила с тряпкой по дому и вытирала пыль – не дай боже хоть один его волосок упадёт на персидский ковёр, мать тут же бежит с пылесосом, всасывает так остервенело и так неистово, что кажется – из мальчика уходит жизнь. Он смотрит на этот проклятый жужжащий пылесос и теряет каплю за каплей. Жизнь вытекает струйкой. И вот ему уже шестнадцать, а жизни в нём нет. Его сверстники гоняют мяч до позднего вечера, пол класса ходит на секцию волейбола, остальные – на лыжи. И только он сидит в школьной библиотеке за грудой книг, грызя гранит науки, протирая стёкла очков байковой тряпочкой – нельзя ослушаться маму и протирать стёкла очков чем-либо другим, только байковой тряпочкой 10 на 15.
Во время голодомора на Украине их семья съела заболевшего гриппом брата. На лекарства денег не было, брат – в тягость. Да и кормить нечем. Мать часто била старшего, потому что практически до четырнадцати лет он мочился в постель. Мать била мальчика мокрой вонючей простынёй по лицу, заставляла в обписяных плавках ходить весь день. Когда ему исполнилось четырнадцать, его попыталась изнасиловать старая грубая соседка – тётка с семимесячной завивкой и чёрными волосами подмышками. Она внушала отвращение и от неё всегда воняло рыбой. В армии, не смотря на высокий рост под два метра, у него всегда были проблемы сексуального плана. Даже когда он старался просто познакомиться с девушкой на глазах у своих сверстников, его поднимали на смех: или сами друзья, или девушки.
… Они познакомились на улице, когда он отслужил срочную службу и ехал к другу. Она ждала трамвая. И даже здесь можно было вспомнить анекдот: «Я не такая, я жду трамвая» и весело пошутить, но он натянул на себя маску угрюмого всезнайки, подошёл и сказал:
- Автобус задерживается ровно на восемь минут сорок пять секунд.
Девушка удивлённо посмотрела на часы и кивнула. Девушку звали Нона.
Как они ни старались, Нона не беременела. «Наверное, это моё наказание!» - думал он и часто уходил в свой любимый подвал, где в уединении сочинял стихи и прозу. Иногда печатали. Иногда нет. Даже гонорар платили.
Ему было уже пятьдесят два года, в тот злополучный вечер, когда шёл дождь. Нескончаемым потоком лил как из корыта. Говорят «как из ведра» - но здесь случай другой – именно как из корыта. Лил и лил, когда в дверь забарабанили как при пожаре:
- Открывайте! Полиция!
Жена сидела тихо у окна, вязала мужу свитер. Стол был накрыт на две персоны (всё-таки день рождения!), стояли свечи в алюминиевых подсвечниках, букет ярко-бордовых роз, салфетки с вышивкой и несколько праздничных блюд: салат оливье, сельдь под шубой, канапе, тарталетки с семгой и икрой, гусь в тесте и бутылка красного вина. Они прожили вместе тридцать лет, и она была, в общем-то, довольна своей жизнью – размеренно и скромно текли их деньки, никаких катастроф, никаких эмоциональных бурь. Они даже не спорили, не говоря уже о ссорах. Не без интереса она смотрела всё в то же родное лицо, а ночью целовала всю ту же волосатую грудь. Каждую его родинку, каждый шрам она могла найти с завязанными глазами. Она ничего не хотела менять. Так бы и прожила до самой смерти – его или своей. Но всё сложилось иначе.
Она, красивая загорелая и спортивная, старше его на два года, с цыганским темпераментом хорошо дополняла аскетическую натуру мужа. Его характер был полной противоположностью. Кому? Ей. Её образу жизни, её воспитанию, её привычкам. Но они как-то ужились и благополучно начали стареть вместе, в полной гармонии. Она, на зависть всем подругам, выгодно оттеняла его бледную кожу своей смуглой. Она много знала и практически всё умела: и вкусный борщ сварить, и полочку в зале прибить. Она любила свой огород, высаженный степенно и по линеечке, любила цветы, голубые ели и ещё какие-то неизвестные растения, которые взяла для эксперимента. Она любила свою работу в доме престарелых и когда возвращалась усталая и измождённая, падая на диван у телевизора, сообщала раз за разом:
- Всё. Завтра увольняюсь!
Но так проходил год за годом, а она не увольнялась и продолжала тащить всё на себе: работа, дом, сад, огород. Муж никогда ей не помогал, он считал, что домашнее хозяйство – удел только женщин. А мужчина создан для другого. Для великих дел. Для подвигов. На крайний случай – для того, чтобы спасать мир. Но не для того, чтобы мыть посуду или чистить картошку.
Она почти каждый день видела смерть. Она стояла и смотрела, как умирают старики, как что-то туманное окутывает их тело, как какой-то серый сгусток пыли отделяется от их груди. Она думала, что это душа. И когда этот комочек летел к окну, она открывала шпингалет и стояла не дыша, боясь пошевелиться. Не сказать, чтобы она боялась смерти, но было очень жутко. Страшно. Необычное состояние.
В их доме стояло два телевизора: один на первом этаже, он был для мужчин. Второй – на втором – для женщин. Нона смотрела по вечерам драматические и детективные сериалы. Ещё она любила мистику. Когда к Ноне иногда заходили подруги, они сразу же поднимались наверх. Муж не любил, когда его отвлекают. Он любил тишину и покой. И даже, когда смотрел футбол, звук выключал.
