Портрет Василия Никитича Татищева. Неизвестный художник XIX века по оригиналу портрета XVIII века.
===
Вместо предисловия.
Многое можно познать, разобравшись в неожиданных сопоставлениях. Два совершенно разных человека, но живших и творивших в одно время - первую половину XVIII века. Однако каждый из них мне дорог. О каждом хочется рассказать самое главное, существенное. Нет, скорее о том, что всего ближе и понятнее именно мне, как человеку и автору.
===
Одним из знаменитых современников Л.Ф. Магницкого, почти ровесником можно считать В.Н. Татищева (1686 - 1750). Были они знакомы лично, и приходилось ли им общаться, история умалчивает. Хотя, несомненно, имелись у них общие знакомые, отчасти покровители (Я.В. Брюс) и целый ряд одинаковых увлечений - математика, вопросы просвещения и книги. Различно сложились их судьбы. К тому же степень дарований этих людей была неравноценной. В целом можно отметить, что Василий Никитич Татищев достиг более весомого значения на государственной службе, поэтому и оставил после себя значительный след. Встает вопрос - почему? Вращался он благодаря дворянскому происхождению в высоких кругах, несколько раз побывал за границей, где при первой же возможности пополнял свое образование. Достаточно сказать, что кроме ранней военной службы, а шла Северная война, в 1720-1721 и 1734-1737 годах возглавлял он горнозаводскую промышленность Урала, руководил Оренбургской (1737 - 1739), а затем Калмыцкой экспедициями (1739 - 1741) и исполнял обязанности губернатора Астраханского края (1741- 1745). Ко всему прочему отличался выраженной деловой хваткой и упорством в достижении цели. Это уже личностные особенности характера.
Л.Ф. Магницкий всю жизнь прослужил при Школе математических и навигацких наук, куда был определен указом Петра I в 1701 году и получал содержание из государственной казны. Не зря его называют первым профессиональным педагогом. Соответствующая запись гласит:
«1701 году Февраля в 1 день взят в ведомость Оружейной палаты осташковец Леонтий Магницкий, которому велено ради народныя пользы издать через труд свой словенским диалектом книгу арифметику».
Медленно поднимался он по служебной лестнице. Как обычно предпочтение отдавалось иностранцам - англичанам Генри Фархварсону (Андре;й Дани;лович), Стефану Гвину и Ричарду Грейс, приглашенным Петром I во время первого путешествия по Европе и поступивших на русскую службу в 1698 году. Стоит, пожалуй, сказать, что Л.Ф. Магницкий и А. Д. Фархварсон скончались в один год – первый ушел из жизни в октябре, второй – в декабре месяце 1739 года. О двух остальных преподавателях известно крайне мало. Недавно попалась мне интересная статья И. Федюкина, в которой говорится, что С. Гвину и Р. Грейсу на момент прибытия в Россию было 15 и 17 лет от роду соответственно.
Вначале учитель, затем старший преподаватель и только после смерти императора, поскольку Магницкий имел несчастье попасть в немилость из-за дела Тверитинова, был удостоен Леонтий Филиппович чести возглавлять саму школу (1731 -1739).
Основным трудом его жизни считается «Арифметика», своеобразная математическая энциклопедия. Этот учебник не только не уступал западноевропейским книгам, но и был составлен с учетом русских традиции, для русских учеников. Многолетняя педагогическая деятельность математика – тридцать восемь лет, остается в тени. А ведь это колоссальный труд не только по образованию, но и воспитанию юношества.
Кроме этого, принимал он участие в переводе и издании «Таблиц логарифмов и синусов, тангенсов и секансов» (1703), «Таблицы горизонтальные сев. и южн. широты. Восхождения солнца, со изъявлением: чрез которые зело удобно, кроме трудного арифметического исчисления неправильное или непорядочное указание компасов, юже во всех местах света обретаются, чрез них же легко и зело удобно найти и скоро возможно зело полезные тем, которые в вост. и зап. Индию морешествуют. Преведены с голландского языка, на славяно-российский диалект из книги Шац Камер, печатанной в Амстердаме, 1697 и пр. Тщанием учителей Андрея Фарварсона да Леонтия М., лета от воплощения Христова 1722 г. От библиотекаря Василия Киприянова» (1722). Как правило, названия трудов длинные, трудно воспринимаемые, но позволяют, однако, оценить полный корпус запечатленных в них сведений.
