Русаков О. А.
Фантастическая повесть.
БЕСКОНЕЧНОСТЬ.
В начало произведения:
Часть 3. Устремления.
Глава 3. Догоняя прошлое.
Музыкальная школа была старым, небольшим и серьезно
обветшавшим зданием. При этом она находилась рядом с городским
комитетом Комсомола на центральной улице Ленина. Правды ради, надо
сказать, что и комитет Комсомола ютился в точно таком же двухэтажном
деревянном бараке, приблизительно в двухстах метрах от горкома и
райкома Коммунистической партии, расположенном в помпезном
современном новом, пусть не дворце, но очень приличном доме. А на улице
Мира строился комплекс сооружений новой музыкальной школы, вместе с
шикарным концертным залом, открыть новую музыкалку должны были чрез
год.
Роман прекрасно помнил, как он сдавал экзамены на первый
курс, первого набора, новой музыкальной школы. Это случилось годом
позже в том, непонятном уже сейчас странном воспоминании, которое было
как будто всплывшее из литературы, непонятно, когда прочитанной. Но в
этот раз он решил не опаздывать на текущий набор: «Ничего страшного»,
думал Ромка: «похожу пока в старое здание, все равно через год, если
жив буду, поиграем в новых кабинетах, на большой сцене». Он хотел
изменить события, которые не давали ему покоя, где он когда-то опоздал,
или вошел не в ту дверь…
Отец, очевидно, волновался больше Романа. Конечно, где-то
глубоко, и у Романа Игоревича скребло под сердцем: «А все ли будет так,
как уже однажды произошло?.. Не слишком ли он самоуверен, в своих
талантах к музыке… Так ли достойно сильны в его сознании? Достаточно
ли тех знаний и умения, что остались у него к аккордеону и музыкальной
грамотности, как он предполагает…» Но внутренне он был уверен в успехе.
Именно поэтому остро ощущал, безмерное волнение бати. Ему было жалко
отца. Он как будто видел, как у папы, седеют волосы и более сильно
блестит появляющаяся надо лбом залысина, которую он очень хотел скрыть
светлым чубом, упорно растущим от челки до темечка. Но в обе стороны
перекрыть развивающуюся лысину не мог, поэтому отец зачесывал ее сразу
назад, волосы задорно поднимались над теменем, непослушным, но
красивым хохолком. Если отец улыбался, как будто в помещение
заглядывало солнце.
После горячего дня лесного пожара, Роман открылся отцу,
что хочет поступать в музыкальную школу. Игорь Федорович этому очень
обрадовался, так, как всегда мечтал о том, чтобы сын учился музыке.
Не было у него такой возможности ни в детстве, ни в юности, но он
всегда любил петь, любил играть на гитаре. С трудом, но настойчиво
подбирал песни Роману на его игрушечном аккордеоне, не смотря на то,
что мальчишка не мог этим заниматься долго, шило в попе не давало
мальчишке сильно проявлять сложное увлечение.
- Как только приедем в город, сразу пойдем узнавать об
экзаменах в музыкальную. - Сказал отец.
Так как Роман уже это узнавал, он объяснил родителям, что
документы на поступление принимают только до пятнадцатого июля, и им
сейчас уже надо ехать быстрее подавать документы на поступление.
Итак, через день после лесной борьбы с пожаром, Рома с
отцом поехали домой.
В коридоре стояли родители со своими детьми. Дети были
разного возраста, были совсем маленькие, скорее всего еще и в школу не
ходили, были на голову выше Романа, и очевидно, на два, три года
старше. Желающих поступить в музыкальную было в три, четыре раза
больше чем школа могла принять на обучение.
В конце концов, мальчиков и девочек позвали в класс, но не за парты,
как в школе, а за новенькие ажурные столики, прозрачные насквозь. Всех
сдающих прослушивание разделили на несколько групп, насколько позволяла
вместимость класса, в котором прослушивание проходило. Роман не стал
продлевать нервное испытание. Он пошел в первой группе, в который
далеко не все хотели учувствовать первыми в конкурсе.
Рома сидел в правом ряду столов. После того, как первый мальчик сдал
свое испытание, его родители попросили преподавателей, чтобы их
побыстрее отпустили, они торопились на поезд, уезжая на отдых, комиссия
предложила поднять руки желающим выйти на вокальное испытание…
почему-то руки поднимать никто не стремился. Посмотрев на это, Рома
вытянул свою руку вверх.
- Выходи мальчик – пригласила его председатель жюри.
Светов вышел и встал к фортепиано, как был поставлен
преподавателем первый конкурсант.
- Светов Роман Игоревич.
- Очень хорошо, Роман, просим Вас, какую песню петь будем?
Секунды Рома обдумывал ответ, но он не знал, как называется песня.
- Песня из фильма «Добровольцы», исполняет Роман Светов.
