Огромные людские потери от огня "сверхметких" стрелков противника в начале Первой мировой войны придали импульс развитию снайперского дела в русской императорской армии.Траншеи Первой мировой на Восточном фронте стали настоящим "раем" для снайперов германской армии. Немцы однозначно доминировали в области ведения дальнего прицельного огня из стрелкового оружия. Даже ношение наручных часов представляло собой большую опасность, так как отражаемый ими свет сразу же привлекал внимание немецких снайперов. Любой предмет или часть тела, которые оставались вне укрытия на 3 секунды, вызывали огонь немцев. Степень превосходства немцев в данной области была настолько очевидной, что, по словам очевидцев, некоторые немецкие снайперы, чувствуя свою абсолютную безнаказанность, забавляли себя стрельбой по всевозможным предметам. Но в скором времени они встретили достойного соперника...
Что эффективней - артиллерия или меткие стрелки?
В среде профессиональных историков бытует такой исторический анекдот. Осень 1910 года. В Беловежской Пуще идет царская охота. В числе знатных стрелков император России Николай II и кайзер Германии Вильгельм II. Охоту организовали с размахом. 100 пеших и конных егерей гонят зверя на стрелков. В руках Вильгельм II держит винтовку системы Маузер, инкрустированную слоновой костью и серебром. Оружие приковало всеобщее внимание. Однако русские генералы и иностранные дипломаты с интересом рассматривают не замысловатые узоры на ложе, а странное приспособление, закрепленное на металлическом кронштейне над стволом. Устройство напоминает подзорную трубу. В металлическом корпусе небольшого диаметра на солнце поблескивают прозрачные стекла размером с пенсне. Придворные тут же тихо шушукаются: стареющий кайзер слаб зрением.
На поляне в 300 метрах появился крупный зверь. Охотники стрелять не стали. Слишком далеко. Не попасть. И только Вильгельм II уверенно вскидывает ружье. Прицелился правым глазом сквозь оптическую трубку, нажал на курок. Раненый зубр упал. Свита Николая;II посчитала это случайностью. И только английский посол в России сэр Джордж Бьюкенен воскликнул: "Сэр, вы прирожденный снайпер!".
Это иностранное слово еще не было знакомо царской свите. А ведь вскоре, буквально через пять лет, оно будет у всех на устах. Равно как и не замечают блестящие придворные офицеры, что раненого зубра с той же дистанции в 300 метров добил белорусский егерь по фамилии Пташник из обычной винтовки. Но о судьбе меткого егеря чуть позже...
Накануне Первой мировой войны, летом 1914 года, российский император Николай II получил секретное донесение разведки о том, что Германия начала массовый выпуск винтовок с оптическими прицелами. Но на очередном военном совете генерального штаба штабные генералы во главе с Верховным главнокомандующим русской императорской армией Великим Князем Николаем Николаевичем поспешили заверить государя, что существенной опасности в этом нет. Основным аргументом был то, что тогда считалось: исход сражений решает артиллерия. А как раз в ней-то российская армия недостатка не испытывала, как и в блестящих артиллерийских офицерах и военных инженерах.
Генералы в один голос утверждали, что, если о чем и нужно беспокоиться, так это о своевременном обеспечении войск снарядами. Из стрелкового оружия ставка делалась на массовый огонь из пулеметов по пехоте и кавалерии. К этому времени в русской армии уже сформировались целые пулеметные подразделения, в том числе и на бронеавтомобилях. В недавней русско-японской войне они показали себя превосходно, что было отмечено многочисленными заграничными военными специалистами. Что значило на этом фоне пара увеличительных стекол на винтовке?
