Голова раскалывается. Вижу небо. Кажется, я снова жив. Попытался встать, но ничего не вышло. Жуткая слабость и большая ссадина на правом плече.
— Он очнулся! — радостный голосок раздался около моей головы.
— Что там случилось? — спросил я и снова попытался встать.
— Лежи, тебе пока лучше не вставать, — посоветовал Элун.
Он ехал рядом на лошади. Сам я лежал в какой-то телеге, а за поводьями сидел Адраскал.
— Мы думали, ты нам расскажешь, — верхом догонял повозку Эогонд.
— Ус-спеет, угомони с-своё любопытство, пус-скай придёт в с-себя. — Махнул когтистой лапой Адраскал.
— Где мы? — поинтересовался я у Элуна.
— Уже два дня мы едем на восток к Огненным вершинам.
— Я был без сознания два дня?
— Да, это всё твоё колдовство, — предположил Эогонд.
И он был абсолютно прав. В больших объёмах оно пагубно на меня влияет, но не примени я его тогда, возможно, переваривался бы сейчас у гидры в желудке. Так что жалеть о содеянном мне не приходилось. К вечеру мне стало легче, по крайней мере, я смог встать на ноги. Мне рассказали, что я исчез у них на глазах, и они хотели поворачивать обратно, докладывать дурные вести дракону о моём исчезновении. Не прошло и часа, как дракон сам пришёл к ним, и рассказал, где меня искать. Правда, он рассказал о горе, под названием Акулий плавник, но меня там не оказалось, и они нашли меня чудесным образом по еле видным следам, которые привели их к озеру, а оттуда и к лагерю браконьеров. Рассказали, как у них получилось уйти от этой злостной твари, после моей встречи с ней и потери сознания. Оказывается, им помогли. А что самое странное, помог я. По их словам, когда они обнаружили, что я отстал, ринулись мне на помощь, но помощь мне не требовалась. Адраскал, прибежавший первым, узрел картину, как я говорю на неведомом языке с гидрой, а та стояла и слушала. Дословно я говорил это: -«Аззалуин ино мотаин, коронаин ино мантаноинаин аззариуналин кила оли ааин».
Как, оказалось, говорил второй я. Смысл этих слов был в том, что её миссия завершена, и она вольна идти туда куда пожелает. На мои возмущения о том, что он мог бы это сделать сразу, он лишь отмахнулся, мол, это было бы слишком неинтересно. Вот они, эти божественные наклонности… — Сделать всё просто — слишком скучно!
Я рассказал всем, откуда взялось чудовище и про своё второе я.
— Опас-сное это дело — вслух тогда подумал Адраскал.
Я с ним был полностью согласен, такое применение силы совершенно необязательно. В следующий раз тысячу раз подумаю, прежде чем дать волю тому, что сидит у меня внутри. А когда всё стихло, Эогонд предложил обыскать лагерь, вряд ли там кто-то остался. Гидры не было, она исчезла. Там нашлись телега, лошади и много съестного. Со словами, «не пропадать же добру», взяли всё это себе в пользование. Когда мне полегчало, Адраскал вернул мне нож.
Смола, пока я спал, рассказала, что с нами происходило, до браконьеров и как мы встретились. А сейчас она жаловалась мне на ухо, что Эогонд смеялся над её рассказом о том, что рыбы, плавающие около берега, следят за тем, кто подходит к их воде и что от них можно ожидать чего угодно.
Мы шли пять дней пока не показались Великие высоты. Но я ожидал столбы дыма и пепла, тянущиеся с вершин, а не холодных, заснеженных великанов, стоявших, будто строем, закрывая проход на восток.
— Нам туда, — Адраскал указал на ущелье.
Оно выглядело так, как будто кто-то очень большой, расколол скалы, подобно полену под топором дровосека. Всё бы ничего, если не брать в расчёт деревню, располагавшуюся прямо у начала ущелья. Она перегородила собой вход. Проблема небольшая, но что-то не нравится мне этот факт, нутром чую. Мы все идём по тонкой доске, которая вот-вот треснет и, навернёмся так, что мало не покажется.
— Обойти можно? — решил уточнить я.
— Можно. — Адраскал развернул голову на север, — примерно километров пятьс-сот и потом ещё в д-два раза больш-ше на восток.
— Короче, большой крюк. Ну, раз так, придётся идти сквозь деревню, — разочаровался я.
— А что плохого в этой деревне? — спросил Эогонд.
— Люди в последнее время, будто с ума сошли, — как-то грустно ответил ему я.
