- Ну что вы, - утешает ее Янника. – Ну что вы, Лида, не плачьте, ну…
Будь они едва знакомы, как в первые дни их первой совместной поездки, - Лида, конечно, держала бы себя в руках и ни за что не позволила бы себе так расклеиться при чужом человеке. Но они уже не раз делили жилье, дорогу и незамысловатую еду, и даже с языком как-то приспособились, - Янника вспоминает какие-то русские слова, которые учила в детстве, а Лида напрягает свой чахлый английский.
- Янника, простите… Я… я сейчас соберусь…
- Что-то не похоже.
- Ну вот зачем он так? – Лида размазывает остатки туши по щекам. – Ну если чувствовал, что не совсем здоров, зачем на тридцатку вышел? Я понимаю еще, на короткую гонку бы, а тут… Тьфу, дурень, горе мое луковое… так бы, может, забил бы на эту тридцатку и оклемался, а теперь и остальные гонки точно пропустит, и вообще никуда не возьмут больше…
- Почему не возьмут? Он же спринт в Кируне выиграл.
- Ага, - кивает Лида, снова всхлипывая. – И тренер их тут же в нескольких интервью сказал, что там просто не было соперников его класса, и что такая победа ни о чем не говорит. А интервью Эскиля в «Афтенпостен» меня вообще добило.
- Неумный тип их тренер. Ну не хочет брать – все понятно, но зачем так неизящно?
- И Томми на своем проклятом сайте уже такую статью запустил - пишет, что все, время Хальворсена ушло.
- Да я думаю, ваш герой эту чушь даже не читает.
- А что ему сейчас делать? Лежит и читает.
- Лида, ну перестаньте! То, что еле доехал тридцатку и думает пропустить остальные гонки – совершенно не значит, что прямо лежит. Тусит где-нибудь в холле, запудривает мозги очередной юниорке. Или вообще собрался и уехал, что ему теперь тут делать?
- Еле доехал, да… Дурень, вот зачем надо было? Лучше б сразу сошел.
- Хм. Равнодушна я к вашему Хальворсену, но не представляю его сошедшим. Вот вообще. Ну все, все, хватит реветь. Так, - Янника поднимается, - Лида, вам точно надо коньяка или егермейстера. И не здесь, а в какой-нибудь другой обстановке, где вы отвлечетесь и переключитесь. Умывайтесь, пойдем наверх, в отельный бар. Хоть развеетесь.
- Ага, с красной отекшей мордой мне сейчас только в бар.
- Умывайтесь, сказала же. Пока по морозу дойдем – уже не так страшно будет. И выпить вам точно надо. Как врач говорю.
- Вы же ветеринар, - сквозь слезы усмехается Лида.
- Ветеринарный врач.
На улице слезы действительно отступают. Не потому, что она успокоилась, а потому, что Янника бодрым шагом топает в крутую горку, и у Лиды просто не хватает дыхания, чтобы и не отставать, и плакать. Приходится выбирать что-то одно.
- Вы были в Рыбинске когда-нибудь? – на ходу спрашивает Янника.
- Нет. Ну то есть на экскурсии с теплохода – да. А на лыжных гонках – нет.
- Странно, почему? Недорого же должно быть. И кубок мира там постоянно, и Хальворсен вроде обычно приезжает… Я почему спрашиваю – сама хочу в марте приехать, Арне вроде собирался.
- А я вообще никогда на Кубке мира не была.
- Да ладно?
- Да. А теперь, может, и не придется… если его никуда больше не возьмут…
- Так, опять началось! – Янника, идущая впереди по узкой тропе, оборачивается. Она намного выше Лиды, да еще и стоит чуть выше на заснеженной тропинке, - и получается, что смотрит сверху вниз. – И почему вы на Кубок мира не приезжаете?
- Ну… дорого…
- Можно подумать, сюда дешево, - усмехается Янника. – Но мы, две состоятельные дамочки, приезжаем, находим себе сараюшки подешевле, тащим с собой еду, - но справляемся же как-то. Нет, дело точно не в деньгах.
- А вы на Кубке мира были?
- Нет. Вот как раз думаю.
- Мне кажется, там все по-другому… болельщиков тьма, никуда не подойти спокойно… ну, я не была, но читала рассказы тех, кто ездил. И по телевизору видно, сколько народу. И спортсменов все рвут на части – пресса, фанаты… да и лыжники там, мне кажется, напряженные все…
- Наверное.
- Но, конечно, главное – что там, наверное, и не увидеться нормально, - признается вдруг Лида. – А просто посмотреть на него – это я и в телевизоре могу. А еще… там у него тьма болельщиков, я буду стотысячной. А здесь, в этой дырище, - единственная. Глупо, да?
Наверху уже видны огоньки небольшого отеля – единственного в этой дыре. Лида с сомнением поглядывает на красивые гирлянды у входа, видно, не убранные с Рождества:
- Ох, у них, наверное, дорого все в баре.
