- Это что, Вильнюс? - спросила Арсиноя, когда водитель сообщил нам, что мы приехали и нам пора выгружаться. - Какая-то деревня!.. Я думала, вы привёзете нас в центр, чтобы мы могли немного погулять по старому городу и настроиться на нужную волну.
- Потом погуляете, - сказал суровый водитель. - Здесь тихо и никто не мешает наблюдать. Нам нужно убедиться, что за вами приехали и приняли в нужные руки. Мы будем неподалёку, чтобы контролировать и удостовериться... Выходите и ждите вон в том домике! А вот вам ключ от входной двери. Внутри дома найдёте всё необходимое для временного отдыха...
Арсиноя пыталась протестовать, но Артур, молча вылезший из машины, открыл дверь с её стороны и ловко вытащил девушку на свободу, которая оказалась пока что неполной.
Следом выбрался и я со своей огромной сумкой. Автомобиль с потушенными фарами уплыл в темноту. Второй, сопровождавший нас, и вовсе не был виден.
Я вытащил фонарик и осветил предложенное нам жилище. Это оказался небольшой аккуратный домик, какие строили в советские времена так называемые дачники на выделенных им крохотных участках, которые милостиво выделило им государство по всей безразмерно огромной стране.
- Как он нас тут найдёт?! - невольно удивился я. - Ни названия улицы, ни номера дома.
- Значит, знает это место, - спокойно сказал Артур, отобрав у меня фонарик. - Бывал здесь в прежние времена.
Людмила не стала переспрашивать о ком идёт речь, только грустно вздохнула и повисла на моей освободившейся руке.
Внутри домика было уютно, чисто и по-своему трогательно. На стенах и диванах мы увидели яркие ретро-допотопные гобелены и покрывала с оленями, тиграми и стреляющими охотниками.
- Прямо как у бабушек в нашей деревне! - обрадовалась девушка. - Хорошо бы ещё молочка попить настоящего...
Но молочка мы здесь не обнаружили, как и холодильника с электричеством. На столе стояла керосиновая лампа, которую Артур запалил с невозмутимым видом знатока, усадил нас на диван, а сам пошёл дальше исследовать жилище.
- Надо печку затопить, - сообразил я вслух. - Иначе мы скоро начнём трястись, как форточки на ветру...
Ещё при входе в дом я заметил в сенях небольшую кучку колотых берёзовых поленьев, с удовольствием отметив про себя, что топят в этом доме как и в наших краях.
- Белоруссия рядом... Оттого и бярозы, - благодушно приговаривал я, собирая их все до единого и плотно укладывая внутрь печки.
- Чего ты там бормочешь? - отозвалась заметно повеселевшая Люда.
- Так. Дым отечества ощутил. Сладкий и приятный. Хочется домой.
- Опять в деревню?.. Я тебя не отпущу. Мы поедем на море.
- Какое ещё море?
- Любое. Лишь бы было тёплое... - она судорожно поёжилась. - Как здесь холодно!
- Да-а. Этих дров, пожалуй, будет маловато для реального сугрева... А пойду-ка я и порыщу тутошний дровяник, иначе нам каюк...
Фонарик был у Артура, а он улез по профессиональной привычке добросовестного охранника и телохранителя куда-то наверх - видимо, осматривать мансарду или чердак. Пришлось мне выбираться из дома наощупь и шариться в кромешноой темноте, изыскивая нужный сарай больше по наитию. Небо заволокло тучами, соседние домишки, оставленные хозяевами до весны, едва проглядывались тёмными силуэтами.
Обнаружить искомый объект мне помогли пронзившие вдруг темноту фары двух автомобилей, резко и шумно подъехавших к нашему домику ожидания. Почему-то я был уверен, что это наши сопровождающие, из банды дяди Жоры, - решили нас о чём-то уведомить и, возможно, в чём-то помочь. Пользуясь благоприятным моментом, я стал спешно набирать впрок большую охапку дров. Однако когда с великими предосторожностями, рискуя рассыпать жизненно важный груз от столкновения с трудно видимыми препятствиями, я черепашьим ходом направился к дому, уже на подходе к крыльцу, до меня наконец дошло осознание кардинальной ошибки.
Первыми вышли из домика, сердечно обнявшись, отец Аванес с дочерью Люсинэ. Последняя что-то пыталась горячо втолковать своему родителю, но тот, ласково уговаривая, увлёк её в свою машину и тут же увёз. Вторая машина по своему виду была явно полицейской. К ней через пару минут направилась следующая группа людей, среди которых выделялся своей массивностью Артур. Я сразу увидел на его руках наручники, потому что он с заметной демонстративностью вознёс свои окольцованные кисти высоко над головой и спокойно, нарочито громким голосом, говорил арестовавшим его людям:
- Конечно! Если она Людмила, я, по всей логике получаюсь, Руслан! Уверен, что очень скоро вы разберётесь во всём и отпустите меня восвояси!..
Было понятно, что этот посыл направлен в мою сторону, дабы я затаился. И я замер, просто прислонившись спиной к тёмной стороне дома, не выпуская из рук дрова и выжидая, что будет дальше.
Против ожидания, искать меня не стали. Вторая машина, в отличие от первой, очень неспешно и как бы раздумывая, стала отъезжать от места. Казалось, она сейчас остановится, оттуда выскочат проворные молодцы, которые бросятся ко мне и заломят мне руки. Но ничего подобного не случилось, машина постепено набрала ход и увезла с собою Артура.
Я опустил свой груз на землю, впритык со стеной, и присел на него в размышлениях. Всё произошло так быстро и без моего какого-либо участия, что мне вдруг стало обидно. Вместо того, чтобы радоваться сохранённой свободе, я с грустью ощутил свою незначимость и ненужность.
Пока я предавался неожиданно нахлынувшим на меня невесёлым думам, к домику подъехала следующая пара машин. Я узнал их, и, как бы даже обрадовавшись этому, полез за пазуху за газовым пистолетом, рассчитывая на новый поворот в развитии событий. Но ожидаемого активного продолжения не случилось. Знакомый водитель быстро выскочил из своего автомобиля и, споро пробежавшись до крыльца, также скоро и громко захлопнул и запер дверь, слышно прокручивая в замке большой ключ.
Стало ясно: они не сумели из своего потаённого наблюдательного далека разглядеть сколько людей было выведено из дома и увезено приехавшими за отпускаемой узницей. Что ж! Для меня такой результат их не выверенного наблюдения был на руку.
Дождавшись когда они отъедут подальше, я открыл дверь оставшимся у меня ключом, затем вернулся к дровам, собрал их до последнего полешка и вошёл с ними в дом. Печка от добавленного топлива отзывчиво разгорелась и одобряюще загудела, непотушенная керосинка на столе продолжала светить, будто приветствуя, и даже оставленный Артуром фонарик, лежавший на самом виду, ожидал меня как старый добрый товарищ.
Я выдвинул из-под стола свой саквояж, немного порылся в нём, вытащил оттуда пачку с галетами и банку с тушёнкой. Жизнь не закончилась, и мне для продолжения её требовались углеводы и протеины...