Они могли отступить. Сто лет назад, во время Великой Войны, два флота встретились в приграничных водах Земли Цветов. Истэрийский флот был в шесть раз меньше, чем восточная армада, но честь и долг толкнули имперского адмирала сражаться. Героическое сопротивление, на грани самоубийства, превратилось в настоящую бойню, где ярость и гнев затмили здравый рассудок. Два линкора, шесть броненосцев и один крейсер, с рассвета до кровавого заката противостояли натиску двадцати кораблей восточного флота. Истерзанные попаданиями снарядов полыхающие суда с сорванными листами брони, продолжали выпускать по противнику залпы, сея сметь, перезаряжаясь и снова стреляя, пока оба флота не пошли к океанскому дну.
Выжившие моряки не любили вспоминать об этом сражении. Казалось, что неизвестная сила не давала изрешечённым кораблям утонуть. Получившее смертельное попадание судно ещё несколько часов продолжало сражаться, даже после взрыва пороховых погребов, который должен был переломить его надвое, а людей… людей охватила непонятная ярость. Никакого сострадания, никакого расчёта и тактики, только всепоглощающая злоба к врагу. Сам океан в этот день закипел от огня Большой Мясорубки...
Ржавый голем развернул орудийные башни на плечах и поверх толстых рук. Залп из двенадцати пушек целился в геликоптеры. Воздух загудел от снарядов, которые понеслись к летательным аппаратам и взорвались дымными клочьями. Ударная волна отбросила машину Айко в сторону, завизжали сирены, и лишь с большим трудом Химэ удалось удержать светляка на лету. Другим повезло ещё меньше: один геликоптер смело осколками, второй сильно задымил и его полёт стал неровным.
Небо вокруг светляка прочертили яркие трассы пулемётных очередей. Зенитные орудия на теле голема часто загрохотали. Рядом с уцелевшими геликоптерами расплылись мелкие дымчатые облачка.
– Как он стреляет? Всё оружие на борту должно было сгнить! – воскликнул Айвэн, пока Айко старалась уклониться от огня батарей.
– Его оживляют не паровые механизмы, а Тьма! – громко ответил стрелок. – Этот враг кочевникам не по зубам!
Тремя белыми стрелами истребители Земли Цветов спикировали на голема. Выстрелы крыльевых пушек разнесли несколько плюющихся огнём зениток. Лётчики постоянно совершали защитные виражи, чтобы не попасть под ответные залпы, и всему звену удалось успешно выйти из первой атаки.
– Мы живы! Мы будем драться! – крикнула Айко, направляя свой геликоптер на груду заляпанного тиной металла. В ту самую минуту второй дымящийся светляк получил ещё одно попадание и рухнул в океан. Над местом крушения поднялся высокий всполох воды. Чудовище заметило приближение последнего геликоптера и орудийные стволы развернулись на Айко.
– Он готовится к залпу! – предупредил Роберт. На такой дистанции гораздо большую опасность представляли зенитные орудия, и Айко изо всех сил старалась не попасть под их выстрелы. Китч схватил последние гарпун и заряд пороха под сидением. Светляк так качало, что ему с трудом удалось снарядить пушку и прицелиться в голема. Гарпуном он мог разве что оцарапать толстую шкуру порождения Тьмы, но у Китча был другой план.
– Держи светляк перед орудиями! – указал он на самую крупную башню на загривке чудовища. Любой здравомыслящий человек не пошёл бы на это: зенитный обстрел перед монстром и так был плотнее всего, а торчать перед готовыми к залпу пушками и вовсе было самоубийством, – но только не Айко.
С боевым рыком она направила машину в указанную Китчем сторону и развернула левый борт с гарпунной пушкой к башне голема. Одновременно с ней на чудовище спикировали белые истребители. На этот раз одну из машин подожгли во время захода, крыло с алым цветком оторвалось, самолёт бешено завращался и огненным метеором врезался в порождение тьмы, пробив гнилую обшивку и взорвавшись где-то внутри ржавой утробы. Двое других истребителей успели проредить число зенитных орудий, после чего сразу ушли наверх.
Атака лётчиков Земли Цветов отвлекла голема от светляка. Он явно воспринимал истребители как более важные цели, чем маленький, сверкающий геликоптер, зависший чуть выше глаз. И всё же на светляка развернулась главная башня над головой монстра. Три заржавленных ствола такого большого калибра, что в них легко мог протиснуться человек, навелись на сияющий китовой душой аппарат. Китч видел перед собой чёрное жерло готовой к выстрелу пушки. В глубине башни что-то громко щёлкнуло: снаряд был загружен в казённик и готов к выстрелу. Роберт почти не целился из гарпуна. На интуиции, не теряя лишней секунды, он выстрелил в дуло орудия, металлический гарпун ударился о внутреннюю стенку ствола и со звоном застрял там – ничего больше не произошло.
– Вниз! – скомандовал Китч, и Айко одним махом нырнула ниже головы исполина. Спустя пару секунд башня выстрелила, но только два снаряда с рёвом прочертили пустоту неба. Третий не смог покинуть канал ствола и детонировал прямо в башне. Ржавый короб из толстых бронелистов разметало во все стороны объёмным взрывом. Следом взорвался пороховой погреб, спрятанный в горбу у чудовища. Из спины вместе с огнём и осколками вылетело несколько труб. От порождения Тьмы отвалился солидный кусок и с громом обрушился в воду.
Падающие сверху обломки задели и светляка. Машина получила удар по хвосту, её как следует развернуло и поволокло боком к воде.
– Ксо-о! – вскрикнула Айко, стараясь ручкой управления компенсировать вращение вокруг оси. Только у самой воды Химэ удалось стабилизировать свой аппарат, и всё время борьбы они были лёгкой целью для зенитных орудий.
