На паперти две женщины сидели
Осенним дождливым утром на паперти у кладбищенского храма на складных стульчиках сидели две пожилые женщины. На асфальте перед ними стояли пластиковые стаканчики с мелочью. Несмотря на воскресный день, прихожан было мало. В такую ненастную погоду храм посещали только самые стойкие верующие, и пожертвований было, как кот наплакал. Холодный ветер гонял мокрые листья по небольшому дворику со старыми липами. Сквозь густые ветви деревьев проглядывали гранитные памятники, кресты и скульптуры на могилах. Весь этот унылый пейзаж навевал грустные мысли о бренности этого мира и скоротечности бытия.
Старое кладбище находилось в центре микрорайона между промышленной зоной и жилыми домами. Когда-то это была окраина города. Но город после распада СССР начал быстро расстраиваться новыми многоэтажными кварталами со станциями метро, торговыми центрами, школами и кинотеатрами. Так теперь и соседствуют там два разных мира, разделенных между собой невысоким забором - мир живых и мир ушедших из него.
Женщины сидели молча по разные стороны аллеи, каждая со своими мыслями. Они было примерно одного возраста - за 60. Очень скромно одетые в куртки, вязаные шапочки и видавшие виды сапожки.
Женщина в зеленой куртке много лет приходила к этому храму просить милостыни и постоянные прихожане знали ее как Надежду. Она рассказывала им про свои беды, но в самом храме на службе ее никто никогда не видел. Надежда твердо верила в милостыню и она ей неплохо помогала выживать в огромном мегаполисе.
Вторая женщина в синей куртке появилась на паперти храма пару недель назад по благословению настоятеля. Она пришла к нему с просьбой после того, как у нее мошенники отобрали однокомнатную квартиру, а ее вывезли в глухую деревню и бросили в старом бараке без света и воды. При этом пригрозили убить, если она посмеет куда-либо жаловаться. Без документов и средств к существованию она в течении недели добиралась до города и зашла в первый попавшийся храм, который оказался на ее пути.
Отец Леонид выслушал ее рассказ и разрешил пожить в его домике на территории храма.
- У нас заболела уборщица, некому храм убирать. Сможете вы мыть полы и протирать пыль там, - спросил он.
- Конечно! - обрадовалась Ольга Ивановна,- только у меня нет одежды, чтобы переодеться.
- Я скажу свечнице, и вы подберете себе одежду на складе. Прихожане приносят вещи для неимущих. Лидия Петровна расскажет вам ваши обязанности, и покажет где инвентарь лежит для уборки, - сказал настоятель и позвонил продавщице церковной лавки.
С тех пор Ольга Ивановна проживала в домике настоятеля и трудилась в храме, а в выходные дни просила милостыню с другими нищими, нуждающимися в помощи. Иногда она ходила по кладбищу, смотрела на могилы, фотографии, читала фамилии и имена, даты рождения и смерти. Тут были долгожители и младенцы, молодые люди. Сколько разных судеб хранилось под мраморными плитами с дорогими надгробьями или скромными земляными холмиками с искусственными и живыми цветами.
"Почему все это со мной произошло? - задавалась она вопросом. - Судьба? А что такое судьба, кто и как ее определяет? Почему из миллиона пенсионеров в городе мошенники выбрали именно меня? Жила я как все, учила детей в школе. Рано мужа похоронила. Рак легких за два месяца свел его в могилу. Детей своих не было. О Боге в то время даже говорить запрещалось". Она вспомнила, как на одной школьнице увидели крестик нательный... Что было! Родителей вызвали в школу для внушения. Девочку начали травить одноклассники. Исключили из пионеров и ей пришлось перейти в другую школу. Прошло сорок лет. Все изменилось. "Думала ли я, что когда нибудь буду жить в кладбищенском храме нищая и убогая, буду просить милостыню... Ох! Хорошо, что не убили еще. Надеялись, что помру там с голоду сама. Но, видно не судьба, раз выжила" - размышляла Ольга Ивановна.
Постепенно она приходила в себя после случившегося, выучила несколько молитв, начала читать Евангелие, первый раз была на исповеди и причастилась Святых Христовых Таин.
Однажды женщины сидели на паперти в ожидании прихожан и Надежда вдруг спросила:
- За какие грехи ты тут сидишь? - Ольга Ивановна задумалась, грустно опустив голову. Потом тихо сказала:
- Я детей убивала... в утробе.
- Что? Много?
- После двадцать первого аборта перестала считать...
- Ого! - только и смогла сказать Надежда. Наступила пауза.
- А ты за что? - поинтересовалась бывшая учительница.
- Я? - переспросила Надежда и выдержав паузу, сказала, - А я тот гинеколог, который отправлял таких как ты на аборты. Ты после двадцать первого перестала считать, а я после сотого. - Они обе замолчали, задумались, кто же из них больший грешник.
- Есть покаяние! Но я ни разу не видела тебя молящейся в храме, - сказала Ольга Ивановна. Надежда тяжело вздохнула и обреченно ответила:
- Да нет мне прощения! Я сама себе не могу простить... А знаешь, как они мне снятся по ночам, как кричат, как мучатся? С ума можно сойти...
- Бог милостив!
- А Он вообще есть? - спросила Надежда.
- Ну, если мы с тобой еще живы с такими грехами и ходим по этой земле, - предположила Ольга Ивановна, - значит Он есть и дает нам шанс исправить свои ошибки. В противном случае я была бы сейчас не здесь, а где нибудь в сырой земле, даже без могилы.
- Хорошо вам, верующим, у вас есть смысл жизни. А что мне делать с моим неверием? - искренне спросила Надежда.
- А ты проси и дано будет!