131.
Взяв в "Золотом колесе" продуктов на первое время, Цыс выехал с постоялого двора и направился на запад, прикидывая докуда и сколько ему ехать и через сколько дней и километров ему следует окончательно расстаться с надеждой повстречать драгоценную киримианку и мужественно признать что 20 золотых монет навсегда уплыли из его рук. И какого же было его потрясение, когда отъехав от ворот гостиницы буквально двести метров, он увидел скачущих навстречу двух всадников: очень молодую кирмианскую девушку с характерным мечом с длинной рукоятью и белого лоя с двумя пунами, в конусовидной шляпе и с черной лентой изгнанника на шее. Как будто сон стал явью. Цыс по-настоящему оторопел, он как-то не привык чтобы его мечты исполнялись столь стремительно и точно. Никаких сомнений не оставалось. Вот она, перед ним, Минлу Такуладу Хин, 21 год от роду, вооруженная катаной и в сопровождении лоя-изгнанника. Только немерской овчарки не хватает, но оно и к лучшему, боевой, хорошо натасканный пёс мог создать серьезные проблемы.
Цыс до того был заворожен таким откровенным подарком судьбы, что не сразу и осознал, как бесцеремонно и неприкрыто пялится на кирмианку, застыв посреди тракта. Девушка конечно это заметила и чуть неприветливо поглядела на него. Цыс тут же опомнился и, напустив на себя равнодушный вид, продолжил свой путь на запад. Немного отъехав, он осторожно оглянулся. Кирмианка у ворот встретилась с еще одной молодой женщиной, а лоя почему-то, не останавливаясь, проследовал дальше, к мосту.
Цыс развернул лошадь и неторопливо поехал обратно. С некоторой неприязнью он подумал о спутнице кирмианки. В объявлении о ней ничего не было сказано, чуть ли не с возмущением указывал Цыс неизвестно кому, а теперь придется как-то избавляться от неё. Впрочем, это не слишком его расстроило, главное что заветный мешочек с 20 золотыми монетами теперь в поле его зрения и никуда уже не денется. А уж как его взять он непременно придумает.
Он испытывал нечто вроде радостного азарта. Сейчас он посидит на солнышке, хорошенько обмозгует свои последующие действия, а потом аккуратно и без ошибок, пусть и с некоторым риском, пойдет и возьмет свои 20 тон. Кирмианку следует отделить от её подруги, привести в бессознательное состояние и по-тихому вывезти из "Золотого колеса". Но спешить конечно же не нужно. Прежде всего следует выяснить останутся ли девушки в гостинице на ночь или заехали только пообедать. Если они направляются в Акануран, то вероятней всего собираются переночевать здесь, ибо до закрытия города им уже не успеть. И такой расклад устраивал Цыса более всего, у него будет достаточно времени подготовить свою атаку, да и ночью, в темноте, вывозить кирмианку проще и безопаснее. Ему вдруг пришло в голову, что ко всему прочему кирмианка оказалась еще и довольно привлекательной девушкой и это придавало всей его затеи некоторую пикантность. Он уже относительно давно не имел интимных контактов с женщинами, всё как-то было не до того и если сейчас появится возможность совместить приятное с полезным, то он только за. Он ни в коем случае не собирался насиловать молодую чужеземку, такое обращение с женщинами ему претило и вызывало крайнее неодобрение. Но вот если бы удалось как-то уломать её, уговорить, пусть даже и припугнуть, то тогда другое дело. Он конечно мог опоить её каким-нибудь зельем, но такой подход его не привлекал, он любил чтобы женщина отвечала на ласки и никак иначе. "Стоп!", прервал он себя сердито, "Размечтался тут о телесах девичьих, пердун старый!". В первую очередь надо думать о деле, о двадцати золотых монетах. Всё остальное побоку. И вообще он ведь собирается умертвить её, чтобы меньше возиться. Впрочем сейчас это его намерение значительно поколебалось, но окончательный выбор он решил оставить на потом, неизвестно как оно всё сложится. Следует не выпускать из виду и отъехавшего лоя, тот мог вернуться в самый неподходящий момент, а Цыс знал насколько шустрыми и опасными могут быть эти маленькие человечки. Да к тому же не нужно забывать, что и сама кирмианка "страшная злыдня", устроившая кровавую резню в лесу возле Туила. Но мысль об этом вызывала у него усмешку, тут явно что-то не то, образ этой хрупкой изящной юной девушки никак у него не складывался с картинкой жутких убийств трех десятков мужчин, да еще и с отрубанием конечностей, пытками, издевательствами, питьем крови и прочим. Он, естественно, допускал что внешность порою обманчива, но всё же в данном случае расположен был считать, что на девицу по неизвестной причине возводят напраслину, скорей всего судейские за её счет решают какие-то свои проблемы. Хотя, конечно, меч при ней действительно был и она наверное вполне умеет с ним обращаться. Забывать об этом ни в коем случае нельзя. Но всё же он испытывал почти удовольствие, предвкушая как он будет брать молодую кирмианку на руки, переносить её с места на место, укладывать её, проверять её одежду на предмет припрятанных ножей и т.д.
