Доска пятидесятка лучше всего подходила под стеллаж для коллекции минералов. Котлов гордился тем, что ему удалось собрать уникальные экземпляры, такого «богатства» не было в посёлке ни у кого. На полках оказались не все камни, а только заслуживающие особого внимания образцы. Владимир Семёнович остался доволен. Он слишком долго собирался и наконец-то сделал это: стеллаж получился аккуратный и прочный. «Этот гроб выдержит атомную бомбардировку», - вынес вердикт геолог Витя Мамин. Котлов пригласил старого друга в гости, обмыть готовую работу. Мамин появился не с пустыми руками, он только что вернулся из Забайкалья, и привёз увесистый экземпляр чароита. Владимир Семёнович взял подарок, подошёл к полкам и стал неспешно перебирать камни, решая, куда лучше поместить красоту похожую на ветку душистой сирени. Между делом заметил, что исчезла друза хризолита. Уникальность камня была в том, что найден он был на севере Красноярского края. Вес находки составил примерно двести карат и это редкая удача. Обычно хризолиты там попадались россыпью и более мелкой фракции. Если камень немного смочить водой он приобретал глубокий изумрудный цвет и заманчиво сверкал на сколах. Но даже такой величины экземпляр не представлял ювелирной ценности, вряд ли после огранки от него осталось бы что-то стоящее. Хризолит взяла жена, больше некому. Котлов сильно огорчился, но при госте шум поднимать не стал.
С Витей они знакомы много лет. Котлов был свидетелем на свадьбе друга. После чего Мамин вбил себе в голову непременно женить Владимира, чтобы уровнять ситуацию. А если повезёт, то «дружить домами». История со сватовством Котлова не обошлась без его активного участия. Случилось это в мае. Старт нового полевого сезона затягивался. Горные рабочие уже две недели загорали во дворе перед зданием конторы в ожидании вахты. Геологи боялись, что контингент разбежится, и старались удержать их любыми средствами. Ходили упорные слухи, что организация на грани развала. Терпение рабочих таяло, и с каждым новым днём толпа во дворе становилась всё реже. Геологи чаще обычного выходили курить и незаметно пересчитывали горняков по головам. Каждый высматривал знакомое лицо, чтобы убедиться на месте ли его подопечный. Если на месте, значит, будет на кого положиться в трудных условиях тайги.
В один из таких дней Мамин с Котловым засиделись на работе. В кабинет заглянула уборщица:
- Ну, что, мыть? Или опять завтра?
- Завтра, тётя Дуся, завтра, - ответил Витя.
Уборщица была зла на всех. В прежние времена в конце апреля контора уже пустела, а теперь работы заметно прибавилось. Дым коромыслом стоял с утра до вечера, и пожилая женщина с трудом справлялась со своими обязанностями. Но бросить работу не могла, одна тянула внучку.
Обстановка неопределённости действовала на нервы всем. Готовился к сдаче многоквартирный дом, все уже знали, что это последняя возможность получить бесплатное жильё в краевом центре. Мамин тряхнул рыжей шевелюрой, стремительно поднялся из-за стола, подошёл и с раздражением сорвал портрет президента со стены, смял и бросил в урну. Котлов наблюдал за другом молча, затем достал из сейфа бутылку водки. В качестве закуски нашлась банка шпрот, которая завалялась в шкафу ещё с новогодних праздников. Витя опьянел быстро и присел на своего любимого конька:
- Нет, брат! Что ни говори, семья это хорошо! Вырвешься из тайги одичавший после полевого сезона, а дома тепло, борщом пахнет. Жена встречает.
Владимир как обычно сопротивлялся:
- Не родилась ещё та женщина, которая бы меня захомутала.
- Помнишь, на Новый год ты с медичкой из школы танцевал.
Котлов поморщился, но Витя стоял на своём:
- Чего? Ты же её провожал. Признавайся, было что? Было! Можешь не говорить. Наши геологини тебя уже на ней женили.
- Брось ерунду молоть. Я даже и не думал.
- Володя, пойми ты, - горячился Мамин, - Холостяку квартира точно не светит. А так, прикинь, в одном доме жить будем. Куда я без тебя!?
- Не хочу я жениться и точка.
- И квартира тебе не нужна? Партия вот-вот накроется, и что делать будешь?
- Работу искать.
- Где? В большом городе с этим намного проще. А эта Машка симпатичная и готовит хорошо. Торт Наполеон помнишь, на твой день рождения испекла. Пальчики оближешь.
- Отстань. Торт вкусный. А на день рождения я её, между прочим, не приглашал. Сама пришла.
- Я тебе и говорю, она на тебя глаз положила.
В конечном итоге алкоголь сделал своё дело, и друзья направились к школьной медсестре с предложением руки и сердца. Проходя мимо вахты, Витя разжился букетом мятых жарков. Цветы стояли в трёхлитровой банке на столике у входа в контору не первый день, кто-то от широты души нарвал целую охапку в соседней роще. Котлов надеялся, что этим букетом девушка отходит сватов по пьяным физиономиям и на этом всё закончится. Вопреки ожиданию, хозяйка не выставила непрошеных гостей за дверь, а проворно собрала на стол. Новоиспечённый жених остался у невесты до утра. Мамин хитро подмигнул и забрал часть букета: «Пошёл сдаваться своей благоверной».