— Не парься, мы пока нормальные, — с улыбкой попытался поддержать меня он.
— Это точно, — многозначительно вырвалось у меня.
— Давайте проведём предварительную разведку, — предложил Эогонд.
— Разведку? Это что такое? — поинтересовалась Смола.
— Это значит, что кто-то сходит и посмотрит, что там и как.
— Я пойду в разведку, — решительно произнесла она.
— У меня для тебя специальное задание, — Я не захотел прямо в лоб говорить ей, что столь экзотическое существо, как она, будет привлекать к нам лишний интерес местных жителей.
— Какое? — ещё с большим интересом спросила Смола.
— Останешься тут за главного и будишь следить, чтобы всё было хорошо. Справишься? — с самым серьёзным лицом изложил ей я.
— Да, а вы надолго?
— Туда и сразу обратно.
— Это сколько?
— Недолго, не успеешь соскучиться.
Адраскал, слышал весь разговор. Без слов понял, что остаётся и пошёл собирать хворост для костра.
— Иди с Адраскалом, помоги ему.
Она вздохнула, расправила крылья и, жужжа, улетела. Ах, она злодейка! Сидела постоянно на мне, а летать ленилась, хоть и могла. Ну, вернусь, я ей припомню.
Мы быстро собрались. Узнаем, что там за порядки и вернёмся. Может, я зря беспокоюсь?
С виду обычная деревня. Довольно большая. Домов пятьдесят. Ходит скотина, собаки лают, петухи кричат. Даже есть трактир. Эогонд сразу повёл нас туда.
— В таких местах можно всё узнать и обо всем договориться, — убеждал он нас.
Было утро и в трактире никого не было. Все, занимались своими делами. Трактир назывался «Голодный зодчий», как позже выяснилось, хозяин этого заведения был строителем с хорошим аппетитом, и раньше это было его прозвищем.
— Тут всегда так? — спросил Эогонд у трактирщика, который неспешно спускался по лестнице к нам.
С виду крупный мужик, прилежно одетый, в начищенных ботинках. У рубашки аккуратно подвёрнуты рукава. В целом выглядел опрятно. Не то, что мы.
— Не-ет, — протяжно сказал трактирщик, — утро, ведь, а если хотите приключений на свою задницу…
Он прошёл к стойке, так и не договорив последнего предложения.
— Вам покушать или выпить? — спросил он, следя за тем, как мы садились за ближайший стол.
— И того и другого, — ответил Эогонд.
— Мне только воды, — добавил Элун.
— А что у вас из еды? — вежливо спросил я.
— Урд, чего у нас там есть? — крикнул он, не оборачиваясь.
Сзади него открылась окошко.
— Щи вчерашние, свинина на углях, тоже вчерашняя, капуста квашеная, курица жареная, могу приготовить болтунью, — раздался немного хриплый голос, из окна.
Трактирщик приподнял свою волосатую, руку, открытой ладонью вверх, вот, мол, всё меню. И со стуком опустил её обратно.
Да, конечно, сервисом они не блистали, но это и не Торнаил, где всё принесут, платок повяжут и по голове погладят, лишь бы у тебя денежки были.
— Приготовите болтунью, — вчерашней еды мне, как-то, не хотелось, а яйца после стряпни Эогонда мне покажутся самой вкусной едой.
Элун просто пил воду, а Эогонд, видимо, был очень голодный и не разделял со мной мнения о вчерашней еде, кушая всё подряд, запивая местным пойлом.
— Эогонд, я тут вспомнил одну маленькую и противную деталь, — сказал я так, чтобы меня услышал только он, — у меня нет ни гроша.
— Не волнуйся, сегодня я угощаю, — он вытащил из кармана увесистый мешочек со звенящими монетами, и положил на стол.
И по самым злым пунктам закона подлости, в этот момент в трактир ввалились, человек семь. На вид отъявленные бандиты. У некоторых было оружие и у самого маленького, но самого не приятного человека, за спиной висел арбалет. Лицо было худощавым и морщинистым. Он сразу обратил внимание на мешочек, лежащий на нашем столе. Они сели за стол напротив нас.
— Вот ты мне объясни, Сухой, — начал огромный детина, с фингалом под глазом, — наша коморка, на монастырь похожа?
— Не-а, — ответил хриплым голосом худой с арбалетом.
— А почему у нас тут монахи рассиживаются?
— Может, он службу тут решил провести, — ответил ему человек, с широкими плечами и густой бородой, у которого висел на поясе не скромных размеров молоток.