- Ну-ну, пойте пожалуйста подготовленную песню.
Хорошо над Москвою - рекой
Услыхать соловья на рассвете,
Только нам по душе – не покой,
Мы сурового времени дети.
Комсомольцы – добровольцы!
Мы сильны своей нежною дружбой…
Напряжение песни возрастало с чувствами Романа, которые
всегда пробуждались в его душе, когда он декламировал, или пел эту
песню, и с нарастанием силы голоса.
Сквозь огонь мы пройдем если нужно,
Открывать молодые пути.
Комсомольцы – добровольцы!..
…В это время преподаватель, которая сидела за фортепиано,
начала не громко подыгрывать на инструменте в тональность пения Романа…
Надо верить любить беззаветно.
Видеть солнце порой предрассветной –
Только так можно счастье найти.
Поднимаясь в небесную высь,
Опускаясь в глубины земные…
Некоторые члены комиссии заулыбались, кто-то в такт песни
закачал головой, кто-то делал другие тактовые жесты. Было понятно,
что исполнение им определенно нравилось. В конце третьего куплета
председатель комиссии остановил исполнение:
- Спасибо… Спасибо, мальчик… а-а-а, - но посмотрел в список
поступающих, - Роман. Неплохо. Неплохо.
Сначала остановился аккомпанемент, затем Роман.
- А вы с нотами знакомы, молодой человек, - спросила
преподаватель женщина.
- Знаком - ответил Светов, - если точнее, то нотную грамоту
знаю достаточно неплохо.
- Даже так? – изумились преподаватели.
- Сколько же нот всего? – с сарказмом спросил член жюри.
- …Семь нот… без полутонов.
- А что значит без полутонов?
- Ну… без диезов, бемолей…
- А сами ноты знаешь.
Рома задумался, слегка сузив глаза:
- … Позволите. - Роман показал рукой на фортепиано. И
взглянул в глаза женщины сидящей за пианино.
Премилая дама средних лет, но неопределенного возраста, от
неожиданности и взгляда мальчика, смутилась.
- Да. Да. Конечно.
Рома повернулся к инструменту и сыграл ноту до, затем
трезвучие до-мажор. Затем быстро перебрав до - мажорную гамму медленно
ее пропел голосом по нотам. Члены комиссии переглядывались между собой,
по их лицам было видно, что они удивлены. Сыграв ноту ре, трезвучие
ре-мажора… спел:
- Ре, ми, фа-диез, соль… - остановился, - …думаю,
достаточно… - продолжать не стал.
В помещении образовалась глубокая напряженная тишина.
Роману хватило времени, быстро пробежаться по лицам
девчонок и мальчишек, и… преподавателей приемной комиссии. А пауза
продолжала неприлично затягиваться.
Невысокого роста преподаватель, сидящий в жюри ближе к
фортепиано, прервал тишину ритмом, который он отбивал о крышку стола,
за которым сидел.
- Повторить сможешь?
Роман повторил ритм, отбивая его о корпус фортепиано.
Преподаватель отбил еще один ритм, который показался Ромке
значительно легче. Роман его повторил.
- Мальчик, а ты уже где-то учился?
- Не-е, с пяти лет у меня маленький аккордеончик есть.
С папой учим нотную грамоту. Он тоже маленько играет.
- А ты что… уже играешь на аккордеоне?
- …Ну-у… подбираем там, разные песни с папой, «Полюшко -
поле», те же «Добровольцы» … разные другие. «Огонек» - например.
- А ты, на каком инструменте хотел бы учиться в музыкальной
школе? Э-э-э, - он опять посмотрел в списки поступающих, - Роман. Ты
ведь уже на аккордеоне научился играть. Может тебе, например, скрипку
попробовать?
- Так нельзя Иосиф Соломонович, - красивая женщина,
сидевшая рядом с ним, создала на лице неприятную гримасу, - сразу
пытаетесь талантливого мальчика к себе на скрипку перетащить… Да еще
он, к тому же слишком взрослый для вашего класса, он не успеет у Вас
выучиться до окончания общеобразовательной школы. – говорила она это не
громко, стараясь, чтобы все сказанное ложилось только на слух Иосифа
Соломоновича, но у нее это конечно не получалось.
- Нет, нет, что вы, Зоя Семеновна, ни в коем случае.
Уже обращаясь ко всей аудитории:
- Ну что ж – ты молодец. Мне кажется, его хватит мучить,
не правда ли коллеги? – задал он риторический вопрос, - через пару
мгновений, уже обращаясь к Светову, - иди Роман, ты свободен до
оглашения результатов приемной комиссии.
Рома спокойно вышел из класса.
Роман Игоревич знал, что он поступит в музыкальную школу.
Но душа все равно пела. Ему было невероятно радостно, что уважаемые
люди обратили на него внимание, опять… опять обратили на него внимание.
