16.
Утро прекрасное, с прохладным, но свежим воздухом, знаешь в банке селедок не так уж много свежего воздуха. Москва. Где-то возле вокзала; говорят, есть базар – первый раз еду. А где? Куда? Замечаю женщину, она, пыхтя, направляется по перрону прямо. Пошла за ней. Навстречу редкие прохожие. Москвичи спешат на работу. Помню, подруга говорила, что торгуют где-то под мостом. Вот уже стали, вырисовываются силуэты женщин. Здесь. Дошла, а куда встать, где же лучше. Стала я метаться, то туда пойду, то сюда: ноша тяжелая, пожалели меня женщины. Теперь у меня свое место – это, если встать вполоборота и урезать еще половину – мое место - под солнцем; нет, под мостом. Разговорились – одна из Молодечно, вторая из Орши – землячки. Здесь, почти вся география Белоруссии, на хлеб надо зарабатывать как-то.
Удобно, я расположилась, главное успеваешь, собраться, если завидишь милиционера, а то, и кто-то из прохожих подскажет, что идут. Если дождь, то сухо. Круговая порука – челноки, может быть в этом главное в нашей сплоченности. Правда, теперь я этому не очень верю. Та, наша советская сплоченность, думаю, уходит и теперь: "каждому - свое".
Людей прибавляется - привокзальная суета, но все спешат кто на работу, кто на электричку, на дачу. Уже одиннадцать часов, а я ничего не продала. Все провал, ладно, есть заначка, дотяну до зарплаты. Зато, есть опыт: больше ни, ни. И тут подошла женщина почем, я сначала не поверила. Помогла бойкая соседка. Женщина протянула деньги, я пакет сметаны. Боевое крещение челнока. Понемногу начинают и у меня брать. Чувствую, ноги уже гудят, как назло, и отойти невозможно, – покупают. Захотелось перекусить, отломала сыр и с удовольствием съела. Соседки мои смеются, - Сама все съешь.
А я впервые – ноги к полудню уже гудят, есть хочется, а продуктов – море. Все, не могу; сложила сумку, попросила присмотреть и побежала. Купила булочку и водички. Вот, теперь можно и дальше стоять. Соседки переговариваются, не видно милиции, интересно, везучий значит день.
Да, и что им делать тут, у каждого, невесть, сколько товара, разве на этом можно большие деньги сколотить. А сроки на товар; ну, у меня сроки еще не вышли, все свежее, но им то, наверное, до лампочки. Фу, еще проговорю. Так, простояла до пяти, сметана – вся, сыру немножко осталось. – Съем сама, - улыбнулась, вспоминая слова соседок. Теперь еще и на сон потянуло и приятное волнение – а сколько? а какова выручка? Не здесь, потом, не спеши. Говорят до центра недалеко, пройтись – сумка пустая. В Москве только в детстве один раз была и не помню. День, то какой прекрасный был, даже не заметила под мостом прохладно и все. Красота, а машин сколько, все спешат. Вот скамейка присяду, подсчитаю и отдохну. Пересчитала – здорово, круто, российская валюта, а воспринимается еще как своя, но это уже другие деньги и у нас нельзя за них ничего купить, не поменяв на наши «зайчата». Подруги посоветовали еще перед отъездом, что лучше деньги поменять на доллары. Вот понаделали, раньше этого я и не знала, а теперь рассматриваю незнакомые, диковинные деньги. Ну, хватить, сидеть надо поменять, а вот и обменник. Предлагают поменять, за чем им нужно, вот окошечко там бы и купили. Поменяла, мелочь оставила, думаю, надо оставить, еще надо приехать. Понравилось? А что ты, Катька, утром говорила себе – последний раз, последний раз. Все же есть некоторая прибыль. Теперь на руках были доллары, отошла и принялась их разглядывать – интересно. Прочитала, да вспомнила, - это Президенты США, их еще называют зеленые или капустой, ну на зеленые они не очень похожи.
Ну, в общем, хватит, засунула под лифчик, там целее будут, и с полупустой сумкой двинулась по улице Горького к центру. Такие дома, столько машин – одним словом столица, чисто. Смотрю на часы, осталось часа три. Спрашиваю до Красной Площади далеко – далеко. Ладно, может в следующий раз, а то еще опоздаю. Вот прошла место, где днем стояла, теперь здесь пусто. Вот твое место – здесь, сегодня, ты шинковала себе – ха-ха, капусту.
Вернулась на Белорусский вокзал. Быстро прошла мимо протянутых грязных рук. Помню, лет двадцать назад, такие люди были среди нас и ходили по поездам и попрошайничали – копейки, хлеба. Кажется, время повернуло вспять, опять нищие.