Аргументы показались царю вполне разумными. Но более всего его убедил тот факт, что к этому времени вместо устаревшей винтовки системы Бердана российская армия была вооружена новыми винтовками системы Мосина, которые позволяли вести беглый прицельный огонь на длинные дистанции. Примечательно, что до этого попытки создать собственную русскую винтовку с высокими баллистическими характеристиками долгое время заканчивались неудачей. И это при том, что патентные бюро были буквально завалены чертежами стрелкового оружия. Но ни один из представленных образцов не соответствовал требованиям военных, для которых важнее всего были дальность прицельного огня и убойная сила. Но тут произошел внезапный прорыв в истории отечественного стрелкового оружия.
В 1889 году знаменитый русский химик Дмитрий Менделеев смог получить первый российский бездымный порох. По мощности он превосходил зарубежные аналоги, а в производстве обходился втрое дешевле. В этом же году полковник Николай Роговцев разработал мощный патрон калибра 7,62 миллиметра. Поскольку этот патрон обладал отличными баллистическими характеристиками, "отец русской трехлинейки" капитан Сергей Мосин решил использовать его в своей конструкции.
Мосин заложил в свою винтовку концептуально новые принципы работы частей, узлов и механизмов. В ее конструкцию была внесена принципиально новая деталь - отсечка-отражатель, сделавшая систему практически безотказной. Именно отсечка-отражатель обеспечивал надежную доставку патрона в патронник. Лишних деталей в этом оружии не было. Винтовка не ломалась - ломаться в ней было нечему. В 1890 году Сергей Мосин представил опытный образец своей винтовки в Главное артиллерийское управление русской императорской армии, которое отвечало за снабжение армии оружие.
Но в это же время в русском военном министерстве уже всерьез рассматривали вопрос о принятии на вооружение винтовки системы Нагана. Уже даже были оплачены деньги за патент. Но, несмотря на мощное иностранной лобби, "Мосинка" вызвала живой интерес со стороны военных. Чтобы не ошибиться в выборе, решили провести армейские испытания винтовок Мосина и Нагана. Из них стреляли круглые сутки, окунали в воду и грязь, бросали на камни с разной высоты и с разной силой. Все осечки и поломки строго фиксировали.
Когда подвели итоги этого своеобразного соревнования, то у винтовки Нагана было 557 задержек при стрельбе, а у "Мосинки" ; 217 задержек. Так русская винтовка впервые в истории оказалось принципиально лучше заграничного аналога. 16 апреля 1891 года император Александр III утвердил опытный образец, и винтовка была принята на вооружение под названием "трехлинейная винтовка образца 1891 года". Название это связано с калибром 7,62 мм. Еще не была забыта старая мера калибра - линия, которая равнялась 2,54 мм. А три линии давали в сумме 7,62 мм. Отсюда и появилась "трехлинейка".
Новая оружие имело исключительно высокие характеристики - начальная скорость пули 870 метров в секунду позволяла вести прицельный огонь по целям, находящимся на расстоянии до 2 000 метров. Винтовка Мосина сразу полюбилась любителям меткой стрельбы русской армии.
Сначала стихийно возникли самодеятельные соревнования по меткой стрельбе среди штатного состава: пехотинцы стреляли по гривеннику (монете номиналом 10 копеек), укрепленному на тонком прутике, кавалеристы на полном скаку одним выстрелом перебивали древко флага, квартирмейстеры стреляли по дужке амбарного замка. Затем сами отцы-командиры стали поддерживать подобные инициативы нижних чинов. И, наконец, Николай II, продолжая начинание императора Александра II, в 1909 году окончательно утвердил для военнослужащих русской императорской армии специальный нагрудный знак за отличную стрельбу из винтовок трех степеней. Его вручали победителям полковых состязаний, к которым допускались все желающие.
Гонка с преследованием - русские отстают
Определенная часть тогдашнего командования армией прекрасно осознавало всю необходимость повышение искусства стрельбы русской пехоты. И этому должна была способствовать отработка самостоятельных действий стрелков. В "Наставлении для стрельбы из винтовки, карабина и револьвера" (1914 г.) говорилось, что "при одиночной самостоятельной стрельбе каждый солдат сам определяет расстояние до цели, ставит прицел и выбирает точку прицеливания, а также удобный момент для открытия огня, если это не было запрещено командиром".
