Козлы в огороде
Их было четверо - Аркаша, Петян, Толик и Жентос. Они жили на Борисовских Прудах, росли в одном дворе, ходили в одну школу и обучались в одном классе - этот краткий перечень обстоятельств уже способствовал тесному общению, равно как и крепкой дружбе. Они почти не имели существенной разницы в возрасте, равном 16-17-ти годам. Когда-то, ещё в раннем детстве, они сошлись в тесный квартет на почве интереса к электронным игрушкам, отвратительно переведённым американским боевикам и прочим новомодным увлечениям. С годами менялись и увлечения, но это не мешало нашим героям водить всесторонне выгодное знакомство с той же простотой и непосредственностью, как и в давно минувшие, проведённые в песочнице, дни.
Каждый участник этого квартета сильно отличался от многих своих сверстников, и сейчас мы возможно понятнее и проще расскажем суть сих отличий.
Аркаша был самым высоким и крепким. Никто не решался вступать с ним в конфликт из опасения недосчитаться парочки зубов... вот только сам Аркаша благоразумием не блистал. Распускать руки, равно как и язык, он начал с того самого дня, как освоился в школьных стенах. Он мог придраться к чему угодно - а затем избить товарища, по сути, без всякой на то причины, причём чем слабее был противник - тем пуще зверел и приходил в бешенство Аркаша. Он первым из своего класса распробовал вкус табака и алкоголя - чем несказанно гордился, из его уст звучал преимущественно мат и различные производные от ругательств, заменяющие нормальные человеческие слова... Порой казалось, что Аркаша болен на нервной почве, ибо он мог без всякой видимой причины вскочить из-за парты прямо посреди урока и начать размахивать руками и дико орать на всю школу - просто так, только бы выплеснуть избыток активности. В общем, ученик был, что называется, не подарочек... вот только поделать с ним ничего было нельзя. Мать-одиночка давно утратила всякое влияние на сына, целиком и полностью погрузившись в заботы о устройстве личной жизни. Что до педсовета и комиссии ПДН - им было, похоже, всё равно, что вытворяет Аркаша - лишь бы только его творения не стали предметом огласки в СМИ. Тем более что на дворе стояла рассветная заря третьего тысячелетия, правящий в стране режим считался прогрессивно-демократическим, и исключать ученика из школы за полную необучаемость и отвратительное, даже криминальное, поведение было как-то неудобно... по-советски, что ли? Иными словами, Аркаша наслаждался свободой и безнаказанностью, и, конечно же, давно оставил в прошлом все опасения насчёт возможного достойного отпора в свой адрес.
Петян по своей злобности и склонности к буйству был сродни Аркаше, но его чувство вседозволенности подкреплялось немаловажным столпом в лице состоятельных родителей, которые не нашли ничего лучшего, нежели закрывать глаза на все выходки своего капризного, истеричного и необучаемого отпрыска. Петян никогда не задумывался о том, в какую копеечку его родителям влетают его, с позволения сказать, шалости - вроде украденной из машины магнитолы или проникновения в кабинет директора с целью нагадить тому на стол.
Толик, в отличии от Аркаши и Петяна, не был склонен шокировать публику эпатажными поступками. Он вёл себя спокойно и мирно, ибо его привычка шарить по карманам висящей в раздевалке одежды и по чужим портфелям требовала тишины. Он был очень осторожен и ни разу не был пойман за руку - зато приятельский квартет всегда имел деньги на выпивку и сигареты.
А Жентос был небольшого роста хлипким пареньком, который, казалось, мог бы переломиться надвое от самого лёгкого ветерка. Он был единственным участником квартета, который усердно зарабатывал ряды пятёрок в аттестате - и это было его единственным достоинством. Во всём, что касается защиты чести и достоинства, он слыл трусом и размазнёй, а потому не нашёл лучшего способа противостоять хулиганью, нежели стать тенью Аркаши. Он решал за приятелей все контрольные работы, а те в качестве платы давали ему возможность чувствовать себя отважным и мужественным - например, попинать из-за чужих спин жертву очередной расправы...
Квартет все дни напролёт был озабочен лишь двумя фундаментальными задачами - перед кем покуражиться и кого всласть помучить. И то и другое им удавалось с лёгкостью, и приятели верили, что такое положение дел будет сохраняться всегда и всюду.
