Правительственный человек
Осенью в селе Прудки появился новый хозяин участка у реки, принадлежавшего некогда погорелице бабке Зинаиде. Ходили слухи, что новый хозяин обратился в сельсовет с просьбой продать ему ещё землицы. Весной стало ясно, что слухи те вполне оправдались. Рабочие, приехавшие ставить забор, накопали ям под столбы до самой реки, да так, что общие мостки, некогда выстроенные Василием Петровичем, оказались в окружении вырытых ям, то есть после установления забора оказались бы на загороженном участке.
Первым это усёк мальчонка Фёдор Крюков, тут же сообщивший о том своему деду – Павлу Сергеевичу Крюкову. Павел Сергеевич поверил внуку и тут же, не теряя времени, поспешил к своему соседу и брату Владиславу Сергеевичу Крюкову. Трое Крюковых, Павел Сергеевич, Владислав Сергеевич и Федя спустились к реке и увидели выкопанные под столбы ямы. Последние ямы доходили до самой воды.
- Ишь, хватанул! – недобро буркнул Владислав Сергеевич, охватывая взглядом территорию, охватываемую предполагаемым забором. – Нам что ж и к реке теперь не подойти. И дорога, выходит его, и наш мост, и кусты?
- Дядя Слава, а он ещё и реку захватил! – объявил Федя звонким голоском. – Мы с мальчишками видели, они и в реку опускали грузики, мерили дно. Во-он там! – Федя указал рукой куда-то в сторону реки.
- Ни хрена себе! Они и реку что ли решили огородить? – возмутился Павел Сергеевич.
- Эти новые русские и до нас уже добрались! – зло буркнул Владислав Сергеевич, возмущённо качнув головой.
- А куда правление смотрит! – возмутился Павел Сергеевич.
- Знамо дело, - сказал Владислав Сергеевич ни с целью дать ответ, а с целью поддержать возмущение брата, - в кошелёк их. Немало, наверное, наш председатель-то огрёб.
- Так это он что ли землю-то продаёт? – спросил Павел Сергеевич. Владислав Сергеевич ответить не успел, откуда-то из-за кустов к Крюковым вышел седовласый мужчина лет сорока, одетый в рабочие штаны и в рабочую куртку с какой-то эмблемой на спине и окликнул их.
- Что, мужики, рыбки хотите половить?
В голосе подошедшего была весёлость. «Издевается», - подумал Владислав Сергеевич, дожидаясь приближения человека.
- А ты кто будешь? – спросил Владислав Сергеевич подошедшего на достаточно близкое расстояние человека в униформе.
- Я никто! – всё так же весело ответил седовласый мужчина, всё ещё улыбаясь. – Моё дело сторона: сделал дело, получил оплату и айда!
- Значит, ты просто наёмный рабочий? - спросил Павел Сергеевич.
- Ну да! – по-прежнему весело ответил подошедший и тут же спросил:
- А вы что? Пришли проверить, ознакомиться с владениями нового жильца?
- Да уж видим, реку решили прихватизировать, - с нарастающей злобой заговорил Владислав Сергеевич. – А знаешь ли, пацан, что по этой тропке, - Владислав Сергеевич энергично ткнул пальцем себе в ноги, - ещё пробабка моя к речке ходила стирать. А теперь что? Нам теперь и к реке не подойти?
- Ну, это вы не у меня спрашивайте, - скинув с лица улыбку, ответил рабочий. – Это вы у своего начальства спросите. Нам дано указание, мы исполняем.
- А кто указание-то вам дал реку огораживать? – спросил Павел Сергеевич.
- Понятное дело, хозяин, - мотнув головой в сторону участка, ответил рабочий.
- Что, прямо так и велел и реку, и тропку, и мостки наши огородить?
- Да, - уже с нотками сочувствия в голосе ответил седовласый рабочий. – Не половить вам, мужики, больше рыбки…
- Ну, это мы ещё посмотрим! - с угрозой в голосе ответил Владислав Сергеевич.
- И в реке что ли забор поставите? – спросил Павел Сергеевич.
- Да, и реку огородим, - ответил рабочий.