Но тут его радостное предвкушение неожиданно померкло. Двигаясь вдоль частокола, окружавшего территорию постоялого двора, он увидел как со стороны телег и обозов, в беспорядке расставленных на поле за трактом, поспешно вышел парень. Ему было чуть больше двадцати, невысокий, худой, с чрезвычайно, на взгляд Цыса, неприятной, словно вытянутой вперед как у какой-то собачки физиономией, с нелепой козлиной бородкой, выкрашенной в зеленый цвет. Но и без этой бородки, по всей его чуть щегольской облегающей одежде, скользящей походке, манере держаться, разудалых сапог со складками и торчащими рукоятями ножей Цыс опознал бы в нем одного из членов городской банды. Ну а бородка лишь подсказывала что это человек Золы. Парень буквально не спускал глаз с кирмианки и явно торопился за ней. У Цыса возникло сильное дурное предчувствие. Неприятный зеленобородый тип определенно был заинтересован в кирмианке не меньше самого Цыса. Это была весьма скверная новость. Правда Цыс пока еще убеждал себя, что возможно это лишь совпадение и парень вовсе не следит за девушкой.
Спешившись, кирмианка и её спутница вошли в ворота постоялого двора. Человек Золы проследовал туда же.
Цыс подъехал к воротам, слез с лошади и, под её прикрытием, вошел внутрь. Проследив девушек и не отстающего от них паренька до входа в "Зеленую залу", он передал своего коня светловолосому юноше в форменной тунике заведения и всё также неторопливо направился к двери, за которой исчезла вожделенная кирмианка. Однако не успел он войти в помещение как оттуда с озабоченным лицом появился "зеленобородой" и, едва не сбив его с ног, помчался в соседнее строение. Там располагалась "Ореховая зала", место с несколько большими претензиями на роскошь чем "Зеленая зала".
Цыс изменил свое намерение и присел на одну из лавочек во дворе. Человек Золы возможно спешит сообщить своим дружкам о драгоценной девице, но слабая надежда что это не так всё еще теплилась в его душе.
Через пару минут из помещения "Ореховой залы" вышло пятеро мужчин. "Зеленобородый", широкоплечий амбал с шрамом через пол-лица и с двумя длинными устрашающими кинжалами на поясе, дородный усатый лысый мужик с раскрасневшейся физиономией, могучий бородатый вэлуоннец в "шилахе", с широкой изогнутой, расширяющейся к острию саблей на боку, и высокий худой, чуть сутулый субъект, в расшитом бисере жилете и дорогих сапогах из переливающейся кожи шамуша. Этого последнего Цыс прекрасно знал. Это был Дориус, один из багаров Золы, жестокий и осмотрительный старшина бандитского подразделения, присматривающего за Исизом, одним из районов Аканурана. По счастью Дориус не знал его лично и потому быть узнанным Цысу не грозило. Но сомнений уже не оставалось, эти пятеро здесь за тем же зачем и он, ищут кирмианку чтобы завладеть его, цысовым, золотом.
Он ощутил острый, почти удушливый приступ гнева, проклятые "зеленые" намереваются забрать то что он уже считал своим, кровным. Подарок судьбы оказался насмешкой. Он, конечно, и раньше при охоте на людей сталкивался с конкурентами и обычно умудрялся обойти их, а то и вообще отправить на вечный покой. Но банда Золы чересчур уж серьезные соперники. Впрочем, не стоит падать духом, мрачно подумал он.
Бандиты разделились. Дориус и вэлуоннец направились куда-то в сторону длинного строения конюшни, трое других в "Зеленую залу".
Цыс поднялся со скамейки, чуть помедлил в нерешительности и последовал за теми, что вошли в залу. Его охватила тоска. Он почти не сомневался, что эти трое сейчас просто схватят кирмианку, зажмут ей рот чтобы не визжала и выволокут на улицу. А Дориус и вэлуоннец верно пошли за лошадьми, догадался он. И прощайте двадцать золотых, не лезть же в драку с пятью вооруженными головорезами.
Внутри залы Цыс увидел кирмианку и её подружку спокойно сидящих за столиком возле стены. Бандиты, не обращая на них внимание, прошли мимо. Встретились с одной из служанок в форменной тунике, о чем-то быстро переговорили с ней и все вместе исчезли в "кабинете". "Кабинет номер шесть", запомнил Цыс и присел за один из столиков, ожидая что будет дальше. У него мелькнула мысль, что возможно не стоит терять время, а нужно немедленно подойти к девицам и попытаться убедить их срочно бежать отсюда вместе с ним. Но вот только вряд ли они так сразу согласятся, скорей всего он их только напугает и они решат что им лучше остаться в "Золотом колесе", как относительно безопасном месте. Из кабинета номер шесть вышла служанка и направилась к столику девушек. Сердце Цыса взволнованно забилось.
Через минуту спутница кирмианки встала и в сопровождении служанки вышла из помещения.
Цыс усиленно пытался понять что происходит. Он даже поднялся со стула, желая проследить за девушкой, но вдруг передумал, решив что и так всё прекрасно понял. Бандиты действовали также как намеревался и он. Разделили кирмианку и её подругу, вызвав последнюю с помощью служанки наружу и куда-то заманив. Скорей всего в конюшню, сказав девице что что-то не так с её лошадью, осенило Цыса. А там, в каком-нибудь темном глухом стойле её уже ожидают Дориус со товарищем. И из этой конюшни она уже скорей всего никогда не выйдет, равнодушно подумал Цыс, но потом решил, что возможно бандиты и отпустят её, просто прогонят прочь, никому не нужно лишнее кровопролитие на территории нервного Дайгеро.
Мысль о хозяине знаменитого постоялого двора напомнила Цысу о царящих здесь порядках, о маленькой местной армии и о суровом капитане Орднинге. Цыс отлично знал всё внутреннее устройство "Золотого колеса", некоторые из своих дел он провернул именно здесь и потому в прошлом дал себе труд специально изучить это место. Он, изменив внешность, подолгу проживал в гостинице, по-дружески болтал с конюхами, официантами, охранниками и другими постояльцами, часто останавливающимися здесь. Частенько спал с местными проститутками, между приятными занятиями выведывая у них всю подноготную "Золотого колеса" и его хозяина. Это принесло кое-какую пользу в прошлом и возможно чем-то поможет и сейчас.