Но великан не стрелял. Когда светляк выровнялся, слегка подрагивая повреждённым хвостом, Китч увидел, что Тёмное существо после взрыва застыло на месте, словно бы ошарашенное.
– Без помощи нам всё равно не победить, – сказал Айвэн, оценивая дымящегося гиганта. – Белых самолётов не видно: они либо сбиты, либо оставили нас сражаться одних.
– Они не Мешки, не будут люфтить! – пообещала Айко товарищам.
– Угу, не «слюфтят», только сначала слетают на побережье или на авианосец, где там у них база: за подкреплением, – ответил Китч. – Помощь прибудет. В конце концов тварь вылезла под боком у островитян. Ждать ударную авиацию недолго. Бомбами с воздуха они разнесут эту ржавую хламину на части, а нам остаётся надеяться, что выродок больше не сдвинется с места.
Но Китч ошибся: стоило последним взрывам внутри голема отгреметь, как исполин снова зашевелился; лениво повёл головой и, не обнаружив зависшего у самой воды светляка, начал медленно разворачиваться. Уцелевшие трубы на спине выплюнули новый сноп искр и яркого пламени.
– Что он задумал? – встревожился Айвэн.
– Будет преследовать мясные баки… – сплюнул Роберт в сторону ржавой громады. – Только моряки здесь остались. Пытаются уйти к своему берегу, но тварь наверняка их догонит: слишком быстро идёт.
Рассекая воду стальным телом, голем настигал удирающих от него на полном ходу китобоев.
– Надо высадиться к нему на шкуру, найти слабое место и уничтожить, – вдруг предложил Айвэн. – Это единственный шанс.
– Если у него есть слабое место… – проворчал Роберт. – Скорее всего это только напитанные погибшими душами обломки металла – редкий противник. У таких существ нет единого центра: каждая отдельная его часть хранит на себе след души, и это и есть голем.
– Вы думаете, что никто им не управляет? – не поверил Айвэн. Стрелок с сомнением покосился на парня. Один рыцарь с золотой зубочисткой и два его револьвера – немногое сделают против километровой махины; но и воевать на почти безоружном геликоптере не было особого смысла. А если не остановить голема прямо сейчас, то он настигнет китобоев и с лёгкостью потопит их.
– Ладно, погнали… – согласился стрелок и следом попросил Айко. – Подлети как можно ближе, желательно со спины, и высади нас, где тебе будет удобно. Если у этой твари есть сердцевина, батарея, сфера или хоть какая-нибудь важная часть – мы найдём её и уничтожим.
– Ки-о цукэтэ кудасай!.. Будьте осторожны! – протараторила лётчица и отвела ручку управления от себя. Израненный светляк полетел над самой поверхностью океана. Айко соблюдала минимальную высоту, лишь возле самой спины чудовища поднялась вверх и начала лавировать между всполохами огня из паровых труб. Ни одна зенитная пушка не выстрелила по ним. Светляку удалось подлететь незамеченным и зависнуть над ржавой площадкой, где догорало одно из разбитых зенитных орудий. Здесь стражи смогли спрыгнуть на тело голема. Вдали уже показалась береговая линия Земли Цветов, а бегущие от великана суда выглядели только маленькими лодчонками, которые безуспешно пытаются оторваться от его поступи.
Геликоптер Айко высадил стражей и улетел: Химэ не хотела играть с зенитками в кошки-мышки. Айвэн и Китч остались на заляпанной влажными водорослями, полипами и кораллами площадке. Решетчатая платформа под ними кренилась и качалась, как только гигант делал новый шаг по океанскому дну. Отсюда, сразу в нескольких направлениях, вели полусгнившие лестницы и мостки. Пробираться по подвешенным над океаном переходам было очень рискованно: металл давно сгнил, многие ступени прогнулись, в иных местах зияли такие огромные дыры, что их было попросту не перепрыгнуть.
– Вляпались мы с тобой по самые уши… – огляделся Китч по сторонам. Мостки с плеча на тулово голема были разрушены сильнее всего. Оставался обходной путь, ещё способный выдержать вес человека, но пробираться по нему – означало оказаться точно возле головы великана, и тогда он мог засечь «безбилетников».
– Что ж, другого пути всё равно нет. Попытаемся проскочить мимо. Если что, беги со всех ног вон к той двери, – указал Роберт на овальный люк корабля, который лепился к боку гиганта. – И не вздумай идти близко ко мне! Вместе мы точно провалимся…
Роберт двинулся по мосткам первым, крепко придерживаясь рукой за скользкие от морской тины перила. Сильный ветер раздул рубаху стрелка, высек слёзы, и всякий раз, когда великан с шумом ставил ногу на дно, древние мостки вздрагивали и, казалось, вот-вот были готовы порваться. Айвэн следовал за стрелком, выдерживая дистанцию, как велел Китч. Мясные баки шли на полных парах, но с каждым шагом чудовище сокращало дистанцию между ними. Стражам следовало поторопиться.
Когда половина пути с плеча до тулова была пройдена, случилось неожиданное: из того самого люка, в который Китч и Айвэн собирались войти, выскочила цепочка затянутых в коричневые комбинезоны десантников.
– А эти гады что тут забыли?! – воскликнул Китч, выхватывая револьверы. Первым же выстрелом он уложил переднего Мешка из цепочки, разорвав ему маску. Тот упал и, хотя не умер, перекрыл узкий мосток остальным.
