Страничка из дневника.
Моим сёстрам и мне в послевоенном деревенском детстве досталось по полной, а будет ли в юности лучше? Я только на то и надеюсь, что будет, наконец-то, лучше. Да и я ведь почти взрослая, ума чуть прибавилось и терпения тоже. А как иначе - пора!
Всё время преследуют воспоминания из детства: то одно, то другое. Разве забудешь? Вспомнился один яркий эпизод в связи с покупкой красного патефона на деньги после рождения братика Гени в 1952 году. Тогда я ещё в школу не ходила, но хорошо запомнилось всё...
Мы, дети, страстно мечтали о патефоне, о пластинках в скромных бумажных сереньких конвертах, на которых, как нам рассказывали, записана удивительная музыка с красивыми голосами певцов и певиц.
Папа отправил десятилетнюю сестру Дину в райцентр, что находится в двенадцати километрах от нашей деревни, за покупкой:
-- Купите с Катериной патефон и на первый раз к нему пока две-три пластинки...
Наша тётя Катя решительно отвергла такое папино решение и вместо красного патефона купила Дине красивое тёмно-коричневое пальто с блестящими пуговицами.
Фуфаечка у сестры была уже старенькая, потёртая, давно пора шить новую...
Вот ведь нищета-то! В послевоенное время ничего толком не было: не обутки-не одёжки, и мама всем нам шила тёплые фуфаечки-ватники.
Пальтишко было прекрасным и Дина пришла домой в нём! Надо было видеть реакцию папы! Он страшно ругался и тут же отправил Дину назад к тёте Кате:
-- Немедленно сдать пальто назад в магазин и купить патефон с пластинками и сразу же вернуться назад! - шумел папа...
Нашего папу ослушаться - ну, никак нельзя! Сестра даже не одной минутки дома "не опнулась"(не задержалась)!
Двенадцать километров в новом пальто снова назад в райцентр и столько же обратно в своём старом поношенном ватнике и... с давнишней мечтой - красным патефоном и тремя тяжёлыми пластинками, на которых песни в исполнении любимых папиных певиц: Лидии Руслановой и Клавдии Шульженко...
И так четыре раза по двенадцать километров по лесу: туда-сюда! Весь день-деньской!
Время не остановить...
Мои сёстры: четырнадцатилетние Тамара и Дина, одна за другой, в разницу в два года, давно уже уехали в города, устроились к чужим людям в няньки, чтобы получить паспорт...
Вот и я стала большой: осенью мне исполнилось десять лет.
Только однажды
Мама и папа иногда ссорились и то по причине очень редких папиных выпивок. Только однажды я видела, когда папа поднял на маму руку. Для нас, детей, это был просто кошмар! Папа прижал маму к стене, часы – ходики с нарисованными тремя медведями с грохотом упали на пол, гири укатились под шкаф.
Папа громко ругался, махал руками, пытаясь её ударить. Мы с Венькой оглашёно кричали, цеплялись за его ноги... В моей душе был такой ужас, что не передать словами!
Не помня себя, я повисла на его руке. Папа замахнулся на маму другой рукой и сильно ударился ею о печь. В результате, выставил палец... Маме же и пришлось ставить палец на место и делать тугую повязку.
Весь вечер мама была злая-презлая. На нас не обращала абсолютно никакого внимания, стремглав бегала по избе, «обряжаясь» со скотиной, гремела ухватами, чугунами, вёдрами, громко хлопала дверями, сердито бурчала... Мы сидели, будто пришибленные.
Больше таких жутких моментов никогда не было, во всяком случае, при мне.
Лафа кончилась.
Новый учебный год. Спасибо небу, на удивление нынешняя осень похожа на лето: тёплая, сухая. Нет дождей и настроение наивысшее, ведь не промокает одежда! Зонтиков в деревне не было ни у кого и во время осадков люди прикрываются старыми газетами...