Вошла в здание вокзала и сразу наверх. Свободное место, все жду поезда. Отлично, обратно высплюсь, еду в плацкартном вагоне. Наваливается усталость и сон. Без конца из репродуктора раздается голос диктора об отправлении очередного поезда. Интересно о прибытии только один раз.
Ты знаешь, Дашка, интереснейший все-таки внутренний мир вокзала, как из кино – это знаменитый Белорусский вокзал, по-моему, и фильм есть такой. Что с ним у тебя ассоциируется? - 41-ый. До Белорусского вокзала – это жизнь; потом теплушки и на Запад в забвение или в бессмертие, третьего не дано, война расставляет свои точки.
Вот, объявляют мой поезд, иду к вагону, вот мое место, спать. Рядом устраиваются два парня, с какими то чемоданами, наверняка, как и я, «с капустой». Быстро засыпаю, сквозь сон слышу разговор о радиорынке. А там за стенкой шумная компания - рассказывают, что купили и как продали. Неужели, весь поезд из таких, как я людишек, которые в поисках денег, ввергают себя в водоворот цыганской жизни на колесах.
Среди ночи просыпаюсь, соседнее отделение гуляет, у нас тихо, ребята уснули. Погружаюсь в сон. Остановка. Борисов, значит скоро и Минск, почти дома.
В общаге стоит тишина. Эти тихие утренние часы я очень люблю. Люблю общагу летом, когда многие отправляли своих детей в деревни. Общага, в такие времена, превращается в оазис тишины. Длительные летние дни и многие, оставшиеся в общаге, проводили время на природе. Эта тишина и спокойствие позволяло мне хорошо отдохнуть и помечтать.
Первым делом опять разглядываю незнакомые деньги, приятно их перебирать, ощущать их шуршанье. В них чувствуется какое-то непонятное превосходство. Надежно спрятав, не удержалась и с самым малым достоинством купюры выскочила на улицу. Пройдя несколько кварталов, увидела обменный пункт.
Купила кило бананов, - Очень люблю бананы, - и вернулась к себе. Взяла ручку и принялась делить и умножать то, что получилось, очень обрадовало. Если отнять расходы, то получается лишка – Ура! Радость была огромной. Я заработала, за неполные двое суток больше, чем за целый месяц. Теперь можно и помечтать…
Потом стало хуже - моя знакомая, Галка, ушла в какие-то коммерческие структуры и лафа кончилась. А деньги нужны, вот тут и подвернулась идейка на счет шмоток, и все опять закрутилось, завертелось. Я по голову влипла в это челночное движение. А вы я вижу, в первый раз едите, так. Да, да, видно.
-Я ездила в Китай за шмотками, теперь не так как было раньше, надо по-другому взглянуть на свои поездки. На Россию в таком качестве еду впервые.
17.
…Быстро опускается на землю ночь, осень. За окнами темень, шум веселой компании в автобусе затихает, можно спать. Автобус погружается в сон. Но сон не идет, за окном темнота, лишь свет встречных машин пролетает светлой полосой по автобусу и только фара нашего автобуса освещает часть придорожного откоса и в этом светлом сегменте мелькают километровые столбы, придорожная трава, остановочные площадки и дороги, уходящие в черноту ночи, как в никуда.
Ну вот – остановка? Нет - приехали. В ночных фонарях еле-еле проступают силуэты каких-то зданий, мы на месте. Три часа ночи, холодно. Остановились на каком-то поле. Как это у Буратино – Ночь. Поле. Поле Чудес, как деревянный мальчик закапывал в землю свой последний пятачок в надежде получить большие деньги, гроздями, свисающие с дерева, так и челноки каждый раз оправляясь в путь, думает, что найдут свое Поле Чудес.
Располагаемся прямо на земле, плохо, Даша не взяла с собой клеенку, выручила Катя. И так, товар разложен, теперь надо ждать. Холод и ветер, спрятаться негде – поле.
Ну, скорей бы рассвет, а вот и он. Оказывается мы не в поле, а на какой-то площади какого-то провинциального городка. Вроде бы городок, а на площади как в поле гуляет ветер и не поймешь откуда он дует – отовсюду.
Каким же будет день? Мы, где-то под Можайкой, разница в сто километрах, это существенное различие, - Даша перед отъездом прослушала погоду по Москве.
-Ну, хоть бы не было дождя, – это вслух думает Катя. Значит и другие, не только она об этом думают. Нет, нет, мы тоже не одни, вдали различает Даша огни – это коммерческие магазинчики. Кто-то из местных просек, что уже в три часа утра здесь может быть покупатель.