– Сзади! – окликнул Айвэн. Через зенитную площадку также бежали Мешки: без единого слова, только под грохот собственных тяжёлых ботинок, они стремились зажать Китча и Айвэна с двух сторон. Каждый из них вооружился ломом или обрезком трубы. Стрелок разрядил весь барабан «Ромула» в тех, кто нападал спереди, но после этого осталось ещё четверо врагов. Китчу пришлось пустить в ход заряженный ртутью «Рэм». Сзади послышались звон и шипение – это Айвэн отражал атаки с тыла, легко рассекая Клинком Света податливые тела Мешков. Дело у мечника шло лучше, чем у стрелка. Отсекая руки и ноги, снимая головы с плеч и вспарывая комбинезоны, Айвэн выпускал из Мешков потоки бурой воняющей грязи; и те оседали, становились безвольными и негодными в драке.
В конце концов Китч уложил девятерых из десятка десантников на пути. Но от последнего ему пришлось отбиваться рукояткой револьвера. Только сейчас он узнал, какая сила таится в податливых с виду Мешках. Получив удар рукоятью «Рэма» по маске, последний Мешок даже не покачнулся и ответил Китчу тычком кулака по плечу. Ощущение было такое, будто Роберта стукнули молотом. Он не устоял на ногах, а когда упал на спину, Мешок попытался навалиться на него сверху. Китч успел поджать ноги и отпихнуть десантника прочь. Мешок полетел на перила, гнилая прожилина не выдержала, и десантник вывалился с мостка. Падая вниз, он несколько раз ударился о старые корабли, разбрызгивая грязь из костюма, и только затем, растопырив руки и ноги как пугало, шлёпнулся в воду.
– Вы целы? – спросил Айвэн, помогая Китчу подняться.
– Лишний раз убедился, что не стоит лезть в драку, когда есть револьвер… – прокряхтел тот.
– Они ждали нас.
– Это заметно, не просидели же вонючки под водой сотню лет. Голем хочет добраться до островитян, идёт со стороны Истэрии, и ему не должны помешать. Ещё двадцать минут, и мы попадём в зону обстрела береговых батарей. Некрасиво получится, если среди обломков найдут трупы двух стражей.
Китч перезарядил револьверы, перешагнул через останки Мешков и наконец смог добраться до выбранной двери. Вместе с Айвэном они вошли внутрь гиганта, и здесь их поджидал ещё один неприятный сюрприз: коридоры внутри корабля перекосило, измяло и выгнуло. Кое-где вообще не представлялось возможным пройти из-за тугой скрутки труб и завалов. Дорога тонула в кромешном мраке. Для Китча с глазными имплантами темнота была не проблемой, а Айвэну пришлось подсвечивать себе путь лезвием пылающего клинка.
– Держись прямо за мной, здесь легко угодить в западню! – предостерёг его Роберт. – Или вообще потеряться…
Стоило им вступить в коридоры, как по всему нутру голема прокатилась мелкая дрожь. Глухо застучало железо, в глубине спаянных крейсеров и линкоров что-то заныло, по коридору полетела волна горячего воздуха и серной вони.
– Островитяне начали бомбардировку? – спросил Айвэн, придерживаясь рукой за склизкую стену.
– Нет. Если бы на нас падали бомбы, мы бы и понять ничего не успели.
– Какая-то сила оживляет его, – стена коридора была сплошь покрыта грязной жижей и ладонь Айвэна вмиг стала липкой. – Тьма где-то внутри, она не расщепилась по всему телу голема, а ждёт в сердцевине.
– Тогда её гнездо – это и есть наша цель, – Роберт с трудом отпер заржавленную переборку в просторный трюм. Повсюду валялись груды древнего хлама: сгнившие ящики, остатки шлюпок, окаменелые бухты канатов. Дышать было тяжело из-за нагретого влажного воздуха. С каждым шагом голема, на сводах трюма покачивались ржавые цепи.
Среди косых стен легко было потерять направление, особенно если не знать, куда идти. Роберт пытался исследовать всё, что только увидит. Ему не хотелось ползти в самые тёмные внутренности гиганта, он рассчитывал найти опорный механизм, склад боеприпасов, какую-то важную деталь в безумной конструкции, чтобы застопорить голема до подлёта бомбардировщиков и не дать ему добраться до китобоев.
Но великан не был простым механизмом, как и говорил Айвэн. Пока что стрелок не нашёл ничего, кроме запустения, грязи и насквозь гнилого железа.
Стражи прошли к самому центру трюма, где увидели множество незапертых выходов. Любой мог к чему-нибудь привести. Из одного корабля можно было попасть на другой, только вот какой путь самый верный?..
– Что вы видите? – спросил Айвэн– его меч давал только небольшой ореол света.
– Дурацкие двери в каждой стене. Можно весь день ходить из одной в другую. Будь с нами Каин, он бы точно вывел нас к источнику Тьмы: мистики хорошо чувствуют энергетику, за что и ценятся в Ордене.
– Нам придётся обойтись своими силами… – оглянулся по сторонам Айвэн, выставив раскалённый клинок. – Если вы не можете определиться, тогда прислушайтесь.
Предложений лучше всё равно не было. Удерживая револьвер наготове, Роберт прислушался к звукам, доносившимся из коридоров. Тяжёлый гром шагов голема и неистовый скрежет, казалось, заглушали все прочие звуки. Но вскоре Роберт научился отделять любое новое эхо и ему показалось, что из одного коридора доносится размеренный гул, к тому же оттуда рвались особенно горячие потоки воздуха.
– Нам туда… – сказал он, указывая стволом «Ромула» на овальный проём переборки.
– Стойте! – вдруг затормозил его Айвэн. – Есть что-то ещё...
– Что? – Роберт снова прислушался, и действительно: в других коридорах загремел дробный топот ботинок. К трюму, где они находились, бежали враги.
– Мешки, чтоб их!.. И очень много…
– Я прикрою вам спину, – вызвался мечник. Вдвоём они могли бы сражаться против толпы Мешков, хотя шансов выжить всё равно не было никаких. Судя по звукам, в трюм со всех сторон неслась целая орда безликих десантников. Как лупоглазые-муравьи-стражники, почуявшие угрозу внутри своего муравейника, они стремились уничтожить вредителей.