Природа берёт своё, резко похолодало, наступила глубокая осень без снега. Всё промёрзло, дороги, река.
Каждую осень до самого снега в школу мы бегаем по застывшей реке. Лед ещё тонкий и прозрачный, одно удовольствие катиться по такому льду, особенно в подшитых валенках.
Остановишься и видишь как крупные и мелкие рыбёшки снуют под стеклом льда среди струящихся водорослей. Мы ложимся на лёд, подсунув под себя сумки с учебниками, разглядываем речное царство.
Разноцветные камушки на дне, будто под увеличительным стеклом, можно разглядеть интересные рисунки на камнях: белые, красные, жёлтые крапинки и полоски...
Сказочная страна! Но вскоре выпал снег, и лафа кончилась.
У проруби
Дома большая стирка. Мама стирает в корыте на доске. В избе прохладно и белесый пар из корыта облаком поднимается к потолку. Я прошу:
-- Мама, дай я постираю...
Она разрешает, я намыливаю куском хозяйственного мыла детскую рубашечку и усиленно тру на металлической волнистой доске.
Сегодня мама отправляет меня почему-то одну полоскать бельё на реку... До этого раза мы ходили с ней всегда вместе...
Бурак почти полный белья. Я беру деревянную лопатку, палку с крючком и на чунках (санки) волоку бельё по дорожке среди сугробов, по которой уже гуляет позёмка.
Из бурака от белья парит...
Полощешь бельё в проруби деревянной палкой, на конце аккуратный маленький крючок или сучок, на который накидываешь выстиранную лопотину (бельё), где просто рукой, тщательно прополаскивая в ледяной воде.
После каждого раза полоскания надо сильно отбивать тряпку, скинутую с крючка на снег рядом с полыньёй специальной широкой, тяжёлой рифлёной лопаткой, выстроганной из берёзовой доски...
Один раз хорошо пополоскал в полынье и отбил лопаткой, прополоскал второй раз, третий. На четвёртый раз после полоскания кидаешь в бурак.
Замёрзшие руки уже не слушаются... Вода с бурака стекает на чунки и на полозья, на которых тут же нарастают толстые сосульки.
Бельё выполоскано, пора домой. Я сбиваю сосульки с полозьев. Дорога от реки до деревни в гору. Вот тут-то и начались проблемы.
Я еле сдвинула чунки с места, они были очень тяжёлые, вода с белья, не успев стечь, схватилась льдом, хоть «караул» кричи. Приложив все силёшки, какие ещё у меня остались, продолжаю тянуть за верёвку. Выдыхаясь на нет, постоянно останавливаюсь...
Ветер усилился, протоптанную в снегу дорожку уже стало заметать, что ещё более усугубило проблему. Пронизывающий ветер насквозь продувал мою фуфайку... Я сильно продрогла. Никто и не думал меня встречать!
Глотая слёзы, я с трудом волокла чунки. Хоть бы Веньку отправили, чтоб сзади подтолкнул, ведь он уже большой - ему недавно исполнилось семь лет, а мне - десять с небольшим!
Или сама мама почему не идёт встречать? Оставила бы обоих братиков: Геньку и Алёшку с Венькой! Ведь она, наверное, беспокоится, что меня так долго нет с реки...
Наконец, добралась до своего крыльца, еле как поднялась в избу, скинув фуфайку, молча залезла на горячую печь. У меня всё внутри обжигало болью...
Мама, видимо, пожалела дочь, подала мне на печь стакан с горячим чаем.
Волчьи следы
В самые сильные морозы нам можно было не ходить в школу, а мы–то как рады-радёхоньки! Усядемся на печь и играем в разные детские игры или читаем вслух...
В свирепые зимы волки по ночам бродят по деревне. Их душераздирающий вой хорошо слышен в избе. В одну из ночей у соседа - фронтовика Ивана Тяпушкина волки задрали пёсика по кличке Катонко (странное имя!)
