Вот такую забавную кличку дал Захар Максимович своему младшему внуку. Мальчик не сидел на месте долго. Он все время куда-то торопился. Сейчас он нес орущего котенка на кухню, чтобы показать ему блюдце, в которое мама уже налила молока для него, для котенка, а он, глупый, не хочет идти. Вот Антон и нес его под мышкой задом наперед и объяснял по-дороге, куда и зачем он его несет. А котенок по кличке Пушок речей малыша, которому шел уже третий год, не понимал. Впрочем и взрослые не всегда понимали Антона. Он и говорил торопливо и длинные слоги в словах просто пропускал. На кухне малыш поставил котенка перед блюдцем, тот фыркнул сердито, но почувствовав запах молока, мигом нашел еду и стал жадно лакать.
- Дедушка, а мне - ща!
- Говори спокойно и внятно, чего ты хочешь?
- Ща хочу.
- А какими-то другими словами можешь мне это сказать? Что такое это "ща"?
Ребенок посмотрел на потолок своими прекрасными голубыми глазами, потом на стену, потом на окно.
- "Ща" - это супа такая.
- Борща?
- Да.
Малыш кивнул обрадованно.
- Так бы и сказал. Мигом мыть руки. Уже и правда время обеда пришло.
Дедушка был сегодня за няньку для своего внука. Его мама была преподавателем в институте и имела небольшую нагрузку и иногда уходила читать лекции студентам. Два раза в неделю. А дедушка с внуком оставались вдвоем.
Антона развлекать было не нужно. Он сам кого хочешь развлечет. Нужно было только обеспечить его безопасность, кормить, укладывать спать после обеда и читать ему книжки. Иногда Антон просил поставить ему его любимый мультфильм "Том и Джерри". Дедушка включал компьютер и ставил диск. Мама - дочь Захара Максимовича - возражала против такого пристрастия и смотреть мультфильм запрещала.
- Да он же просто зависим от этого мультика. Сто раз уже посмотрел.
- А ты что, полагаешь, он до пенсии будет его смотреть? Повзрослеет и сам перестанет.
Но дочь была непреклонной.
- Ты ему позволяешь, чтобы авторитет в его глазах у тебя был.
- Я любовь внука так не покупаю. Я его любовь своей любовью завоевываю. А тебе грех так говорить. Где ты еще встречала таких дедушек, на которых можно оставить ребенка без всякой опаски на целый день? Даже прихворнувшего? Чаще всего внуков нянчат бабушки. А у нас бабушки нет. Я у него за двоих.
Захар Максимович отворачивался и долго смотрел в окно.
После того, как внук наелся, попил молока, он самостоятельно спустился с высокого стульчика для кормления и отправился по своим делам. Незаметно от деда он взял на кухне крышку от кастрюльки. И пошла игра. Теперь по дому бегал не Антон, а ездила машина. Водитель держал красивую крышку в руках, как опытный водитель, он рулил, а звуки мотора изображал сам.
- Садись, так уж и быть, прокачу.
Дедушка сделал вид, что открывает дверцу машины, что садится на удобное сидение позади водителя. Немножко болела поясница, но поиграть с внуком - святое дело. Пришлось вытерпеть два круга по ворсистому ковру на полу в большой комнате. Захар
Максимович даже озвучивал движение, помогая внуку изображать шум мотора.
- Гулять сегодня не пойдем. За окном минус тридцать. Постоим на балконе, подышим пятнадцать минут свежим воздухом - и хватит. Зима нынче лютая. Посмотри, какая птичка необычная села на ветку дерева. Крупная, серенькая какая-то. Свиристель, что ли?
- Дедушка, да это два воробья на ветке рядом сидят. Совсем ты плохо видишь. Но надейся, я тебе все расскажу, что сам хорошо увижу.
Антон после стояния на балконе притих, но желания пойти отдохнуть мальчик не высказал.
- А давай, красоту сделаем!
- Давай. Только из чего?
- А мне мама вчера купила. Я тебе покажу.
- Да это мозаика. Нет. Я не умею. В нашем детстве таких игр не было.
- Да тебе и не нужно ничего. Я - сам. А ты только сиди и смотри. Да говори иногда: "Боже мой, какая красота!" Так мама вчера мне говорила, когда я картинку складывал.
- С этим я справлюсь!
Малыш выкладывал аленький цветочек. По схеме. У него это прекрасно получалось.
- Какой ты умница, - восхищенно сказал дедушка.
- Да ты что? Ты все перепутал. Нужно говорить, какая красота!
Захар Максимович исправился. Он раз десять произнес эти слова. Он бы и дальше говорил эти слова с неподдельным восхищением, но Антон выкладывал мозаику все медленнее и медленнее.
- Да ты сонный совсем. Пойдем-ка отдохнем немного.
Он взял малыша на руки и отнес в спальню, положил на большую тахту подальше от края.
Малыш крепко спал. Захар Максимович укрыл его теплым пледом.
- Какая красота, - произнес он в полголоса.
Вышел из спальни. Сел в свое любимое кресло. Взял книгу в руки. Не читалось. Тогда он посмотрел на большой портрет своей жены, висевший в простенке, взял в руки салфетку и протер его от невидимой пыли. Потом осторожно погладил портрет рукой.
- Наверное, снегом занесло могилку. Нужно поехать и почистить. Она не любила беспорядок.
Он вспомнил взгляд любимых глаз.
- Какая красота! - сказал он, не обращаясь ни к кому.
Наверное, он говорил эти слова о жизни вообще, о том, что она - изменчива, что она отнимает радости у человека и дает ему новые. И еще он думал о том, что жизнь имеет смысл, когда ты кому-то так нужен, когда есть кого любить, есть кому дарить тепло и заботу.
Он поправил плед, укутал внука им поплотнее. Декабрь - суровый месяц. Середина зимы. Вон она за окном какая стынь стоит. Но не остудить ей человеческие сердца. Сил не хватит.