– Будет хорошая драка, но ты в ней не поучаствуешь, – неожиданно сказал Роберт. – Если нас тут обоих зажмут, то, считай, зря старались. Ты умеешь убивать Тёмных существ лучше меня: беги в тот тоннель и уничтожь сущность голема, а я пока задержу наших гостей.
– Это самоубийство! – Айвэн был поражён его предложением бросить друга и не двинулся с места.
– Это шанс! – рыкнул Китч, а потом вдруг расплылся в улыбке. – Да не беспокойся так, пацан! Вспомни: «Ничего личного!», только служба. А служба стража – это не подпускать к людям Тьму... Иди же! Или косоглазым на мясных баках придётся туго!
Айвэн помедлил, сжимая в руке сияющий меч, но затем бросился к коридору, откуда слышался гул и рвался горячий воздух. В то же мгновение в трюм ворвались орды десантников. На этот раз некоторые из них были вооружены винтовками, другие тесаками, третьи всё теми же обломками труб, отодранными от корабля.
Китч укрылся за металлическим катером на вершине мусорной груды. Ему нужно было потянуть время: на удачу первые ворвавшиеся в трюм Мешки его не заметили. Однако скоро их стало так много, что прятаться уже не получалось.
Когда толпа атакует безмолвно – это страшнее всего.
Будто повинуясь единому разуму, вся коричневая масса десантников побежала по склонам мусорной кучи к ржавому катеру.
– Храни меня Совершенная… – прошептал Роберт и сделал первые выстрелы из револьверов. На этот раз он запасся достаточным числом разрывных пуль. Попадая в Мешки, пули дырявили комбинезоны, из дыр выткала бурая грязь, и десантники падали, но не сразу: нужно было время, пока вытечет биомасса и душа ослабеет. Памятуя об этом, Китч стрелял наверняка и только по тем Мешкам, которые могли создать помехи другим.
Большое число не всегда является преимуществом, особенно если враги тупо прут напролом. Одержимые желанием прикончить стрелка, Мешки толкались и больше мешали друг другу, чем продвигались к цели убийства. И всё же их выстрелы и напор оттеснили Китча к самому катеру. Ему казалось, что бой продолжается не меньше десяти минут, хотя прошло всего лишь четыре. За это время он успел расстрелять три барабана для каждого револьвера и оставить без головы, рук и ног три десятка врагов. Свободного пространства на мусорной куче почти не осталось – всё было занято мёртвыми или живыми десантниками.
Стрелка загнали сначала на корму катера, потом начали запрыгивать на борт, оттесняя Роберта к носу; и последней надеждой остался маленький трюм, дверь которого с трудом поддалась и Китч заскочил внутрь. Тут же по ней забарабанили приклады винтовок и ломики. Роберт укрепил дверь ржавой трубой, но такая защита едва ли могла выстоять долго. Правая рука стрелка оказалась рассечена тесаком. Из глубокого пореза стекала кровь. Ладонь стала скользкой и последние четыре патрона, которые Китч пытался зарядить в «Ромул», просто выскочили из липких пальцев.
– Чёрт тебя дери, вот и отвоевался… – пробормотал Китч, прижимая трясущуюся дверь плечом. Патроны откатились, и он старался достать их носом ботинка. И тут Мешки начали прорубать дыру в крыше катера. Не зная усталости, они крушили гнилой металл ломиками и тесаками, с каждой секундой расширяя проход.
– Ну что же, мать вашу… – выругался стрелок на просвет. – Мертвецы пришли забрать душу живого? Хрен с вами! Лучше сгинуть в брюхе у великана, чем как бродячий пёс угодить во стекло!
*******
Чем дальше Айвэн бежал по коридору, тем больше темноту рассеивало красное зарево. Стрелок не ошибся, именно этот тоннель вёл к сущности голема, к самому сокровенному злу… но что это было? С чем встретится мечник и сможет ли его побороть? В руке рыцаря был огненный Клинок Света, чьё лезвие было раскалено до бела, будто только что покинуло кузнечный горн. Сияние металла разгоняло багровые сумерки старого коробя, и чем ближе Айвэн подходил к сущности голема, тем лучше слышал отдалённые взрывы, отрывистые команды офицеров и крики матросов. Нет, эти звуки не проникали снаружи, они жили здесь: в каждой переборке, в каждой заклёпке, в каждом вентиле и трубе погибших боевых кораблей – стиснутых, скрученных, сваренных вместе пеклом Великой Войны.
«Ты слышишь его? Моя ярость…» – прокрался шёпот из темноты. – «Он ждёт тебя… тебя… тебя… тебя… Он хочет тебя получить… он не знает, кто ты… кто ты… кто ты?.. Возьми его, также, как взял меня... стань сильнее… сильнее?.. сильнее с ним… поглоти… забери моего брата к себе!..»
– Заткнись, ты мертва! – зашипел Айвэн сквозь зубы и каждый шаг давался ему теперь с трудом. Горячие стены коридора дымились, он не слышал за спиной звуков борьбы. Был ли жив Роберт Китч? Сами мысли об оставшемся позади страже тускнели из-за хриплого женского голоса в душе Айвэна, криков войны и размеренного, угрожающего гула в багровом сиянии.
«Не поддавайся… он не знает… он слеп… он… он?.. Он… Он не хочет испытать твою силу, Он хочет убить… Он прозреет, но только когда ты убьёшь его сам… как и я… я?.. Кто я? Кто ты со мной?!..»