***
В это ничем не примечательное утро Аркаша, как обычно, пришёл на занятия ко второму уроку. У него был хмурый вид и отвратительное настроение - выходя из дома, он обнаружил, что ему почти нечего курить, посему пришлось довольствоваться припрятанным на лестнице окурком. Он прошёл в корпус, где располагался его класс, и тут же, не дойдя до кабинета, сумел отличиться. Объектом его внимания стал какой-то заигравшийся и толкнувший его пятиклашка, и Аркаша недолго думая наградил его крепким пинком в мягкое место. Пинок получился даже более сильным и увесистым, чем ожидалось, потому что малыш подлетел на метр в воздух и плашмя растянулся на полу...
Это происшествие привлекло внимание слоняющихся по коридору учеников. Все они собрались кучками и начали усердно выдавливать из себя смех, тыча пальцами в подвернувшегося под руку пятиклашку. Каждый старался показать, что происходящее им поддерживаемо и одобряемо, ибо многие успели на собственной шкуре прочувствовать - что значит не угодить Аркаше.
А виновник смотрел на скорчившегося на полу пятиклашку, на товарищей, что старательно делали вид, будто им весело - и думал о том, какие они все безропотные кролики... все они созданы только для того, чтобы их можно было топтать и рвать, и иной участи не заслуживают.
Он оглядел ряды учеников, заметил двоих ребят, которые не тыкали пальцами и не ржали в один голос с остальными, и немедля направился к ним.
- Ну как, прикольно? - осведомился он, осклабившись. Мутная парочка старалась сохранять видимость спокойствия, вот только получалось это у них плохо.
- Вы у нас тут типа крутые, да? - уточнил Аркаша... и в следующее мгновение он выбросил вперёд ногу и нанёс ближайшему собеседнику удар в живот. Затем таким же образом он разделался и с его приятелем, причём никто из присутствующих даже не думал вступаться за незадачливую парочку.
Аркаша всегда был чувствителен ко всему, что происходило вразрез с тем, что делало большинство. Избитые ребята обязаны были делать вид, что им смешно - таким образом они, пусть даже и не одобряя его действий, становились для него менее опасными. Своим молчанием они подрывали Аркашину власть - за что и поплатились...
Между тем в коридоре появился один из педагогов, который пожелал узнать у пострадавшего пятиклашки - что случилось.
- Это он упал, - подсказал находчивый Жентос, вынырнувший откуда-то из-за спин собравшихся. Малыш, услыхав подсказку, мог только согласно кивать. Он, как и Жентос, не мог и не учился защищать себя, а жаловаться кому-либо смертельно боялся из опасения прослыть ябедой.
Затем в коридоре показался Петян. Он, улучив момент, задержал пятиклашку и тихо шепнул:
- Короче, слышь сюда... сейчас пойдёшь в вагончик на Ключевой и возьмёшь пачку "Оптимы". Бабло у тебя есть, я это точно знаю. Давай шевели жопой... и быстро!
- Но у нас сейчас самостоятельная... - залепетал мальчуган.
- Меня абсолютно не **** твоя самостоятельная, - оборвал его Петян, - короче - чтобы к следующей перемене пришёл сюда с пачкой, иначе я тебя лично башкой в парашу натыкаю. Усёк?
Деньги у мальчугана на самом деле имелись - мать дала их ему на пару буханок хлеба, но оказаться запихнутым головой в унитаз он боялся куда больше, нежели истратить деньги на сигареты...
Петян получил пачку "Оптимы". Злосчастный пятиклашка был вынужден соврать трижды: педагогу - что при падении потянул коленку и пошёл в медпункт, встретившейся в магазине соседке по дому - что покупает сигареты дедушке, а дома после уроков - что деньги у него украли. Ему оставалось утешаться надеждами, что хуже, чем есть, уже не будет.
Компания все занятия проваляла дурака, веселя одноклассников и доводя учителей до белого каления. После уроков они собрались за углом корпуса - похвалиться подвигами и обсудить планы на грядущий вечер. Они заливались хохотом, припоминая - какой униженный и раздавленный вид имели все их сегодняшние жертвы, как они лебезили и чуть ли не плакали...
- Смотрите сюда, - Аркаша выглянул из-за угла и всмотрелся куда-то в кусты, - вот щас чё будет...
Он подождал, пока кучка учеников поравняется с ним, и крикнул:
- Эй ты, с обосраной башкой... да не ты, а вот ты, рыжий... давай топай сюда, побазарим...
- А чё такое? - пролепетал тот, что был рыжим.
- Да ничё... давай бросай сумку и снимай штаны.
