Не было для меня поры более грустной,чем той очень далекой осени в самый ее разгар,когда холодные дожди еще не тарабанили по крышам домов,не секли по поредевшей листве деревьев,а заодно и по лицам людей,осмелившихся выйти на улицу по делам или просто так-сдуру,без всякой цели.Поэты,конечно в восторге от поры,которая в народе называется бабьим летом ,но я сними категорически не согласен.И это несмотря на то,что был тогда "воздух чист и свеж,как поцелуй ребенка" и "Дынно желтели" кроны деревьев,а листья их весело трепетали и шелестели на ласковом ветерке,очевидно радуясь теплу и свету.И хвойные деревья беспечно и как-будто весело покачивались на фоне очень голубого и чистого,словно вымытого стеклоочистителем неба, на котором,как новенький медный таз, сияло яркое солнце.И тем не менее я был грустен.
А грустил потому ,что мне и еще нескольким сотням молодых людей нашего небольшого города,предстояло на днях пополнить ряды Советской Армии.В ожидании этого дня я маялся и никак не знал,куда себя употребить,чтобы хоть немного разогнать тоску и скуку.На мое счастье,а скорее несчастье, я повстречал на улице своего старого приятеля Каню. Настоящее имя у него была Аркадий, а Каней его прозвали для краткости.Но не только этим замечателен был мой приятель.Природа наградила его замечательно длинным носом,цветом и формой напоминающий баклажан и,что еще более важно,исключительной способностью врать по любому поводу,а то и вовсе без него.Возможно,благодаря своему исключительной способности фантазировать на грани разумного, умению врать и изворачиваться,он ни разу не привлекался к уголовной ответственности.Во всяком случае старший следователь местного уголовного розыска Злобин постоянно сокрушался:
-Вот знаю,что у Аркадия рыльце в пушку и за ним водятся грешки похлеще фарцовки и шулерства,но никак не могу поймать за руку-все время отбрехивается,подлец.
Каня в самом деле активно занимался "фарцовкой" и нечисто играл в карты,то есть был настоящим "каталой",но не пойман-не вор.
Так случилось,что я встретил во время вынужденного для него безделья,наступавшего,когда в порт не приходил ни один иностранный корабль с экипажем и пассажирами,жаждущими продать свои заграничные шмотки,то ли не было на примете партнеров для игры в карты,но мне он обрадовался как родному.
-Слушай,Дима,все равно ты болтаешься без дела перед призывом.Давай вместе сходим на охоту.Я места знаю,где медведи и кабаны водятся, а всякой мелочи пруд пруди.
Хорошо зная о наличии у него непреодолимой тяги к различного рода авантюрам,я не очень жаждал встречи в лесу со зверем величиной больше крысы,а потому решил по ходу охоты этому препятствовать всеми доступными мне способами .
-А как с оружием?-спросил я,хотя был уверен,что,в принципе он может достать гаубицу или даже систему залпового огня.
-Два ружья двенадцатого калибра и патроны к нему.Я их снарядил пулями,картечью и дробью на птицу.Да еще охотничьи ножи.
Давай завтра встретимся на перроне ровно шесть утра.Как раз в шесть пятнадцать отходит электричка.Так что до встречи.Лады?
Идет,-ответил я и ,обменявшись рукопожатиями,мы расстались.Наутро я даже слегка удивился,что прибыл он на перрон на своих двоих,а не на танке.Зато,он явился с рюкзаком за плечами,а в руке держал большую сумку,в которой угадывались тяжелые предметы удлиненной формы.
Мы вошли в вагон и уселись у окна напротив друг друга.Как только поезд тронулся,Каня начал инструктаж.Он говорил,что на охоте надо вести себя тихо,чтобы не спугнуть потенциальную добычу.Что при встрече с медведем стрелять в него необходимо прямо между глаз,так-как только кажется,что голова у него громадная,а на самом деле небольшая,поэтому легко промахнуться.Что даже маленький медвежонок обладает огромной силой и острыми когтями,которыми он вполне может пропороть живот каждому,кто осмелится к нему прикоснуться.Что и кабан-секач может своими клыками изувечить,а то и убить охотника.Он еще много чего рассказал интересного и я подумал.что мы со своими"пукалками" не добудем в лесу ничего,кроме геморроя или чего похуже.А Каня все продолжал свой инструктаж.Он в подробно описал мне,что делать при встрече с волком,рысью,ядовитой змеей,скорпионом и другими опасными тварями.Наставления были так красочны,а внезапно появившийся зуд в заднем проходе ясно говорил о том,что по крайней мере одна геморроидальная шишка уже в наличии.
Наконец,поезд достиг нужной станции.Прямо перпендикулярно платформе в синевшие вдали горы вела довольно приличная дорога,ведущая в аул Псепси.Здесь жили потомки аборигенов,не успевших или не пожелавших покинуть родину после поражения в Кавказской войне.Когда мы на попутке добрались до аула,который еще в девятнадцатом веке был"замирен"войсками генерала Ермолова.Только вот огромные собаки у них во дворах во дворах были исключительно злыми и гавкали исключительно злобно и громко.Мне даже захотелось истратить на них весь свой боезапас,чтобы не ползти в горы,тем более,что все собаки были на цепи и не представляли никакой опасности.Но я понял абсурдность своего желания,и поплелся за Каней,который уже спускался в ущелье,по которому текла горная река,через которую нам предстояло переправиться и начать подъем на хребет Ацишхо,чтобы по мере сил истребить там местный животный мир.