Бытует мнение, что обладал он педагогическими дарованиями. Излагал материал последовательно, переходя постепенно от объяснений простых действий к сложным решениям. Магницкий ввел в практику выделение из числа лучших учеников «десятских», которые в своей десятке следили за поведением. Выпускали из школы по мере готовности ученика к государственной деятельности или по требованию ведомств, нуждавшихся в образованных специалистах. Столкнулся Магницкий при обсуждении этого вопроса даже с Петром I, поскольку хотелось последнему ускорить процесс обучения. Казалось ему, что учащиеся Навигацкой школы «под видом учения» тянут время и даром получают деньги. В специальном указе он потребовал наказывать нерадивых учеников батогами и списывать в матросы. Магницкий, как по образному выражению В.К. Тредиаковского «человек нельстивый» открыто выступил против царского указа, на что, конечно, требовалось большое мужество. Составил он для царя любопытную справочную записку, в которой излагал личное мнение: «Арифметику прилежный выучит в 10 месяцев, а ленивый ("медленно соображающий") — в год, геометрию — прилежный в 6, ленивый — в 8 месяцев, тригонометрию — прилежный в 2, а ленивый — в 3 месяца. И менее тех лет учить не можно». Сохранилось в памяти современников и своеобразная острота Магницкого по поводу царской торопливости: «Арифметике научить — не бороду остричь». Предпочитал он для увеличения доступности излагаемого материала наглядность в процессе обучения, используя с этой целью многочисленные таблицы, чертежи, схемы и рисунки, макеты, модели и приборы. Из кладовой колокольни Ивана Великого для нужд обучения школяров извлекли и передали Навигацкой школе большой медный глобус, некогда привезенный в дар царю Алексею Михайловичу посольством Генеральных Штатов Голландии.
Л.Ф. Магницкий кроме основной службы в Школе математических и навигацких наук выполнял и другие задания Петра I. Доверял ему самодержец и использовал природные математические способности учителя.. Так, в 1704 году занимался он постройкой крепости бастионного типа на левом берегу реки Ловать в Великих Луках, поскольку старые строения пришли в ветхость. Для этой цели был им разработан детальный проект. Однако главный надзор за строительством осуществлял С.Г. Нарышкин.
Спустя три года решил Петр I привести в оборонительное состояние разрушающуюся Тверскую крепость и прислал в этот город Магницкого с готовым планом. В течение трех месяцев трудился Леонтий Филиппович. В помощь ему было приписано 4425 человек из Твери и Торжка и других поселений уезда. Благодаря чему был "поправлен вал и возведены фольверки", - сообщал по этому поводу протоиерей Н.А. Криницкий. Мощной стала крепость на псковской земле: «представляла она собой неправильный шестиугольник, состоящий из 6 бастионов по углам и равелинам между ними, укрепленных 12 медными и 40 чугунными пушками, а также двумя мортирами», - писала И. Голубева.
В том же году дьяк Приказа артиллерии Н.П. Павлов рапортовал в письме непосредственному начальнику Я.В. Брюсу: "Василий Дмитриевич Корчмин афицеров бомбардирских, пушкарей и мастеровых людей, которые обретаюца на Москве, по имянному списку пересмотрел. И по ево приказу господин Шперрейтер, да инженер Гран, Леонтий Магницкий, который учителем на Сухаревой башне, с ним обрисовали Кремль и Китай город для того, что ему те оба городы велено осматривать и укреплять, где пристойно, поставить по ним пушки". Требовалось возвести новую земляную крепость в Китай-городе между Спасскими и Никольскими воротами, ввиду наступления шведов.
В 1714 году Магницкому был поручен набор учителей для цифирных школ, открывающихся в разных городах обширной России. Как всегда к решению этого вопроса подошел он с особой тщательностью, учитывая не только знание математики, но и иные способности учеников.
