За стеклянной стеной кривые, разбухшие ноги топчутся, сминая воздух в плотный настил. Смятые лепестки лиц проплывают, ворочая запятнанным жемчугом глаз.
Они наблюдают, как я погружаюсь в мягкий ил, поднимая со дна сноп вязких искр.
Я на дне, в шеренге плотно зажатый между пузатых рыб, притворяюсь своим. Трусь об их чешую и от влаги обмяк.
Я - повернутый пяткой башмак.