Была поздняя осень, Михаил с остатками различных частей и соединений армии боснийских сербов, на последнем тягаче с единственным уцелевшим орудием их дивизиона, двигался по дороге, пытаясь догнать колонну, от которой они отстали. Гражданская война в Боснии и Герцеговине заканчивалась, заканчивалась тяжелым поражением, с потерей территорий и разделом некогда единого сербского народа, на собственно сербов, живущих в Сербии со столицей в Белграде и боснийских сербов с непонятным статусом со столицей в Баня-Луке…
Ничего этого ни Михаил, доброволец из России, ни его товарищи тогда не знали, что согласно Дейтонских соглашений заключенных в ноябре 1995 года, одна из самых кровавых войн второй половины уходящего 20 века, закончилась…
Старый, тяжелый артиллерийский тягач АТ-Т с разбитой фарой и изношенным двигателем сильно дымя, двигался по неизвестной дороге, увлекая за собой орудие Д-20, последнее орудие погибшего дивизиона, разгромленной 17 артиллерийской бригады…
Стремительно сгущались сумерки, моросил промозглый осенний дождь, когда в тусклом свете уцелевшей фары старого тягача показались городские строения.
Впереди лежащий город был покрыт мраком и через него надо было пройти, чтобы выйти к своим. Въехав в город и пройдя по нему не более четверти пути, Михаил вдруг увидел на одном из перекрестков толпу женщин размахивающих руками, пытаясь обратить на себя внимание. Тягач остановился, и Михаил спросил своего спутника, серба Милана, мол, чего они хотят…
Серб открыл дверцу тягача и что то громко им прокричал, они в ответ бросились к ним и окружив полукругом тягач, со слезами на глазах стали наперебой рассказывать каждый свою историю. Михаил сербский знал плохо, но понял по эмоциональному накалу обращавшихся к ним за помощью женщин, что произошло что-то из ряда вон выходящее…
Беда у них – сказал с акцентом Милан, родственники их сидят в тюрьме, а тюрьму закрыли и сбежали, власти в городе нет. ..
Они просят освободить их родственников из этой тюрьмы – сказал Милан. Михаил выслушал его и решил помочь женщинам, скрываясь в клубах густого сизого дыма шедших рядом с тягачом, показывая дорогу.
И вот она городская тюрьма, серое массивное здание с толстыми высокими глухими стенами, построенное еще турками в середине 19 века. Подъехав вплотную к закрытым сделанным из кованого железа с большими заклепками воротам, тягач остановился. А Михаил как командир дивизиона приказал отцепить орудие, развернуть тягач и задним ходом сбить эти ворота. Но, ни первая, ни вторая, ни третья попытки не увенчались успехом.
Женщины, видя такое развитие событий стали с отчаянными воплями просить Михаила и его товарищей не бросать их одних наедине с их бедой и еще раз попытаться свалить ворота и освободить сидевших уже третьи сутки в этой тюрьме без света, пищи и воды их родственников…
Было уже за полночь, когда кто-то из товарищей Михаила предложил развернуть орудие и прямой наводкой в упор расстрелять эти ворота. На что Михаил немного подумав ответил, что во дворе могут быть люди, что тогда…
И тут один из спутников Михаила, прибившийся к ним еще утром, предложил перелезть через них и попробовать подорвать гранатой засов на воротах изнутри. Получив согласие, он перелез через ворота и когда через несколько минут раздался глухой взрыв, связки противотанковых гранат, ворота немного покосившись на одну сторону, со скрипом открылись.
Тягач сильно дымя и лязгая гусеницами заехал во двор тюрьмы. Женщины принесли с собой несколько керосиновых фонарей в свете которых показались еще одни ворота поменьше, закрывавшие проход во внутренний двор тюрьмы. С ними не раздумывая поступили точно также. Пройдя во внутренний двор, Михаил в тусклом свете керосиновых фонарей увидел глухую стену тюрьмы с многочисленными проемами – бойницами, закрытыми толстыми стальными решетками.
Затем еще одну дверь, ведущую в коридор тюрьмы, открыли без проблем. Коридор оказался со стальным железным решетчатым полом, а отовсюду шел сильный смрадный запах, буквально перехватывавший дыхание вошедших туда людей запомнившийся Михаилу и его товарищам на всю оставшуюся жизнь…
Внутри тюрьмы был еще один прямоугольный двор-колодец с несколькими этажами ярусами, разделенными на отдельные блоки двойными решетчатыми дверями.
Да, подумал про себя Михаил, как у них здесь все продумано, хорошо что они взяли с собой достаточное количество ручных гранат, иначе через все эти многочисленные двери было бы не пройти…
И вот она первая камера, где на двери было прямоугольное отверстие для раздачи пищи и круглый смотровой глазок. Открыв заслонку, Милан спросил, есть ли кто в камере. Оттуда сразу донесся гул множества голосов. Милан сказал присутствующим отойти от двери и из ручного пулемета М-53 отбил петли удерживающие дверь в вертикальном положении, затем после небольших усилий дверь повалили внутрь помещения, где оказалось битком народу, буквально как сельдей в бочке…
Сидевший в камере народ, оказался неприветливым и сразу начал высказывать свои претензии спасшим их, проклиная тех, кто их запер и бросил в этой тюрьме…
Но тут вошли женщины и объяснили, кто и почему их освободил. В камере сильно пахло мочой, фекалиями и немытыми человеческими телами, запах стоял такой, что буквально валил с ног вошедших.
После разъяснений, отношение к спасавшим сразу переменилось, а из толпы сидевших выдвинулось несколько добровольцев, предложивших открыть все остальные камеры….
После чего Михаил сказал своим спутникам, что им здесь больше нечего делать. Надо уходить, а они вместе с женщинами пусть теперь сами определяют свою дальнейшую судьбу…
Так Михаил с товарищами в начавшейся суматохе, тихо и незаметно покинули здание тюрьмы, наполнившейся громкими голосами освобожденных…
Прошло уже более 20 лет с той поры, а Михаилу вернувшемуся назад в Россию, по прежнему, часто снятся те женщины, отчаявшиеся в своем горе и тюрьма пропитанная запахом человеческого отчаяния, безнадеги и немытых тел…
22 декабря 2015 года