Несмотря на царящий вокруг хаос, воины Мерка смогли организованно отступить, забрав всех, кому повезло уцелеть, и уйти в лагерь, который был в трехстах метрах от злосчастного дерева.
Мерк осторожно опустил на землю свою ношу — Ильгур до сих пор находился без сознания.Пот лил с юноши градом, а тело горело, словно его так и не оттащили от пожара. Девушка не подавала признаков жизни. Здоровяк хотел снять с неё маску, но та была раскалена докрасна. Из темноты появился Плиф. Он без церемоний стал докладывать и, опустившись на колени, начал осматривать травника.
— Удалось спасти восемь посвящённых, самого Явика и Брида. Все находятся без сознания.
Вождь был мрачнее тучи и хмуро смотрел на горящее дерево.
— Весёлая прогулка…
— Могло кончиться куда хуже, а без потерь не обойтись…
Вождь резко развернулся к собеседнику. С удивлением и усмешкой поинтересовался:
— О каком "конце" ты говоришь? Это только начало. Мы вляпались в это с тех пор, как ноги иного перешагнули за ворота нашего города. Это безумная игра, и Боги Смерти не посвятили нас в её правила. Мёртвые нам не помогут.
Плиф поднялся с колен и сделал пас рукой, словно отмахиваясь от тьмы, которую источал лидер.
— Он горит, и я не знаю, переживёт ли он эту ночь.
Здоровяк снова повернулся к дереву, твердо произнес, словно ничего и не случилось.
— Тогда нам остается только ждать. И надеяться, что на сегодня беды кончились.
Брейд выскользнул из объятий ночи и тоже стал докладывать. В отличии от Плифа, он был спокойным:
— Дозорные выставлены по всему периметру, мёртвые связаны, их тоже охраняют. Остальные отдыхают, если это вообще возможно после всего этого.
Шаман и Брид по-прежнему без сознания. Ждем приказов. Что будем делать?
Ответом на этот вопрос был крик одного из посвящённых, который раненым зверем стал кричать… «Бегите!» Одно слово, от которого раздирало в клочья.
Шестеро солдат пытались его удержать, достучаться до безумца. Апофеозом всего стало внезапное воспламенение очнувшегося. Тот бежал прямиком к Мерку. Никто больше не смел его удерживать, ужас пронзил сердца, как невидимый убийца. Вождь спокойно шёл навстречу пылающему, сжимая топор что есть сил. Оказавшись на расстоянии удара, разрубил того пополам продольным ударом. Это вывело всех из оцепенения. Два десятника подбежали к нему, не обращая внимания на горящие останки, стали успокаивать своих людей.
— Чтобы это ни было… мы во всем разберёмся. А сейчас свяжите всех уцелевших и не спускайте с них глаз. Всё будет хорошо. Те, кто не на посту, ложитесь спать, через шесть часов смените дозорных.
Один из воинов прервал молчание и обратился к собравшимся. У него был шрам на пол-лица и необычайно острый нос.
— Давайте убьем яйцеголовых и тех троих, ведь даже дураку ясно, что всё это магия! Зачем нам с ними возиться? Вернёмся в город…
Вождь подошёл к нему и подтвердил:
— А давайте: от них же одни проблемы! А ты у нас будешь вместо них разбираться в произошедшем. Кстати, что это за столб света был в городе?
Остроносый, почти вжав голову в плечи, уже не так уверено произнес:
— Я не знаю…
Мерк удивленно переспросил, тыкая пальцем ему в грудь.
— Как это — не знаешь? Ты только что выдвигал такие смелые предложения, а теперь — не знаешь? Хорошо, тогда что нам даст убийство тех, кто сейчас беззащитен и нуждается в нашей помощи?
Тот, отступая назад, виновато произнес:
— Я не знаю…
— Да, тебе страшно. Нам всем страшно, но что мы можем сделать? Предаться этому страху или принять этот вызов судьбы и посмотреть, что из этого получится. — Гигант обратился ко всем. — Вы — лучшие войны нашего города. И завтра мы в него вернёмся. Даже если это будет свиданием со смертью… а к нему нужно подготовиться как следует.
В толпе послышались одобрительные возгласы, полные облегчения. Оратор взял кусок вяленого мяса и сел у костра. Он всмотрелся в его всполохи, словно пытаясь разглядеть в пламени ответы на свои вопросы.
******
Голова раскалывалась так сильно, будто сами Боги Смерти сделали из неё колокол. Явик хотел подняться, но, прежде чем открыть глаза, понял, что его руки и ноги связаны.
Перевалившись на бок и открыв глаза, он увидел подбегающего к нему Плифа. Тихо прорычал:
— Развяжи и объясни, что происходит! И верни мой меч. Впрочем, я тебя и без него в клочья порву.
Воин, доставая нож и перерезая путы, тихо произнес:
— Тут и без осмотра понятно, что с тобой всё в порядке.
Шаман стал растирать руки. Вдруг резко схватил парня за руку и спросил, глядя тому в глаза.
— Что с Флэей?
Десятник замялся, убирая нож. Потом помог подняться на ноги, с сочувствием добавил:
— Поговори лучше с Мерком, ты первый, кто очнулся…
В нос ударил запах гари. Иной посмотрел в ту строну, где ещё вчера он видел огромное дерево. Догнав воина, он резко повернул его к себе, крича во всё горло:
— Что с ней?!
От этих криков весь лагерь встрепенулся. Войны встали полукольцом, не решаясь подойти. Явик держал Плифа за шею, смотря тому прямо в глаза, упираясь лбом в лоб. Брэйд, растолкав всех и стараясь перекричать демона, крикнул:
— Она мертва! Ты слышишь меня?! Мертва! Её лицо обгорело до неузнаваемости, и всё из-за той проклятой маски…
Боль вывела шамана из равновесия, он схватился за голову, упал на колени. В глазах потемнело. Усилием воли он заставил себя не потерять сознание.