Некоторые из их шайки загоготали. Элун даже бровью не повел. Отпил только немного воды из своего стакана. А что касается Эогонда, сложно было точно сказать, понравились ему их насмешки, либо он придумал продолжение. А может ему просто скучно, и он улыбается?
— Монах, ты почему такой серьёзный? — спросил у Элуна, ближайший к нему человек с убранными в хвост волосами, и с безобразным шрамом на щеке, — может тебе милостыню подать?
— Ты что лыбишься, оболтус? — перекидывая ноги через лавку, чтобы сидеть лицом к нам, обратился к Эогонду громила с фингалом.
В этот момент я отбросил все надежды на мирную беседу с этими ребятами. Эогонд не отличался особой культурностью и точно молчать не станет.
— А ты что такая любопытная? — тут же ответил ему он.
Товарищи громилы хором заржали, что только больше его оскорбило. Ухмылка с его лица в момент исчезла. Лицо покраснело, руки сжались в кулаки.
— Тебе придётся заплатить за свои слова, — сквозь зубы процедил он и ринулся вперёд.
Но до цели ему дойти не удалось. Элун в мгновение ока перехватил уже занесённую руку громилы и так выкрутил её, что он нагнулся и его голова с глухим ударом, едва ли не проломила наш стол.
Оставшиеся его друзья вскочили со своих мест. Кто-то просто для того чтобы лучше видеть, а пара негодяев на своё несчастье, решили помочь своему товарищу. Их постигла та же участь. Один получил серию ударов по корпусу, а другой, с большим молотком на поясе, сокрушительный удар ногой в голову.
Судя по Элуну, он мог весь день этим заниматься. Он будто делал обыденные дела, например, причёсывался или умывался. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни капли напряжения. Повисла пауза. Местные бандиты соображали, что произошло. Эогонд засовывал последний кусочек свинины себе в рот. Элун безмятежно стоял в ожидании следующей жертвы. Я просто сидел и смотрел на всё это с большим интересом.
— Сухой! — громко крикнул трактирщика, — угомони своих головорезов.
— Замолкни там, — прохрипел он ему. Вытаскивая нож из-за пояса. Его примеру последовали остальные. Эогонд встал со своего места, взявшись за рукоять своего меча.
— Моя, моя очередь, — отодвигая Элуна, в сторону, совершенно по-детски проговорил Эогонд.
Ну вот, для них это игра что ли? Не понимаю я их. Лишь бы поколотить друг друга или железяками помахать.
Бах! Раздался выстрел. Все немного присели. Молодой человек в фартуке, протягивал Трактирщику заряженное ружьё, а то, что секунду назад было разряжено, лежало на барной стойке, и из ствола тонкой струйкой шёл дымок.
— Сухой, следующий патрон, я всажу тебе между глаз, — грозно сказал трактирщик, — Не в моём заведении…
Сухой кивнул своим ребятам, и они молча направились к выходу.
— Мы ещё увидимся, — злобно процедил громила через зубы.
— Угу, — промычал разочарованный Эогонд.
— Уходили бы вы отсюда, подобру-поздорову, — посоветовал нам трактирщик, — они теперь вряд ли угомонятся.
— Как только, так сразу. Расскажи лучше, кто они? — поинтересовался я.
— Это шайка, они здесь что хотят то и творят, вы ещё не знакомы с Ириндан
— А кто такой Ириндан?
— Приставленный к нам, слуга святой инквизиции, чтоб им пусто было. Лезут в чужой монастырь со своими законами. Вот сегодня только судили прилюдно невиновную, а завтра приговор свой злостный воплощать будут. И хоть бы что народ сказал, но нет же, ребята Сухого сразу тому голову снимут.
— Когда будет проводиться, эм… это мероприятие? — перебил его Эогонд.
— Завтра утром, — без энтузиазма ответил трактирщик.
— И много там народу будет? — снова поинтересовался Эогонд.
— Да вся деревня, кроме меня. Не люблю я такие дела, да и работы полно.
— Понятно, слушай, а тебе лошадки не нужны?
В общем, всё складывается удачно. Завтра с утра можно будет протопать по всей деревне маршем, вряд ли кто заметит, лошадей у нас покупает трактирщик, за бесценок, конечно, но я планировал их просто отпустить, а деньги может нам и пригодятся.
Вернувшись обратно к Адраскалу и Смоле, нас ждал приятный сюрприз. На костре висел котелок, и в нем варилось нечто с удивительным запахом. Хотя мы и поели в деревне, у всех разыгрался аппетит. Даже Элун захотел попробовать немного.