- А может, не надо? - пролепетал мальчуган.
- Надо, Федя, надо! - ухмыльнулся Аркаша, - да чё ты щемишься? Снимешь да наденешь, и всё пучком... давай приступай! Э, нет, так не пойдёт, и трусы снимай!
Жертва исполнила требуемое - с явной неохотой и с мыслями о том, что сейчас его позор видят все, кто стоит на дорожке между крыльцом и воротами. Петян разразился похабной тирадой по поводу незначительных мужских достоинств жертвы, а Аркаша, незаметно вынув из-за спины свежеобломанную палку, со всей силы опустил её на оголённое седалище.
- Всё, надевай штаны и ****уй отсюда, лошара, - бросил Аркаша, теряя к жертве интерес. Мальчуган, обливаясь слезами, заковылял было прочь, но запутался в штанах, о которых напрочь позабыл, и грохнулся обземь, вызвав тем самым целую бурю смеха.
- Клёво! - заметил, отсмеявшись, Толик.
- Вот так с ними со всеми и надо, - сказал Аркаша, - это быдло, которое ничего не может, кроме как только шеи вытягивать в ожидании ошейника и поводка. Прикажи я ему отсасывать - он бы и это сделал, прикажи у родаков кошелёк с****ить - с****ил бы без колебаний, потому что он чмырь опущенный... все они - кролики, а мы - удавы. Вот так...
Квартет порешил встретиться вечером возле Братеевского моста и разошёлся по домам.
***
На Москву опустилась ночная мгла. Набережная засверкала рядами бледно-оранжевых фонарей. Время перевалило за полночь, улицы несколько обезлюдели, переходя в распоряжение тех, кто вёл преимущественно ночной образ жизни.
Четыре фигуры, слабо освещаемые огоньками сигарет, расположились на скамейке, спинами к реке. Какой-то паренёк лет четырнадцати, не глядя по сторонам, сошёл с моста и завернул в аллею. Квартет сразу оживился, и Аркаша сказал:
- Эй, пацан, дай закурить.
- У меня нету...
- Нету? - захихикал Жентос, - а хули ты тогда на улицу выполз, если у тебя нету?
Квартет поднялся со скамейки и с неспешной деловитостью взял жертву в кольцо.
- Пацаны... - залепетал паренёк, - да ладно вам... чё я такого сделал-то?
- Да вот, знаешь... - начал Толик, - моя тёлка сказала, что ты её щупал... такие вот дела...
И что должен был делать этот мирный, ни в чём не замешанный мальчишка, который и драться-то толком не умел? Он был примерным мальчиком - хорошо учился, ходил в бассейн при Братеевском спорткомплексе, занимался живописью - но никто никогда не объяснял ему, что следует делать, если отступать поздно и все пути отрезаны теми, для кого неважно - кого, как и чем бить, причём без всякой причины. Его родители - культурные, приличные люди, они считали насилие пережитком, утверждали, что всегда и обо всём можно договориться... и тут на тебе!
- Да не знаю я ничё! - захныкал он, - пацаны, вы ошиблись...
- Короче, - сказал Петян, - давай вставай на колени.
Жертва медлила, надеясь то ли на появление случайного, более сильного прохожего, то ли ещё на что-то... Услужливый Жентос пнул мальчишку под колени, тот не удержался, больно приложился коленями об асфальт и заплакал в полный голос.
- Пацаны, да я больше не буду!.. - всхлипывал он, не слишком пытаясь разобраться - чего именно он не будет.
Аркаша расстегнул молнию на штанах и начал мочиться на голову паренька, тщательно стараясь попасть струёй в лицо. Петяну, Толику и Жентосу сразу же всё стало ясно, и они тоже расстегнули молнии...
- Всё, свободен, - ухмыльнулся Аркаша, когда струя иссякла, - и смотри мне - в следующий раз, когда пересечёмся, чтобы был с сигаретами... всё всосал?
- Да... да... - прохныкал паренёк.
- Встанешь с колен, когда мы скроемся - и ни секундой раньше, - добавил Толик, - усёк?
Они перешли Борисовские Пруды, держа путь в дворы 2-го микрорайона, причём старались идти помедленнее, чтобы их жертва подольше помучилась от неизвестности.
Во дворе одного из домов на Ключевой они подстерегли совсем маленького мальчонку лет девяти - того послали в ночной магазин, что находился в подвале. Данные ему деньги перекочевали в Аркашин карман, после чего напуганному малышу велели залезть в мусорный бак.
