От автора: 18+.
Несовершеннолетним просьба покинуть эту страницу.
Крестница и ремень
Краткое содержание предыдущих глав:
Георгий, молодой вдовец, приехал в одной городок с и согласился стать крестным отцом своей очень дальней родственницы Ксении. Одной из обязанностей крестного стало по-христиански строгое воспитание девушки. С этой обязанностью он неплохо справился.
С каждым днем на улице становилось теплее.
После крепких морозов солнце все чаще посещало городок.
Крещенские морозы остались позади. Солнце уже прогревало воздух.
Снег в сугробах лежал рыхлый, чувствовалось, что приближается весна.
За зиму Георгий, молодой вдовец и врач, освоился в родном маленьком городке.
Кум Кирилл, спасенный им от алкогольной смерти, оказался неплохим столяром и привел в порядок всю старую мебель и даже собрал компьютерный стол.
– Ты, кум, большая сволочь! Сука ты недорезанная! – говорил он, проклеивая шипы на деревянных щитах. – Я же знаю, что ты спишь с моей бабой и порешь мою племяшку Ксюшку... Надо бы набить тебе морду, по-соседски и по-родственному, но там, в больнице я вдруг понял, что очень-очень хочу жить!
– Так и живи на здоровье!
– Какое здоровье, Ирод ты доморощеный? Как подшили меня твоими стараниями, так я свою бабу только в бане помылить и могу! Ни водки, ни бабы! Что же это за жизнь?
– А вот эта проблема решаемая! Я, конечно, не уролог, но как кум куму, помогу и в этом.
– Серьезно?
– Серьезно! – Георгий достал из шкафа упаковку. – Одну капсулу на ночь! Но вместе с водкой, это такая ядерная смесь, что до больницы не довезут!
– Ну, кум, с меня магарыч, если сработает, – Кирилл убрал упаковку в карман, а если нет – точно набью морду! И чтоб к Верке моей ни ногой!
– Лучше вместо магарыча собери для меня складной массажный стол! – попросил Георгий. – Чертеж и размеры у меня есть!
Он особо не удивился, когда Вера перестала навещать его дома, а массажный стол Кирилл взялся мастерить.
Но крестная дочь Ксения не забыла дорогу в его дом. Георгий правом сурово наказывать девушку не злоупотреблял, а помогал с уроками и учил основам компьютерной грамотности.
Кума Вера считала компьютер излишеством, и помощь крестного отца оказалась весьма кстати: плохих оценок у крестницы стало меньше.
Незаметно Георгий привязался к Ксении, и даже начинал скучать, когда ее долго не было.
"Сегодня будет больно! Не хочу, но надо! Очень надо и я это сделаю! Помогай мне великомученица Варвара!"
Ксения, возвращаясь из школы пошла сразу к крестному, смотрела, как белый снег в сугробах становился серым. Белого пушистого снега ей было немного жалко: в сугробе больше после бани не искупаться. Зато вот-вот пробудится от спячки пруд, выкопанный около бани.
"Сейчас моя попа весну почует! Вот и дождик по мне плачет!" – У Ксении, которая уже чувствовала зуд пониже спины, предвкушая результат от предстоящей встречи, не было настоящего страха: она безгранично доверяла крестному отцу и знала, что он никогда не перейдет границу дозволенного при всей своей строгости.
– День добрый! – Ксения отряхивала плащ на крыльце.
Весенний дождик превращал сугробы в грязные ледяные бугры. Солнышко пригревало, но зима не собиралась уходить.
– Проходи, Ксюша! Мой руки! Сейчас будем обедать! А потом попьем чаю и займемся компьютером.
Девушка на эти слова улыбнулась: Ксюшей крестный называл, когда не сердился и был просто рад ее появлению.
Доброта крестного папы незаметно покорила сердце неискушенной девушки, от которого она поначалу ждала только унижения, боли и мучений.
Постепенно она перестала бояться крестного, переступая порог его дома, но страх и стыд появлялись при ожидании и предвкушении наказания.
