-И что, это всё? – Андрей, поёживаясь от колючего холода, озирался по сторонам. Они стояли посреди ужасно грязного пустыря. Серые стены были изрисованы разного рода похабщиной, повсюду валялись бычки, бутылочное стекло, смешанное с каким-то строительным мусором. Мерзкий ветер гнал по озябшей земле, покрытой хрупким ледком, обрывки обёрточной бумаги.
-Что всё? – спросил его девушка. Она стояла за мусорным баком, укутанная синими грязными тенями.
-Всё, на что вы способны!
-Мы – это кто?
-Ну не знаю… вас же тут много!
Девушка вышла из тени. Она была очень красива – небольшого роста, худенькая; голубые глаза, рыжие курчавые волосы, отливающие медью. Она бросила на Андрея тяжёлый взгляд и снисходительно улыбнулась.
-А как ты себе всё это представлял?
-Ну… ну, я не знаю… как там обычно рисуют? Облака, золотые ворота. Дедушка с арфой… весь в белом…
Девушка недовольно хмыкнула.
-Вот же балда, а! И откуда это берётся у вас в головах… но в общем, не самый худший вариант. Сейчас писк моды – это берег моря и мужчина нордической внешности с коробкой шахмат.
-Пусть море! Ну уж никак не пустырь! – проворчал Андрей. Он переминался с ноги на ногу, зарывался в куртку, но все попытки согреться были тщетны. Холодный, противный, дурно пахнущий ветер пронизывал его до костей.
-Чем же тебе пустырь не угодил? Помнится, раньше ты любил такие…
-Видимо, я отстал от жизни…
-Что правда, то правда! От жизни ты отстал. – девушка ехидно улыбнулась.
Прошло ещё несколько минут. А ветер всё дул и дул…
-Ну ладно, хрен с тобой, золотая рыбка! – сказал Андрей – Ну а как же…
-Что?
-Ну, например, Ангел.
-Какой ангел?
-Ну не знаю… ангел или всадник. Старуха там с косой!
-Поразительно! То есть на месте меня – молодой, красивой девушки ты предпочёл бы увидеть нежного херувимчика, мачо на коне или костлявую старуху? Да, брат ты мой – у дядюшки Фрейда было бы что тебе сказать.
-Да ладно тебе… я ж просто спросил. Видимо, действительно отстал от жизни.
-Ну вот и не возникай в таком случае! А то наплодят себе иллюзий полную голову! А я мучайся потом! Старухи с косами, дедушки с арфами… да чем же вы там на Земле занимаетесь, что такой чепухой умудряетесь себе голову забить!
Андрей походил туда-сюда. А ветер всё дул… и не было от него спасения.
-Ну хорошо… а куда меня теперь?
-В смысле?
-Ну в Рай или в Ад?
Девушка хлёстко шлёпнула себя по лбу.
-Да за что же мне всё это? Сил моих больше нет! Каждый третий спрашивает одно и то же: куда теперь? Ад, Рай, вороний грай! Да тут ты и останешься, тупица! Если тебе станет от этого легче, то можешь назвать это Чистилищем.
-Так у нас нет Чистилища! Чистилище только у католиков.
-Ах да, совсем забыла. Вы ж там у себя ещё и ругаться умудряетесь – кто католик, кто иудей! Да уж, молодцы, нечего сказать!
Воцарилось недолгое молчание.
-По крайней мере, это точно не Рай. – снова заворчал Андрей – Холод собачий просто!
-Как есть… а вообще, заболталась я тут с тобой! Всё, сиди и не возникай!
-Да стой, погоди! И сколько мне тут сидеть? И кто ты вообще на хрен такая?
Девушка недовольно выдохнула.
-Ай ладно! Так и быть! Тебе расскажу! Надо же какой упёртый! В общем, слушай: мне до ваших земных придумок дела нет. Ты умираешь, потом попадаешь в то место – вернее, в модель того места – где тебе когда-то было лучше всего. С тем, с кем тебе когда-то было лучше всего.
Андрей принялся отчаянно озираться. И теперь, после этих слов девушки, пустырь казался ему очень и очень знакомым, но… мысли никак не могли выстроится в чёткую линию. А ветер всё выл, и выл, и выл.
-Погоди-ка, девочка!.. – с его глаз будто бы спала пелена – Это ж тот самый, блин!.. Это же пустырь за Домом Быта, на 3-ей Советской! Мы ж там с пацанами портишок глушили после ремеслухи!
-Ну наконец-то! Я уж думала, ты тут до конца времён вспоминать будешь! Обычно такие вещи людям сразу в голову приходят… - девушка подошла ещё ближе к Андрею и внимательно посмотрела в его глаза – ну, а меня-то ты вспомнишь!
Да… теперь он мог вспомнить и её тоже!
-Ты Лена… Лена, Лена… чёрт, фамилия ещё такая смешная была! Ну мы ещё… это!..
-Да-да… Лена Чурилова, мы ехали в автобусе, в направлении Ангасолки. Обсуждали новый альбом «Наутилус Помпилиус» - «Чужая земля». Ты ещё говорил, что там есть песня про тебя: «С причала рыбачил апостол Андрей!» А ещё ты был влюблён в Лену… по крайней мере, до следующей пятницы! Но влюблён очень сильно!
-Точняк! Нам дали в гостинице один номер… времена-то какие были, ужас… а я там… Я ж тогда к матери в деревню поехал, а там отец хворал… я хотел тебе потом позвонить… ёлки-палки! Ты что, тоже померла?
-Ты что, идиот, скажи! Лена так выглядела 25 лет назад! Мозг включи, пожалуйста!
Андрей немного испугался.
-Ёпте… а кто же ты тогда?
-Я ж сказала, включи мозг!
-Бог?..
Он немного отстранился от неё. На него смотрели глаза прелестнейшей из девушек, которых он когда-либо видел. Он любил её… там, в старом автобусе, когда они ехали по направлению к Ангасолке.
-Лена… в… ты… я…
-Не надо, Андрюша… не надо! Она давно тебя простила… поплакала и простила. И я тебя простила… - девушка грустно улыбнулась – или простил, как тебе удобнее. Разве что…
Он подошёл к ней и нежно обнял. Она прижала голову к его груди и затихла. Так затихает подбитый голубь, прижатый к сердце сердобольным ребёнком.
Вдруг он почувствовал, как её нежный, журчащий голосок заговорил в нём. В нём, прямо у него внутри.
-Если б ты знал, как мне тяжело… тяжело вот так – с каждым из вас. Только чтоб вам было хорошо, чтобы уход для вас не был таким болезненным. Вот и обращаешься во всех: во все расы, во все народы… только для вас! Чтобы вам хорошо было! Вы думаете, что я грозный, что я судия. А я вам не судия – я так вас всех люблю! Хоть вы и черните меня, и попираете, и забываете! Но я всех вас люблю – всех и каждого! Всё ещё вас люблю…
Девушка отстранилась от него. В глазах её стояли слёзы.
-Мне пора…
-Да, я понимаю…
Она зашагала в сторону тёмной арки, но он вдруг окликнул её:
-Послушай!
Она обернулась.
-Увидишь Лену – утешь её, если сможешь…
-Попробую!
Девушка снова улыбнулась и пошла в арку.
А ветер всё выл, и выл, и выл…