- Вон видишь - часы на аптеке? - Аркаша указал на малиновое электронное табло, - мы придём сюда часа через три, и если обнаружится, что тебя в баке нет - завтра в школу можешь не приходить. Скажем пацанам из третьего-В - они тебя так на****ят, что к Демихову в Капотню переселишься... ясно?
Малыш тихо плакал, а квартет со смехом и улюлюканьем двинулся к спорткомплексу.
И кто знает - сколько бы просидел на куче мусора задавленный страхом ребёнок, если бы в проходе между домами не появился прохожий - парень лет двадцати с небольшим, одетый в тёмно-синие джинсы и тёмно-зелёный спортивный пиджак. Он никак не походил на участников давешнего квартета, на вид был был здоров и очень подвижен.
- И как это понимать? - удивился он, заметив выглядывающего из бака малыша.
Дело было улажено в пять минут - парень купил все означенные в списке продукты, отвёл хныкающего малыша до родного порога, спустился во двор и постояв немного, зашагал в сторону спорткомплекса с видом человека, принявшего некое ему одному известное решение...
***
Аркаша увидел новую жертву - одинокого парня, без всякого дела слоняющегося в скверике возле спорткомплекса. Парень был ростом с него самого, должно быть, и возраст имел тот же, и никак не смахивал на крутого. Это был типичный заучка, или ботаник, который выходит на улицу только ночью, ибо остерегается средь бела дня наткнуться на других, более серьёзных мальчиков...
- Что-то в нём не так, - тревожно заметил Жентос, - что-то он какой-то подозрительный...
- Чё, зассал? - хихикнул Петян, - чё в нём подозрительного? Какое-то чмо бабушкино... ща мы его опустим на раз-два...
Жентоса эти слова не очень-то успокоили. Этот парень ему сильно не нравился. Жертва побродила между деревьями, затем подошла к скамейке, сняла и расстелила пиджак, села... Затем взяла со скамейки брошенную кем-то газетку и углубилась в чтение. И вновь Жентоса охватила тревога - хотя едва ли он сумел бы внятно объяснить её источник.
Аркаша вышел к скамейке, тройка приятелей подтянулась следом. Парень даже с места не двинулся - лишь глянул поверх газетки на хулиганский квартет и опустил глаза.
- Это у нас тут кто, Эйнштейн, что ли? - со смехом вопросил Аркаша, - чё-то я таких тут раньше не встречал...
Парень сидел не двигаясь и читал.
- Ты откуда взялся такой, ботан? - подал голос Толик.
- Пришёл, - парень соизволил несколько повнимательнее оглядеть квартет и даже опустил на колени газетку.
- Тёлку ждёшь? - уточнил Аркаша.
- Тебе не всё равно? - парень начал сминать газетный лист в плотную плитку, - хотел и пришёл. Вот и всё.
- Это он типа под крутого косит, - объявил Петян, - типа гордый такой, как Олежек Кошевой...
Парень вложил плитку смятой бумаги в ладонь и сжал её на манер ножа. Это движение насторожило Жентоса... что-то явно шло не так, как надо. Он вытянул шею и прищурился, стараясь разглядеть татуировку на левом плече жертвы - там было изображено что-то похожее на парашют, но Жентос ничего в татуировках не понимал, в противном случае он бы и близко не подошёл к её носителю.
- А ведь на дворе ночь, - заметил парень, - неужели ваши домашние нисколько не волнуются?
Аркаша не выдержал и захохотал. Он видел перед собой ботаника, который только и может, что молоть языком и рассыпаться в витиеватых фразах...
- Ой, да у нас тут какой-то академик случился! - сказал он. Петян и Толик дружно заржали и начали соревноваться в кривляниях и адресованных жертве похабных остротах. Аркаша тоже не бездействовал - сложил пальцы правой руки в непристойном жесте и протянул их почти к лицу парня, который, если посмотреть с его стороны, так и нарывался на неприятности.
- Будем знакомы... - парень едва заметно улыбнулся, и его левая рука двинулась вверх, - младший сержант Кратов, ВДВ...
- Чиво-чиво? - вытаращился Аркаша, и тут его правое плечо пронзила дикая боль, - ай, сука ****ь, руку сломал гандон чёртов!!!