Она рассмеялась, как связанная по рукам и ногам сумасшедшая. Её смех утих, только когда низкий гул превратился в боевой марш. Никаких отдельных слов, все они сливались в единый мотив, и чем громче звучала бравурная песня, тем сильнее кричали погибшие на кораблях моряки. Шестьсот человек на каждом броненосце, две тысячи на каждом линкоре, пятьсот душ на каждом крейсере – вот, что двигало великана вперёд. Их отданная ради сражения жизнь, их стиснутые в металле души – не похороненные, но погребённые на морской глубине, – не упокоились с миром, а остались навечно с утонувшими кораблями.
Айвэн добрался до конца коридора, почти ослепнув от красного света, но, когда он вступил в машинное отделение, зрение прояснилось и слух перестали терзать чужие слова. Галлюцинации не исчезли совсем, он по-прежнему слышал крики сгинувших экипажей, но теперь они отступили на задворки сознания.
В машинном зале играла музыка. Резкий звук старинной пластинки гремел в такт огню, что разгорался и утихал в топках шести котлов. Здесь было не просто жарко – Айвэн попал в настоящее пекло! От одного взгляда на топки становилось больно глазам. Огонь был связан с маршем, и когда начиналось крещендо, красный свет заливал всё пространство вокруг. Но вот в мелодии наступило затишье, музыка будто затаилась пред рывком, слышались только сдержанная барабанная дробь и топки притухли. В этот момент Айвэн увидел командующего армадой – в белой форме, на стальном кресле, которое стояло на шипастом пьедестале из якорей. По правую руку от него играл начищенный граммофон, под звуки которого он в последний раз повёл в бой свою флотилию. По левую руку от него застыло в воздухе рулевое колесо. Но, что самое страшное, лицо погибшего офицера было от шеи до глаз обмотано раскалённой докрасна цепью.
– Сразись со мной… – сказал Айвэн, подходя к подножию якорной груды. Призрак на троне не шевельнулся. Мечник указал остриём клинка в сторону существа и громче бросил свой вызов:
– Сразись со мной!
Командор поднялся с железного кресла, музыка граммофона взревела и пламя вырвалось из топок паровых двигателей. Вокруг, напитывая силой голема, застучали цилиндры и поршни. Призрак мёртвой армады выхватил из ножен офицерскую саблю и указал остриём на мальчишку, который посмел ему бросить вызов. Форма на призраке задымилась, запахло палёным мясом, а цепь со стуком задвигалась вокруг головы.
– Ты не человек, нет… – прошептал высохшим голосом Айвэн. – Ты Тьма, порождение Великой Войны, Тотемическое существо, Гнев, а голем – твои доспехи. Попробуй выстоять в открытом бою против Первого стража! Сразись со мной!
Гнев выступил ему навстречу, но от тела командора исходил такой жар, что Айвэн невольно попятился.
«Топки!», – опять зашипел чужой голос. – «Ты и прикоснуться к нему не сумеешь, пока не затушишь силу моего брата!.. Слушай меня… меня?.. слушай!»
– Тьма мне не помощница! – взревел юноша и первым бросился в атаку на Гнев. Меч и сабля скрестились, и какой бы силой не обладало оружие Тотемического существа, Клинок Света ему не уступил. От первых ударов посыпались искры, однако внутренний голос говорил правду: Айвэн не мог слишком долго находиться возле командора. Пару секунд, два-три удара, и рыцарь вынужден был отойти из-за нестерпимого жара, обжигавшего кожу. Гнев начал теснить, а мечник не мог достойно сопротивляться. Близко к топкам подходить было нельзя. Пламя только и ждало, чтобы страж оказался поблизости. Огненные языки с гулом рвались из котлов и тянулись к нему, желая поджечь. Казалось, что в машинном отделении испарился весь кислород и вздохнуть было нечем!
«Ты будешь слушать меня, или погибнешь?», – бормотал женский голос. – «Я знаю его!.. Он нам нужен! Убей его, уничтожь! Затуши топки!.. Выпусти меня, я тебе помогу!»
Айвэн смахнул с бровей едкий пот и, не взирая на боль, снова атаковал пылающий Гнев. Ему удалось сделал только несколько неверных взмахов, после чего рыцарь снова был вынужден отступить из-за нестерпимого жара.
Как чистейшее пламя смогло прожить столько лет под водой?.. Его питала ярость, не утолённая в битве. Великое сражение на океане породило страшное Тотемическое существо, настолько сильное, что Айвэн не мог даже разрушить его оболочку.
Голос советовал затушить топки, но Айвэн не знал, как это сделать. Он терял драгоценное время, зажатый в огненном кольце. Жар настолько ослабил мечника, что Айвэн даже не помнил в какой стороне находится выход. Пламя из топок слепило, а на призрак с саблей и вовсе было больно смотреть.
«Ты умрёшь! Он победит тебя, и тогда я исчезну из мира!.. Не дай этому произойти, позволь мне помочь!.. Мы сделаем это! Он один, а нас двое! Он не знает, мы его перехитрим!», – забился и завыл женский голос. Последним усилием воли Айвэн заставил его замолчать, но тут Гнев атаковал. Сабля с неистовой скоростью зазвенела о клинок мечника. Каждый удар был отражён, и когда в белом сиянии, только лишь на секунду, глаза смогли рассмотреть неверное движение противника, Айвэн сделал решающий выпад и пронзил бок командора.
Призрак вздрогнул, повиснув на Клинке Света как наколотый на булавку жук, его раскалённая сабля со звоном упала на пол. Жар от мундира утих и ткань перестала дымиться.
– Я победил! – дрожа от негодования, сказал Айвэн. Свободная рука мечника сжалась в кулак и нацелилась в грудь командора – точно между двух рядов начищенных медных пуговиц. Сейчас был самый удачный момент, чтобы уничтожить порождение Тьмы окончательно! Но…
Цепь на голове Гнева ослабла, между звеньев полился ярчайший свет, и вся фигура белого командора немедленно вспыхнула. Форменный мундир на нём почернел, съёжился и распался хлопьями пепла. Айвэна обдал такой жар, что он еле успел выдернуть меч и отскочить в сторону. Гнев преображался прямо у него на глазах. Вместо человеческого тела он стал ослепительно-белым фантомом, испускающим волны ещё более страшного пекла.
