Город почти не изменился, чего не скажешь про его жителей, Мира смотрела на подругу и не могла поверить, что стало с ней. А может Маша всегда была такой? Немного грубой, поверхностной, жестокой? Нет! Помнится, как они вместе до утра читали "Алые паруса" и плакали от восхищения. Как делили друг с другом беды и радости пополам. "Неужели теперь её руки в крови? Неужели она способна была смотреть, как убивают? Боже мой! Как жить с таким грузом на сердце?.." - Мира посмотрела в окно, они проезжали мимо "Золотой орхидеи". Здесь всё и началось...
- Ты бываешь в клубе?
- Мы приехали праздновать, когда дело было сделано. Савва арендовал весь клуб на целую ночь. Сказал, что так я быстрее избавлюсь от прошлого, победив его. Приехала братва с девочками, гудели до утра.
- Помогло?
- Не знаю. Да пошло оно всё! Не суди меня, Мирка, с тобой такого не случалось, ты не знаешь, каково это.
- Да. Бог миловал.
- Зайдём?
- Только не сюда. Поехали в тихое, спокойное место, где можно поговорить.
Машка резко развернула машину, чем вызвала возмущение у других водителей, просигналивших ей.
- Ты поосторожнее, пожалуйста! - Мира вцепилась руками в сиденье. - Так и права можно потерять.
- Савка новые купит. Ты ещё не видела, как он водит свой джипарь! Ты бы точно... - Машка грубо закончила фразу и рассмеялась, взглянув на Миру.
"Блаженная, как не от мира сего! Они точно с Богдановым созданы друг для друга, разве что не светятся!" - Мария ощутила, как её это раздражает, промелькнуло даже желание всунуть подругу "мордой в грязь", чтобы знала, почём фунт лиха. Но от этой мысли она самой себе стала ещё противнее, Мира ведь ничего плохого ей не сделала, наоборот, всегда была верной и доброй с нею. Значит, дело не в Мирке, а в ней самой... Это она, Мария, не знает, как остановиться, и катится по наклонной в бездну, из которой уже не выбраться.
Словно читая её мысли, Мира предложила:
- А давай завтра с утра вместе сходим в Богоявленский Собор? Помнишь, как тогда, перед вступительными экзаменами?
- Поставим свечи за упокой убиенных?
- А хотя бы и так, - Мира накрыла своей ладонью холодную руку Маши на переключателе передач, - Лишь бы тебе стало легче.
- Со мной уже всё понятно, подруга. Но если хочешь, пойдём. Где сегодня ночуешь?
- Если ты не против, то у тебя, к родителям не пойду.
- Плохо встретили? - Маша криво улыбнулась. - Ладно, давай пожрём! Этот ресторанчик ничего такой, и меня здесь знают...
В палате было сумрачно, горела тусклая лампа над кроватью, где лежала Аллочка, Вячеслав держал за руку дочь, которая под действием лекарств всё время дремала. Иногда её тело вздрагивало, и девочка издавала тихий стон. Капельница уже подходила к концу, и последние капли медленно спадали в прозрачную трубку.
"Это заболевание вызвано нарушениями иммунитета, при которых организм неправильно реагирует на собственные ткани. Механизм запускают так называемые «спящие» гены. Привести к их активизации могут сильные СТРЕССЫ, а так же вирусные заболевания, которые провоцируют нарушения иммунной системы. Та, в свою очередь, ведет к образованию антител против собственных клеток организма..." - слова врача врезались в память.
- Это моя вина! - повторял он про себя. - Мы не виделись так долго! Девочка моя, мой добрый Ангел, как же я виноват перед тобой!
Последние годы он и в самом деле был далёк от ребёнка, по телефону разговоров не получалось, а приехать и вновь погрузиться в боль взаимных обид и упрёков с Жанной было, ох, как непросто, и он всё откладывал на потом, думал, что Аллочка, повзрослев, всё поймёт и без лишних слов.
- Прости меня, доченька, если можешь, прости! Я обещаю, что теперь всё будет иначе! Ты всегда будешь присутствовать в моей жизни и никто, ничто не займёт в моем сердце место, отведённое лишь для тебя! Ты только живи! Слышишь, родная?! Живи ради Бога!
Глаза приоткрылись:
- Папа! - Алла потянулась к отцу, позабыв о мышечной слабости, вернувшей её обратно на подушку.
- Я здесь, рядом, всё будет хорошо! Ты обязательно поправишься...
- Мне трудно даже открыть глаза, - прогнусавила дочь, снова прикрыв веки. Даже мышцы лица плохо реагировали, и только мокрая дорожка от слезы передавала её чувства к отцу. Он вытер её дрожащими пальцами, готовый сам разрыдаться.
"Чёрные птицы слетают с луны,
Чёрные птицы - кошмарные сны,
Кружатся, кружатся всю ночь,
Ищут повсюду мою дочь.
- Возьмите моё золото,
Возьмите моё золото,
Возьмите моё золото,
И улетайте обратно!"* - сердце рвалось на части, страх опутывал душу, он вдруг почувствовал и реально осознал, что может её потерять, а ещё то, как много значит для него дочь, и то, что нет ему прощения...
"- Нам не нужно твое золото,
Нам не нужно твое золото,
Заржавело твое золото
И повсюду на нем пятна."*
"Господи, прости меня, грешного! Прости и помилуй моё дитя! Что хочешь со мною делай, всё забери, только бы она жила! Вину мою осознаю, и нет мне прощения, но ты можешь всё! Ты благ и Человеколюбец!" - откуда-то приходили молитвы, слова, которые он никогда не произносил. Появлялись образы, а ещё музыка, страшная, прилипчивая, монотонная, выражавшая все мучения его души, и, словно кто-то издеваясь, отвечал ему из мрака:
"Черные птицы из детских глаз
Выклюют черным клювом алмаз.
Алмаз унесут в черных когтях,
Оставив в глазах черный угольный страх."*
"Бог бы так не ответил, Он - милосерден и добр. Он есть любовь!" - отвечал самому себе, противопоставляя страху зарождающуюся в сердце веру.
Мира не раз звала его прийти в храм, поставить свечу. Она верила, что даже это помогает. Иногда он слышал, как она тихо молится, особенно по ночам, когда в пьяном угаре лежал с закрытыми глазами. Мира думала, что он спит и не слышит её, но это было не так. Слышал и ощущал, понимая, что не прав, в очередной раз дал слабину, расстроил. Теперь вспоминалось всё особенно ясно. Словно спала пелена с его глаз.
Жанну отпустил отдохнуть, на ней не было лица: вся исхудала и потемнела за несколько суток. Вячеслав остался на ночь в больнице пожинать плоды своей вины и ошибок.
"- Возьмите мое царство,
Возьмите мое царство,
Возьмите мое царство
И возьмите мою корону!
- Нам не нужно твое царство,
Нам не нужно твое царство,
Нам не нужно твое царство
И корона твоя из клёна..."* - всё, что было в жизни, всё, чего достиг, казалось теперь бессмысленным и пустым. Ощутив в полной мере своё бессилие и ничтожность, не оставалось больше ничего, как обратиться к последнему источнику надежды.
"Если Ты есть, Боже, спаси мою дочь! Спаси, и я узнаю, что Ты существуешь! И всё изменится, я обещаю, что покрещусь!"
* В главе использованы слова из песни группы "Nautilus Pompilius" - "Черные птицы".
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/01/16/1758