- Выходит, нам теперь и не искупаться в речке своей? – возмутился Павел Сергеевич.
- Не знаю я, мужики, - с нотками вины в голосе ответил рабочий, бегло бросив взгляд на кусты, откуда вышел. – Решайте все эти вопросы с начальством. Начальству всегда виднее.
- Вот твари! – выругался Владислав Сергеевич в пространство, резко развернулся и скомандовал брату с племянником, - Пошли!
Застать председателя братьям Крюковым и другим присоединившимся к ним жителям села удалось только на четвёртый день. Всё это время председатель был в районе на каких-то важных заседаниях.
Я что, - виновато пожимая плечами, ответил председатель сельчанам. - Землю не я продаю, администрация.
- А ты кто? Хрен что ли? Ты же должен наши права защищать. Где это видано, чтоб природные ресурсы – река отдавались в личное пользование! – возмущался Константин Иванович – бывший директор школы. – Любая река имеет природоохранную зону, которая никем не должна нарушаться.
- Ну, ты, Иванович, загнул, - возмущённо мотнув головой, с усмешкой в голосе отвечал председатель. – Какая река? Это ты из уроков географии что ли? Нет у нашей реки никакой зоны! Да и самой реки-то нет. Не числится она как природный объект.
- Не числится?! – возмутился Константин Иванович. – Всю жизнь числилась, и вдруг в угоду кому-то перестала?
- Вон оно как! – подхватил возмущение Павел Сергеевич. – Всю жизнь числилась, а тут взяли и убрали! Думаете, за деньги всё можно?
- Да какие деньги! – воскликнул председатель, багровея лицом. – Думаете, я какие-то деньги от этого имею?!
- Мы в твоих карманах не шарили, не знаем, что ты там имеешь, да и не интересно нам это. Но справедливость-то быть должна! – ответил Константин Иванович. Тут же раздались одобрительные возгласы присутствующих. Константин Иванович продолжал:
- Это что же, моему Федьке теперь уж и не искупаться в ней. Вспомни, сам же ты, Макар Константинович, на ней в детстве всё лето пропадал: и купались, и удили, и по льдинам прыгали…
- Константин Иванович, ну Вы к чему это? Времена меняются. Теперь дети в другие игры играют.
- Так ты что, - перебивая председателя, почти завизжал старый дед Михаил, - получается не за нас, а за них? Ты что, от народа отрываешься?
- Да ну что вы… - неуверенно начал председатель.
- Видим! Ты бы первый должен был это безобразие остановить, а ты всё юлишь что-то: то реки нашей нет, то игры нынче не те – зло сверкая глазами из-под густых бровей, заговорил дед Матвей, стоявший до этой поры без слов.
- Мы тебя всем селом выбирали не за тем, чтоб ты жопу новым русским лизал, а чтоб ты за порядком следил! – продолжил дед.
- Верно говоришь, дед Матвей, - подбодрил его Владислав Сергеевич. Все присутствующие одобрительно загудели, закивали в знак согласия головами.
- Мужики, - с нотками мольбы в голосе заговорил председатель, поднимаясь со своего места, - ну что я могу сделать? Мне что прикажите идти против своего начальства? Не я же огородил эту речку. Я, как и вы, сижу на своих восьми сотках.
- Давай мы пойдём к твоему начальству! – предложил дед Матвей.
- Да вы что? Я сам-то не всегда к нему попадаю. Да кто же вас пустит? Там же субординация!
- Тогда вы уж сами, Макар Константинович, идите, но обязательно им наши бумаги отвезите. Вот! – Владислав Сергеевич торжественно протянул председателю пакет с бумагами.
- Что это? – отчего-то испуганно глянув на протянутый конверт, спросил председатель.
- Бумаги! – важно ответил Владислав Сергеевич. – Письмо в двух экземплярах. Везите в область. Проследите, чтоб на одном экземпляре вам проставили штамп, входящий номер и дату. Чтоб всё по правилам было. Одно такое же письмо мы уже отправили в районный совет. А если не поможет, мы такое же пошлём в Москву.
Тем временем председатель уже достал из конверта бумаги и внимательно рассматривал их. Кроме письма со множеством подписей и его копии на столе председателя было ещё несколько бумаг. Все придвинулись к столу и молча рассматривали бумаги.