- Ну, потянем как-нибудь, - Янника тоже вздыхает. – Много ли нам надо?
- Если что, кофе возьмем.
- Ага. Мы сорок минут в горку тащимся именно для того, чтобы выпить кофе! Который есть у нас в сараюшке даром! Уффф, наконец-то. Они же тут должны в отеле говорить по-английски? – вслух думает Янника.
- Конечно. Но, если что, я переведу.
Народу в баре много, лица почти все знакомые: тренеры, смазчики, массажисты, кто-то из спортсменов. За одним из столиков устроились двое самых молодых в первой сборной, Пер Норхейм и Каспер Бакке. В углу Томми, раскрыв на коленях ноутбук, о чем-то разговаривает с тренером команды. Увидев Лиду, Томми отодвигает ноутбук, поднимается и идет к столику девушек.
- Знаете что, - быстро говорит Янника, пока немец пробирается через тесно заставленный зал, - нам на следующую поездку надо одинаковые футболки заказать, а? С надписью «Томми, я не хожу на твой сайт!»
Лида фыркает.
- Прекрасного вечера, леди, - Томми, зная, что Янника не говорит по-норвежски, обращается к девушкам на английском. – Янника, вас отдельно поздравляю, Люнд провел сегодня шикарную гонку. Лидия, не пробовали присмотреться к Касперу Бакке? За него будет интересно болеть, перспективный парень.
- У меня есть за кого болеть, - выдавливает Лида, и, чувствуя, что она снова забыла все английские слова, переходит на норвежский: - Тебя их тренер ждет. Валяй, пиши, чтобы было много кликов.
- Напишу, да, - Томми оживляется, смотрит на Яннику, продолжает по-английски: – Разузнал многое. За один только вечер! Быков, ваш русский, и Норхейм поспорили на ящик водки, кто из них будет выше на полтиннике в конце сезона. Стине почти помолвлена, оказывается!
- Томми, тебя ждут, - снова по-норвежски говорит Лида.
- Да, да, делаю статью, тренер много интересного рассказывает! Кстати, он говорит, Хальворсен таки собрался завтра стартовать. Ну хоть поржем.
Томми разворачивается и уходит к своему столику.
- Лида, тихо! – шепчет Янника. – У вас такое лицо, как будто вы сейчас его задушите.
- Я могу, да.
- Не сомневаюсь. Не обращайте внимания. Он же беззлобный, он от всей души.
- Ага, - выдыхает Лида и по-русски, сама себе, говорит: - Лучезарный идиот.
- Коньяка, два по пятьдесят, - обращается Янника к подошедшему наконец официанту.
***
В январе темнеет рано, и под конец гонки на стадионе уже почти сумерки. Лампы телевизионщиков бьют Хальворсену прямо в лицо, но он привычный и даже не щурится. Он стоит перед камерой, в одной руке - уже надкушенный банан, в другой - поясная фляжка, - и отвечает кому-то из журналистов. Дышит еще тяжело, но уже не хватает воздух ртом, как сразу после финиша.
- У тебя не получилась сегодня гонка, что произошло?
- Не знаю, - он пожимает плечами, быстро проглатывая кусок банана. - Лыжи работали хорошо, и мне казалось, я должен быть в лучшей форме. Потом будем анализировать и разбираться с тренерами, что не так.
- Что с тобой вчера случилось?
- Тебе с физиологическими подробностями? Что-то не то съел. В гонке было очень плохо, потом отпустило. Сейчас все хорошо.
- А почему сегодня так много времени проиграл? - интересуется корреспондент.
- Не знаю. На трассе не было как-то особенно тяжело. Мне казалось, что все нормально.
- Что именно не задалось?
Хальворсен чуть прищуривается, в серых глазах мелькают отблески ламп, он отхлебывает из фляжки и лишь после этого говорит:
- Как я только что уже два раза сказал - у меня пока нет ответа. Чуть позже вместе с тренерами будем разбираться, что и почему.
Он подхватывает лыжи и одновременно откусывает банан. Все, разговор окончен.
Лида замирает за оградой у выхода из микст-зоны. Спрятаться в сторону, не показываться на глаза? Или показаться? Когда он такой - можно легко нарваться и на ледяную стену, и на «ой, как здорово, что ты тут!». Не угадать.
Стоящая рядом Янника смотрит на табло - Люнд еще не финишировал, но, похоже, будет как минимум вторым. Если на оставшемся километре с ним ничего не случится.
Хальворсен выходит из-за загородки, на ходу дожевывая банан. Несколько местечковых репортеров с диктофонами наготове провожают его взглядом, но не кидаются вслед, - обладатель места в двадцатке никому не интересен, когда на финише вот-вот будет один из призеров.
