Я могу не помнить, что я делала утром и зачем пошла в ванную (ну не затем же, чтобы начать полировать краны, хотя тем и занимаюсь), но в остальном память у меня как у слона.
Всё ненужное держится годами, какие-то дикие четверостишия типа «познав в супружестве все беды, от равнодушия до храпа, Наташа пишет на заборе «борща достоин только папа», мойдадыры и докторы айболиты целиком, старинные телефоны до мобильной эры - всё это годами захламляет сознание.
И только временами удаётся в кассу ввернуть что-то типа «Танцевала? На столе? В трусах? Я?!? Да это вы просто рано ушли!» к радости публики, а так - хлам и нужна принудительная лоботомия для очистки в сознании пространства для хранения.
В этом сильно помогает написать - ну, как бы на виртуальной бумаге зафиксировали и можно из памяти вытирать, уже в безопасности.
Так что вот вам очередная история, и я после описания пару мегабайтов памяти освобождаю.
В Польском Кракове шведская девчонка Ш. решила влиться в социальную круговерть, и как всё растерянные экспаты, пошла самым простым путём - международный женский клуб.
Это такая весомая организация, занимающаяся и благотворительностью, и социализацией и адаптацией новых членов, и кружки по интересам от вязания до охоты на белок - короче, есть где развернуться потерянным от переезда шведам.
И вот она вступила. Прямо широким шагом вошла в недра - добровольно вызвалась с места в карьер прямо в исполнительный комитет этого осиного гнезда на должность секретаря.
Естественно, всё на добровольных началах, без зарплаты - чисто наслаждение от общества в центре событий.
Вступила и стала посещать собрания.
Международный женский клуб и клуб анонимных алкоголиков имеют одну общую черту: бывших не бывает. Если уж ты международная женщина, то уже не развяжешься, пусть и всухую годами.
Надо ходить, особенно, если ты целый секретарь.
Шведская Ш. прониклась новой ролью, и не пропускала, хотя временами хотелось, и не только ей, коллеги тоже предпочли бы пару спокойных встреч провести вне Швеции.
Дело в том, что у Ш. помимо дочки четырёх лет в школе был маленький Карл, 11 месяцев.
Дома такой калибр одного не оставишь, потому Карл влился в международных женщин и прямо на месте учился писать на горшок, пить из взрослой чашки и моментально менять памперсы с малым радиусом поражения - всё с собой в сумке.
Ну, и ходить потихоньку учился, где ползком, где на шатких ножках, держась за окружающую среду под рукой.
И вот однажды пришла моя Ш. на встречу, которая перед Рождеством торжественным обедом проводилась у американской председательницы этой могущественной организации. Естественно, она пришла не с пустыми руками: в одной руке была открытка, в другой - Карл и сумка с его жизнедеятельностью, читай «горшком».
И вот все чинно сидят в гостиной перед камином у ёлки и перетирают за насущное: какие мероприятия планируются в наступающем году, благотворительность там и сям, и кто как пироги на зиму засаливает. И секретарь Ш. должна бы вести стенограмму и всё это фиксировать, но пущенный на пол Карл тоже не дремлет и передвигается по своей непредсказуемой траектории.
Короче, толстый белокурый ангел подполз к витой консоли-жардоньерке, схватился за неё встать на ножки и сверху, покачнувшись, как в медленном чёрно-белом кино, ссыпались два объёмных фарфоровых шара типа Фаберже, упали на дубовый пол и рассыпались необратимо в прах.
Секретарь Ш., естественно, взметнулась от стенографии: о боже, мне так жаль, простите ради бога!
А хозяйка дома, основательная жена основательного посла, вместо «да плюньте, фигня» начинает вдруг рыдать навзрыд: фарфор был вручную расписан усопшей пару лет назад подругой всей жизни, и это - единственная память о дорогом человеке, вплоть до сегодня.
Шведская секретарь Ш. чувствовала себя можете представить как. Она, пытаясь исправить ситуацию, стала предлагать из сумки Карла разные предметы типа салфеток, но ей тактичным громким возмущённым шёпотом интернационально напомнили, что только в Швеции сморкаются в памперсы, а цивилизованный мир не рушит семейные гнёзда, придя на рождественский обед с горшком и открыткой.
Близкая к истерике Ш. хватает своего Карла и выбегает в коридор.
Она понимает, что встреча сильно не задалась, и лучше уйти сейчас, пока сынок не метнул кошку в сервант с семейным сервизом и не отломил трубу с крыши.
Короче, она ищет свою куртку среди манто дам и свою сумку среди всего сумочного дизайнерского хай-энда вдоль стены.
А Карл между тем ползает вдоль всего этого добра, и он очень любознательный мальчик.
И когда мама уже почти готова в одном ботинке на правой руке, она поворачивается к своему ребёнку, стоящему у ряда сумок в эквилибристическом балансе, одной рукой держась за стену, а в другой - пачка презервативов.
Ш. сначала не верит своим глазам, потом не верит своему мозгу - напыщенные дамы в гостиной не могут этим заниматься и размножаются почкованием согласно утверждённой семейными традициями генеалогией, но Карл на вопросы «откуда» лепечет по-шведски что-то типа «сумка», а их там стоит два десятка вдоль стены.
Короче.
Заслышав шаги за спиной, Ш. действует стремительно: выхватывает презервативы из руки сына и суёт их в первую попавшуюся тару под рукой.
После чего чинно поворачивается к хозяйке дома, образовавшейся в коридоре и заплаканных глазах, благодарит за гостеприимство и стремительно выходит в одном ботинке на ноге, а другом по-прежнему на руке, в которой Карл и горшок...
Занавес.
Когда она нам рассказывала эту историю за третьей бутылкой шампанского, мы ржали как лоси.
«Ты понимаешь, что ты разбила одно сердце и две семьи?! Фарфоровая дама уже не оклемается, а те, кому срочно нужны были презервативы в порыве страсти, могли попасть в серьёзную беду, если вдруг страсть преступная вне семейного кодекса? А та, в чьей сумке муж обнаружил посторонние презервативы, оправдывалась так нелепо, что ей не поверил даже семейный адвокат, который верит вообще всему за 4000 долларов в час?!»
А она нам отвечает: ребята, давайте выпьем! Давайте выпьем за то, что я всю свою жизнь работала за не очень большие деньги, оказалась здесь на положении экспатской жены и решила принести хоть какую пользу на благотворительной должности, и меня с неё, представьте, с позором уволили! С формулировкой «из-за несоответствия с должностными требованиями». Кто-нибудь когда-нибудь терял недоплачиваемую работу так унизительно? Пьём, короче, и внимательно смотрим на Карла - я не знаю, что у вас в сумках, но принесённое сюда и унесённое домой может сильно отличаться.
Так.
Я выкидываю очередную историю из банка мозговой памяти. Что автоматически значит, что свободное место вскоре будет заполнено.
Так что я не прощаюсь, нет, извините.