«Глупец!», – закричал женский голос. – «Ты лишь содрал с него шкуру, ошелушил оболочку! Истинное порождение Тьмы перед тобой!»
Рулевое колесо возле трона само собой завращалось, и вместе с ним вокруг Айвэна закрутился машинный зал. Пылающие топки образовали вокруг мечника сплошное огненное кольцо. Гнев сделал шаг навстречу стражу и Айвэн попятился, чтобы не сгореть в его жаре. Один взгляд на платиново-белую фигуру обжигал зрение, а попытка вздохнуть загоняла в лёгкие поток раскалённого воздуха. Сама металлическая площадка под ногами Тотемического существа раскалилась, и алый ореол подобрался к ботинкам Айвэна.
Сражаться Клинком Света против огненного фантома было бессмысленно. Айвэн отступал, всё ближе пятясь к кольцу из вращающихся топок. Боевой марш грозно гремел над огненным колесом и зажатым в нём юношей.
«Ты умрёшь, и я тоже… ты моё пристанище, моя плоть… дай мне сразиться с ним, мечник. Выпусти равную чудовищу силу, позволь нам выжить!.. Умерев, ты ничего не достигнешь… надо подчинить демона, чтобы породить божество!»
Айвэн закрыл глаза, стиснул зубы, и его клинок, подрагивая, опустился. В этот же миг огненный фантом набросился на него, стиснул в объятиях, и ужасное пекло, сжигающее волосы, кожу и плоть, обрушилось на несчастного рыцаря. Белый фантом терзал свою жертву, рвал на куски, превращал её в прах, и марш Войны ликовал!.. пока в его ноты не проник женский смех.
Сияние белого пламени ослабло, будто командор засомневался в победе. В объятьях Гнева была обритая на лысо женщина – тощая и избитая, в испачканном синем мундире. Крики погибшего экипажа зазвучали в машинном отделении сильнее, но в них влились отчаянные мольбы, стоны и женские причитания; леденящий кровь звук Войны стал полнее, и в тот же миг колючая проволока опутала рулевое колесо возле трона. Посыпались искры, ржавые прожилины лопались, но нахлёстывались на корабельный штурвал слой за слоем, пока не остановили его вращение, и огненное кольцо топок замерло.
Белый фантом сам попался в ловушку. Он отпрянул от той, которую не смог уничтожить огнём, ибо теперь сражался не с человеком. Проволока попыталась схватить командора, но тут же расплавилась. Тогда прожилины взметнулись вверх, опутали трубы под сводами машинного зала, потянули за них и переломали.
Паровой двигатель – это не только огонь. Из труб хлынула густая грязь, а затем и вода. Фантом мгновенно отскочил в сторону от потока, но вода залила машинный зал полностью. Огненным всполохом Гнев втянулся в одну из топок, но и это не могло спасти его от затопления. Колючая проволока овила трубы над топками и начала рвать их по очереди, выпуская новые потоки воды. Котёл, где спрятался гнев, затушило первым. На последних искрах он сумел вырваться и спрятаться в другой топке, но и она не стала надёжным убежищем. Вода прибывала и тушила котлы один за другим, пока не остался последний.
Вода медленно заливалась через створку топки, шипела, и из котла вылетал белый пар. Огонь на сырых углях ещё бился внутри, но затухал.
– Тс-с-с, тс-с, не бойся, – подошла к котлу женщина в синем мундире. Возложив ладонь на горячий чугун, она шептала огню, трепетавшему за решёткой. – Ты не исчезнешь, нас невозможно убить, невозможно изгнать из этого мира, пока жив хоть один человек. Ты не один, у нас неисчислимая армия сестёр и братьев, рождённых от одной матери…
Она улыбнулась, слушая звуки Войны, громыхавшие в зале:
– Им нужна твоя смелость, чтобы изменить мир, им нужен вождь, командир, генерал, гордость, коварство и… гнев. Дай им силу. Целый век ты истлевал под волнами, в океанской тиши, но теперь возвращайся в семью.
Она открыла чугунную створку котла и протянула к огню свою руку:
– Возьми мою ладонь, брат. Выйди ко мне и покажи людям, что скоро этот мир станет нашим! Будь достоин той силы, что тебя породила!
Ещё тлеющее на сыром угле пламя потянулась к ней, выпорхнуло из котла и начало формироваться в фигуру. Огонь зашипел, коснувшись залитого водой пола. Тотемическое существо снова обрело человеческие очертания белого командора, но теперь на его обожжённом лице не было цепи, мундир изодран, по груди растеклось пятно крови, а из шеи торчал перекрученный осколок металла. Это и был тот человек, который пожертвовал тысячами чужих жизней в одном сражении на океане; тот, кто не сдался, даже когда смертельно раненный шёл ко дну и видел проплывающего мимо кита, ставшего ему другом на целый век; кто не вернулся домой, к родным берегам, хотя всей душой желал этого, когда ослепляющий гнев отступил…
Но перед призраком уже стояла не женщина в синем мундире, а мечник с Клинком Света в руке. Как только Тотемическое существо обрело форму, Айвэн вонзил в него меч, резко провернул в животе, а свободной рукой пробил грудь командора. Трепещущее сердце порождения Тьмы оказалось в кулаке Айвэна. Поршни в машинном зале остановились, угли в последней топке угасли, и внутренности голема пронзили разряды энергии. Чёрные молнии овили стража, и никто в целом свете не мог бы выдержать их, кроме Айвэна. Через несколько секунд командора перед ним не стало. Исчезли и голоса, и звуки войны, и само машинное отделение стало напоминать тёмную пещеру, со сталактитами разорванных труб и щербатыми выбоинами на стенах. Только меч Айвэна ещё сиял в полумраке.