Что он так легко прошел этот важный в его, и прошлой и будущей жизни,
экзамен. И как же хотелось, в этот миг поделиться этим радостным
состоянием души с отцом, с мамой, с бабушкой, с братиком.
Оказавшись в коридоре Рома начал искать взглядом отца.
На втором этаже людей было очень мало. Чтобы не было шума, ожидающих
попросили спуститься на первый этаж, или выйти на улицу, ведь на улице,
как и всегда в это яркое лето был теплый солнечный день. Парень
спустился по лестнице на первый этаж, и вышел на улицу. В тени большого
тополя он увидел курящего отца. Рома к нему подбежал, видимо улыбаясь,
так как отец сразу понял, что пока все идет очень неплохо.
- Быстро ты. Светишься весь.
- Вроде все в порядке, пап.
- Когда скажут результаты? Не сказали?
- Нет… Но ты знаешь, по моему я поступил.
- Не будь таким самоуверенным, сынок.
В это время из дверей музыкальной школы вышла та красивая
женщина из приемной комиссии, которая была противницей разговора
председателя комиссии с Романом. Глазами она кого-то искала.
Она быстро увидела, как Рома разговаривает с мужчиной, и
быстрым шагом направилась к ним.
- Здравствуйте. Вы не отец этого мальчика?
Отец кивнул в недоумении обращения к нему такой эффектной
женщины.
- Да, я его отец.
- Зоя Семеновна Богуславская. Преподаватель по классу
аккордеона. Меня восхитило, что вы занимаетесь с сыном музыкальной
грамотой, мне очень понравился Ваш талантливый сын. – она посмотрела
на Романа, тронула ладонью его короткие волосы, - но эта фраза не для
твоих ушей… смотри не зазнайся.
Роман сделал вид, что смутился.
- Я бы хотела, чтобы он попал в мой класс старших
мальчиков, он ведь по возрасту попадает только в пятилетний курс
обучения, не правда ли.
- Да мы толком и не знает, но нам уже десять лет,
одиннадцатый пошел.
- Да, да вы попадаете только на пятилетнее обучение, на
семилетнее уже поздно. – она сделала паузу, затем продолжила – Я решила
взять его в свой класс по классу аккордеона. Итак, это уже будет
прописано в решении приемной комиссии, двадцать первого августа попрошу
родителей прийти в музыкальную школу к десяти часам. Я буду проводить
родительское собрание, оглашу предварительное расписание занятий по
специальности аккордеон, к этому времени будет известно расписание по
сольфеджио. У Вас есть куда записать? – у Игоря Федоровича, как у
инженера-конструктора всегда были с собой простой карандаш и маленький
блокнот, которые он вытащил из кармана брюк, – ой как хорошо… Для
занятий будет нужно приобрести «Школу игры на аккордеоне» Мирека.
Книга достаточно редкая, поэтому ее надо искать уже сейчас, все ее
покупают в Москве, и главный вопрос – имеется ли у вас инструмент.
- У нас маленький детский аккордеончик, но это… игрушка…
- Вряд ли он подойдет. Нужен инструмент минимум на две с
половиной октавы. Это тоже, пожалуйста, запишите. Но две с половиной
октавы на четвертом курсе уже будет маловато, хотя для его роста сейчас
больше наверно и не надо.
Отец еще записывал, Зоя Семеновна уже молчала.
- Я пойду, и обязательно жду Вас двадцать первого августа.
Всего Вам доброго.
- Да, да. Спасибо Зоя Семеновна. – Несколько растерянно
промолвил Игорь Федорович, провожая преподавателя взглядом. – Да.
Простите, пожалуйста! – отец догнал преподавателя, - Не подскажете,
какую марку инструмента лучше купить.
Зоя Семеновна задумалась.
- Неплохо было бы купить «Weltmeister», но можно и что ни
будь из наших инструментов, они хоть и пожоще на клавиатуре, по
тяжелее, но на много дешевле, «Березку» купите наверно рублей за сто
пятьдесят на две с половиной октавы, а вот «Вельтмайстер» на сто рублей
дороже будет. Да к тому же, «Березку» думаю, Вы у нас в «Мелодии»
купить сможете, даже в Москву ехать не надо. До свидания.
Отец медленно подходил к Роману. На лице добрая улыбка
вдруг раскрасила его лицо, он схватил Романа под мышки и поднял вверх
как маленького. Будто забыл, что его Ромке одиннадцатый год.
- Значит… музыкальной грамотой?..
- Пап. Ну, я уже большой… не надо, - сопротивлялся парень.
Отец немедленно поставил его на место, и присев обнял,
прижавшись колючей щекой к щеке Ромки. Роману Игоревичу хотелось
заплакать от счастья… и остановить этот миг…
Продолжение:
14.01.2019
Русаков О. А.
г. Тверь