Никто так и не понял - что именно сделал этот Кратов, но Аркашины дела были очень плохи - его рука безвольно болталась, вывернутая под совершенно непредусмотренным физиологией углом. Она была всего лишь вывихнута, но боль от вывиха была столь сильной, что Аркаше было уже всё равно...
Петян с Толиком кинулись было в бой, но их порывы ни к чему не привели. Кратов с совершенно недостижимой для них быстротой обогнул их, занял позицию так, чтобы Петян загораживал Толика, и пустил в ход своё оружие - плитку газетной бумаги. Мало кому было известно, что в умелых руках такая плитка превращается в грозное оружие - особенно это касается её острых уголков, способных с лёгкостью оставлять рваные раны на теле. Петян узнал об этом первым - удар плиткой сломал ему нос и оставил несколько весьма болезненных ссадин на лбу и щеках. Толик выхватил было нож, но Кратову не составило труда отнять его, рубануть тупой стороной лезвия по запястью противника и приложить к толиковскому носу рукоятку оружия.
- Сука ****ь порву на... - раздался звериный Аркашин рёв. Он тоже выхватил здоровой рукой нож, но вновь почувствовал невыносимую боль - не сей раз в колене. Его левая нога уже не могла держать тело, и он, скуля и хныча, свалился на дорожку.
Кратов ощутил неумелый тычок подошвой кроссовки в спину, и на секунду-другую его лицо перекосилось от боли. Он перехватил ногу Жентоса, намеревавшегося нанести второй тычок, и бросил его лицом на скамейку.
Квартет был повержен. Кратов собрал оружие, развернул газетную плитку и поднёс к ней огонёк зажигалки. Когда от его оружия остался пепел, он стряхнул его в урну, прислушался к стонам и всхлипам битой компании - жить будут, решил он, - и тряхнул Жентоса.
- А... - протянул тот, хлюпая разбитым носом, - я... не надо, я больше не буду...
- Это ты - Жентос? - спросил Кратов, - отлично... видишь, какая штука вышла - мне прошлым летом операцию сделали на позвоночнике. А ты своей лапкой попал мне прямо туда, где у меня в кость скобы вмурованы. Это, знаешь ли, очень больно - так больно, что никому не пожелаешь. Ты представь себе хоть на секунду - как я сейчас на тебя зол... и как мне хочется что-нибудь тебе оторвать - уши, к примеру, или что-нибудь ещё... представил?
- Простите пожалуйста... - Жентос плакал. Его штаны внезапно потемнели, и со скамейки на землю потекла моча.
- Ну-ка пошли... - Кратов накинул на плечи пиджак и повёл Жентоса в сторону Ключевой. А если быть точнее - потащил, ибо Жентос со страху почти не ощущал ног.
- Я тут кое-что узнал о вас, - говорил по дороге Кратов, - и, насколько хватит моих сил, постараюсь, чтобы вам припомнили все ваши проделки... догадываешься - что вас ждёт?
Жентос мог теперь только кивать. Что его ждёт - он представлял себе очень плохо, ибо не привык задумываться о возможном воздаянии за свои пакости.
- Знаешь, Жентос... - задумчиво молвил Кратов, - есть такой зверь - козёл. Он обчистит один огород, другой, третий... обчистит десять - а в одиннадцатом получит поленом по рогам. Прикинь - какая удивлённая у него будет морда, когда он отбежит и посмотрит на того, кто приложил его поленом? Он будет думать - что это такое, из-за чего, из-за кого, за что? Всегда ходил по огородам и жрал капусту - а теперь что вдруг случилось?
Жентос с трудом понимал - о чём идёт речь. Он боялся всего и всех - милиции, родителей тех ребят, коих он с приятелями обидел, новых побоев, которые, как он думал, вот-вот на него обрушатся...
- Наш район, - продолжал Кратов, - это огород. В нём есть хозяева. Сегодня ты и твои приятели получили поленом по рогам. Может, получите ещё, потому что с этого момента хозяева будут тщательно присматривать и за огородом, и за вами... козлятами. До скорого...
Кратов едва заметно двинул рукой, и Жентос отшатнулся, получив хлёсткую пощёчину.
Он стоял и со страхом смотрел в удаляющуюся спину зловещего незнакомца.
Ночное веселье закончилось.
***
На следующее утро домой к Жентосу нагрянула милиция. Он превратился в фигуранта заведённого дела о разбойном нападении. Такими же фигурантами стали трое его приятелей, что минувшей ночью угодили на излечение в Демиховскую больницу.
Место первой публикации - https://yapishu.net/book/172211