И, забегая немного вперед, скажем, что в некоторых случаях такой подход давал свои плоды. К началу Первой мировой войны точность стрельбы в русской армии считалось явлением массовым и само собой разумеющимся. Приведем один пример. В конце июля 1914 года венгерская кавалерийская дивизия перешла русскую границу и в конном строю атаковала город Владимир-Волынский. Оборонявший город 65-й пехотный лейб-гвардии Бородинский полк подпустил атакующих на 400 шагов и положил их всех. Венгерские конники повторили атаку пять раз, и русские пехотинцы уничтожили вражескую дивизию практически полностью. Тем не менее подобное групповое стрелковое мастерство пехоты стало практически бесполезным в условиях позиционной, окопной войны.
Было бы несправедливо сказать, что накануне Первой мировой войны в русской армии совсем не задумывались о подготовке снайперов. Опыт предыдущей, русско-японской, войны ясно показал всю эффективность работы хорошо подготовленных метких стрелков, особенно в оборонительных боях.
В военной истории того периода широко известен еще один пример. 7 сентября 1904 года подразделения 2-го Дагестанского конного полка столкнулись на Долинском перевале (Китай) с превосходящими силами японцев. Специальная охотничья команда, состоящая из лучших стрелков полка и действующая в пешем строю, за очень короткий период перебила практически всех японских офицеров в наступающих колоннах. Стреляли охотники из-за укрытий попарно, один прицеливался в верхнюю проекцию (голова/грудь), второй в среднюю (живот). На курок стрелки нажимали одновременно. И почти всякий раз одна из выпущенных пуль обязательно достигала цели. Оставшись без командиров, японские солдаты обратились в бегство.
После этого боя о необходимости создания специальных снайперских команд даже было упомянуто в "Сводке тактических указаний данных строевыми начальниками в 1904-1905 годах", составленной по приказанию генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего маньчжурской армией капитаном русского Генерального штаба Шуберским. В этой сводке есть указание, взятое из руководящих приказов по Шестому сибирскому армейскому корпусу и гласящее: "В каждой роте полезно отделить несколько лучших стрелков (4-6) под командой унтер-офицера, а в батальоне - офицера, для стрельбы по группам начальников или артиллерии противника". Но позже, после провала дальневосточной военной кампании, в русском генеральном штабе ее старались не вспоминать, и опыт боев русско-японской войны так и остался невостребованным.
Рассматривались и возможности использования собственного снайперского снаряжения. В начале 1914 года, накануне вступления России в мировую войну, на полигоне Офицерской стрелковой школы в г. Ораниенбаум был испытан на трехлинейной винтовке оптический прицел системы Герца. Однако только в конце 1916 года прицелы этой системы, производившиеся на Обуховском заводе, были признаны пригодными для использования в войсках. Первые 20 изготовленных прицелов передали для "обкатки" в ту самую 189-ю роту Измаильского полка, которая была первым в мире подразделением автоматчиков, поскольку имела на вооружении автоматы системы В. Г. Федорова.
Между тем генерал-инспектор артиллерии Великий князь Сергей Михайлович отмечал в это же время, что "оптические прицелы имеют особую ценность для тех отборных стрелков, на которых возлагается специально следить за неприятельскими окопами и обстреливать неосторожно обнаруживающих себя людей, для ружей-пулеметов же их значение небольшое". Он в связи с этим считал необходимым "выполнить приладку 50-100 прицелов к 3-линейным винтовкам", однако сделано это так и не было.