Цыс снова опустился на стул в тяжелых раздумьях о том, стоит ли ради 20 золотых идти на прямое столкновение с людьми Золы. Цыс всегда с огромной неприязнью относился к "зеленым". Во-первых, они несколько раз, пусть и не напрямую, мешали его делам, а во-вторых, и это было главным, он ненавидел их за то что они такие какие есть: распоясавшееся оголтелое хамьё, наглые, самоуверенные, беспричинно жестокие, непомерно жадные, видевшие себя настоящими хозяевами города. Иногда, как с оружейником Телумом, ему приходилось сотрудничать с ними, но это не доставляло ему никакой радости. Скорее наоборот. При одном воспоминании о племяннике Золы его бросало в дрожь от злости. И уж рука у него определённо не дрогнула бы отправить на тот свет парочку из них. Но это был огромный риск. Даже если всё сделать скрытно и до конца, так что "зеленые" никогда не узнают об его участии в убийстве своих товарищей, не факт что они потом не выяснят кто сдал кирмианку Судебной палате. Впрочем это легко решалось подставным лицом. И чем больше Цыс думал об этом, тем больше его тянуло рискнуть. Теперь его подстегивала не только алчность, но и горячее желание досадить Золе и его ублюдкам.
Неожиданно все мысли о "зеленых" испарились, он увидел как та же самая служанка подошла к кирмианке и что-то сказала. Девушка встала из-за стола и направилась вслед за служанкой. Они прошли буквально в паре метров от его столика. "Началось", возбужденно подумал Цыс, чувствуя как его внутренности окатывает волна горячего напряженного возбуждения. "Хватай её, хватай прямо сейчас и силой тащи наружу", неистово закричал голос у него в голове, "не дай ей войти внутрь". Но Цыс не шелохнулся, твердо уверенный что из этого ничего не выйдет. Кирмианка схватится за меч, служанка позовет бандитов и начнется свистопляска, которая непременно выйдет ему боком. В этом сомневаться не приходилось.
Пропустив девушек далеко вперед, он встал и как бы рассеяно проследовал через зал за ними, осторожно заглянул в арочный проём и убедился что кирмианка вошла в дверь с цифрой шесть. Это был один из так называемых "кабинетов" - отдельных комнат со столами и стульями, где посетители, желавшие особенного уединения, могли проводить свои встречи и застолья без какого-либо постороннего внимания. Все эти "кабинеты", которые также именовались "нумерами", дабы отличать их от гостиничных номеров, различались и по размерам и по интерьеру. Причем Цыс знал, что в некоторых особенных кабинетах существуют вторые двери, ведущие либо в какие-то коридоры, откуда можно было попасть на задний двор, либо даже в специальные подземные ходы, которые выводили ни много ни мало прямо в лесную чащу за частоколом постоялого двора. Но такие особенные кабинеты имелись лишь в Ореховой и Золотой залах и потому Цыс мог не волноваться что бандиты исчезнут с девушкой в неизвестном направлении прямо из занятого ими кабинета. Так или иначе им придется пройти на улицу через саму Зеленую залу.
Цыс сел за свободный столик недалеко от арочного входа в коридор с "кабинетами". Он лихорадочно размышлял о том как поступят бандиты с кирмианкой и что он может предпринять. "Придушат, конечно", бесстрастно решил он, ведь объявление о поимке гласило "живой или мертвой", так чего им тогда возиться с живой. "Засунут труп в мешок, бросят в телегу и отвезут в Дом Ронга", с досадой подумал Цыс, печалясь из-за того, что он и сам бы мог также просто всё провернуть, а в конце его ждали бы 20 драгоценных монет. А теперь его монеты присвоят себе эти негодяи! Цыс принялся было ворчливо ругать "проклятых бандюганов" вырывающих изо рта кусок хлеба у таких честных работяг как он, но тут же остановился. Сейчас это совершенно ни к месту и ни ко времени, нужно срочно решать что делать. "Пойти и поубивать их всех к чертовой матери", дерзко и решительно сказал он себе. Но и сам прекрасно понимал что это лишь фантазия. Трое вооруженных жлобов, привычных и к крови и к потасовкам. А еще Дориус и бородатый головорез снаружи. И хотя Цыс почитал себя не из робкого десятка и как ему казалось способен не терять самообладания в любой самой опасной заварухе, он отлично понимал что у него не хватит духа ринуться против четырех-пяти вооруженных бандитов со своим либингским ножиком и ядовитыми палочками. Это, конечно, не вариант. Бить исподтишка, неожиданно, со спины, когда не ждут вот его конёк, а в такой схватке его просто зарубят и не спросят как зовут. Его это определенно не устраивало. "Хотя может еще и не придушат", вдруг подумал он, припомнив что кирмианка оказалась на удивление симпатичной особой. "Может еще и оприходуют девицу по всем правилам", всё также равнодушно предположил он, "будут иметь её по очереди пока не надоест, а потом уже и придушат". Это представлялось ему логичным и даже почти правильным, зачем просто так пропадать красивому молодому женскому телу. И хотя он не одобрял подобное насилие, всё же обрадовался тому что это возможно даст ему некоторое дополнительное время. "Хотя", тут же огорчился он, "вряд ли они станут развлекаться с ней здесь, в кабинете. Скорее уж увезут куда-нибудь на полянку и устроят оргию на природе". И снова ощутил приступ злости к ненавистным бандитам, которые получат не только его деньги, но еще и порцию весьма завидного удовольствия