У самой реки я нарушил запрет на абсолютную тишину,окликнув Каню во весь голос,в результате чего потревожил влюбленную парочку,предававшуюся разврату в прибрежных кустах.Смешно было смотреть как они убегали совершенно голыми,испуганные молодыми людьми с глумливыми рожами и вооруженными до зубов.
Вдоволь насмеявшись,мы перескакивая с камня на камень пересекли речку и пошли вверх по извивающейся,как змея,тропе,ведущую к вершине хребта.Мы сразу же окунулись полутьму почти первобытного леса.Сквозь густые кроны каштановых деревьев,дубов, чинар и буков пробивались узкие,как ножи, лучи солнечного света.Местами мы проходили по полянам,поросшим зарослями рододендрона и черники,достигающими в наших широтах высоты человеческого роста.Именно в этих зарослях и можно было по рассказам Кани встретить медведя или стаю диких кабанов.Я нисколько не был бы рад этой встрече,поэтому периодически постреливал вверх,отпугивая этих опасных животных.В результате не только крупных зверей мы не встречали,но и птиц-диких голубей, крикливых соек и даже дятлов не стало и в помине.
Каня,догадавшись,что я палю в воздух с определенной целью,повесил ружье на плечо и с досадой сказал:
-Все,охота на зверей окончилась.Будем охотиться на людей.
Я давно подозревал,что у Кани не всегда "все дома",но не до такой же степени!Поэтому с изумлением спросил:
-На кого?На местных?
-Нет.Друг на друга.
Мне стало легче на душе ,потому что я подумал,что он шутит.Но решительность и серьезность его лица не оставляло сомнений в искренности его намерений.
Мы оба относились к тому послевоенному поколению,которому,по примеру отцов при любых обстоятельствах нельзя было показать себя трусом.
-Что,как на дуэли?-не моргнув глазом, спросил я.
-Нет,ты станешь вон за тем дубом,-он показал на дерево метрах в тридцати на лесной прогалине,-а я останусь здесь и под прикрытием этого бука буду вести огонь по тебе.Стрелять будем строго по очереди.Места положения не менять,а в случае ранения или других причин,выкидываем белый флаг.Белый платок у тебя есть?
-Нет,только портянка.
-Сойдет.Давай по местам.
-Я со своей стороны тоже заинтересовался предложением Кани-до чертиков надоело карабкаться в гору без всякого толку.
-Идет,-сказал я и пошел на свою огневую позицию,слегка опасаясь,что он выстрелит мне в спину.
Едва я занял свое место,раздался удар в дерево,словно камнем бросили,и звук выстрела.Я ответил тем же в сторону "противника".Опять выстрел и на этот раз свист пули,как показалось,над самым ухом.В ответ я высунулся из-за дерева и чуть было не попал под очередную пулю.Это Каня нарушил самим же установленное правило стрелять по очереди и подверг меня реальной опасности быть убитым или раненым.Мне стало ясно,что он действительно сбрендил и стал лихорадочно соображать:
-Раз так,то надо выманить его на открытое пространство,не подставляясь самому.Но как это сделать?
Для начала я помахал ему почти белой портянкой и прокричал,что сдаюсь.В ответ раздалось:
-Продолжаем,правила изменились.Достань меня,если сможешь.
И опять выстрел.
Я тяжко задумался:
-А вдруг ему придет в голову по лесу зайти ко мне с фланга или тыла?
Такая перспектива меня не прельщала и по какому-то наитию я высунулся из-за дерева и выставил вперед ружье.Его выстрел раздался раньше моего,но пуля не задела меня.Я опять спрятался и истошно закричал,будто тяжело раненный и надолго затих.Больше я не высовывался,а только отполз в сторону,чтобы расширить поле зрения.
Раздалось еще три выстрела, и наступила тишина.Очевидно,Каня окончательно сдурел,оттого и вышел из укрытия и пошел в мою сторону,предполагая,очевидно,что я ранен или убит.
Когда он был уже в метрах пятнадцати от меня,я крикнул,не выходя из укрытия:
-Каня, ты у меня на мушке.Оба ствола заряжены картечью-не промахнусь.Бросай ружье и нож и отойди в сторону.Попытаешься бежать-убью.
Мои слова возымели действие.Он бросил все свое вооружение вместе с патронташем,отошел в сторону и даже поднял руки вверх.Глаза его ,как мне показалось,глядели на мир бессмысленно.
Я подошел и,держа его все время под прицелом, поднял и закинул его ружье за спину,в все остальное положил в рюкзак.
-Руки за спину и пошел вниз к реке,-скомандовал я.
Не говоря ни слова,Каня,повесив голову, побрел по тропинке вниз.Спустились довольно быстро к висячему мосту,перекинутом выше по течению реки,где оно было чрезвычайно, стремительное и бурно.Посреди шаткого моста я окриком приказал ему остановиться и протянул ему открытую пачку сигарет:
-Закури в последний раз и помолись,если веруешь.
Он дрожащими пальцами взял сигарету и закурил.Пока курил,с тоской смотрел в бесконечно высокое синее небо,иногда что-то шепча побелевшими губами.
Когда докурил и отбросил сигарету,я нацелил на него ружье и приказал прыгать в реку.Не сказав ни слова,он покорно перелез через ограду,мешком свалился вниз, и через минуту голова его скрылась в бушующем потоке.Шансов у него не было никаких.
Я постоял еще немного,наблюдая за бушующей рекой,затем выбросил в нее ружья,ножи и другую охотничью амуницию и налегке пошел по направлению аула.