Вчерашняя компания потянулась к огоньку, немного ли, хотя как говорят, - На утро какие-то там трубы горят.
Предрассветные часы самые напряженные - из темноты вдруг появляются какие-то силуэты – дома, потом вновь появляются новые и новые очертание и силуэты - строений, деревьев и вот Солнце. Теперь все кругом стало отчетливо видно: воздух и природа оживает. Ползет жук, там муравей, а воздух начинает двигаться и источать ароматы и звуки, потом пойдут торги-движение, а эти минуты томления и ожидания, когда сон вот-вот сморит тебя, прилечь куда? Сигарета – вот, та палочка-выручалочка, которая помогает скоротать утренние часы.
-Я проголодалась, перекусим, - предложила Катя. Даша согласилась. Открыла термос, чай был еще горячим, какое блаженство. Стало теплее и веселее. Хотя в этот ранний час до веселья было мало. А та компания уже вернулась, чувствовалась у них - вчерашнее веселье продолжается. Им со всем не холодно.
Рассвет в полном разгаре. Даша замечает, что торгашей становится все больше и больше. Вот подъезжает еще автобус – белорусские номера. Становится веселее и не так одиноко. Первый покупатель, Даша будет часто наблюдать этого первого покупателя-зеваку, но везде это старушка или старик, которым не спится и они, чтобы скоротать время, вышли на рынок поглазеть на товар. Позже старушку сменит бородатый помятый дядя, с впечатляющим синюшным лицом.
Первые выпитые бутылочки пива челноками, расходятся на ура. Их забирают первые псевдопокупатели - зеваки. Со временем, можно проверять местных, если бутылочка из-под пива, выпитая и оставленная челноком, быстро исчезает – жди торгов по мелочевке. Если нет, значит пойдет товар более дорогой и качественный.
А вот и настоящий покупатель. Он чинно, не спеша, с фонариком в руках и хозяйским видом обходит рынок, ничего не покупая. Он может сегодня ничего не купит. Он выжидает, зная, нужную вещь он купит позднее или сегодня и подешевле. Ведь, как бы не был сообразителен челнок, а товар у него, что в этот приезд, что в другой будет один и тот же. У других челноков – товар похожий.
Даша опять задумалась: - Психология – челнока, торговца и покупателя?
Даша попыталась объяснить самой себе природу этого различия, но тут подошла женщина и начала перебирать товар. Женщина остановила свой выбор на куртке, померила, узнав цену, обрадовалась. Попросила отложить, выбранный товар, и пошла дальше по рядам.
Поле Чудес – это своеобразное Поле постепенно заполнялось народом. Торговля началась. У Даши начали покупать товар, и холод сам собой ушел прочь. Продала какую-то вещь и Катя. Та, первая женщина вернулась и купила вещь, которую Даша уже решила выложить опять из сумки. Постепенно товар начинал расходиться, и в какие-то моменты у Дашиной клеенки образовывались очереди. Даша чувствовала, что ее кошелек быстро наполнялся деньгами. Все-таки не зря, что поехала на Россию. Оставив место и попросив попутчицу Катю последить за товаром, Даша пробежалась по рядам. Торговцев было много и товар разнообразен. Кто продавал старые вещи, кто новые. Кто ковал свое счастье, а кто-то просто менял вещь на деньги, чтобы потом купить себе простой хлеб.
Даша подумала:
-А как же по-другому, городок небольшой работы найти здесь не так просто, а может практически невозможно, да и платят ли здесь нормально тем, кто работает. На Дашиной работе: ведь и работы и заказов в их НИИ перестали совсем поступать и это в столице, а здесь еще хуже.
Набежало облако, как проговорила. Первые капли дождя упали на землю. Конечно, сразу и народу поубавилось, торги пошли к чертям, а сейчас всего лишь половина одиннадцатого утра. Надо найти, чем прикрыть товар. Если товар намокнет, про ночлег Даша только сейчас подумала, спать в автобусе, ну нет, хоть ты совсем не спи, а суши вещи. И опять выручила Катя, предложив накрыть товар пленкой.
-Хозяйственная, - подумала Даша.
Надо спросить о ночлеге. Старшая, ведь обязана помочь. Старшей мы платим не только за поездку, но в эти услуги должно входить в оплату - помощь в поиске места ночлега. Как бы услышав мысли Даши, Катя предложила ночевать, где она ночует, есть у хозяйки еще место.
-Квартирка неплохая, бывают и похуже, а поэтому, ну самую малость чуть-чуть дороже, - стала объяснять Катя.