Однако было в этом стыде что-то еще, чего никогда не было с крестной мамой. Послеобеденный чай, который заварил крестный, показался девушке невероятно вкусным. Он добавил туда немного мяты, и мятный аромат теперь расплылся по всему дому. Но сколько чай ни пей, настает время серьезных разговоров.
– Я на это раз к вам не только чаевничать, но и по другому делу! – Ксения потупилась.
Георгий знал характер крестной дочери и сразу понял, что случилась неприятность.
– Так... В школе накосячила?
– Химия... – На хорошеньком, чуть-чуть скуластом лице вспыхнул румянец.
– Ну, разберемся и с химией!
Раздел ядерной химии не простой, но Георгий легко нашел в интернете хороший видеоурок, посмотрел его вместе с Ксенией и помог решить задачи.
– Теперь все понятно! Спасибо! – Ксения убрала тетради в сумку. – А теперь бить меня будешь?
– А бить то за что?
– За двойку по химии!
– А разве надо? Ты же в ней разобралась!
– Поздновато разобралась! – голос крестницы дрогнул.
Было видно, что что девушке очень не хочется продолжения разговора.
– Крестная, как узнает – все равно к тебе отправит или сама накажет! – вздохнула она.
– А чего сразу не попросила помочь разобраться? – Георгию не хотелось выполнять родительский долг.
– Кто же знал, что наша что химичка контрольную работу в классе писать заставит? Из прошлогоднего ЕГ задачи нарыла.
– Но теперь ты же с ней разобралась?
– Теперь все понятно, но если этого не сделаешь ты, обязательно сделает тетя Вера...
– А теперь-то зачем?
– Ну, за затем, что я вовремя разобраться не позаботилась, тебя не спросила и в результате пару получила. – Девушка старалась не смотреть крестному в глаза. – Думала, что ты вначале накажешь, а потом объяснишь!
– Ты же знаешь, что в начале наказать – это не мой метод! Ты что, этого наказания сама хочешь? – Георгий вздохнул и отодвинул скамью от стены. – Когда это я использовал порку перед объяснением? Конечно, девичью память лечат не только витаминами внутрь. Со времен Гиппократа.
– Нет! Не хочу! – Ксения подошла к иконам в углу комнаты. – Совсем не хочу лечить девичью память наружно! Слыхала и не раз о розгах Гиппократа. У нас завтра физкультура... Гиппократ на нее пойдет?
Девушка вздохнула, повернулась лицом в угол и стала раздеваться.
– Ну, это дело медициной вполне поправимое! – Георгий достал из шкафчика крем "Капсикам". – Следов не будет, но массажем порка не покажется. Вот Ксения, не понимаю, мы с тобой не раз парились вместе в бане, а ты до сих пор раздеваться стесняешься...
Ее дыхание участилось и стало прерывистым, а все тело напряглось.
– В бане все равны! – Вздохнула она, отвернувшись в угол и расстегивая лифчик. – Мне сейчас явно не веника березового достанется!
– Ксения, а тебя какая баня больше нравится, по белому или по-черному?
– Такая, после которой меня не секут! – Она стянула трусы и повернулась лицом к Георгию, прикрывая руками грудь и низ живота.
Она стояла, не отводя от крестного взор, но личико тронул румянец смущения, хорошенькая фигурка дрожала в предвкушении наказания, словно от холода, хотя в доме было тепло.
– Ну что же, бани сегодня нет! Красавица, раз ты заранее знала о том, что предстоит – где прутики? – Крестный заглянул в глаза девушке. Смотрел внимательно, точно пытался проникнуть в её мысли.
Ксения, будто позволяя ему это, не отводила взор. Лишь румянец на щёчках и лёгкий трепет густых пушистых ресниц выдавали волнение от того, что произойдет. Перед крестным стояла хорошенькая голенькая девушка, в считанные месяцы тело заметно изменилось: исчезла детская угловатость, подросли груди, и попа стала больше. Так из гадкого цыпленка крестница за считанные месяцы превращалась в прекрасного лебедя.
– Прутья я дома забыла! – Глаза Ксении заблестели от слез. – А я, правда, красавица? Могу одеться и сбегать...
– Сегодня, без них обойдемся! И на физкультуре стесняться тебе будет нечего! Для начала встань на колени!