- Это закон, - пояснял Константин Иванович, - это тоже, - приподняв и снова опустив на стол другой лист, продолжал пояснения он.
- Да, против закону не попрёшь, - радостно ввернул фразу дед Михаил.
- Это карта, - продолжал Константин Иванович. – Вот тут и речка наша, слава богу, никуда не делась.
- А куды ей деваться? – всё так же веселясь, заметил дед Михаил. – Отродясь была, а тут уж нет её как будто бы! Да помню, она в пятьдесят третьем году до самого Зинкиного дома поднималась.
- А это фотоснимки, - продолжал пояснения Константин Иванович. Тут видно, как он свои столбы в реке установил.
Константин Дмитриевич зло отметил про себя, что документы отсканированы. Сканер был только в сельском совете, значит, секретарь его Вера Фёдоровна к этому причастна. Взяв вновь письмо в руки, председатель перевернул лист и стал вчитываться в подписи. Так и есть, все члены семьи Веры Фёдоровны подписались, и Егоровы все подписались, и Дунькины, да все, все, кроме членов его семьи.
- Кто, Васильчик что ли вам это сварганил? – с обидой в голосе спросил председатель, всё ещё не отрывая взгляда от подписей.
- А хоть бы и он! – с вызовом в голосе ответил Владислав Сергеевич.
- А вы думаете, только в правлениях грамотные-то есть? – съехидничал дед Матвей. Председатель не ответил. Он так и стоял с листом в руке.
- Подписывать-то будешь? – спросил Владислав Сергеевич, нарочито обращаясь к председателю на ты.
- Конечно! – поспешно ответил председатель и уже с укором в голосе спросил:
- А что ко мне-то не подошли? К моим?
И уже проставляя свою подпись, с приказными нотками в голосе сказал в пространство:
- Сходите и Варваре моей, и к Валентине Макаровне.
Варварой звали супругу председателя, Валентина Макаровна – заведующая библиотекой, была его дочерью.
Оставшийся рабочий день Макар Константинович обдумывал, как ему выкручиваться перед начальством и как наказать выскочку Васильчика. «Иж, как всё ловко обстряпал! И законы все приложил. Умник тоже мне выискался! А я отдувайся из-за него перед Егором Абрамовичем. Ещё чего доброго мстить начнёт. Мало ли что ему в голову-то взбредёт». Так ничего не решив ни в отношении начальства, ни в отношении Васильчика, расстроеный председатель направился домой. Проходя по улице, он заметил на скоростной дороге чёрный автомобиль, такой же, как у председателя райкома Терентьева Валерия Даниловича. Макар Константинович остановился ожидая, пронесётся машина мимо села или свернёт с дороги в село. Машина свернула. Номеров машины ещё было не разобрать, но Макар Константинович нутром почувствовал, что это и есть машина председателя райкома. Машина легко подъехала к нему и остановилась. Из машины, широко улыбаясь, вышел Терентьев Валерий Данилович. Макар Константинович, ожидающий ругани, так называемого «пропесочивания», увидев улыбающееся лицо районного руководителя, был несколько ошарашен. Ловко выскочивший из машины Терентьев направлялся к местному председателю широко раздвинув руки, что означало радушное приветствие.
- Ну, здравствуй, Макар Константинович, - весело сказал Терентьев, протягивая правую руку остолбеневшему председателю, а левой легко по дружески касаясь его плеча. – Что, не ожидал? – весело спросил он Макара Константиновича, всё ещё остающегося с недоумением на лице.
- Нет, не ожидал! – признался председатель и тут же несколько затравленно добавил вопрос:
- С чем пожаловали, Василий Данилович?
- Валерий! – поправил председатель райкома подчинённого.
- Что? Простите, не понял, - всё так же с нотками испуга в голосе переспросил Макар Константинович.
- Валерий я. Валерий Данилович!