от его кирмианки. От злости ему пришла идея устроить людям Золы переполох, а потом под шумок умыкнуть у них девушку. Сначала он подумала о пожаре, но потом у него возникла более изощрённая идея. И он даже усмехнулся. Что если пойти к местной страже, к капитану Орднингу и сказать что в таком-то кабинете в "Зеленой зале" происходит ужасное непотребство. Кучка мерзких подонков истязает на все грязные лады молодую девицу. И тут Цыс ощутил вдохновение. И не просто девицу, а одну из членов "Чайного братства". Он снова усмехнулся. "Чайным братством" прозывалось обосновавшееся в Акануране преступное сообщество, состоявшее исключительно из кирмианцев. Рассказывали что когда-то они были вполне мирными торговцами, поставляющими в столицу королевства бесконечные тюки с чайными сборами, коренья, специи, ягоды, драгоценные ткани и прочее. Но местные банды, типа "зеленых" и "синих", завидуя огромным барышам кирмианцев, устроили им настоящий террор, требуя с них львиную долю прибыли и для острастки жестоко расправляясь с самыми упертыми. В результате произошло то чего и следовало ожидать. Купцы взялись за оружие, призвали в свои ряды безумных воителей из диких гор и лесов, а также опытных бандитов уже кирмианского разлива и ответили террором на террор. Причем как оказалось в плане изощренной жестокости, пыток, садистских убийств и кровожадных показательных казней они могли дать своим противникам сто очков вперед. От начавшейся резни Акануран, город, повидавший немало жуткого на своём веку, пришел в ужас. "Зеленым" и "синим" даже пришлось на некоторое время объединиться чтобы дать достойный отпор "ужасным кирмианским дикарям", которые, как кричали на всех углах несколько обескураженные местные бандиты, не имеют никакого представления о чести, достоинстве, воровских понятиях и человечности. Последнее замечание особенно веселило Цыса. Он как раз в это время жил в Буристане и можно сказать был в самой гуще событий. Сам он естественно ни во что не лез, но с огромным удовольствием слушал как в притонах, тавернах, кабаках, гостиницах, доходных домах, на рынках и площадях люди жадно, со всеми кровавыми подробностями, пересказывают друг другу как "бесчеловечно" и запредельно жестоко "чайные братья" расправляются с людьми Золы и Раника. Цысу это было прямо как бальзам на душу, по его мнению в Акануране происходило самое настоящее возмездие. Безмозглые жадные подонки из синей и зеленой банды наконец получали то что они давно заслуживали. Почти каждое утро, то тут, то там находили обезображенные, изуродованные, покалеченные трупы с синими и зелеными татуировками, ленточками, веревочками, деталями одежды, прядями и т.п. Цыс просто не мог нарадоваться. "Чайные братья" не просто убивали своих врагов, пытками и унижениями они превращали их практически в животных, низводили их до образа скотов и заставляли исполнять различные мерзости и непотребства. Время от времени они оставляли отдельных бандитов в живых, но в таком состоянии, что те вряд ли могли долго протянуть, а если и выживали, то навсегда оставались искореженными калеками. Особенно популярна у кирмианцев была так называемая "расческа", некая доска с десятками маленьких невероятно острых лезвий. С помощью неё они покрывали буквально всё тело жертвы сотнями мелких порезов и отпускали. И несчастный, превратившись в сплошное кровавое месиво, погибал жуткой смертью, тщетно пытаясь остановить бесчисленные кровотечения. Цыс видел несколько таких жертв и несмотря на всю свою бесчувственность и ненависть к людям Золы, всё же содрогался про себя от этой невообразимой дикой жестокости. Сам же Зола, по слухам, сходил с ума от бешенства и бессилия. Рассказывали что именно из-за этого он окончательно полысел и теперь носит парик. Раник же, крестный отец банды "синих", говорят впадал в самое настоящее неистовство, колотился лбом и кулаками о каменные стены, выл и рычал, требуя у своих людей немедленно разорвать на части всех кирмианцев в городе. Цыс чувствовал себя удовлетворенным. Но он, конечно, понимал что долго это продолжаться не будет. Всё-таки акануранские бандиты были на своей территории, кроме того имели многочисленные связи с сильными людьми этого города, в том числе с военными и судейскими. И было ясно, что конец кирмианского разгула это только вопрос времени. Так оно и случилось. "Чайные братья" навлекли беды не только на себя, но и на весь свой народ. В столице принялись убивать всех кирмианцев подряд, не разбираясь члены они братства или нет. Это было по-настоящему страшное время. В городе ввели практически военное положение, армейские подразделения и судебная гвардия круглосуточно патрулировала улицы, но это мало что давало. Тем более что акануранские солдаты и гвардейцы в сложившейся ситуации, пусть и не слишком явно, но отчасти симпатизировали своим местным бандитам, противостоящим залетным и безумным в своей жестокости "чайным братьям". Мирные кирмианцы, многие из которых прожили в столице долгие годы или даже здесь родились, бежали прочь, спасая свои жизни. Но за стенами Аканурана, по все дорогам и тропинкам на них точно также охотились бесчисленные шайки головорезов. Зола и Раник не жалели золота, сколачивая всё новые и новые банды безжалостных наёмников. Представители кирмианской