— Что это? — спросил Эогонд после второй, съеденной им, чаплашке.
— Похлёбка. — Ответил Ящер.
— А где ты достал курицу? — поинтересовался он опять.
— Хе, тут нет курицы, — ухмыльнулся Адраскал.
— Чтоб у меня рука отсохла, я чувствую курицу, — настаивал Эогонд, — что ты туда положил?
— Там воина, — говорил, сбитый с толку, поварёнок.
— Гриб, который ты хотел выкинуть, — довольно ответил, наш новый повар.
— Я помогала, летала за колючей травой, — гордо вставила Смола.
— А вот, кстати, на счёт тебя, — вспомнил я про её хитрость, — завтра тебе нужно будет пролететь над деревней и дать нам знать, когда идти, а потом ждать нас в ущелье.
— Но…
— Это, моя дорогая, тебе за то, что ты меня обманула и каталась на моём плече.
Она опустила глаза.
— Я просто не говорила, а не обманула, — с обидой в голосе сказала она, — мне нравилось на твоём плече.
Я почувствовал себя неловко, что обидел её.
— Ладно, это я шучу. Можешь дальше ездить на моём плече, — сказал я, поглаживая её как домашнюю кошку, — но лететь всё-таки нужно будет. Так ты нам очень поможешь.
— Ладно, — она переползла ко мне на колени и улеглась довольная.
С раннего утра мы ждали около самых крайних домов деревни, пока вернётся Смола, со своего важного задания и сообщит нам о всех передвижениях внутри деревни.
— Что-то она долго, — вслух подумал я.
— Да ладно тебе, Марк, всё нормально, куда она денется? — спокойно сказал мне Эогонд, — она же не пешком идёт, а летит.
— Вон она, — я увидел её на одном из коньков крыш, и помахал ей рукой.
Смола сидела, высматривая нас, и пока я не дал знак, она не тронулась с места. Слетев с крыши, она сразу направилась к нам.
— Они все там, — куда-то указала Смола, — собрались в одном месте.
— Хорошо, — одобрительно кивнул я, — лети, и жди нас в ущелье, мы скоро.
Коней отдали почти без разговоров, процесс продажи занял минут пять, трактирщик оказался деловым человеком. Проходя по центральной улице, я остановился как вкопанный. Я смотрел, на представшую перед моим взором, картину. До боли знакомый костёр, почти точь в точь на каком хотели поджарить меня. Только на этот раз было два шеста. На одном привязана женщина, в растрёпанной, еле прикрывавшей её тело одежде. На другом — маленькая девочка. Совсем юное создание, которое просто не могла заслужить такой участи. Мои спутники также остановились, и посмотрели на меня.
— Не дури! — попытался предостеречь меня Эогонд.
Но я уже зашагал к толпе, не слушая никого.
— Вы что, озверели все? — подойдя ближе к толпе, не выдержал и закричал я, — совсем разум потеряли?
Толпа смолкла. Все взоры обратились на нас.
— За что, вы хотите убить этих бедняг?
Эогонд шлёпнул себе по лбу рукой. Вся разведка пошла прахом.
*****
Адраскал, пользуясь моментом, отошёл в сторону. Его функцией было наблюдать, выискивать стрелков и прикрывать нас. Вот и сейчас он решил не отступать от старого плана. Пока все внимали моим словам, он быстрым шагом шёл между домов, следя за всем происходящим. Адраскал, не поворачивая головы, понял, что за ним идёт всего один человек. Недолго думая, ящер свернул в первый попавшийся проулок. Это оказался тупик шириной пару метров, а в конце — крыльцо. Какая-то старая бабушка затворила дверь, увидав нежданного гостя. Адраскал остановился.
— Ты решил смыться, здоровяк? — Запыхавшись, прокряхтел преследователь, перекладывая огромный молоток из одной руки в другую.
Это был один из шайки Сухого. Адраскал стоял молча и нечего не предпринимал. Бородач подходил всё ближе. Рядом закрылись ставни. Люди знали, чем всё может закончиться, и не хотели быть тому свидетелями.
— Ты без оружия, — с довольным видом проговорил он, — своих друзей можешь считать трупами, как и себя.
— Мне не нуж-жно оруж-жие, чтобы убивать, — Адраскал повернулся и стянул с себя капюшон, демонстрируя свою зубастую морду во всей красе.
Разбойник попытался убежать, но его попытки были тщетны. Адраскал не любил долго церемониться и в один момент оторвал негодяю голову когтистыми лапами.