- Да, да, простите… - В голос Макара Константиновича вернулась уверенность, хотя волнение, охватившее его при виде машины районного начальства, не проходило. – Василий это у нас…
- Ты что, не рад мне? – всё ещё с весёлостью в голосе спросил Валерий Данилович председателя. Весёлость в голосе руководства и, главное, обращение на «ты» приободрили Макара Константиновича, натянув в свой голос весёлость, он ответил:
- Вам, уважаемый Валерий Данилович, я всегда рад. Просто не ожидал Вас увидеть в наших краях. Я на обед шёл.
- Давай, ты чуть перенесёшь свой обед. Пообщаемся, - предложил председатель райисполкома. Местный председатель напрягся.
- Что тут у тебя с рекой? Захватчики, говорят, тут у тебя появились, - с иронией во взгляде спросил Терентьев.
Макар Константинович напрягся. Весёлость голоса начальства не вязалась с темой разговора, а потому не понимая, как реагировать, он начал говорить растяжно, с неопределённой интонацией:
- А… Ну это у нас, знаете… Это всё Василий. Он у нас такой умный.
- Садись, - скомандовал Терентьев, - покажешь, как проехать к реке!
Говоря эти слова, он сам направлялся уже к машине, на ходу приглашающее махнув Макару Константиновичу рукой. Съёжившийся от волнения, местный председатель направился к машине.
Рассматривая снимки, сделанные его помощником, председатель райкома говорил своему подчинённому:
- А губа у Пархоменко не дурра! Решил себе небольшой раёк устроить. Мало ему… - Тут Терентьев оборвал свою речь и недобро взглянул в даль. У Макара Константиновича, не понимающего, как вести себя, от волнения закружилась голова.
- Так говоришь, Василий? – неожиданно спросил его Терентьев.
- Что? – не понял Макар Константинович вопроса.
- Бумаги Василий составил? Кто это? Дачник какой что ли?
- А! – обрадовался Макар Константинович тому, что понял вопрос и может нормально ответить. – Это наш местный чудак. С головой у него не всё в порядке.
- Да нет, - процедил сквозь зубы Валерий Данилович. – С головой-то у него как раз всё в порядке. А чем занимается? Пьёт что ли?
- Неет, - протяжно ответил Макар Константинович, отрицательно качая головой. – Он не пьющий у нас.
- Так чем он у вас занимается? – повторил вопрос Терентьев.
- Он… - раздумывая, как бы лучше ответить, Макар Константинович немного замялся. – Отвечает за благоустройство посёлка.
- Я обратил внимание, посёлок у тебя, можно сказать, образцовый. Значит, он инженер по благоустройству?
- Да! – тут же соврал Макар Константинович. В действительности Василий Петрович Чиков, о котором шла речь, выполняя функции и инженера, и рабочего, числился, старшим рабочим и соответственно получал зарплату старшего рабочего.
- Как его фамилия? – спросил Терентьев.
- Чиков. Чиков Василий Петрович, – несколько поспешно отчеканил Макар Константинович.
- Вы вот что… Пришлите-ка, а лучше привезите-ка его мне завтра часам к двенадцати.
- Хорошо, сделаем! – бойко ответил местный председатель, не понимая, зачем завтра надо везти Васильчика в город.
- Лады! – ответил Валерий Данилович, протягивая Макару Константиновичу для пожатия руку. После этого он пригласил его и своего помощника, всё ещё делающего какие-то снимки, в машину.
На машине путь от речки до того места, где машина остановилась чтобы высадить Макара Константиновича, занял всего несколько минут. Все эти минуты местный председатель пытался понять, что к чему. Из слов Терентьева о «раскатанной губе» Пархоменко получалось, что районное руководство держит сторону его односельчан, а стало быть, и его сторону. Значит гнева Егора Абрамовича можно не бояться, можно сослаться на районное и даже, учитывая, что его мужики послали жалобу в область, и на областное начальство.
- А ты что это не расписался в петиции? – перебивая его размышления, задал ему вопрос Терентьев.
- В какой петиции? – спросил Макар Константинович, действительно не понимая, о чём идёт речь, но, быстро сообразив, что речь идёт об общем обращении его односельчан, ответил:
- Я расписался, но не в той, что к вам пошла, а в той, что пошла в область. Они всё меня застать не могли…
- Понятно, - опять как-то сквозь зубы и, как показалось Макару Константиновичу, с нотками презрения в голосе ответил Терентьев.