Российская оптическая промышленность того времени включала филиалы германских фирм Цейсса и Герца в Риге (в 1915 г. вывезены в Петроград), оптическое отделение Обуховского завода в Санкт-Петербурге, завод Российского общества оптического и механического производства, созданный в Петрограде в 1914 г. при участии французской "Шнейдер-Крезо", фабрику "Фосс и Ко" в Варшаве. Предприятия эти были слишком слабы и зависимы от ввоза оптического стекла и других материалов из-за границы. Начало варки оптического стекла на новом производстве при Императорском фарфоровом заводе в 1915 г. ненамного улучшило положение.
Пытаясь решить проблему, российское министерство обороны "в целях уничтожения живой силы противника из укрытий" заказало в Финляндии большую партию перископических прицелов и специальных приспособлений, превращавших стандартную "трехлинейку" в "винтовку смертельного боя»" - специальное траншейное оружие, позволяющее стрелку не высовываться из траншеи при стрельбе. По некоторым сведениям, изобретателем этого приспособления был русский поручик Самойлов. "Винтовка смертельного боя" обеспечивала удовлетворительную точность, но не имела возможности изменять установку прицела для стрельбы на разные дистанции. Кроме того, после каждого выстрела оружие нужно было опускать в окоп для перезаряжания. В результате полноценную снайперскую винтовку русская армия так и не получила...
Первые потери, первый опыт...
В начале боевых действий Первой мировой мастерство немецких снайперов стало полной неожиданностью для русских войск. Вот что писал в своих воспоминаниях один из очевидцев той войны, в последующем военспец Красной Армии, Евгений Николаевич Сергеев: "Я лично хорошо помню, какую тяжелую атмосферу создавали в полках 71-й пехотной дивизии зимой 1916-1917 года германские снайперы из 208-й пехотной германской дивизии, делавшие буквально "Райские долины" из некоторых участков наших окопов по левому берегу р. Серет ( Румыния). Располагаясь в группах деревьев на противоположном берегу реки, частью даже на деревьях (судя по глубине поражения окопа), они буквально не позволяли показать полголовы не только из-за бруствера, но даже в отверстие замаскированного подбрустверного пулеметного гнезда, не говоря уже об изломах окопов, фланкировавшихся с их позиции. Высокий процент выведенных из строя офицеров в первые же минуты боя тоже наводил еще тогда на мысль, что их кто-то бьет, что называется "на выбор", - конечно, это били снайперы".
Армейских снайперов активно использовали и австрийцы. Все тот же Евгений Николаевич Сергеев писал: " Еще в 1915 году австрийцы придавали значение службе истребления живой силы противника огнем отдельных стрелков, располагая таких снайперов вне окопов в скрытых убежищах или ровиках, густо переплетенных проволокой. Как пример укажу на "сидение" роты 281-го Новомосковского полка (71 пехотной дивизии) на высоте 320, что южнее деревни Грушка (28 верст юго-восточнее города Станиславова в Галиции) в апреле 1915 г. Окопы наши и австрийские были расположены шагах в 60-100 друг от друга. Откровенное устройство наших бойниц позволило австрийцам располагать одиночных стрелков в ровике впереди окопа и, оставаясь совершенно скрытыми травой, на уровне земли, держать на прицеле любую бойницу. При первом появлении в ней головы нашего солдата в эту голову неминуемо всаживалась пуля, а стрелок, пользуясь ровиком, быстро менял после выстрела само место и вновь выслеживал новую голову".
Когда потери от снайперского огня стали критическими, летом 1915 года на Западный фронт в район небольшого белорусского городка Сморгонь прибыла большая инспекционная группа офицеров русского Генерального штаба. В ее состав был включен известный специалист по стрелковому оружию полковник Владимир Федоров, "отец" первой русской автоматической винтовки ("автомата Федорова").