Дядя Ваня очень жалел и полдня искал своего Катонку, звал его, пока не увидел у гумна клочки шерсти...
По утрам, идя в школу, мы видим на утоптанной дорожке, чуть припорошенной снегом, огромные волчьи следы, которые ни с какими не спутаешь. Мы с опаской озираемся по сторонам, волков не видели, а вот рыжую красавицу-лису с роскошным хвостом наблюдали вблизи реки и не раз.
Ребята берут с собой факела из лучины с намотанной на неё тряпкой, облитой керосином и, отойдя от деревни, зажигают. Зимой мы всегда ходим в школу все вместе, гурьбой...
Я страшно боюсь волков, особенно после разных слухов, что где-то загрызли одинокого путника и на дух не переношу их ужасный вой...
Затор.
Быстро проскочила зима, в этот год очень много навалило снега. Значит, будет много воды. Так оно и есть! Во время ледохода разлилась река. Водой залило все низины, огромные светло-зелёные льдины наползают на берег, с треском подминая кустарник.
На такую реку смотреть даже страшно. По воде стремительно плывут брёвна, какие-то доски, палки, коряги...
Вскоре вода спала и на берегу после сплава древесины осталось много брёвен, а на реке образовался затор. Брёвна застряли в русле, вздыбились и - не туда, не сюда.
Нас, шестиклассников, отправили на реку с баграми и кольями - хоть что-то из брёвен освободить и спустить по течению. Мы бегали по затору без страха: где выталкивали, где выдёргивали брёвна снизу из хаотичного нагромождения застрявшего леса, кое-что освобождали и сплавляли по течению...
С затором боролись долго. Наконец, дело сдвинулось с места. Брёвна разом рассыпались с шумным плеском и поплыли ровными рядами вниз по течению. А мы радостные громко кричали: "Ура-ура-а!" Всё разрешилось нормально, без приключений.
Телята
Весной наша школа взяла шефство над телятами. Телятник находится в деревне Костино. Школьники шестых-седьмых классов по очереди ежедневно по трое человек вместе с учителем на целый день ходили туда работать...
Вот и моя очередь, в школу идти не надо, сразу из дому в деревню Костино. Нас трое: я и мои одноклассники – Юрка Г. и Валька С. и ещё должен быть кто-то из учителей.
В сравнении с Валькой С. я действительно - клоп, и поэтому нас подобрали по комплекции... С утра мы запаривали комбикорм, наливали обрат или сыворотку из бидонов, разносили в вёдрах. Теляток где-то голов тридцать, все они примерно трёх-месячные, есть и постарше.
Я несу два полных ведра, чувствую, очень и очень тяжело, да и нести далеко. Останавливаюсь отдышаться. Валька с Юркой уже давно в телятнике, а что им сделается, они здоровенные выросли и им полегче, чем мне.
Вдруг кто-то подхватывает мои вёдра. Это наш новый молодой учитель! Краска залила моё лицо. Я с чувством жгучего стыда смотрю на него и шепчу:
-- Спасибо, Альберт Нестерович, но я сама...
Потом мы выгоняем теляток на луг, где немного проклюнулась молоденькая травка. Юрка присматривает за ними, а мы с Валентиной чистим стойла, застилаем пол свежей соломой, раскладываем сено в кормушки, подбеливаем разведённым мелом стены телятника, снова запариваем комбикорм, готовимся к вечернему кормлению.
После этого, у нас с Валей отношения более или менее наладились. Она уже так не наглела по отношению ко мне и уже не обзывала "клопом"...
Шёлковая кудель
Ранней осенью нас, школьников, отправляли на лён. Каждому ученику давалось задание: только до обеда надо вырвать полосу льна.
Лён рвать не очень трудно, корешок коротенький, нужно как можно больше льняных стеблей захватить двумя руками и выдернуть... У льна гибкие стебли, но очень твёрдая кора, называется кострица. Она, бывает, ломается, прокалывает кожу и глубоко залезает занозой.