Мечник поднял голову и прислушался: голем больше не двигался, не гремел, а пол не шатался от тяжёлой поступи великана. Повсюду нарастал стон перегруженного железа, послышался треск, металлический грохот и скрежет. Лишённый потусторонней силы голем разваливался на части, и рыцарь поспешил обратно по коридору – в тот трюм, где недавно оставил Роберта Китча.
*******
Кажется, его успели огреть по голове. Во всяком случае один глаз плохо видел и начал выдавать изображение в чёрно-белых тонах. Китч не сразу заметил это, потому что был занят двумя проникшими в катер Мешками; одного удалось ранить, жижа вылилась, и враг ослабел, хотя всё ещё продолжал бороться со стрелком: схватил его сзади за шею, пока уцелевший товарищ пытался проткнуть Китча ножом. В тесноте катера им всё никак не удавалось сладить со стражем. Дверь почти выбили и скоро в маленькую каюту грозили ворваться остальные Мешки. Роберт воткнул ствол револьвера в стеклянную линзу десантника с ножом. Тот отшатнулся и стрелок смог прижать дверь Мешком сзади. Просто схватившись за края дыры в комбинезоне, Китч разорвал ему рану, и из неё потоком хлынула вонючая жижа. Мешок осел бесформенной грудой, а когда второй противник попытался снова напасть, Роберт перехватил нож, вывернул ему гибкую руку и вонзил лезвие под подбородок. Из маски потекла бурая дрянь, свет за разбитой линзой начал тускнеть.
Маленькая победа, которая ничего не решала. Возле дыры в потолке катера уже суетились другие Мешки. В руках Китча остался чужой нож и револьвер, который он использовал теперь как дубинку: хорошо, что подобного варварства не видел старина Бон.
Но тут катер Роберта содрогнулся, а залезшие на него Мешки посыпались вниз. Послышался звон стали и шипение прожжённых костюмов. Через пару минут дверь пробил раскалённый клинок.
– Эй, полегче! Здесь ещё есть живой солдат! – выкрикнул Китч. Клинок со скрежетом втянулся обратно. Роберт отодвинул трубу и в открывшемся дверном проёме увидел Айвэна, правда выглядел тот слегка серовато и порой расплывался. Пару раз стукнув себя по голове, стрелок попытался сфокусировать зрение, но имплант нуждался в более тонком ремонте.
– Вы продержались, Роберт Китч.
– А ты выжил… значит не зря понадеялись друг на друга.
Катер дрогнул и сдвинулся с вершины мусорной кучи, отовсюду доносился стон сминающегося металла.
– Порождение Тьмы уничтожено, – сообщил Айвэн, торопясь с каждым словом. – Но теперь голем разваливается. Нам надо скорее выбираться наружу!
– Тогда нечего ждать!.. Но ты поведёшь, у меня проблемы с глазами.
Мечник схватил стрелка за руку и, подсвечивая себе путь раскалённым клинком, потащил Роберта по трюмам и коридорам рассыпающегося гиганта. Корабельные переходы рвались, сверху падали тяжёлые перекрытия, голем гнулся под собственным весом и рушился в океан. Прежний путь оказался завален, и Айвэн свернул в другой коридор, хотя был не уверен, что он выведет их точно к выходу. Минуя трюмы и кубрики, протискиваясь через завалы и ежесекундно рискуя быть раздавленными внутренними частями кораблей, стражи с трудом продвигались вперёд. Вдруг крейсер, по которому они проходили, начал двигаться и вываливаться из туловища голема. Пол накренился, тяжёлая корма отвалилась; перед стражами разверзся выход наружу, а точнее зияющая пропасть, с тёмными водами океана внизу. Задняя часть корабля успела обрушиться и, подняв шипучие фонтаны вытесненного из корпуса воздуха, затонула.
– Кажется, мы где-то не там свернули… – усмехнулся стрелок. Позади раздался чудовищный скрежет – нос судна смяло и обратный путь был отрезан. Центральная часть корабля медленно вываливалась из голема, готовясь повторить судьбу затонувшей кормы.
– Надеюсь ты хорошо плаваешь, пацан?
– Плавать нам не придётся, – с невозмутимым лицом ответил Айвэн, ведь уже расслышал то, чего не распознал Китч: в скрежет великана влился стрёкот винта, и раскрашенный чёрно-жёлтыми полосами светляк завис перед пробоиной. Айко призывно замахала рукой из кабины.
– Смотри-ка, а девочка не удрала! – восхитился стрелок. – Воистину, сегодня наш счастливый день!
Рискуя попасть под обломки, Айко подвела геликоптер бортом к пробоине, и только размах лопастей помешал ей сократить дистанцию ещё сильнее. Айвэну и Китчу, как не крути, приходилось прыгать.
Мечник убрал Клинок Света в ножны и с разбегу перемахнул через пропасть, отделявшую его от геликоптера. Тёмную гриву волос подхватило на лету ветром, лёгкий светляк качнулся, принимая на борт пассажира. Настал черёд спасаться стрелку.
– Давайте, Роберт Китч, я вас поймаю! – вытянул Айвэн руку.
– Чтобы какой-то мальчишка меня ловил?! – разозлился Китч, вложил револьвер в кобуру и как следует разбежался в сторону геликоптера. Прыгнуть у него получилось не так эффектно, как у «мальчишки», зато рука мечника цепко схватила его за запястье.
– Не тут! – рявкнула Айко и резко отвела геликоптер от голема. На прежнее место, где она секунду назад зависла, обрушились остатки орудийной башни с толстостенными пушками.