диаспоры, имевшие хоть какой-то вес в городе потребовали у власти обеспечить безопасность для своих соплеменников. И для тех кто несмотря ни на что оставался в городе и для тех кто пытался добраться до своей родины. Власти нехотя откликнулись и организовали охранные отряды для кирмианцев отправляющихся в далекий Кирм. Между тем сами "чайные братья", наплевав на своих страдающих соплеменников, сдаваться не собирались и еще более ожесточившись, ответили своим врагам еще большим, хотя многим уже казалось что дальше некуда, террором. Теперь "Чайное братство" вырезало целые заведения и притоны, которые по их сведениям находились под протекцией "синих" или "зеленых". Причем убивали они всех кто оказывался в этот момент в помещении, не разбирая бандиты это или просто гости или персонал заведения. Мало того, "чайные братья" призвали в Акануран кирмианских пиратов, славившихся своей дикостью и зверствами, и началось что-то уж совсем невообразимое. В порту, на пришвартованных кораблях, на складах и пристанях пылали пожары, шли самые настоящие сражения, пираты истребляли всех подряд. "Синие", чьей исконной вотчиной и была портовая территория, гибли десятками. Раник, чуя что вот-вот доберутся и до него, собирался пуститься в бега. Поддавшись общему кровавому ажиотажу, весь преступный уличный сброд Аканурана, потеряв всякий страх, бросался с ножами на всех подряд. Все просто обезумели. И Цыс уже не слишком-то радовался происходящему, ибо казалось что теперь в городе никто не может чувствовать себя в безопасности. Страшно было просто выйти на улицу. И теперь уже ни Зола и Раник, а король Доммер, обычно спокойный и уравновешенный, топал ногами и кричал на своих министров, советников и генералов, требуя от них привести в чувство всю эту зарвавшуюся преступную шваль и вернуть в столицу мир и порядок. Побледневшие, глубоко задетые, отвыкшие от подобного обращения генералы и министры покидали Заль-Вер сердитыми и раздосадованными. Больше всех досталось Томасу Халиду, могущественному министру правопорядка, главе Судебной Палаты. Может быть даже впервые в жизни он был так публично и бесцеремонно унижен. Его Величество не стеснялся в выражениях. И началось. Теперь солдаты и гвардейцы не просто патрулировали улицы, а хватали всех подозрительных, всех кто хоть каким-то образом походил на члена любой банды. Тех кто оказывал малейшее сопротивление убивали на месте. Это уже был государственный террор. Всякого у кого была цветная метка банды тут же заковывали в кандалы, садили в клетки и без всякого суда и следствия отправляли подальше из столицы, на рудники, шахты и плантации. Прибыл военный флот. Кирмианских пиратов рубили на куски, сжигали и топили. Пойманных "чайных братьев" вешали прямо на улицах. Зола и Раник, осознав что конец близок, спешно начали искать встречи с таинственным "мастером горы", Баоцзи - лидером "чайного братства". И встреча, как слышал Цыс, состоялась и некий консенсус был достигнут. "Чайное братство" заняло свою нишу преступного ремесла в Акануране и долгожданный, желаемый уже всеми без исключения, мир наконец наступил. Теперь "чайные братья" спокойно занимались поставкой наркотиков и оружия, содержанием изысканных борделей и так называемых "домов грез", где всякий желающий в уютной покойной обстановке под соответствующим наблюдением и если требовалось руководством мог принять самые разные препараты открывающие путь в прекрасный мир сладких иллюзий. А кроме этого, они, то ли из упрямства, то ли в качестве шутки продолжали поставлять в Агрон чай, правда только самые дорогие его сорта. По крайней мере внешне все успокоились, всех всё устраивало. Но грозный ореол этого преступного синдиката остался с ним навсегда. "Чайные братья" по-прежнему славились своей железной дисциплиной, глубокой конспирацией, смертельной круговой порукой, невообразимой, граничащей с безумием, преданностью членов сообществу и склонностью к безжалостной чудовищной расправе со всяким посягающим на их интересы или тем более поднявшим руку на одного из них.
И Цыс прекрасно понимал, что стоит только ему намекнуть Орднингу, что в одном из кабинетов "Зеленой залы" творятся бесчинства над одним из членов братства, как капитан, собрав своих стражей, стрелой помчится туда, пытаясь предотвратить непоправимое. Ни Дайгеро, ни его люди ни за что не захотят чтобы "чайные братья" явились на постоялый двор, горя местью за свою маленькую сестренку. Что с того что главные виновники люди Золы, с ними будет разговор отдельный, а вот Дайгеро придется объяснять как он допустил чтобы в одной из его рестораций среди бела дня истязали и мучили одну из "братьев". Женщины состояли в братстве с самого начала и не всегда они занимали только рядовые должности. И этих женщин всегда ценили в братстве и относились к ним даже с некоторым пиететом. Ибо их было немного, иногда они были по-настоящему незаменимы и кроме того мужчины отлично понимали что женщинам требуется гораздо больше силы духа, упорства и решимости чтобы занять свое место в братстве. И это заслуживало уважения. И мстить за своего, как бы парадоксально это ни звучало, брата-женщину синдикат будет с особой жестокостью. Орднинг это знает, как и Дайгеро, как и Цыс, как и все кто хоть как-то соприкасался с преступным миром Аканурана.
