Тоска подступила

               

   В доме Ефима Ивановича Кожинова намечалось грандиозное событие: на Медовый Спас собирались  качать  мёд. Ефим  Иванович был заядлым пчеловодом. Все знали его как добрейшего, жизнерадостного человека, хотя он  вернулся с войны с тяжёлой контузией и ранением в лицо, что влияло на его речь и, конечно, на общее состояние. Но он не унывал. Радость доставляли дети и  любимая жена - Марья  Ивановна, к которой он обращался не иначе, как "мадам".   
 А любимым и полезным занятием у него стало пчеловодство.

   В огороде у Ефима Ивановича стояло более десятка пчелиных домиков. И в каждом  гудели, жужжали, трудились пчёлы. Одни вылетали-другие залетали. Летали пчёлы за  взятком* далеко: на расстояние до пяти километров. Роли в ульях у них были  распределены чётко. Рабочие пчёлы носили нектар и пыльцу, смешно наклеенную на  задние лапки. Такие пчёлки были похожи на солдатиков в брючках-галифе. Пчёлки-няньки, "воспитательницы", кормили  деткУ: в улье был пчелиный "детсад. У летка,  у "входа" в улей, несла караул грозная "стража". Своих  "жителей" эта  пчелиная "секьюрити" пропускала, а чужих тут  же "арестовывала" и  под "белы  рученьки" выволакивала за пределы  своего "государства. Но главой этой медовой "империи" была королева-матка. Она производила на свет деткУ - пчелиное потомство. До поры до времени в домиках жили дармоеды-нахлебники - трутни, каждый из  которых мечтал, что королева-матка выберет его и он станет "королём". Но "мечты" бездельников не сбывались. В конце лета их как врагов пчелиного "народа"  вышвыривали из ульев.

      Всё лето у пчёл были большие хлопоты: надо натаскать нектара и цветочной пыльцы  для  прокорма  зимой. Из нектара они делали мёд, а из пыльцы - пергу*. Лукавый человек, не спрашивая их согласия, вошёл к ним в долю и тоже требовал  мёда, перги, прополиса и маточного молочка. Всё это - ценные природные  лекарства. Пчеловодством решил заняться и приятель Ефима Ивановича-Виктор   Сергеевич, проходивший "практику" на пасеке друга.
               
     Между тем дети Ефима Ивановича в нетерпении ждали, когда отец будет качать  мёд. День клонился к вечеру, жара спала, ветер стих - самое время начинать  медовую "операцию. На  чаепитие с мёдом Кожиновы пригласили подружку Юры - сына  Ефима Ивановича. Набравшись смелости, девочка отправилась к ним. Подходя к их  дому, она почувствовала запах дыма. Это Ефим Иванович дымарём усмирял пчёл, вынимая рамки с мёдом из ульев. В самодельном деревянном чемоданчике он носил их на мост*, где стояла медогонка. С опаской переступив порог, Лиза  увидела Ефима Ивановича. Он уже крутил ручку медогонки. Ароматные капли вылетали из рамок, которые были вставлены в металлические решётки, ударялись о стенки и стекали на  дно. Несколько пчёл угрожающе гудели, как фашистские "мессершмитты", норовили  "спикировать" и ужалить в нос или в глаз.

     Поздоровавшись  и получив  приглашение  войти, Лиза  мышкой  проскользнула  в  дом. Несмело  войдя  в  переднюю,  она  увидела  большой  стол,    стоявший  вдоль  окон, и  длинную  лавку.  На  столе, распевая  песенки  и  попискивая, стоял  пузатый  ведёрный  самовар, сиявший, как полуденное солнце. За  столом, как  грибы  после  дождя,-мал  мала  меньше - сидели  дети  и  пили  чай  с  мёдщом А  мёду  было - море  разливанное.  Он  был  повсюду: в  вёдрах, в  кастрюлях, в банках и даже...в  корыте!   Медовые  "реки"  и  "озёра"  благоухали  приторно-сладким  цветочным  ароматом. Лизу  усадили  за  стол, придвинули  блюдо  с  мёдом, налили  чаю  и  дали  деревянную  ложку.  Янтарное  лакомство  стекало    с  ложки  непрерывной  полоской, образуя на  поверхности  мёда  горку.

-Вкусный  мёд?-спросил  Юра.
-Вкусный, сладкий. Спасибо,-ответила  Лиза. 
-Давай  зачерпывай, не  стесняйся,-подбадривал Юра.-Мы  много  накачали.

      Дети, сопя  и  причмокивая, прихлёбывали  из  блюдец, ловко  наматывали  мёд на ложки  и  успевали  донести  до  рта. Постепенно  кипяток  шёл  на  убыль, а самоварные  "песенки"  всё  ещё  продолжались.
 
    Наконец  чаепитие  завершилось.  Надувшись, как  мыльные  пузыри, и  разрумянившись, как  колобки, ребятишки  стали  выкатываться  из-за  стола.   Самые  маленькие  вымазали  и  нос, и  щёки  и  могли  бы  стать  липучками  для  мух.
               
 Лиза  и  Юра  тоже  встали  из-за  стола.  В это  время  в переднюю  вошёл  Ефим  Иванович  и  шутливо  спросил:

-Ну, владимирские  водохлёбы, как  пили  чай: с  мёдом  или  "с  языком"? Лиза,  ты с мёдом  пила?   
 Смущаясь, девочка  поблагодарила   за  угощение  и  направилась  к  выходу, но  Ефим  Иванович   остановил   её  :
-Подожди, детка, без  мёда  ты  не  пойдёшь.
Он  налил  стакан  ароматного  лакомства  и  дал  его  Лизе.
-Дома  будешь  есть.
-Спасибо, Ефим  Иванович,-застеснялась  девочка.

      Юра, довольный  ролью  радушного  хозяина, сопроводил  Лизу  до  её  дома.
      Придя, Лиза  поставила  стакан  на  стол  и  стала  любоваться  янтарным  цветом  пчелиного  деликатеса. Не  выдержав, зачерпнула  ложечкой  и  лизнула.
-  Ой, как  вкусно!  Как  сладко!-А  какой  душистый!
Зачерпнула  ещё  ложечку, потом  ещё  одну, и  ещё, и  ещё…
Стакан  почти  опустел…

     Через  некоторое  время  девочке  стало  плохо.  Пришли  из огорода  родители, узнали, в  чём  дело.  Папа  объяснил  Лизе, что  много  мёда  есть  нельзя, особенно  в  первый  раз: "тоска  подступит". Вот  "тоска"  и   "подступила".  Целый  вечер  Лиза  не  находила  себе  места.  Родители  принимали  меры  по  снятию  "тоски": поили  несладким  клюквенным  морсом  и  морсом  мочёной  брусники, пока   дочке  не  стало  легче.
              С  тех  пор  Лиза  запомнила, что  за  раз  много  мёду  (да  и  других  сладостей) есть  нельзя: "тоска  подступит".

*взяток-добыча, собранная пчёлами: цветочная пыльца, нектар, прополис.
*перга-спрессованная цветочная пыльца, заложенная в соты.
*мост-холодная прихожая в доме , сени.