Даша этому предложению очень обрадовалась. Вместе веселее, ей уже чем-то нравилась ее попутчица-Катя. Было у нее что-то интересное, простая медсестра, а так четко имела свою цель, хотя видно был ее рабоче-крестьянский характер с оттенком собственника.
Дождик все накрапывал.
-Ой, как я не люблю такую погоду, – сказала Даша.
-А кто такую погоду любит, - буркнула Катя.
Ветер усиливался, а это уже плохо, и косые нити дождя, как будто специально, хотели проникнуть к вещам, под наброшенную поверх клеенку.
Даша спросила, – До какого часа обычно длятся здесь торги.
-До пяти.
- До пяти, так и промокнуть недолго.
Может быть на ночлеге, дай бог, там можно будет подсушиться. Надо терпеть, впереди еще уйма времени, может и дождик пройдет. Но, кажется, он зарядил надолго, да и осенью дожди, если идут, то идут целыми днями. Даше очень хотелось подсчитать, сколько уже наторговала. Руки были озябшие и мокрые. Куда их спрятать – все мокрое, надо брать с собой перчатки, чтоб сохранить руки.
И тут опять попутчица предложила:
- У меня есть немного водки, выпей и станет теплее.
- Ну, нет, а может попробовать, а что давай.
Даша вспомнила слова прапора Василия, – Теплая жидкость разливается по всему телу.
После глотка - куда то в прошлое ушел холод, теплая жидкость действительно разливалась и наполняла теплом все тело.
-Надо перекусить, а то опьянеешь - сказала попутчица.
-И вправду, надо. Кушать – захотелось.
Катя предложила сигарету. Даша и раньше немного баловалась. Почему-то вспомнились слова подруги Ли:
- Снять стресс – выпить и выкурить сигарету.
Попробовала.
Даже здорово. Погода, да бог с ней, главное ждать покупателя. А его то и нет, кто в дождик ходит по рынку - сидят дома. Погода скверная, чем-то себя надо развлечь. Голова у Даши немного кружилась, и она отказалась от очередной порции водки. Автобусная компания гуляла. Даше уже не казалось противно смотреть в их сторону. Она, как бы сливалась с ними, приобретала столь характерные черты челноков - сто грамм и дождь: пофиг.
Место, где расположилась Даша, было неплохое, но дождь делал свое дело, лужа подступала и подступала. Даша взяла палочку и проделала канавку мимо себя и дальше. Вода побежала, место стало чуть-чуть суше.
Катя сказала Даше, - Отойди, куда-нибудь подальше, идут контролеры, а мы с тобой заплатим как за одно место. Торги сегодня плохие, берут же за место как за обычные торги.
Даша все поняла. Ее палатки в Минске работали постоянно, торги были разные, но никто и никогда не высказал мысль, о том, чтобы в такие дни, когда дожди или снег, и в палатке стоит вода, плату брать меньше. Им, контролерам, было все равно: простой народ пойдет на выкуп места, а что еще ему делать. Боссам рынка наплевать на торгашей, которые делают им деньги на голой траве, на голой земле, на ветру и в стужу.
А здесь за сотни километров от дома, в условиях почти окопных, да и там было чуточку получше, хоть в блиндаже укрыться можно, здесь, на продуваемых всеми ветрами поле стояли, почти, по колено в грязи, промокшие до нитки люди, с них еще брали деньги за это.
Перестройка пришла лишь к одним: вседозволенностью и игнорированию всех и вся; другие были поставлены в такие условия, что было завидно судьбе некоторых животных, что было у этих людей общего – это анархия и полная неразбериха в целях и в их будущем. Самое главное, что эти условия придумали сами под себя: они - люди, зверь до такого маразма и издевательства не додумался бы, извилин - маловато.
В слякоти и мокроте первый день торгов Даши на Подмосковье Великой Руси приближался к завершению. Она, воочию, убедилась в том, что ей говорили о челноках. Пережив, челноки вновь и вновь будут ехать в эту в ночь, и в этот холод, и в этот дождь и снег – фанатизм у них в крови. Их подвиг – это выносливость, двужильность натуры русского человека. Будущее для одних - это подъем, для других - просто Сизифов труд, судьба у всех разная.
…Все сворачиваются, вроде кайф прошел, голова гудит. Слава Богу, и как здесь не вспомянуть оного, дожила Дашка до конца этих торгов.
Опять наваливается на мокрые одежды холод. Погрузив в автобус вещи, Даша со своей спутницей быстро пошла по пустынным улочкам городка, взяв с собой наиболее мокрые.
- Ой, побыстрее бы в сухое, теплое помещение и спать, - застоявшиеся ноги еле передвигались, и, только, призрачно маячившееся, где-то там, домашнее тепло позволяло Даше не отставать от своей попутчицы.