Машина остановилась. Макар Константинович стал выходить. Уже миролюбиво Терентьев сказал:
- Ладно, жду тебя завтра с твоим Василием.
Высунув ногу из машины, Макар Константинович задержал движение и, оставив ногу на весу, на сколько смог, обернулся к Валерию Даниловичу и спросил:
- А с участком что?
- А с ним-то что? – с нарочитой беспечностью в голосе ответил Терентьев и уже со строгостью в голосе добавил. – Хочет Пархоменко дом иметь у реки, пусть строит…
«Вот так вот!» - успел с досадой подумать Макар Константинович. А Терентьев продолжил:
- Но строго по закону! Думаю, мы разберёмся с теми, кто в нарушение закона продал ему прибрежный участок. Сделка, совершённая с нарушением законодательства, юридической силы не имеет. Правильно это заметил твой Василий.
Ехать в город Василий Петрович не хотел. Председатель не мог толком разъяснить, зачем ему туда ехать, а только сообщил:
- Начальство вызывает, - и, зная, что Василий Петрович вызван не для порицания, а возможно, даже для похвалы, добавил, - ты, Василий Петрович, не бойся, если что, я с тобой.
По отчеству председатель обратился к Василию Петровичу впервые, он и по имени-то редко к нему обращался, а по старой детской привычке звал его, как и все в селе, Васильчиком. По дороге в город Макар Константинович наставлял Василия Петровича:
- Ты там не очень-то… Помни, мы, Василий, зависим от этих людей. Начальство – оно и есть всегда начальство. И не забывай, они тоже не боги. Ты не бойся, Василий, ничего. Я тебя, ты же знаешь, всегда поддержу.
Перед въездом в город, председатель снова обратился к Василию Петровичу. Чуть помявши слова, он сказал:
- Эээ, ну ты, вот что, Василий. Если тебя спросят, кем работаешь, говори, инженером. Ну, это, знаешь, для солидности… А я, кстати, тебя действительно инженером назначил, и оклад тебе повысил. Так что ты смело отвечай – инженер. Понял?
- А чего тут не понять-то, Макар Константинович. Инженер, так инженер.
На обратном пути, оставленный в приёмной, а потому не знающий, о чём Терентьев беседовал с Василием Петровичем, председатель стал допытываться:
Ну что? О чём говорили-то?
Василий Петрович, виновато пожав плечами, ответил:
- Да так, ни о чём.
- А что спрашивал-то он тебя?
- Спрашивал про учёбу мою, что да когда окончил, чем сейчас занимаюсь.
- А ты что сказал? – несколько взволнованно спросил председатель.
- Да вы же, Макар Константинович, всё знаете. Всё как есть и сказал.
- А должность, должность какую назвал?! – чуть ли не криком спросил председатель. Его водитель Михаил даже чуть оглянулся на него.
- Да никакую, - виновато улыбаясь, ответил Василий Петрович. - Он про должность меня не спрашивал.
Председателю полегчало, и уже спокойно и даже с повелительной ноткой он сказал:
- Ты у нас с этого месяца инженер, и оклад я тебе, Василий, повысил.
- Спасибо, Макар Константинович, а мне казалось, вы сердитесь на меня.
- Да ну брось, Василий, мы же с тобой с детства дружим, - панибратски похлопав Василия Петровича по крутому плечу, с наигранной весёлостью сказал председатель. При этом он кинул завистливый взгляд на мощные ляжки сидящего рядом Василия Петровича. «Дал же ему Бог», - с завистью подумал Макар Константинович о друге детства, и тут же, успокаивая себя, добавил мысль «А ума не дал». Неудовлетворённое любопытство заставило председателя продолжить свои расспросы. По выражению лица водителя Михаила было видно, что тому тоже не терпелось узнать, зачем Василия вызывали в город.
- Так зачем тебя вызывал-то Терентьев? – задал в лоб свой вопрос председатель.
- Работу предложил, - отрывая взгляд от окна и посмотрев в лицо председателю, ответил Василий Петрович.
- Работу? – удивился председатель. – Какую работу?