Каждую субботу Нона пекла пироги: с яблоками, грибами, рыбой и мясом. Она любила экспериментировать не только на огороде и в саду, но и на кухне. Её рецепты разлетались по интернету как сладкая выпечка на день Святого Валентина. Она даже вела свой кулинарный блог, назвав его «Мои изобретения».
На работе она часто разговаривала со стариками на разные философские темы.
- Марта, голубушка, ну что же вы так расстраиваетесь? Всё будет хорошо. Потерпите, скоро закончится эта дурацкая жизнь! Ну, подумаешь каких-то 70, максимально 80 лет.
Бабулька начинала улыбаться своим беззубым ртом, и в этот самый момент Нона хлопала в ладоши:
- Вот видите! Умирать не страшно. Страшно жить.
Она по два часа висела с подружками на телефоне. Их не много. Всего три, но они живут далеко: одна в Казахстане, вторая в России, третья в Германии, но на севере, а она живёт на юге.
- Ир, ты знаешь, что Святой Грааль в средневековых кельтских и нормандских легендах – одно из орудий страстей. Символика Грааля не всегда чаша, это может быть камень или какая-то драгоценная реликвия, скрижаль. Тот, кто найдёт Святой Грааль, получит прощение всех грехов и вечную жизнь, бессмертную. В некоторых случаях, можно всего лишь созерцать или просто касаться святого предмета, который излучает магические кольца, и ты уже в капкане его ореола плодородия.
- Нона, душа моя, я знаю, что ты мечтаешь получить всё, что твоя душа пожелает: различные блага, бесконечные лета, неуязвимое тело. Но зачем?
- Ир, это неиссякаемый сосуд, рог изобилия, вечный двигатель.
- Я тебя умоляю…
- Погоди, кто-то там подполом скребётся. Наверное, мыши. Погоди, я сейчас…
Нона прислушивается. Встаёт на коленки, сначала припадает ухом к стене, затем – к полу…
- Ну что там?
- Да, не знаю, - Нона снова берёт телефонную трубку, - надо будет в подвал заглянуть, давно там не была. Лет десять уже. Так вот. «Святой Грааль» имеет и другое значение, переносное – «эта некая заветная цель, часто недостижимая или труднодоступная».
Нона однажды сказала одной своей подопечной:
- Мадам, выпейте этот сок. Посмотрите, в каком сосуде я вам его подаю? Ничто иное, как чаша Грааля. Вы, как настоящая королева, больная неизлечимым недугом и прикованная к постели параличом, как только отопьёте, тут же на моих глазах, на глазах вашего верного рыцаря, исцелитесь. Пейте этот святой напиток! Пейте!
- Как у тебя это получается, - удивлялась шефиня, - надо же! Такое горькое лекарство, а у тебя все его пьют! Как одержимые.
Как-то раз к Ноне приставили молодого практиканта. Она научила его всем нюансам своей работы и каждый раз, комментируя какую-то свою деятельность, повторяла: «Бедные женщины. Мучения их бесконечны. Сначала в страхе забеременеть, потом в страхе родить калеку, потом в болезненных родах…» Практикант однажды не выдержал, хотя по натуре был не любопытен, скромен и малословен, и спросил: «А у вас дети есть?» Она ответила: «Нет детей. И слава богу! Как можно рожать в этот ужасный век? Ты даришь миру ангела, а его постепенно превращают в чудовище…»
…
Когда в дом ворвались полицейские с пистолетами, она подумала, что это сон. Она спит. Её измученное тяжёлой работой тело обмякло и плюхнулось на диван, позже она уловила запах нашатырного спирта, эту ужасную ватку совал ей под нос какой-то ужасный мужик в форме, он крикнул:
- Уводите, я скоро буду.
В какой-то полудрёме она слышала свой голос, как будто с того берега, как будто она на этом берегу, а он, её голос – на другом берегу.
- Да, у него есть подвал. Да, я в него не заходила уже лет десять. Да он и не разрешал. А я особо и не рвалась. Мне же забот меньше.
- Выпейте. Вот стакан воды. Выпейте!
- Я уже в порядке, не беспокойтесь. Так что вы там спросили? Мой муж часто уезжал на рыбалку. На охоту с друзьями. Он очень умный. Он играет в шахматы. Он призовые места занимает. А ключи? Ключи всегда носит на поясе. А когда спать ложится, снимает их и кладёт в тайник. Мне совершенно не интересно, куда кладёт и почему.
- Мы вас вызовем на допрос. Ждите. К слову, доказанные убийства – 45 человек. Он же сознался по 35-ти инцидентам, по десяти вина пока не доказаны. Кто-то задушен, у кого-то рот забит грязью, у одной девочки отрезаны (по другой версии — откушены) соски. Ваш муж отрезал языки, гениталии, выкалывал глаза…
НОВОСТИ по ТВ:
Сегодня утром, 3 ноября 2018 года в Германии окончательно отменили смертную казнь, поэтому серийному убийце, педофилу и каннибалу, Роману Оттовичу Швайбергу, огласили другой приговор – пожизненное заключение. Его жертвами стали 45 девочек до десяти лет. Жена, с которой он прожил душа в душу всю жизнь, сказала нашему корреспонденту: «За тридцать лет совместного проживания я даже подумать не могла, что сплю с маньяком… Будьте осторожны! Вы все можете оказаться на моём месте. Вы все можете оказаться в постели с врагом…»
Мари Шансон, 18. 01. 2019. – 19. 01. 2019.