Вырванный лён со зрелыми головками семян нужно завязать жгутами из стеблей в аккуратные снопики и поставить в суслоны на просушку. После высыхания на солнце и ветру, лён обмолачивают, семена рассыпают на большую тряпку для просушки, потом отделяют от мусора и складывают в мешки.
Нам с подружкой Любой нравилось заниматься с льняным семенем: просеивать и собирать в мешки. Они на ощупь нежные и скользкие, маслянистые и такие вкусные!
Обмолоченные снопики льна надо развязать и расстелить на отаве для отбеливания (отава - трава, выросшая в конце лета на месте скошенной). В сентябре-октябре начинаются заморозки, что помогает отбеливанию.
Следующий этап: лён снова собирают и, не завязывая, ставят тут же на лугу на просушку. Далее, чтобы избавиться от кострицы, лён мнут (треплют), пропуская через специальную машину...
Чтобы получить волокно хорошего качества, нужно как минимум, раз шесть взять в руки один и тот же снопик льна. Этап за этапом. В конце концов, осветлённое, нежное шелковистое волокно (кудель), уже без кострицы, расчёсывают специальными чесалами, аккуратно завязывают в жгуты и сдают государству.
На картошке
Кроме работы со льном школьников отправляют на уборку картофеля. При хорошей, солнечной погоде копать картошку одно удовольствие. Ребятишек на поле, как муравьёв. Ребята копают, а мы, девочки, собираем в вёдра...
Учитель истории Павел Иванович Моржов рассказывает что-то интересное, я рядом с ним. Он копает быстро и я еле успеваю собирать в ведро, но, и в то же время успеваю задавать ему разные наивно-глупые вопросы. Он беззлобно смеётся надо мной...
Иногда Павел Иванович останавливается и что-то пишет на спичечном коробке. Может, способом стенографии записывает мои, специально придуманные мной, наивные смешные вопросы? Или сочиняет стихи?
Павел Иванович, как и мой папа, тоже сочинял стихи. Как-то на уроке он читал нам одно из своих стихотворений на историческую тему...
Павел Иванович классный учитель! Кроме своего предмета он ведёт в школе кружок стенографии и кое-кто из детей, как и я, очень заинтересовались скорописью и исправно посещаем занятия. Я тоже учусь писать символы из крючков, зигзагов, точек и палочек...
Лично мне нравится. Папа одобрил моё увлечение и купил тоненькую книжицу с названием "Стенография"... В своей тетради я пишу все свои секреты. Классно!
Вот уже целая гора мешков, наполненных картошкой. Нам разрешают передохнуть. Мы разжигаем костры, печём картошку. Нет ничего вкусней горячей, печёной чуть подгоревшей картошки!
С уборкой картошки запаздывали. После затяжного, холодного дождя выпал снег...
Мы ковыряемся голыми руками в месиве из глины и снега, подбирали, что находили. Клубни залеплены глиной, что не стряхнёшь «никакими судьбами»... Потеря урожая была велика.
Назавтра опять школьников отправили на поле... Моросит противный ледяной дождь. Спина сырая, руки, «как крюки» - красные, опухшие. Но ничего не поделаешь, задание надо выполнять.
Дети притихшие, нет веселья, нет костров...
В лес с топором
Для школы дрова заготовляли сами. Со спиленных стволов нужно обрубать ветви. Мне тоже не раз пришлось поработать на обрубке веток.
Папа дал мне острый маленький топорик, завёрнутый в мешковину... Как обращаться с этим опасным орудием труда, я усвоила уже давно: пилить и колоть дрова топором мы учились с раннего детства.
Сучки обрубать со ствола тоже нелегко, если они довольно толстые. Но ничего, - справиться можно. Очищенные брёвна перекатывали ближе к дороге всей гурьбой, а нас, вместе с учителем – десять человек.
Обрубленные ветви аккуратно складывали в большую кучу. Нельзя захламлять лес, и мы это прекрасно знали...