- Надомную, - поспешно успокоил Василий Петрович председателя, поняв, что тот беспокоится о своей должности. – Работу по составлению документов.
- Каких документов?
- Это мы ещё не обсуждали. Любые документы по его запросу, так стоял вопрос, - ответил Василий Петрович.
Следующий свой вопрос председатель задал не сразу.
- А ты что ответил? – спросил он где-то через минуту.
- Я согласился, - пожав плечом, всё с той же виноватой улыбкой ответил Василий Петрович. – Мне же не сложно, а деньги предложили хорошие…
- Ну об этом позже поговорим, - прервал собеседника председатель, заметивший повышенный интерес водителя к их разговору.
- Значит, бумаги будешь писать. Ну это ты у нас умеешь, - радуясь тому, что через Василия Петровича он теперь с Терентьевым будет ближе. – А про участок Пархоменко не говорили?
- Говорили.
- Ну и что? – с обидой спросил председатель. Обидно ему было, что не с ним, председателем, а с каким-то полоумным Терентьев обсуждал такой значимый вопрос.
- Всё правильно мы сделали. Сделка по продаже Пархоменко прибрежного участка будет аннулирована.
- Ну и слава богу! А то вишь, райское гнездо решил устроить себе Пархоменко, а мы-то уж и не люди. Ты вот что, Василий Петрович, если что там в бумагах-то… Ты сообщи мне.
Василий Петрович в ответ лишь виновато улыбнулся.
На следующий день на радость мальчику Коле, который рос без отца, и, будучи очень привязан к Василию Петровичу, постоянно околачивался возле него, в доме Василия Петровича провели бесплатный безлимитный интернет и оборудовали для Василия Петровича рабочее место, оснащённое компьютерной техникой. В этот же день инженер по благоустройству Чиков Василий Петрович приступил к работе по совместительству, а по селу поплыли слухи о том, что Васильчик «работает с правительственными бумагами» и «загребает деньги лопатой». В тот же день в магазине, став в конец небольшой очереди, Василий Петрович услышал пьяный голос Любови Фроловой, женщины, некогда занявшей у него большую сумму денег, и не желающей возвращать её, более того, мечтающей ещё у него поживиться.
- Васильчик, правительственный человек, иди сюда! Тебе же некогда по очередям стоять, ты у нас правительственный человек! Идите, покупайте что вам надо!
Василий Петрович не знал, как ему реагировать на слова пьяной женщины. Он, как всегда, стоял и виновато улыбался. Любовь подскочила к нему, ухватилась за рукав и потянула его к прилавку. Василий Петрович зарделся и даже немного покраснел:
- Нет, нет, Люба, спасибо, я постою!
Но Люба не унималась: со словами «правительственный человек» она изо всей мочи тянула его. Василий Петрович понимал, что если он выдернет у женщины, слабо стоящей на ногах, рукав, она может повалиться на пол, поэтому влекомый пьяной Любой, он подошёл к прилавку. Никто в очереди не высказал возражений, более того, молодая женщина, чья очередь подошла делать покупки, одобрительно кивая головой, пригласила:
- Идите, идите!
- Да конечно, что за дела! Пропустите его! - скомандовала мощная женщина Тоня с мужиковатым голосом. Она, похоже, тоже была навеселе. – Правительственному человеку полагается! – незлобливо, и будто веселясь, добавила она.
Так с подачи двух пьяных женщин за Василием Петровичем на некоторое время закрепилось прозвище «правительственный человек», правда оно удержалась не долго, так как сам Василий Петрович ничем не подтверждал это. Ничего в его жизни не изменилось с тех пор, как его возили в город: он по-прежнему занимался озеленением села, уборкой его, покосом травы на газонах, покраской заборов, а в свободное время подменял библиотекаря Валентину Макаровну. По-прежнему он рыбачил, читал свои заумные книги, помогал детям чинить велосипеды. Что в нём правительственного, люди не понимали. Ну, хоть бы надел когда костюм с галстуком или даже без галстука, папку бы какую-нибудь под мышку прихватил. Ну, или хотя бы избавился от своей дурацкой улыбки. Ничего! Васильчик он и есть Васильчик!