Пожалуй, это и есть основные моменты, касающиеся непосредственно службы и деятельности талантливого математика. Многое пока сокрыто в тайниках истории. А как же могло быть иначе? В этом году со дня рождения Л.Ф. Магницкого исполняется 350 лет. Срок немалый. Но... продолжают ждать исследователей архивы, бережно хранящие многие загадки жизни этой многогранной личности.
***
А что Татищев? Василий Никитич в вопросах педагогики и просвещения пошел дальше Магницкого. В 1721 году по его личной инициативе в Екатеринбурге была открыта первая профессиональная горнозаводская школа, а затем возникла целая сеть подобных училищ. Уральские профессиональные школы, видоизменялись, но, сохраняли первоначальное назначение и просуществовали до конца XIX века.
Остались после него книги, в которых размышлял Татищев о вопросах образования и воспитания молодого поколения, высказывал мысли о том, что общее образование должно предшествовать профессиональному, настаивал на сугубо светском характере обучения. Впервые им было оценено значение личности учителя в процессе становления и обучения детей. Эти вопросы отражены в его трудах - "Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ" (1733), "Духовная моему сыну" (1734), "О порядке преподавания в школах при уральских заводах" (1736), "Учреждения коим порядком русским школам имати поступать".
Далее, можно представить его как автора первой монументальной "Истории Российской". Эта книга охватывает историю нашей страны с древнейших времен вплоть до царствования Федора Романова. Особая же ценность данного детища Татищева заключается в том, что история России представлена во всей полноте - не только в военно-политических аспектах, но и в религиозных, культурных и бытовых особенностях страны.
Немного на второй план отодвигается его преданность книгам и создание библиотек. Татищев был страстным читателем, изучил множество государственных и частных библиотек, сформировал крупные книжные собрания. На многих томах историка сохранились его владельческие надписи с указанием времени и места приобретения книг, а также монограмма, состоящая из двух переплетающихся заглавных букв — имени и фамилии — "ВТ". В течение всей жизни ученый собирал книги, которые покупал в лавках, с рук на площадях, у раскольников, у монахов в монастырях, причем в разных странах — в России, Германии, Польше, Швеции. Татищев не ограничивался чтением или просмотром книг, а делал выписки из них или копировал целые рукописи Его увлечение книгами и научные интересы, а также деятельность в области просвещения служили побудительным мотивом для формирования крупных книжных собраний. Первое (личное) он собирал до 1737 года (около 1000 томов), второе (общественное) создавал между 1737 и 1738 годами (более 1500 томов), а третье (второе личное) комплектовал до конца жизни. Особый интерес Татищев проявлял к частным книжным собраниям. «Он изучал библиотеки командира Азовского полка, думного дьяка Автомона Иванова (Москва), постельничего царя Федора Алексеевича А. Лихачева (Москва), генерал-фельдмаршала Я. Брюса (Глинки, Подмосковье), крупного сановника князя Д. Голицына (Архангельское, Подмосковье), графа Саввы Рагузинского (Москва), кабинет-министра А. Волынского (Петербург), архитектора П. Еропкина (Петербург), советника экипажной конторы А. Хрущева (Петербург), архиепископа Новгородского Феофана (Прокоповича), географа И. Кириллова (Самара), лекаря Магницкого (Екатеринбург). Ученого интересовало любое упоминание в исторических трудах и памятниках письменности о книжных богатствах предшествующих эпох, античности и Древней Руси. Он горько сожалел о гибели сочинений древнегреческого писателя Плутарха, знаменитой Александрийской библиотеки, книжного собрания русского князя Константина», - это большая цитата из статьи В. Архангельского, которая раскрывает образ Татищева как одного из серьезнейших книжников XVIII века.
В 1745 году из-за выявленных ревизией финансовых нарушений по прежней работе был Василий Никитич отстранен от должности губернатора и сослан в свое имение – небольшое сельцо Болдино, раскинувшееся на землях Дмитровского уезда Московской губернии, где находился под домашним арестом до самой смерти. Целых пять лет. Именно здесь он обрел спокойствие и возможность продолжить научные занятия.
И еще один интересный штрих - благодаря дочери стал он прапрадедом поэта Ф.И. Тютчева.