Санкт-петербургские генералы не могли поверить, что всего лишь несколько немецких пехотинцев способны держать в напряжении целый пехотный полк, вооруженный артиллерийскими орудиями и новейшими пулеметами системы "Максим" с высокой по тем временам скорострельностью 600 выстрелов в минуту. В качестве эксперимента была отдан приказ пулеметной команде открыть огонь по засевшим у засаде немцам, но едва расчет начал свою работу, немецкий снайпер первой же пулей снял бойца, подающего ленту, а второй ранил начальника расчета. По немцам тут же ударила артиллерия, снаряды накрыли передний край противника, но через час обстрел российских позиций снайперами снова возобновился, причем еще ожесточеннее, чем раньше.
Опасность вражеских снайперов стала очевидной. Незамедлительно в войска была направлена директива генерального штаба с указаниями по снижению потерь от снайперского огня. Было приказано: земляные и прочие работы на переднем крае проводить только ночью, командному составу из траншеи без надобности не подниматься, передвигаться только по ходам сообщения. Не привыкшие кланяться пулям русские офицеры приказали углубить траншеи для того, чтобы ходить по ним свободно, не снимая высоких папах, гордости офицерского корпуса. Ведь до недавнего времени именно папахи служили идеальным ориентиром для вражеских стрелков. На пулеметных точках и артиллерийских позициях отныне повсеместно применяли фортификационное сооружение так называемого "закрытого типа", когда наблюдение за полем боя и огонь велись сквозь амбразуры, единственное слабое место в обороне, куда могла пролететь пуля.
"В окопах все бойницы днем закладывались кирпичами и камнями. Я хотел было вынуть один из кирпичей, чтобы лучше рассмотреть расположение противника, как меня поспешно остановили: "Что вы делаете, нельзя! Немец немедленно всадит вам пулю в лоб!", - вспоминал о боях июля 1915 года полковник Владимир Федоров.
Первое время немецкие снайперы чувствовали себя на Восточном, русско-германском фронте очень вольготно. Потери среди личного состава в русской императорской армии особо росли зимой из-за того, что серые солдатские шинели на белом снегу были идеальными мишенями для метких баварских стрелков.
На сцену выходят...сибирские стрелки
Но, как гласит народная пословица, "русский мужик долго запрягает, но быстро едет". В русских частях стихийно стали появляться свои снайпера из числа особо метких нижних чинов. В отсутствии собственных оптических прицелов русские снайперы часто приспосабливали на свои винтовки трофейную оптику, а иногда и сами изготавливали прицелы. Прямо на передовой. Особой популярностью пользовался простейший прицел Крылова. Вместо дорогой трубки с линзами он придумал установить перед мушкой половинку обычного увеличительного стекла кратностью 1,6 раза. Это хоть как-то позволяло увеличить действительную дистанцию прицельного выстрела. Так зарождалась русская снайперская школа.
Русская пехота быстро поняла, что единственный способ выжить под снайперским огнем и самому при этом не прекращать стрельбы;; это применить средства защиты. В русских подразделениях стали широко применяться стальные нагрудники и металлические щиты. У стрелка не всегда было достаточно времени для оборудования позиции, а установка щита с прорезью для наблюдения и ведения стрельбы занимала всего несколько минут. Передвигаться по переднему краю с тяжелым 15-килограммовым щитом было крайне неудобно. Зато трехмиллиметровая сталь надежно защищала от прямого попадания пули, выпущенной из "Маузера". В качестве щитов часто использовали металлические заслонки от… русской печи.
Февраль 1915 года. В связи с переходом на Западном фронте к позиционной войне и отсутствием перспективы быстрого разгрома противника на этом фронте германское верховное командование после некоторой внутренней борьбы окончательно выбрало Восточный фронт как главный театр войны на 1915 год.