*****
— Они приговорены к смерти за их связи с колдовством! — громко крикнул нам человек в белом балахоне, с вышитым на груди чёрным крестом и красными окантовками на рукавах.
— Даже если это так, кто дал вам право на убийство?
— По приказу святого пастыря, у меня есть все права на истребление подобной нечести.
От гнева моя внутренняя сила стала пробуждаться и кипеть. Средь толпы показалась банда Сухого. Я представил, как всаживаю стрелу этому инквизитору между глаз. Магия начала воплощать мои мысли, и в руке я чувствовал невидимую рукоять лука. Медлить больше было нельзя. Я закинул руку за плечо, нащупывая невидимую стрелу. Натянул тетиву, целясь в белого инквизитора. Из толпы раздались смешки, а у Эогонда с Элуном расширились глаза. Они понимали, что мне не до шуток, и когда я отпущу тетиву, должно что-то произойти.
— Ты посмел мне перечить и мешать светлому правосудию? Не хочешь ли ты разделить с ними, их участь? А может ты тоже с ними в сговоре и…? — он не договорил.
Моя правая рука разжалась. Фиолетовый росчерк, летевшего в него заклятия, заставил всех пригнуться. Колдовская стрела была выпущена немного снизу вверх, поэтому позади инквизитора, у нескольких домов снесло часть крыши. А в негодяе, зияла дыра во всю его грудную клетку. Народ побежал, куда глаза глядят, остались только двое из банды Сухого. Либо смелые, либо, скорее всего, самые тупые. Громила с фингалом под глазом, сжимая в руках двуручный тяжёлый меч, с криком бросился на меня. Эогонд перегородил ему дорогу, отбив сильный удар сверху. Быстро повернувшись на месте, режущим ударом отрезал громиле правую руку выше локтя. Бандит взревел, и повалился на землю. За ним нёсся второй смельчак с коротким мечом и маленьким круглым щитом. Негодяй попытался проткнуть Эогонда прямым ударом в живот. Но не чего не вышло. После хитрого движения Эогонда, меч разбойника вылетел из рук. Все мы смотрели на этот красивый полёт, но не Эогонд. Он ударил разбойника в грудь так, что тот отлетел метров на пять, скорчившись от боли. Меч воткнулся в землю около ног Элуна.
— Неплохо, — оценивающе сказал монах.
Моя левая рука разжалась, и невидимый лук растаял. Я пошёл освобождать пленниц. Ножом перерезал верёвки, крепко стягивающие хрупкие запястья маленькой девочки. Она будто ни в чём небывало, аккуратно слезла с кострища. Потом перерезал путы её матери. Та шарахнулась от меня и, неуклюже упав, больно ударилась головой.
Я услышал лёгкие хлопки в ладоши. Этого гостя я никак не ожидал здесь увидеть. Дракон не спеша шёл в своём чёрном, безупречно чистом одеянии, и смотрел на последствия моего колдовства. Остановившись около убитого инквизитора, он слегка покивал головой.
— Первый проклятый, ступил на земли Энтары — проговорил он, не обращая ни на кого своего внимания.
Маленькая девочка тем временем сорвала распустившийся одуванчик и поднесла к своему испачканному, курносому носику и втянула воздух, при этом немного зажмурив маленькие голубые глазки.
— Уходим, — коротко кинул Эогонд.
Адраскал вышел из-за ближайшего дома, его руки были в крови, балахон испачкан. Кроме меня, на это внимания никто не обратил. Мы хотели уходить, но девчушка, подбежавшая к дракону, протянула ему одуванчик. Мне стало любопытно, что же будет дальше. Он медленно повернулся к ней, присел на корточки и взял цветочек из её маленьких, нежных рук.
Потом всё произошло настолько быстро, что я не успел сообразить. Звякнула тетива. Около головы девочки остановилась, зависнув в воздухе, стрела с массивным железным наконечником. Лицо дракона дрогнуло. В первый раз за все время я увидел на его «лице» подобие эмоции. Он встал и протянул руку в сторону одной из крыш. На ней стоял Сухой, а в его руке был разряженный арбалет.
Дракон сжал ладонь в кулак. «Сухой» вместе с частью дома, на котором он стоял, превратился в кровавое месиво строительного мусора и бытовых отходов. Раздался неприятный хруст и мурашки побежали по моей спине. Даже мои, видавшие виды спутники, стояли с гримасами отвращения на лицах.
Дракон обернулся к девочке и протянул ей руку. Она без всякой боязни взяла её, и они ушли вдвоём.