Цыс встал из-за стола. Он прекрасно представлял какая буча поднимется после его слов. Он чувствовал волнение. Что бы "зеленые" ни сказали, Орднинг не станет их слушать, пока не вырвет девушку из их лап. Капитан увидит перед собой молодую кирмианку, одетую в штаны и мужскую рубашку, да еще и катана рядом. И он вполне поверит что перед ним человек из "чайного братства", в любом случае он не захочет рисковать и потребует у людей Золы оставить девушку в покое и убираться восвояси. "Зеленые" конечно и сами будут не прочь убраться, но только вместе с кирмианкой. И Цыс не был уверен как Орднинг поступит в этом случае. Капитану по большому счету наплевать что происходит между "зелеными" и "чайными братьями", только бы это не касалось "Золотого колеса". И конечно идти против людей Золы ему хочется не больше чем против "Чайного братства". Так что возможно он и позволил бы "зеленым" уехать вместе с девушкой, если бы та отправилась с ними по доброй воле. В противном случае это будет выглядеть как захват и Орднинг конечно может не сомневаться, что "чайные братья" позже предъявят ему претензии, как это он позволил схватить свободного человека прямо у себя на глазах. И будут конечно правы с любой точки зрения. Но пойдет ли капитан на прямой конфликт с бандитами Золы? И как поступят сами бандиты? "Да уж, кипишь будет знатный", довольно подумал Цыс. Его грела мысль, что так или иначе, он сможет знатно досадить "зеленым". Он вполне отдавал себе отчет, что для него присутствует некоторая опасность в этом "кипише", особенно если люди Золы дознаются откуда пришла информация о принадлежности девушки к "чайному братству". Но что поделаешь, он давно уже привык что риск в его жизни присутствует всегда и старался относится к этому философски. Главное чтобы риск был разумным, говорил он себе. Его основная задача, как только начнется суматоха разборок, увести девушку прочь, отвлечь её, уговорить её следовать за ним, убедить что он хочет помочь ей. Хотя, конечно, будет трудно при этом не попасться бандитам на глаза, не обратить на себя их внимание. И возможно потом они попытаются выяснить кто он такой и найти его. Но придется рискнуть, оно того стоит, всё-таки на кону 20 золотых и еще и досада "зеленых", если всё получится.
Цыс уже направился к выходу, чтобы срочно найти кого-то из "дворовой стражи" и узнать где капитан Орднинг. Мимоходом он еще подумал о парике, накладных бакенбардах, фальшивых усах и кожаных валиках, которые закладывались за щеки и очень сильно искажали черты лица. Всё это сейчас лежало в подседельной сумке его коня. И может стоит дойти до конюшни и преобразиться? Но решил что на это нет времени. Вместо этого его посетила другая идея. Что если напялить на себя форменную тунику "Золотого колеса"? Персонал постоялого двора был столь многочислен, что вполне могло статься что не все друг друга знают в лицо, а одному из своих в любом случае доверия будет больше. Да к тому же можно будет свободнее перемещаться по "Золотому колесу", а если что, потом бандиты будут искать кого-то из персонала. Идея ему понравилась. Он знал, что рядом с огромной кухней "Зеленой залы" есть хозяйственное помещение, где среди прочего висят и чистые форменные туники, дабы разносчики, если чем-нибудь испачкаются, могли быстро переодеться. Дайгеро во всем любил порядок.
Цыс, испытывая почти приятное волнение от того какую крутую бучу он начинает, снял со стола скатерть и набросив её на плечо смело направился на кухню, делая вид что идет за новой. На кухне среди пара, стука ножей и ложек, шипения масла, треска огня и прочей суеты на него не обратили внимание. Он прошел в нужную комнату, заставленную бесчисленным хламом, нашел подходящую тунику, натянул её на себя. Сверху застегнул ремень, прицепив к нему ножны со своим любимым либингским ножом. Решил что будет изображать одного из "дворовой стражи". Затем через черный ход вышел на улицу, поймал одного из мальчишек-служек и приказал ему привести к "Зеленой зале" две лошади, описав свою и коня кирмианки. Еще спросил где капитан Орднинг. Выяснилось, что капитан с мэтром Дайгеро где-то в лесу, что-то осматривают. Цыс прошел через "Зеленую залу" к главному входу, собираясь найти во дворе другого стражника "Золотого колеса", сообщить ему ужасную новость о нападении на человека "чайного братства", потребовать поднять тревогу и привести сюда капитана. Сам он уходить от кабинета номер шесть далеко не хотел, опасаясь что бандиты умыкнут драгоценную девицу как-нибудь мимо него.
Но тут все мысли о "чайных братьях" и Орднинге покинули его. Он увидел как в залу вошел лоя с черной лентой на шее, спутник кирмианки, который зачем-то разделился с ней у ворот постоялого двора. Цыс остановился, сделав вид что рассматривает медный, покрытой зеленоватой патиной подсвечник на деревянном пьедестале. Лоя неспешно прошел через зал, внимательно оглядываясь по сторонам. Цыс обратил внимание, что маленький человечек вооружен двумя "пунами". Лоя явно кого-то высматривал и видимо не найдя искомого, чуть растеряно сел за пустой столик, рядом с которым предусмотрительно находились высокие стулья. В заведении Дайгеро заботились о комфорте любых посетителей. Цыс застыл у подсвечника, вдохновленный новой идеей по освобождению кирмианки. "Что если напустить на бандитов этого недомерка?", радостно спросил он себя. Этот вариант представился ему гораздо более простым и безопасным, чем заваруха с "чайными братьями". Он отлично знал насколько мастерски лоя владеют своими пунами, далеко не все, конечно, но многие. Способны выбивать пуной отдельные маленькие камешки, рассекать травинки и срезать веточки. И при этом пуны обычно еще и покрывали обильным слоем яда, так что к этой металлической плетке-цепочке следовало относиться со всем уважением. Цыс никогда об этом не забывал, ибо не раз был свидетелем