Бои идут на Млавском (Праснышском) направлении. Устав от потерь, которые несет его часть в результате губительного снайперского огня немцев, командир 3-го Сибирского стрелкового полка, входившего в состав 1-й Сибирской стрелковой дивизии, полковник (в будущем генерал-майор) Владимир Добржанский приказывает отобрать 30 лучших стрелков из числа бывших таежных охотников. Эти солдаты, вооруженные винтовками Мосина, с расстояния от 300 до 500 метров могли попасть в мишень размером 20 на 20 сантиметров, что полностью соответствовало размерам немецких амбразур. После короткого инструктажа сибирские стрелки рассредоточились в режиме "свободной охоты" по всему переднему краю полка. Их задачей было уничтожение командного состава, наблюдателей и снайперов неприятеля. В целом расчет полковника оказались верным. Привыкшие к собственной огневой безнаказанности, немцы не были готовы к такому повороту событий. За неделю "свободной охоты" сибиряки истребили более 70 человек противника - почти целую роту.
С одной пули они снимали наблюдателей и тех, кто позволил себе выглянуть из-за бруствера или неосторожно передвигался по окопам: офицеров, посыльных, связистов. Опытные охотники даже без оптики верно определяли дальность до цели, учитывали ее скорость и безошибочно рассчитывали упреждение. За единицу упреждения брали такую единицу как фигура. Ширину фигуры бегущего пригнувшегося пехотинца принимали за 0,5 метра. Точку упреждения в фигурах отсчитывали от середины цели, "пряжки на животе". Скорость цели определяли как 3 м/с (бегущий в атаку пехотинец). Сибиряки без всякой оптики могли стрелять с упреждением на 1, 2, 3 и более фигуры, не давая немцам спокойно передвигаться по окопам.
Снайперский огонь все больше закреплялся среди тактических приемов русских подразделений. В этой области особо проявляли себя именно сибирские дивизии, которых на фронте было семь. Стал известен даже особый, сибирский, стрелковый почерк ; немцев били в висок, как пушного зверя, чтобы не попортить шкуру. Сибиряки устраивали огневые позиции так, чтобы предполагаемая цель находилась под углом 25-30 градусов к направлению стрельбы. Такое положение расширяло сектор обзора, к тому же немцы, занимавшие позиции строго в створе стрельбы, не заботились о маскировке своих флангов и были со стороны хорошо заметны. Позже этот прием получил название "флангового огня". Известен случай, когда в сентябре 1915 года под Сморгонью один русский стрелок в течении нескольких минут фланговым огнем уничтожил обслугу двух артиллерийских орудий немцев.
Сибирские стрелки пользовались заслуженным уважение среди других подразделений русской императорской армии. Антон Васильевич Туркул, герой Первой мировой, в своей книге "Дроздовцы в огне" писал: "Сибиряки, чалдоны, крепкий народ. Из окопов другой норовит бабахать почаще, себя подбодряя, а куда бабахает и не следит. Сибирский же стрелок бьет редко, да метко... Губительную меткость их огня и боевую выдержку отмечают многие...".
Особым шиком среди русских снайперов считалось одним выстрелом отстрелить торчащий из окопов острый шип со знаменитого кожаного немецкого Пикельхельма, шлема, введенного в прусской армии еще в 1842 году. Считается, что именно поэтому, начиная с 1916 года, немцы заменили пикельхельм новым стальным шлемом (Stahlhelm), который был без шипа и лучше защищал голову пехотинца от пуль и снарядных осколков.
В Праснышской операции (февраль-март 1915 года) сибирские пехотные полки впервые в истории русской армии применили специальную тактику массированного снайперского огня в наступлении. Наступая на Прасныш, русские задействовали на узком участке в направлении города более 200 сверхметких стрелков, которые нанесли непоправимый урон обороняющимся немецким войскам, выбивая точным огнем командный состав и обслугу пулеметных расчетов и артиллерийских орудий.