– Только попробуй меня отпустить! – орал Китч, болтаясь под стойками геликоптера. Айвэн изо всех сил тянул его на борт, но это было непросто, ведь другая рука Роберта была ранена, и стрелок не мог использовать её в полной мере. Тем не менее оба стража скоро очутились на сидениях маленького светляка. Мечник и Китч тяжело дышали и долго не могли говорить, пока геликоптер улетал от умирающего голема. Громадные куски обшивки и целые корабли отделялись от исполина: восставший из океана, в океан он и возвращался.
– Я чекала, что вам крышка! Зашли внутрь, избили Мешков и резко пропали! Вас не было долго, но туша застопорилась и мясные баки слюфтили! Потом туша взорвалась от пуза, – пора экстренно вытаскивать они-чана Айвэна и стрелка! Вот я здесь! – быстро протараторила Айко, а ещё рассказала, как уклонялась от зенитных орудий, пока голем был жив, как у чудовища погасли глаза-иллюминаторы, и оно начало распадаться. Если бы Айко не рискнула подлететь к трещавшей по швам горе металла, то вся эта история могла кончиться плохо.
– Хорошо, что ты крутилась рядом, соплячка… – поморщился Китч, ощупывая кровоточащий порез на руке. Левый глаз его барахлил и зрение дёргалось с ярко-цветной картинки на серую. Стрелку крепко досталось в последнем бою с Мешками.
– Вам следует извиниться! – вдруг потребовал Айвэн.
– Чего? – не сразу понял стрелок.
– Извинитесь за своё отношение к принцессе!
– У вас что тут, клуб розовых соплей? – разозлился стрелок. – Я лучше лишний раз «спасибо» скажу, чем начну рассыпаться в любезностях перед косоглазыми!.. Сегодня они нам друзья, а завтра нож в спину воткнут, как бывало на Великой Войне! Не слышал ты, что в армии говорят про островитян! Нашёл себе очередной объект обожания, золотой рыцарь…
Лицо Айвэна налилось тёмной кровью, взгляд стал таким остервенелым, что Роберт решил заткнуться. Ему даже показалось, что рядом с мечником стало чересчур жарко. Айко затихла, вслушиваясь в их спор.
– Впрочем, перед девчонкой, рождённой в Истэрии, извиниться будет не лишним… – наступил на горло собственному самолюбию Китч. – Ты не раз помогла нам, принцесса, и снова вытащила из передряги. Спасибо тебе за это и… не обижайся. Просто не люблю иностранные морды.
– Чекай! – Айко вдруг ткнула чумазым пальцем с изумрудным кольцом в сторону голема, как будто вовсе не слушала неловкие потуги Китча быть вежливым. Из-под темнеющих облаков вынырнули белые самолёты с красными цветами на крыльях. В нижней точке пикирования от самолётов отделились продолговатые семена, и по всему телу чудовища проросли огненные хризантемы. Шесть или восемь звеньев повторили заход, разбомбив ржавого великана, чем ускорили его окончательное разрушение. Через пару минут от голема ничего не осталось, кроме бурлящей воды и тонущих в пучине обломков.
– Что у него было внутри? Ты видел ту тварь, которая оживляла чудовище? – спросил Роберт, оглянувшись на Айвэна. Тот помолчал, старательно хмурясь, будто пытался припомнить, о чём вообще его спрашивают, а после ответил:
– Я уничтожил её. Эта Тьма больше никогда не появится среди людей.
– Значит дело сделано, – пристально посмотрел на него Китч, а затем окликнул пилота:
– Эй, Химэ, послушай-ка, а мы можем оставить сферу с душой Идриса у себя?
– А Кочевник питать? Надо сдать, люфтить нельзя! – громко ответила лётчица.
– Это важно… меня попросил об услуге надёжный человек, – настаивал Роберт. – Сфера нужна Каину для какого-то большого дела. Обещаю, что ничего дурного с ней не случится. Мы вернём её в целости и сохранности через день или два... Ну так как?
Айко не отвечала ему секунд пять. Учитывая, как быстро она принимала решения и говорила, вопрос сферы оказался для неё очень серьёзным.
– Лоренс Каин Зорге – компаньон и лучший друг нашей Земляной Феи Суо, – напомнил стрелок.
– Тики-так! Я скажу и шар не будут шестерить! Можешь сказать сестрёнке Суо!.. Она экстренная! – мигом ответила Айко. – А за это, вы все утром форсите ко мне на пить чай! Так и говори друзьям: рано-рано утром пить чай с Айко и Кенджи, у Поплавка вполвитка! Ясно?
– Хорошо, передам, – улыбнулся стрелок. Пока геликоптер летел обратно в Кочующий город, он решил проверить кварцквантум. Охота на кита принесла ему одиннадцать тысяч престижа, а вот схватка с Мешками прибавила тридцать. Если учесть, что Роберт действительно был готов умереть, забрав с собой напоследок с полсотни врагов, то было не очень приятным узнать во сколько его собственная душа оценивает телесную жизнь, пусть даже по меркам кварцквантума.
– Новичкам везёт… – хмыкнул он, показывая Айвэну квант. – А что у тебя?
Айвэн не сразу сообразил, чего от него хотят снова. А когда посмотрел на свой прибор, то после охоты на Идриса значение стрелки не прибавилось ни на одно деление с девяти набранных тысяч.
– Может сломался? – задумался Китч. – Ты ведь победил Тотемическое существо, спас китобоев и раздолбал голема. Где же твоя душа была всё это время?
Далее: Глава 22 - Сердце Кочевника
http://www.proza.ru/2019/01/27/618
Ранее: Глава 20 - Охота на Идриса
http://www.proza.ru/2019/01/13/1489