Квартиру Котлов получил. Бывалый полевик скоро понял, что вместо самородка отхватил себе «золото для дураков». Так обычно называют металлы жёлтого цвета типа халькопирита внешне похожие на золото. Это в геологии. В жизни говорят: не всё то золото, что блестит. Возможно, Марья для кого-то другого, стала бы хорошей женой. Женой добытчицей. Но не для Котлова. Владимир Семёнович терпеть не мог людей ушлых и оборотистых. А потому настоящей семьи у него с Марьей так и не получилось, но единственную дочь он любил. Работа постепенно заняла большую часть его жизни, и он смирился с таким положением вещей. Дочь выросла и уехала в город. Теперь живёт в той самой квартире и учится в университете.
Прошлым летом в посёлок прислали нового специалиста на должность главного врача. После работы Котловы заехали в магазин и там впервые увидели Машеньку. Женщина направлялась к выходу. Владимир Семёнович проводил её взглядом. Супруга ехидно заметила:
- Шею не сверни.
Позже он узнал, что незнакомку зовут так же, как и его жену. Вернее не так. Она носила прекрасное имя Машенька, а жена давно стала Марьей. И назвать её по-другому язык не поворачивался.
Котлов даже не успел осознать, что влюбился, а бдительная Марья уже принялась изводить соперницу. К ним зачастили подозрительного вида старухи, после таких визитёров на полках и в шкафах возникали банки-склянки с непонятным содержимым. Вечерами Марья устраивала чаепития с подругами, вынашивая план мести. За что она собиралась мстить, было понятно только ей одной. После таких шабашей Котлов находил у себя в карманах мотки ниток с иголками, зёрна мака или овса. Владимир Семёнович только пожимал плечами: «Вот глупая баба, чёрте что! О чём человек думает? Двадцать первый век на дворе». Но ему стало тревожно за Машеньку, когда по посёлку поползли слухи о жутких историях с прежнего места работы главного врача. Нелепые сплетни дошли и до адресата. Колдовская атрибутика должна была помочь Котловой запугать соперницу, но врач человек образованный и вряд ли поверит в месть оккультных сил. На этот случай Марья припасла более действенные методы. В поселковую больницу зачастили прокурорские проверки. Местные жители насторожились, суеверные бабки плевались Машеньке вслед. Никакой вины женщина за собой не чувствовала, но не стала испытывать судьбу, и нашла другое место работы.
Марья праздновала победу и тем же вечером сообщила мужу новость:
- Уехала твоя зазноба. Скатертью дорога. Если последуешь за ней, даже не сомневайся, я это так не оставлю. Житья вам не дам.
Котлов посмотрел внимательно и не нашёлся, что ответить. Взял подушку и ушёл спать на диван. С тех пор супруги продолжали жить под одной крышей, но тоненькая ниточка связующая их порвалась окончательно. Владимир Семёнович бережно хранил в памяти образ милой Машеньки. Это помогало не превратиться в камень самому. Даже лучшему другу он ни разу не пожаловался на семейный разлад. Виктор и сам давно понял, что «дружить домами» не получится.
Марья поселилась в спальне, это была самая тёплая комната в доме. Перестала приводить домой сомнительных подруг и затаилась. Но в желании досадить мужу оставалась верна себе, выбрала момент и спрятала хризолит. Марья не раз слышала, как коллеги мужа восхищались уникальной находкой. И давно собиралась прибрать камень к рукам. А чтобы вновь оказаться в роли безвинно страдающей жертвы, приготовила ещё одну довольно рискованную уловку.
Проводив друга, Котлов направился в спальню. Исчезновение друзы - попытка ядовитой змеи наказать его. На этот раз Владимир Семёнович собрался с духом, отворил дверь и начал с порога:
- Я ухожу. Из посёлка я не уеду, если тебя это как-то успокоит. Никого у меня нет, и уже не будет. Зачем хризолит взяла? Думаешь, что выручишь большие деньги? В нём слишком много микротрещин. При обработке развалится. Так что можешь грызть камень в приступах бешенства.
- О чём ты? Видишь, как мне плохо. Дай, пожалуйста, тонометр. Там в тумбочке.
Слабым голосом сказала Марья. Котлов уставился на бледный лоб жены в мелких капельках пота и замолчал. Даже при больших актерских способностях изобразить такое невозможно. Без тонометра было ясно, что пора вызывать врача. Скорая приехала быстро. Зафиксировали внезапный приступ стенокардии. Больной поставили укол и прописали полный покой. Марья уже несколько лет принимала таблетки понижающие давление, а в этот вечер умышленно превысила дозировку, зная о последствиях. Это было не смертельно, но сработало как надо. Котлов не мог бросить её в таком состоянии. Сколько ещё хризолит будет лежать в тайнике, неизвестно. Змея, кусающая камень, осталась довольна.