В итоге операции 1-й Сибирский корпус захватил большое число пленных и вооружения - 2 000 человек и 20 орудий. А 27 февраля 1915 года город был очищен от противника. В ходе боев впервые в истории Первой мировой войны русскому подразделению ; 3-ему Сибирскому стрелковому полку удалось захватить немецкое боевое знамя. Это было знамя 1-го батальона германского 34-го Померанского лейб-фузилерного Королевы Шведской полка 6-й пехотной бригады 3-й пехотной дивизии 2-го армейского корпуса. После этих боев трое метких стрелков из числа сибирцев получили Георгиевские кресты 1-ой степени.
Охотники превращаются в жертв
Постепенно преимущество немецких снайперов на русско-германском фронте было сведено к минимуму. На некоторых участках фронта русские стрелки даже сумели перехватить инициативу. Теперь уже немцы принимали меры противодействия их точному огню. В немецкой армии появились сложные защитные приспособления от русских (и иных) снайперов. На многих фотографиях видно, что на немецких касках есть рога,два металлических шипа, за что немцев звали рогатыми, но мало кому известно, для чего же они были нужны. Ответ прост: на эти рожки крепили бронированный щиток, по сути, еще одну каску, которую не могла пробить русская пуля калибра 7,62 мм. Изготавливали такой щиток из особой, мягкой,"вязкой" стали, которая за счет поступательной деформации гасила энергию пули.
К началу 1916 года российское военное руководство уже рассматривало метких стрелков как отдельную тактическую единицу. Как отмечает историк Леонид Карачун, в войсках удалось подготовить и экипировать достаточное количество снайперов.
Отдельно хотелось бы отметить, что даже в русских экспедиционных войсках во Франции отличились снайпера из числа солдат-добровольцев, прошедших учебу в английских тренировочных школах снайпинга, в том числе и в знаменитой школе Хескета-Притчарда. Данный факт даже лег в основу сюжета одного из первых советских звуковых кинофильмов "Снайпер" ("Искусство убивать"). Фильм был снят в 1931 году режиссером Семеном Тимошенко.
Русские снайперы особо проявили себя в знаменитом Брусиловском прорыве. Весной 1916 года на передовую прибыла группа офицеров штаба Юго-Западного фронта во главе с командующим фронтом генерал-адъютантом Алексеем Брусиловым. В то время Брусилов готовил войска к будущему наступлению. На передовую прибыл лично провести рекогносцировку мощной укрепленной полосы противника. В направлении основного удара противник создал мощный укрепленный район. Три полосы укреплений из проволочных заграждений и большого количества долговременных фортификационных сооружений делали участок крайне невыгодным для атаки. Но именно его Брусилов выбрал для наступления. Изумленным офицерам он пояснил: огневые точки противника сосредоточены в укрытиях, маневра не имеют. А потому остается уничтожить пулеметные и артиллерийские гнезда метким огнем и двигаться дальше. "Вы спросите как?" - задал вопрос Брусилов. В это время в бруствер ударила пуля. "Вот вам и ответ на вопрос - с помощью снайперов!".
По его приказанию в частях Юго-Западного фронта начали отбор метких стрелков. Таких набралось несколько сот человек. В основном бывших охотников, что называется, бивших белку в глаз. Был среди них тот самый Пташник, егерь из Беловежской Пущи. Однако на всех оказалось всего три десятка оптических прицелов. Командующий решил учить бойцов вести снайперский огонь с открытой планкой. Занятия проходили в тыловом районе около месяца. Экзамены Брусилов принимал лично. Солдаты должны были поразить четыре цели на дистанции 150, 200 и 250 метров в квадрате 20 на 20 сантиметров. Это стандартный размер амбразуры. На огневой рубеж бойцы выходили десятками. Генерал заметил странную закономерность. В каждой группе 2–3 человека стреляли заметно лучше остальных. Офицеры отшучивались: снайпером может стать не каждый. Генерал лично проверил винтовки лучшего и худшего стрелка. Оказалось, винтовки даже одной партии били по-разному. В полках срочно провели отстрел винтовок. Лучшие отдали снайперам.