– Помолиться хоть позволишь? – Ксения перекрестилась и подчинилась.
Она очень мило смущалась, когда раздевалась для порки.
– Молись на здоровье!
У Ксении были большие и влажные глаза. Стоя на коленях, она смотрела Георгия снизу вверх.
– Помилуй мя, Боже, помилуй мя. Господи Иисусе Христе, спаси мя и исцели душу мою от всякого злого и худого дела, направи меня грешную на путь истинный и избави от всякого зла! Аминь.
– Ремешок? – Ксения посмотрела на сложенный вдвое ремень, встала с колен задернула занавески перед образами в красном углу. – У моего отца почти такой же! Перед отъездом он крестной его подарил, чтобы меня строжить, но она розги предпочитает!
– Строжить и я буду! Но не на лавке! Вставай передо мной на колени.
– он положил на упругую половинку ладонь, крестница вздрогнула и чуть выгнула спину.
– Как я и обещал, будет памятно, но не будет следов! – Крестный выдавил крем на ягодицы и стал их втирать.
– Что это? – Не поняла Ксения и слова молитвы застряли у нее в горле.
Ресницы девушки затрепетали.
– Сейчас поймешь, крестница!
Ягодицы стало жечь так, как будто на них налепили горчичник.
– Вот теперь можно и ремешком. – Георгий увидел, что попа слегка покраснела и на ощупь стала горячей.
– Ну, с божьей помощью, начнем! – Мужчина перекрестился, зажал голову Ксении между своих колен, и поймал себя на мысли, что не хочется не бить, а приласкать эту девушку, и что в его душе поднимается еще, что-то весьма далекое от долга "крестного отца".
Обычно Кения старалась терпеть порку молча. Но тут ее пробило на крик с первого, не очень сильного удара.
– Я же сказал, будет памятно! – Он клал удары вдоль попы сложенным вдвое ремнем.
Мужчина, чувствуя, как крестница вздрагивает, вдруг вспомнил, как девушка молилась о милосердии и о том, что говорил священник: "Все мы грешны, ибо человеки!"
Георгий почувствовал, что начинает возбуждаться и решил переложить девушку на скамью.
– А теперь занимай место на скамейке! – Он ослабил захват.
– Господи, прости меня, грешную! – Ксения встала, потерла красные уши, перекрестилась еще раз, поцеловала крестик и вытянулась на скамье.
Воспитание продолжилось.
– Ой! Ай! – Ксения вздрагивала, сучила ногами, из последних сил держась руками за ножки скамьи.
Огненные полосы вспыхивали на вздрагивающем теле. В этот момент в голове девушки мыслей не было, лишь одна боль.
Георгий не торопился, и распределял удары петлей ремня по всей воспитательной поверхности равномерно.
– Господи, прости грешную Ксению! – закончив наказание, Георгий широко перекрестил девушку и подумал, что сам согрешил, думая о ней, не как о воспитаннице, а как о женщине, и решил хоть немного сам этот грех искупить.
Все закончилось, когда Ксении казалось, что конца наказанию не будет.
– Немного медицины, немного массажа, зато никаких синяков! Сейчас закрепим воспитательный эффект! – Он протер попу водкой, отчего "пожар" разгорелся с новой силой.
Но тут водка по щелке между ягодиц достигла потаенного места, и девушка почувствовала маленький пожар уже там.
Ксения ощутила, как руки крестного разминают наказанные ягодицы, и как по всему телу разливается волна тепла и еще чего-то непонятно сладкого и вкусного, гораздо более сильного чем она испытывала, лаская саму себя под одеялом.
"Это массаж? Или это смертный грех? Надо еще раз покаянную молитву почесть! Но потом!" – И тут Ксения превратилась в юную женщину, сама того не желая.
Она сладко застонала, от чего-то неведомого, приятного до опьянения разума. Ее тело выгнулось дугой, она вздрогнула и застонала, но так, как от порки не стонут. Горячая волна, родившись между ног, накрыла ее с головой.
"Грех, но не смертный! – решила она, приходя в чувство. – Но я сама грешница!"
