16 января – всемирный день музыки The Beatles. Я не очень-то понимаю суть таких праздников, но раз уж появился повод, напишу несколько абзацев.
Рок-н-ролл изначально позиционировался как жанр сугубо плебейский, для подростков от 14 до 20-ти. Жанр-однодневка, простительное дурновкусие юношества и людей музыкально необразованных. Его история в 50-е это, во многом, подтверждала. Казалось, пройдёт несколько лет, и эта «музычка» займёт узкую нишу разве что в сентиментальных воспоминаниях тех, кто отплясывал под неё в дни дерзкой юности. Вне всякого дальнейшего развития.
К началу 60-х ничто не предвещало ошибочность подобного прогноза. Билл Хэйли, сверкнув парой хитов, удалился на свою американскую ферму со словами «я простой деревенский парень, а не рок-звезда». У Чака Берри, Литтл Ричарда и Джерри Ли Льюиса начались проблемы с законом, ставшие следствием и творческого кризиса. Элвис Пресли загремел в армию, но ещё до ухода на службу всё чаще напоминал продукт американского шоу-бизнеса, а не самого себя времён фильма Jailhouse Rock.
В общем, банкет окончен. Воцарившийся тогда на эстраде твист дошёл даже до СССР (вспомните незабвенного Моргунова с окурками), но это ответвление, в самом деле, было профанацией и насмешкой над рок-н-роллом – музыкой, в которой тот же Чак Берри, при всей внешней лёгкости, пытался сказать серьёзные вещи для своего поколения. Рок-н-ролл умер…
И в это же время, в провинциальном и бедном послевоенном Ливерпуле, в заплёванных кабаках Гамбурга, рождалось Чудо. Те, кто воскресили эту музыку и, во многом, определили культурную историю второй половины ХХ века – и это не громкие слова.
Они сумели шагнуть гораздо дальше своих кумиров-первопроходцев, которых слушали на старинных радиолах – с той безрассудной и очаровательной уверенностью, что свойственна лишь гениям.
Это разглядели Брайн Эпстайн и Джордж Мартин. Но, мне всё чаще думается, что оба были ведомы тем, что люди именуют по-разному – Судьба, Провидение, Промысел. Потому что феномен The Beatles был не только вопросом их частного успеха или даже спасения жанра. Мир, изнасилованный двумя мировыми войнами, экономическими кризисами, религиозным фарисейством, лежал в творческих руинах. Ставился вопрос: возможно ли Искусство, в принципе, после ужасов Освенцима и Бабьего Яра?
И Мир начала 60-х нуждался в инъекции искренности и доброты, в драйве жизнелюбия не менее чем четверо очаровательных молодых людей, чья младенческая память тоже хранила голод и бомбёжки Второй Мировой.
Они счастливо совпали и нуждались друг в друге. А дальнейшее – всем известно. Настолько, что (как видите) я даже не называю их по именам :)