того как некоторые не слишком умные, но чрезвычайно самоуверенные обормоты, пытаясь самоутвердиться за счет маленьких лоя заканчивали тем что барахтались в жутких судорогах на земле. А вдобавок к этому все лоя прекрасно видели в темноте и не просто в сумерках или полумраке, а в настоящей чернильной тьме подземелий. Как говорили, лоя видят само тепло живого тела. И Цысу ярко представилось как маленький лоя влетает в кабинет с пуной в каждой руке, двумя мастерскими точными ударами металлических плетей гасит свечи и дальше, в кромешной тьме, спокойно и методично иссекает ядовитой сталью совершенно растерявшихся бандитов. Кроме того имелась еще одна вещь. Двери кабинетов были весьма массивными и крепкими и открывались наружу, в коридор. А деревянные квадратные пьедесталы для подсвечников были как раз такой длины, что их можно было удобно вставить в проем коридора, уперев вершиной в дверь кабинета, а квадратным основанием в противоположную стену. Цыс не имел понятия было ли это сделано умышленно или как-то вышло само собой, но отлично знал, что сама стража постоялого двора или разносчики еды иногда использовали эти пьедесталы, чтобы запереть разбушевавшихся посетителей или не желающих платить клиентов, превращая кабинеты во временные камеры. Он даже видел это однажды собственными глазами. И вспомнив сейчас об этом, Цыс почувствовал удачу. Нужно только вытащить кирмианку из кабинета, запереть в нем бандитов и дело сделано. И лоя, который хорошо владеет своими "пунами", может помочь в этом как никто другой. Цыс почти не сомневался что этот лоя-изгнанник владеет пунами в совершенстве. Ведь у него их было сразу две. Обычно лоя носили по одной и не всегда вымачивали её в яде. Но если брали две, то одна непременно была ядовитой, иногда же на одной яд был смертельным, а на другой лишь выводящим из строя на некоторое время. И уж не приходилось сомневаться, что тот кто нацепил на себя сразу две пуны умеет с ними и обращаться. Правда Цыс слышал, что отдельные лоя носят пуны, совершенно ими не владея, полагаясь на то что уже сам вид этого оружия отпугнет большинство недругов. Но сейчас он ни на секунду об этом не задумался. Его прямо-таки будоражил зуд скорее приступить к претворению своего дерзкого плана в жизнь. Ему уже казалось что всё складывается одно к другому и это сама судьба руководит им. Он получит свою кирмианку и оставит "зеленых" с носом. Цыс спешно направился к лоя. Не говоря ни слова он пододвинул к столику нормальный стул и уселся напротив Талгаро.
Талгаро с легким удивлением поглядел на столь бесцеремонно севшего за его стол мужчину.
- Чтобы дела твои шли в гору, - сказал Цыс, причем сказал на языке лоя и сделал быстрый жест рукой, прикоснувшись слева к груди, ко лбу и изящно взмахнув открытой ладонью. Затем, после паузы, он улыбнулся и добавил: - Благородный дух убольшает и маленького.
Талгаро поглядел на незнакомца с еще большим удивлением. Форма приветствия и фраза о "благородном духе" говорили о том, что этот мужчина чрезвычайно близко знаком с миром лоя. У каждой "трибы", отдельно проживающей группы лоя, связанных территорией, историей, родственными и отчасти семейными узами существовали свои традиции, обычаи и в том числе свои фразы и жесты приветствия и прощания. Использовались эти фразы и жесты только между лоя и представители других народов их не знали. Но с другой стороны из этого не делалось тайны и этот мужчина мог случайно услышать и увидеть приветствие одной из триб, в данном случаи трибы Изумрудных холмов. Хотя та часть приветствия, что исполнялась движением руки была проделана им очень естественно и натурально, как настоящим лоя, что явно говорило о частой практике в этом жесте. Не говоря уже о том что мужчина знал язык лоя. И еще эта фраза о "благородном духе". Это был древний сакральный девиз лоя, переданный им самой богиней, Великой Сандарой. Он был начертан на стенах "Колыбельного зала", огромного подземного помещения, куда приходили первые лоя чтобы зачать потомство и где "музыку жизни" для них играла сама Королева. И вот этот самый девиз незнакомец уж никак не мог узнать случайно, ни один лоя не стал бы рассказывать об этом чужаку. И только если этот мужчина, как иногда случалось, был по какой-то причине принят в трибу как её полноправный член, то есть стал арилоя, ему бы открыли всю историю лоя и в том числе слова начертанные в Колыбельной зале.
- Пусть солнце освещает твой путь, - сдержанно ответил Талгаро и пальцами правой руки сложил знак своей трибы.
- Ты из трибы Сверкающей пади! - Вроде как восторженно воскликнул Цыс, переходя на общий язык. - Однако! Далековато отсюда.
- Изумрудные холмы не ближе.
- Не ближе, - согласился Цыс и его взор затуманился словно бы пеленой воспоминаний. И он серьезно и проникновенно произнес: - Давно это очень было. Твои соплеменники спасли мне жизнь, исцелили меня и сделали меня арилоя, приняли в свою трибу.
Талгаро чуть склонил голову в знак того что понимает и принимает это обстоятельство.
- Прости, что побеспокоил тебя, - сказал Цыс. - Моё имя Хорвиг и у меня вроде как есть дело к тебе.
- Меня зовут Талгаро. Какое же у тебя ко мне дело, сэн Хорвиг?
"Сэн Хорвиг" помрачнел.
- А дело у меня к тебе, сэн Талгаро, весьма невесёлое. Как я понял ты спутник молодой кирмианки, такая востроглазая, симпатичная, в мужской одежде, с мечом. Я видел как вы вместе спускались с холма. И если так, то знай, прямо сейчас в одном из "кабинетов" твою подругу оприходуют подонки из банды Золы.
Талгаро растерянно захлопал длинными ресницами и его острый широкий нос от волнения приобрел фиолетовый оттенок.
Решив что видит на бледно-синеватом лице лоя явный испуг, Цыс расстроился и с досадой подумал: "Эх ты, ну и незадача, мелкий-то поди бздун. Такое бздило пожалуй немного навоюет. Если вообще удастся его уговорить пойти в кабинет".