Георгий понял, что произошло, и продолжил протирать и разминать ягодицы с водкой, а Ксения издала какой-то невнятный звук, и, не отталкивая его, снова напряглась, а потом обмякла.
Он погладил девушку по растрепавшимся черным волосам – как утешение и признание мужественного поведения одновременно.
– Как видишь, обошлось без синяков! – он подождал, пока Ксения успокоится, и помог ей встать и подвел к зеркалу. – Попа красная, но, ни единого синяка! А память будет отменная!
Со скамьи встала не маленькая девочка, а красивая юная женщина, которая уже знала, что в ее жизни появился мужчина! Правда, мужчину еще предстояло завоевать.
– Уж точно, памятно! Я думала – сгорю, а попа лопнет! – от Ксении не укрылась выпуклость на брюках крестного папы. – Не попа, а помидор! А теперь могу одеться?
– Теперь можешь! – Георгий вздохнул и сделал два шага назад. – Но можешь посмотреть в зеркало еще раз, ни одного синяка нет!
– Спасибо! – Крестница оценила результат у зеркала, повернулась к Георгию спиной и натянула трусики, пару раз охнув при этом.
"Надо покаяться!" – Одевшись, Ксения открыла занавески перед иконами, встала на колени. Ее взор был обращен на Спаса нерукотворного. Слова лились молитвой, без слез, но от чисто сердца. Только молилась она не только о спасении своей грешной души и грешного тела.
– Господи, даруй ми слезы умиления, единый Блаже и Милостивый, и никтоже в помощь спутствуй, или избавляй. Тем припадаю Господи, сделай так, чтобы крестный меня полюбил! Неужели в его сердце не будет хотя бы чуть-чуть места для меня, грешной? – Она молилась, крестясь на иконы, слёзы душили её, но одновременно, вместе с ними уходило отчаяние, которое сжимало её сердце во время порки. Чистые слёзы стали спасением для измученной Ксении.
– А теперь предлагаю попить чаю! Кекса нет, но пряники есть!
Девушка не отказалась.
Незаметно текло время. Наступали сиреневые сумерки. Небо быстро угасало и Ксения собралась домой.
Снег уже не сиял, превращался в наст.
– Эх, мишенька, отлупил ремнем очень больно и массаж сделал! Расписал, как Малевич квадрат! И попу из-за крема до сих пор печет! – В своей комнате Ксения села на кровать и взяла на колени плюшевого мишку.
– А я не смогла вытерпеть наказание мужественно! Крем такой жгучий! Честно, думала, попа лопнет! А потом, мишенька, был массаж... Такой очень грешный массаж! Ты хочешь спросить, как я позволила сделать такой массаж? А меня никто и не спрашивала. А спросил бы - позволила! Точно: позволила бы! Было больно а потом... Потом было уж очень хорошо! Вот, мишенька, неужели мне нельзя такой массаж без порки? – Рассказывала она свои приключения другу детства. – Наверное, мишенька, нет! Размечталась я... По грехам мне и награда!
На ночь, лежа в кровати, девушка целовала нательный крестик, вспоминала порку и медицинскую профилактику с массажем и со сладким последствием, снова молилась:
– Господи, помилуй меня, грешную! Я ради любви Георгия что угодно стерплю! Пусть хоть каждый день лупит! Я же видела, видела его мужскую реакцию! Грех-то какой! Помогай мне Матерь Божья Пресвятая Богородица!
Холодная ночь надвигалась на притихший сонный городок. Наконец, она уснула, продолжая всхлипывать во сне.
Но, как известно, месяц февраль – время несбывающихся желаний.
Забытый плюшевый мишка сидел в углу кровати.
«Эх, Ксющенька, в тебе просыпается женщина!» – Мишка смотрел глазками-пуговками на спящую хозяйку, на растрепанные волосы и ногу, высунувшуюся из-под одеяла. Он понимал, что его время кончается, и скоро он окажется на чердаке, помойке или просто кинут в печь. – «И чем дальше, тем сильнее! Скоро в тебе проснется любовь!»
Вслух он, как всегда, ничего не сказал.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/22/561