У него в жизни было всё плохо: семья, потеря жены и детей, одна ушла, другие давно выросли и тоже покинули, потеря работы и служебного статуса, он не замечал, что вся страна, вернее, народ этой страны находится почти в таком же бедственном положении, как и он сам. Плохо было ему одному. И однажды, когда чувство безысходности впритык подкатило к самому его горлу, он, не видя выхода, решил на последние деньги напиться. Купил шампанского, потому что помнил, как ещё недавно жил и что мог себе позволить, а так как не ел уже дня три, а то и больше, то бутылки с пузырчатой искрящейся жидкостью ему хватило.
Проснувшись наутро, отойдя от тяжёлого похмелья, пост алкогольный синдром снять было нечем, на дне бутыли не виднелось даже капли так нужного сейчас напитка в качестве лекарства, понял, что ситуация не изменилась, всё плохо, как и прежде. Пошарил по карманам старого пальто, в котором в последний раз в непогоду выходил в магазин за покупками, ничего там не обнаружив, догадался, что на мыло с верёвкой не оставил, накануне думая только о том, как бы заглушить понимание и ощущение полной безысходности.
Что делать теперь не знал, но покончить с этим надо было и незамедлительно, иначе грозила долгая и мучительная смерть от голода, да и холода тоже, учитывая, что на дворе стоял январь, а батареи в его квартире были полностью холодными, счета жкх он тоже давно не оплачивал.
Помощи было ждать неоткуда и он, вспомнив свои детские, школьные годы, подошёл к книжной полке, где стоял его любимый Тургенев и томик с рассказом о собачке Муму.
С трудом достал книжку, отряхнул пыль с подряхлевшего тома, открыл, нашёл нужную страницу и погрузился в чтение.
Время шло медленно и незаметно, но неумолимо продвигалось вперёд, приближая не конец истории, написанной русским писателем, а его собственный. Понимая, что тянуть больше нечего, просто не стоит затягивать голодную агонию, он надел старое изношенное пальто, зачем-то взял в руки зонтик и томик с Муму, на пороге поднял воротник, спрятавшись за клочком изношенной ткани от своих невзгод, и вышел, не закрыв даже за собою двери на ключ, а только слегка прикрыв входную дверь, жалко скрипнувшую ему вслед.
Выйдя на улицу, поёжился от холода, хотя ему уже было всё равно, он сам был такой же холодный, как падающий мокрый снег и цепляющийся за волосы мороз и иней, и двинулся вперёд, вдоль городского канала.
Медленной походкой, с трудом переставляя ослабевшие от недоедания ноги, он доплёлся до нужной точки. Аккуратно положил на парапете у подмёрзшей, но не до конца замёрзшей реки, томик с Муму, потом подумал и открыл его на той странице, где Герасим топил собачку по приказу барыни, ещё сильнее закутался в свою ветошь, собрался с последними силами, разбежался, и … Прыгнул с моста вниз.
Летел недолго, не успел промёрзнуть до костей, и больно ударившись головой об лёд, в этом месте речка, как назло полностью покрылась толстым слоем льда, окончательно протрезвел, вспомнив в тот момент, когда искры посыпались из глаз о том, что не ему одному так плохо, что плохо всем, кто живёт рядом с ним, всему российскому народу плохо, стране плохо, его земле плохо, которая стонет и плачет, но не исчезает из-под его ног, давая понять, что ещё рано, оставляя надежду на улучшения в этой жизни и оказывая поддержку таким, как он, которым и впрямь плохо, но это ещё не безысходность, а тем более, не конец. Это Герасиму показалось, что так надо, сказала барыня, что собачку надо утопить, он так и сделал, накормил, напоил, привязал к шее бедного животного кирпичи и бросил в реку, а российский народ, да и он сам, не должен так поступать, он будет бороться за свою жизнь на этой земле.
Придя к такому выводу, он, вернувшись на то место, откуда начал своё восхождение на Голгофу, поднял с мокрой замёрзшей травы бурого цвета книжку, размахнулся и бросил её туда, куда только что прыгнул сам, но книга угодила таки прямо в воду, даже не зацепившись за рваную кромку льда, и потонула безвозвратно, утащив с собою, на самое дно его крамольные мысли не состоявшегося самоубийцы, о том, что с жизнью надо покончить. Потому что, какая бы она ни была, но это всё же твоя жизнь и надо жить, не теряя головы и надежды на её улучшение.
15.01.201 г
Марина Леванте