- Оприходуют? - Пробормотал Талгаро.
- Ну я уж точно не знаю, что они там с ней делают. Но клянусь милосердным Метатроном и Щитом Давида явно ничего хорошего девушку не ждет.
Талгаро и правда очень растерялся.
- А вторая девушка, такая э-э..., - Талгаро пытался как-то охарактеризовать внешне Тайвиру, но не мог собраться с мыслями.
- Увели! - Охотно сообщил Цыс. - На конюшню, двое бандюганов. Причем одного я знаю, это Дориус - один из багаров Золы.
- Знаешь? - Талгаро вроде бы наконец взял себя в руки и к нему вернулась его обычная подозрительность.
- Знаю, - спокойно подтвердил Цыс. - Я возницей в Акануране уж лет шесть работаю, я много кого знаю. Да ты не думай, Талгаро, я не из этой братии. Я их на дух не переношу, будь они все неладны, цветоносы проклятые. От них же никакого житья нету. Но главное эти мрази убили жену мою и меня пытали, немало я поболтался у них на мясных крюках, всё брюхо в жутких шрамах. Так что если..., - Цыс вдруг замолчал, увидев как в залу вошли Дориус и его товарищ-вэлуоннец в "шилахе". Цыс наклонился ближе к лоя и тихо проговорил. - А вот как раз и багар со своим головорезом. Обернись, только осторожно.
Талгаро, вроде как скучая, огляделся по сторонам и заодно скользнул взглядом по двум высоким мужчинам. Их решительные мрачные физиономии не сулили ничего хорошего. И по всем приметам лоя понял что они действительно из банды "зеленых". Мужчины прошли буквально в паре метров от Талгаро и скрылись в арочном проходе, ведущем в коридор с "кабинетами".
- Вообще они редко столь нагло ведут себя в "Золотом колесе". Может у них какое дело до твоей подруги?
- Н-не знаю, - голос Талгаро слегка осип, страх тяжелой дланью опустился ему на плечи.
- Ну так что, будем её выручать или как?
Талгаро с надеждой посмотрел на "сэна Хорвига".
- Ты поможешь?
- Ну я вообще-то не вояка, обычный извозчик. Но помогу чем смогу. Да и нужна ли тебе помощь? Я прекрасно знаю как вы, лоя, мастерски обращаетесь со своими пунами. Сейчас пойдешь в кабинет, да и положишь всех этих подонков.
Талгаро аж посерел от такого предложения. А Цыс делая вид, что не замечает страха лоя, воодушевленно продолжил:
- Я сам видел какие чудеса вы творите пунами. Войдешь в кабинет, первым делом погаси свечи, а затем в темноте перебей этих тварей и выведи девушку. Я буду ждать вас с лошадьми. Улетим как ветер. Я эти места как свои пять пальцев знаю, исчезнем в лесу и поминай как звали.
Талгаро просто окаменел от такой перспективы.
- А сколько их там?
- Пятеро всего.
Лоя нервно сглотнул.
- Много, - пробормотал он.
Талгаро вспомнил какие чувства нахлынули на него в Гроанбурге на Расплатной площади, когда Минлу вынула меч навстречу приближающемуся мивару. Какая нежность к этой девушке затопила тогда его сердце и как отважно он был готов сражаться вместе с ней. Сейчас почему-то подобных эмоций не наблюдалось. Он честно признавал, что его владение пунами довольно посредственное, он не был большим охотником до сражений и никогда не усердствовал в постижении боевого искусства. Его страсть пение и пуны он нацепил только когда его изгнали, ибо понимал что во внешнем мире они хоть как-то оградят его от задирания и нападок. И он отлично понимал, что пять вооружённых мужчин народа Омо его просто размажут по полу.
- Да для такого как ты разве это много?!
Талгаро показалось, что Хорвиг издевается, лоя испытующе поглядел на него, но круглое добродушное открытое лицо собеседника светилось самой что ни на есть искренней верой в боевое мастерство лоя.
- Тем более на твоей стороне будет преимущество неожиданности, - воодушевленно продолжал Цыс. - Главное свет потуши. Вы же лоя не как кошки, вы и в кромешной тьме видите. Эти охламоны в темноте совершенно потеряются и ты их всех без труда порежешь, как собачьи сосиски. У тебя на пунах какой яд? "Волчья ягода"?
- На правой. На левой «Печать Адолиса» и выжимка из стеблей «сливочной травы».
- Ого! - Уважительно воскликнул Цыс. - Серьезная смесь. Так о чем тебе вообще беспокоиться. Главное бей их по открытым местам, по шее, если получится.
Талагро глянул на Цыса, как тому показалось с некоторой неприязнью.
- Ты вроде в этом разбираешься.
- Да я ведь жил с лоя несколько лет, - очень миролюбиво произнес Цыс. - Немало повидал и знаю на что вы способны.
- И всё-таки пять вооруженных бандитов это ..., - Талгаро так и не сказал что "это" и вдруг предложил: - Может удалить хотя бы часть из них?
- Удалить? - Цыс нахмурился. Настрой маленького воителя, на которого он возложил все свои надежды, ему всё больше не нравился.
- Ну да. Вызвать их куда-нибудь. Сказать что с ними хотят поговорить какие-нибудь люди. Другие бандиты, например.
- Другие..., - Цыс застыл на полуслове. На него нахлынуло озарение. И он улыбнулся и весело сказал: - Клянусь звездноволосой Гипой ты прав, дружище Талгаро. Их вызовут на разборку "синие". Теперь у нас точно всё получится.