Телевизионщики, и те брали интервью, скорее, по старой памяти, ну и чтобы занять чем-то паузу между отсечками. Несколько болельщиков подбегают за автографами и фото, Эскиль терпеливо расписывается на протянутых блокнотах, флагах и даже кому-то - на рукаве лыжной куртки. Лучезарно улыбается для фотографий. Краем глаза замечает стоящую у загородки Лиду, быстро, вскользь, ей кивает, - Лида знает этот его взгляд, «не трогай меня сейчас». Хорошо, нет так нет. Может, он еще вернется чуть позже, закататься после гонки. Может, и нет. Все равно ей нет смысла пока уходить со стадиона - Янника будет ждать Люнда до упора, а тому еще награждаться, и вот уж на него-то репортеры накинутся по полной.
С финишем последнего участника болельщики уходят со стадиона, а немногие оставшиеся перемещаются к пьедесталу. Лида чуть отходит в сторону, к трассе, - если Эскиль придет закатываться, то наверняка поедет к горке.
И едва она успевает подумать о горке - как тут же видит Хальворсена, взлетающего в этот подъем. Он уже переоделся в разминочную форму и совсем не кажется уставшим. Злым - да, а вот уставшим - нет, ничуть. Хотя понятно, что только что выложился, как мог. На вершине горки он поворачивает, стремительно скатывается вниз, исчезает в лесу, через несколько минут снова выныривает из леса, взлетает в горку, поворачивает, летит вниз и снова скрывается в лесу. На четвертый или пятый раз, летя вниз с горки, он вдруг резко останавливается возле Лиды - так резко, что снег летит во все стороны белыми брызгами.
- Ну привет.
- Привет, - Лида чувствует, что улыбается от уха до уха. - Остыл?
- Почти. Но все, хватит, ухожу уже, - он кивает в сторону выхода со стадиона и скатывается с горки вниз, уже спокойно, не летя как сумасшедший.
Внизу, у начала подъема, Хальворсен останавливается возле своего рюкзака, брошенного на снег. Снимает лыжи, забрасывает на плечо рюкзак, привычным ловким движением подхватывает лыжи и палки.
- Арне награждается еще? – спрашивает он.
- Интервью вроде дает. А кто хоть выиграл?
- А тебе какая разница? - Эскиль прищуривается. - А?
- Никакой. И, кстати, у меня для тебя подарок, - Лида достает из своего рюкзака сверток. - Держи.
- Ух ты, а что там?
- Эскиль, ты тут еще? - подошедший Арне Люнд весело размахивает каким-то ярким цветным пакетом – похоже, подарком от организаторов. За его спиной, в паре шагов, идет Янника с наградными цветами в руках.
- Куда я денусь, если мы на твоей машине?
- Угу, - Люнд скидывает с плеча рюкзак и пытается утрамбовать туда пакет.
- Счастливо, - улыбается Лида. Она еще постояла бы рядом, но не хочет мешать.
Уходишь? – Хальворсен оборачивается к ней и вдруг хмурится. – Эй, ты что?
- Ничего, - она опускает голову. – Все, счастливо.
- Стоять. Ну, говори?
- Да ничего, - Лида изо всех сил старается смотреть куда-то в сторону. – За тебя вчера испугалась.
- Врешь. Ну то есть испугалась, конечно, но сейчас ты видишь, что все нормально, похороны не скоро. Ну? В чем дело, Лидия?
Она замирает на полувздохе. Забыв глотнуть воздуха, вообще забыв, что надо дышать.
Первый раз. Первый раз за все время этих проклятых ее разъездов, ночевок на вокзалах, съемных коек в хостелах, - первый раз он назвал ее по имени.
- Да ну, - Лида улыбается, стараясь не расхлюпаться прямо сейчас. – Ничего такого, ерунда. Счастливо. Тебя Люнд ждет уже. Держись, ты самый лучший.
- Стоять, кому сказал. Ну?
Она понимает, что от ответа не увернуться.
- Я… я вчера твое интервью прочитала. В «Афтенпостен».
- И?
- Где ты говоришь, что болельщики перестали в тебя верить. Знаешь, у меня такое ощущение, что мне съездили по морде.
- А он что? – спрашивает Янника через плечо, пробираясь вниз по тропинке.
- Не знаю. Я развернулась и ушла.
- Да, я ж вас только у выхода догнала. Не переживайте, до Бейтостёлена еще месяц. А там все сгладится.
- Не поеду я ни в какой Бейтостёлен. Вот еще. Что мне там делать, раз я в него перестала верить?
- Ага, ага, не поедете, - Янника усмехается. – Последний шанс отобраться, плюс важная пресс-конференция команды. Не поедете, конечно.
- У меня билет на самолет невозвратный. И номер в гостинице там оплачен – в кои-то веки номер. Оказалось дешевле, чем нашу сарайку в одиночку заказывать. И пусть все пропадает к чертям.
- Номер в отеле! Лида, точно надо ехать! Когда вы еще поживете в отеле?
Продолжение - седьмая глава:
http://www.proza.ru/2019/01/19/2088