Дело Калинкиной

               

  Массивный, матерый «следак», капитан Кирилл Гурылёв захлопнул старенький ноутбук, поднялся из-за стола. За решетками окон осенний ветер срывал с берёз последние листья, а по небу летели сизые тучи. Кирилл распахнул форточку и закурил. Голова его гудела от писанины: отчётов и протоколов. «Целый день я как бобик-писарь». Только ехать  ему домой в холостяцкую конуру на окраине города не хотелось.
- Кирилл Захарович, к вам пришла Калинкина с повесткой! – раздался по рации голос дежурного.
- Наконец-то. Пропусти, - ответил капитан, а про себя подумал: «Явилась – не запылилась».
  Из горы папок он выудил «дело Калинкиной», торопливо пролистал его и бросил на стол. В дверь тихонько постучали.
- Да! Открыто!
  В кабинет вошла девушка лет пятнадцати – угловатая, миниатюрная брюнетка в потёртом джинсовом костюме.
- Здравствуйте, - вкрадчиво произнесла она.
- Привет! А я уже хотел конвой за тобой посылать и везти принудительно, - угрожающе заметил Гурылев.
- Зачем конвой-то? Я болела гриппом, лежала дома с температурой.
- Дома? А в школе была!
- Только на одном уроке литературы. Не хотела Лермонтова пропускать.
- О, как! – опешил капитан. - Надо же, это мой любимый поэт…И скучно, и грустно, и некому руку подать…
- А мне повесть «Тамань» очень нравится, - призналась девушка.
- Еще бы, шедевр. В этой самой Тамани я был проездом. Там давно уже музей поэта. Место живописное.
- Везет же вам.
- Иронька, какие твои годы. Всё ещё увидишь: Тамань, Тарханы, Пятигорск.
  Девушка скрестила руки на груди и нахмурилась не по-детски. Глаза её синие сузились. Она обреченно села на стул. Гурылев, тяжело вздыхая, открыл папку.
- Хотел тебе сказать, что экспертизы все закончены. На самодельной финке твоего отчима Шалагинова Михаила Терентьевича есть и твои отпечатки пальчиков. Отсюда и вопрос: и как ты это объяснишь?
  Ирина густо покраснела:
- Я тоже пользовалась финкой.
- Получается, что только ты. А мама твоя не пользовалась.
- Мать боялась его как огня и оплеухи огребала каждый день.
- А ты? Копила ненависть против отчима.
- Да он не просыхал, алкаш! – воскликнула девушка. – Пил до белой горячки, разговаривал через стены с соседями.
- И в запое всадил себе финку под сердце.
- Получается, так.
- Свежо предание. И дома он был совершенно один в тот вечер?
- Один!
- Ира, пойми, я на твоей стороне. Одной мразью на свете меньше стало. Может, это была самооборона с твоей стороны? Наверное, он приставал к тебе. Ира, я сделаю всё, чтобы тебя оправдали. Честное офицерское!
  Девушка смахнула слёзы со щеки и выдохнула:
- Ладно, расскажу вам. В общем, он полез ко мне на кухне, прижал к столу. На столе валялась эта чёртова финка. Я и отмахнулась ей. Он охнул, замертво упал, стал холодеть. Я напугалась, убежала…потом мать пришла с работы, вызвала скорую помощь. И всё закрутилось, минты приехали, то есть полиция.
- Ясно. Значит, ты оборонялась. Ты не виновата.
  Ира задрожала и заплакала. Гурылев подошел к девушке, стал гладить по голове. Её жесткие, темные волосы сопротивлялись, искрили. Ему вспомнилась дочь, уехавшая от него с матерью в Германию. Примерно в этом же возрасте. И три года от них ни слуху, ни духу. Они будто растворились в чужой стране. Он пробовал найти их в соцсети, но тщетно. По-большому счету его жену Наталью можно понять. Он шерстил тогда черных риелторов, семья оказалась под прицелом уголовников. Вот Наталью и понесло за кордон…Да и уехала от бессонных ночей и семейной ругани.
