Из Москвы в Симферополь жена Оля и я добирались самолётом. Вместо указанного в билетах лайнера Ту–124 предоставили Ту–104. Тоже хороший самолёт, но не безопасный. Время полёта ночное, поэтому мы, как и остальные пассажиры, сразу опустили спинки кресел и приготовились ко сну. Вскоре мы задремали под мерное гудение моторов.
Среди ночи я проснулся. Салон был слабо освещён, пассажиры спали, и никого не было в проходах. Но что-то меня обеспокоило, о чём не имел понятия. И тут я заметил, что моторы не работает, а самолёт падает. Ужас! Я весь сжался, а в горле застрял крик. Это катастрофа! Однако никто не шумит и не кричит. Может быть, самолёт просто попал в воздушную яму. На обстановку я никак не мог повлиять, поэтому осталось только ждать, что будет дальше. Возможно, пилоты выведут самолёт из падения. Будить спящих бессмысленно. Если случится роковое, то пусть для них это будет неожиданностью. Неужели Оля и я погибнем?
Мысли заработали с бешеной скоростью. Неужели это конец в расцвете лет? Что будет с детьми, мамой? Такого не может быть! Пока ничто не потеряно. Возьми себя в руки и не паникуй! Хорошо, что ЭТО произойдёт мгновенно и безболезненно. Если мы выживем, никогда больше летать не будем. Зачем мы выбрали самолёт, а не поезд?!
Как бы в ответ на мой немой вопрос, моторы заработали, и самолёт продолжил горизонтальный полёт. У меня отлегло от сердца, но сон прошёл. Вот так падают самолёты, а остаться в живых мало кому удаётся. Движения в салоне не было, значит – никто и не заметил непродолжительного падения. Главное – чтобы мы благополучно завершили этот полёт.
Неожиданно для себя в моём мозгу стали складываться стихи. Достал из кармана блокнот, и в полумраке стал записывать строки. Когда закончил писанину, спрятал блокнот, а на меня накатила дремота, которой я был не в силах сопротивляться.
Только дома я рассказал Оле о происшествии в воздухе. Она со страхом и беззвучно смотрела на меня, а потом со слезами бросилась обнимать и целовать меня.
- Спасибо, Олежка, что тогда ты не разбудил меня. У меня выдержки мало, поэтому я заорала бы изо всех сил.
- Будить тебя не имело смысла, а моё молчание оказалось оправданным. Возможно, что ничего чрезвычайного не происходило.
Наконец, я вспомнил о стихах, записанных в блокноте. Хотя писал сам, теперь сам же не мог понять, о чём. С трудом разобрал каракули и получил:
Бесконечность и вечность.
Как скучно от них!
Понимаю беспечность
Рассуждений моих.
Очень трудно спорить с веком,
Выдавать за мудреца,
Оставаться человеком
И бороться до конца.
Вот какие стихи могли родиться в полёте после стресса, вызванного ситуацией, возможно, совершенно рядовой!
Чтобы окончательно успокоиться, я встретился со знакомым лётчиком, и мы поговорили на тему минувшего полёта. Он и объяснил профессионально, что произошло.
При переходе самолёта на нижний эшелон (более низкую высоту полёта) двигатели работают на слабом режиме, поэтому почти не слышны. Когда эшелон занят, двигатели включаются в прежний режим. Так что, ситуация вполне штатная (нормальная), и причин для волнений не было никаких.
Ту–104 был первым советским реактивным лайнером и довольно ненадёжным. Из 201 произведенных машин в результате аварий было потеряно 37 самолётов или 18%. Удивительно, как при такой статистике люди не прекращали «летать самолётами Аэрофлота». В СССР информация о происшествиях в авиации была под грифом «Для служебного пользования». И люди спокойнее жили.