— Нет, это пришлый убил её! Где он?!
Шаман смотрел на испуганных воинов, его взгляд был безумен. Всё это прервал пришедший вождь. Подойдя, рывком поднял шамана с колен и, удерживая его за плечи, спокойно сказал:
— Он до сих пор без сознания. Как и Брид, и семеро посвящённых. Мальта никто не видел с того момента, как дерево загорелось.
Каждое сказанное слово возвращало Явика к реальности. И уже через пару мгновений он был у тела своей ученицы и преемницы. Как и говорил десятник, лицо буквально испеклось под маской, смыв огнём тонкие, красивые черты. Сама маска была слева от головы несчастной. Шаман сидел на коленях, осматривая каждый участок тела. Других видимых повреждений не было. Буря эмоций была подавлена массой вопросов и желанием понять, что произошло. Всё, что помнил он сам, были слова: «Я пошла». Рука сама собой потянулось к предмету, который стал оружием, убившим Флэю.
— Что же с тобой случилось, девочка моя…
Едва ладонь коснулась маски, как его обуяла невыносимая боль, словно она загорелась. На одно мгновение он увидел у себя в сознании взгляд девушки. Отдернув руку, Явик завалился на бок, теряя сознание. К нему тут же подбежали Плиф и Брейд, которым было приказано не спускать с него глаз и при этом не попадаться ему под руку. Перевернув подопечного на спину, оба воина застыли в недоумении:
— Он весь горит…
— А по-моему, он умирает, и вот-вот вспыхнет, как вчерашний бедолага.
— Брейд, вечно ты преувеличиваешь!
— Нужно что-то делать.
— Спой ему, уверен, он не выдержит и очнётся сказать: «хватит».
Друг зло сплюнул и прошипел:
— Шутить будешь, когда Мерк разрубит тебя пополам. Как ты вообще попал на военную службу?..
Десятник сделал грустное лицо и с болью в голосе начал:
— Отец меня никогда не любил и надеялся, что жизнь моя будет короткой и безрадостной...
Брейд сорвался на крик, привлекая к ним всё больше внимания. У его ног по-прежнему лежал Явик, тело которого начало содрогаться от судорог.
— Если переживём этот поход, куплю тебе костюм шута с огромной маской, чтобы не видеть этой глупой рожи! Уверен, от желающих на это посмотреть, отбоя не будет!
Плиф ничего не отвечая схватил маску, лежащую рядом с шаманом, и спокойно произнес:
— Маска у меня уже есть, сейчас будет первое представление.
Быстро поднявшись с колен, он схватил щит отошел на десять шагов в сторону. Опустил щит на землю, в центре него положил маску. Подбежав к самому рослому из стражников, молча выхватил молот из его рук.
— Сейчас верну в целости и сохранности.
Возвратившись к приготовленному месту, с размаху ударил по маске. Та отскочила в сторону, словно по ней пнули ногой. На это, не веря своим глазам, смотрели все воины. Остроносый мигом вернул маску на место, и десятник ударил, вложив в удар все свои силы. Молот бессильно звякнул и разломился, словно он был изо льда, а не из стали. На маске не было даже царапины.
Брейд спокойно, но очень выразительно крикнул:
— Что бы ты там ни делал, поторопись, наш подопечный сейчас отправится к Богам Смерти и больше не будет нас раздражать!
Неожиданно появился вождь, растолкав несколько воинов. Увидев десятника за любопытным занятием, подбежал и без лишних разговоров ударил своим топором по центру щита. Тот треснул в четырёх местах, как сухая ветка. Маска же раскололась только пополам, и так и осталась лежать на том же месте. Шамана перестало трясти, его дыхание пришло в норму. Воины снова начали перешёптываться. Новые события в, казалось бы, лёгком и быстром походе просто несли потрясение за потрясением. Кто-то уже начал собираться и выходить в обратный путь. Но остроносый быстро пресёк эти попытки.
— Приказа выступать не было. Если кому-то скучно, нужно набрать дрова и сжечь тела, пока они не начали разлагаться.
Это охладило пыл многим и отвлекло от дурных мыслей. В лагере хоть ненадолго наступил покой.
Плиф и Мерк, не сговариваясь, подошли к десятнику, и здоровяк спросил, обращаясь к обоим:
— Может, кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит, и почему Явик снова без сознания?
Брейд, не поднимаясь с колен, начал подкладывать шаману под голову свёрнутую шкуру, которая служила в походе и периной, и постелью, и одеялом.
— Он подошёл к ней, сел рядом, начал осматривать, потом просто завалился на бок и потерял сознание. Когда мы к нему подбежали, он был весь горячий, как будто его запекали на углях. Мы ругались, и Плиф додумался разбить маску. Ну, а дальше вы всё сами видели. Сейчас он просто без сознания, никакого жара и судорог.
Мерк посмотрел в сторону разбитого щита.
— Значит, и это, и смерть Флэи так, или иначе, связаны с маской. У нас есть возможность привести его в чувство?
Десятник отрицательно покачал головой.
— Тогда будем собирать костры. Чтобы занять людей хоть чем-то. Если завтра они не очнутся, придётся либо разделить отряд, либо тащить их на носилках в город.
До глубокой ночи в лагере кипела работа. Собирали дрова. Никто не хотел походить к сгоревшему дереву даже под страхом смерти, потому было решено собирать сырьё в лесу. Ходили группами по пять человек. Никто больше не выказывал недовольства, понимая, что в этом походе жизнь может оборваться в одно мгновение.
© А. Сатанель