- Ира, я тебе помогу.
- Я не хочу в колонию, - сказала всхлипывая девушка.
- Закон на твоей стороне.
- Вы не будете писать сегодня протокол?
- Я оставлю как есть. Он покончил с собой и точка. Туда ему и дорога. Урод и поддонок покончил с собой.
- Значит, я свободна?
- Да! Ты можешь идти, - заключил Гурылев и хлопнул ладонью по столу.
- Идти. Но куда? Дома мать пьёт уже неделю после похорон. С работы она уволилась, по Мишеньке убивается. В школе мучают дурацкими расспросами. А можно я останусь здесь? Побуду рядом с вами.
- Здесь? – удивился капитан.- Здесь нельзя, Ириш. Чёрти что ведь подумают.
- Она грозится меня придушить. И она это сделает. Помогите мне, пожалуйста.
- Не знаю. Хотя есть один вариант. В общежитии поживешь пока?
- Конечно. А в каком?
- В самом хорошем, от речного колледжа.
  Гурылев поднял трубку красного телефона и стал нервно накручивать диск. Его узкое лицо расплылось в улыбке:
- Это Смольный? Владимир Ильич? Добрый вечер! А это Гурыч, уголовный розыск, твой покорнейший слуга. По голосу узнал. Так, значит, буду ещё долго жить, ловить негодяев в городе. Володя, а у меня к тебе просьба. Да племянница приехала в гости, свалилась как снег на голову. Надо бы её устроить. У тебя есть свободная комната? Да? Вот чудненько. Благодарствую. Ира Калинкина её зовут, запиши себе. Я подъеду с ней.
- Ой, спасибки, Кирилл Захарович…дядя Кирилл, - просияла девушка.
- Этот Владимир Ильич Семыкин – мой бывший одноклассник, за одной партой с ним сидели. Он теперь комендант общежития. Большой человек. Поживешь пока в общаге, осмотришься. Ты Волгу нашу любишь? Катера и яхты, баржи?
- Очень люблю.
- Ну! Со временем поступишь в этот колледж, выучишься на рулевого.
  В этот момент снова заверещала рация:
- Гурылёв, на выезд! Десятка ноль пятнадцать. Труп на Воронежских озёрах.
- Всё, Ириш, труба зовёт.
- А можно и мне с вами? – с надеждой спросила девушка.
- Мы тебя до общежития подбросим. Денежка есть у тебя на первое время?
  Ирина отрицательно замотала головой. Гурылев открыл свой кошелек:
- Вот, возьми, пожалуйста.
- Спасибо. Так много.
  Когда они вышли из отделения, их встретил мелкий моросящий дождь и пронизывающий ветер. Кофейная «десятка» уже мелко газовала на стоянке.
- Привет, Захарыч! Кто это с тобой? – спросил игриво молоденький усатый водитель.
- Кто надо, - недовольно отозвался Гурылев, - свидетель ценный. Лёх, подбросим её до речного колледжа и к озёрам.
- Есть, шеф.
- Возьмите меня с собой на озёра, пожалуйста? – взмолилась девушка.
- Не положено! – отрезал капитан. – Подойдешь к Ильичу, он всё сделает для тебя.
- Ага, на то он и Ильич, - кивнул водитель.
  У зеленой «сталинки» они остановились.
- Ира, позвони, как только устроишься, - ласково произнес Гурылев.
- Обязательно, Кирилл Захарович…дядя Кирилл.
- Дядя? – удивился Алексей.
  Выскочив из «десятки», она спряталась от дождя под козырёк общежития. Стояла в раздумье: зайти – не зайти. Стайка промокших девчонок, визжа и смеясь, распахнула входные двери. Ира пристроилась к стайке. Вошла как своя…