Операция началась 22 мая 1916 года. Наступление для противника стало внезапным. Но еще более неожиданным стало участие большого количества снайперов. Хорошо обученные, они даже без оптических прицелов на средней дистанции метко поражали открытую живую силу, снимали пулеметчиков в укрытиях. В результате успешного наступления русские войска заняли Луцк. Впоследствии операция получила название "Брусиловский прорыв". Сам генерал Брусилов был награжден Георгиевским оружием с бриллиантами.
Пять снайперов получили "Георгиев" различных степеней. Известным на фронте стало и имя рядового Пташника, о котором мы упоминали ранее. При прорыве он уничтожил более 20 солдат противника. В том числе четырех пулеметчиков и двух старших офицеров. Герой получил "Георгия". А снайперское дело в армии стало настолько популярным, что стать меткими стрелками хотели многие солдаты. В дивизиях даже проводились конкурсы, чтобы получить должность меткого стрелка.
В ходе подготовки данного материала я выяснил для себя малоизвестный факт, ярко характеризующий русских солдат ; участников Карпатской кампании 1915-1916 годов. В своей книге "Кровь на снегу: Карпатская зимняя война 1915 года" американский историк Г. Тунсталл пишет: "Снабжение продовольствием австро-венгерской армии было более чем неудовлетворительным и было возможным только в ночное время. Русские солдаты часто знали имена кашеваров и разносчиков пищи на передовых линиях противника, а русские снайпера никогда не стреляли в тех австро-венгерских солдат, которые доставляли провиант на передовые позиции". Вот так "кровожадные восточные варвары" из австро-венгерской пропаганды тех времен по человечески относились к противнику...
Опыт пригодился и при новой власти
Традиции русских снайперов Первой мировой не канули в Лету и после войны. Молодая советская власть постоянно ожидала новой интервенции, поэтому активно изучала опыт русской императорской армии в области снайпинга. Не был забыт и боевой опыт западных армий. Уже в 1924 году появляется русский перевод книги англичанина Хескет-Притчарда. Но настоящее развитие снайперское дело получило в СССР в 30-х годах.
Параллельно с развитием оружия шла подготовка снайперов. В 1929 году на курсах "Выстрел" был специально создан снайперский курс. Он готовил снайперов и руководителей снайперского дела. В 1929 году в Кусково под эгидой ОСОАВИАХИМа начинает действовать школа "Снайпинг" для подготовки инструкторов-снайперов. Позднее подготовкой снайперов занимались специальные курсы ОСОАВИАХИМа и войсковые части. В 1933 году был введен осоавиахимовский значок "Снайпер", а в 1938 году - нагрудный знак "Снайпер РККА".
Во многом благодаря опыту инструкторов, выходцев из бывших офицеров императорской армии, штатные снайпера советской армии оказались неплохо подготовлены к началу Второй мировой войны.
Список источников и литературы:
А. Н. Ардашев: "Снайперская война", Яуза, ЭКСМО; Москва, 2010 год
С.Л. Федосеев, Ардашев А.Н. "Учебник выживания снайпера. "Стреляй редко, но метко!", ЭКСМО; Москва, 2014 год
П. Бруксмит "Искусство снайперской подготовки", РОСМЭН-ПРЕСС; Москва, 2004 год
Н. Армстронг "Применение местности. Снайпинг и разведка", Воениздат; Москва, 1947 год
С.А. Лазарев "Герои Великой войны, известные и неизвестные", "Атлант"; Санкт-Петербург, 2007 год
Х. Хескет-Притчард "Первые снайперы. Служба сверхметких стрелков в Мировую войну", Яуза, Эксмо; Москва, 2013 год
Graydon A. Tunstall "Blood on the Snow: The Carpatian Winter War of 1915", Lawrence (Kansas), 2010
smolbattle.ru - поисково-исторический форум
Отредактированный вариант с иллюстрациями на https://warspot.ru/13906-strelyay-tak-chto-ni-patron-to-vrag