Середина дня. В вагоне метро почти нет свободных мест.
На противоположном от меня сидении, чуть вжавшись в угол, возле двери сидит прилично загорелый старик в кепке. Сколько ему лет, определить трудно – что-то под восемьдесят.
Еду с занятий. Дети всегда отнимают много энергии, и я слегка сейчас уставший, меня клонит в сон мерное покачивание поезда, и лицо старика расплывается перед глазами…
Но вот, очередная, довольно резкая остановка, и лёгкий мой сон, так сладостно обволакивающий, пробиравшийся во все мои клетки ещё пару мгновений назад, вероломно нарушен.
В вагон заходит молодой парень, садится между стариком и дамой «за пятьдесят».
Вновь мерно стучат колеса. Я пытаюсь читать, вновь «клюю носом», чуть было не роняя в проход книгу. И тут слышу голос парня:
– О, привет! – Он привстаёт и приветствует девушку, которая садится слева от женщины «за пятьдесят», не заметив его. Парень подходит к ней, и они начинают оживлённо болтать, при этом девушка сидит, а парень продолжает стоять, склонившись над ней.
Свободного места рядом с девушкой нет, но оно есть теперь между дамой «за пятьдесят» и стариком «около восьмидесяти» – то есть там, где и сидел так недолго парнишка.
Глядя на это «расположение фигур на доске» я невольно делаю незримую воображаемую рокировку – «передвигаю» даму вправо и «усаживаю» молодого человека рядом с небезразличной ему особой, и они уже на «равных правах» – он не стоит над ней, согнувшись! Все счастливы!
Однако же, в реалиях ничего не происходит. Всматриваюсь в мешковидное лицо дамы. Вечная химия на голове, потухший взгляд, бесформенное тело и такая же одежда. Прижатая к животу сумочка. На левой руке – перстень с голубым камнем, на правой – толстое обручальное коль-цо.
«Интересно», – мысленно обращаюсь я к женщине, – «помните ли вы, дама «за пятьдесят», как когда-то и вы со своим будущим мужем сидели в электричке или так же – в вагоне метро, или в автобусе? Было ли это? Или, возможно, на парковой скамеечке? Что вы тогда чувствовали? Слышали ли его сердце? Видели ли в его глазах себя и ваше общее будущее? Думали ли вы, что теперь будете сидеть здесь одна, но зато с толстым обручальным кольцом, «вросшим» в безымянный палец, не глядя в своё отражение в окне напротив, не замечая и не слыша, или не желая замечать и слышать никого и ничего, кроме неровного биения уставшего и разуверившегося во всех и вся собственного сердца?..».
Нет, понимаю я, не будет сейчас той простой и логичной «рокировки». Но парень продолжает стоять, не ведая усталости, безмерно радостный негаданной встрече.
Замечаю, что старик – так же как и я – следит за молодой парой.
– Давайте, я туда пересяду. – Слышится неожиданно его негромкий, но твёрдый голос. И старик, не дожидаясь ответа, поднимается и подходит к сидящей девушке:
– Поменяемся. – Говорит он утвердительно.
Девушка лишь кивает в ответ – «спасибо» от неё явно не слышно.
Молодые пересаживаются, теперь они уже сидят рядом, чему парень явно рад. Но по девушке подобного не скажешь. Нет, она, конечно, говорит что-то своему знакомому о музыке, эмоционально делится своими впечатлениями от увиденного ею где-то – толи концерта какого-то исполнителя, толи от его видеоклипа – но она про-должает нет-нет, да поглядывать на светящееся «окошко» своего смартфона и параллельно с беседой проворно «бегать» кончиками пальцев по дисплею. Парень при этом же остаётся «поглощён» собеседницей без остатка.
И молодая пара перестаёт быть мне интересна. Тупиковая пара. Бесперспективная. В лучшем случае, эти отношения принесут юношеские страдания парню, а в худшем – семейную трагедию обоим в будущем.
Последнее, что бросается в глаза – это то, что есть определённое сходство во внешности этой
девушки и сидящей рядом с ней ничего невидящей дамы «за пятьдесят». Они даже выглядят как мама и дочь. Грустно улыбаюсь и уже безвозвратно оставляю всех их в покое.
Меня больше привлекает старик – этот человек, которому отчего-то было не всё равно, что парнишка стоял. Даже девушке было всё равно, а ему – нет. Что побудило этого человека, который, скорее всего, если не воевал, то видел войну ребёнком, подняться?
Обычное «рядовое», вроде бы, лицо. Таких на улице – пруд-пруди, я бы мимо прошёл и не заметил в суете. Но что таят в себе спокойные гла-за старика?..
Сухие его руки, напоминающие руки моей ба-бушки, обтянуты землистой, матово блестящей кожей, сквозь которую проступают натруженные костяшки и синеют толстые, узловатые жилы. Грубые ногти, со следами явно дачной земли под ними, аккуратно пострижены. Господи, да вот же! Обручального кольца нет! Почему? Да мало ли причин! Давно разведён, не был женат или жена давно умерла. А может быть, недавно…
Да, все его боли – и тела и души – остаются при нём, и мы не знаем, каково ему наедине с самим собой – в то время, «когда луна переваливает за полночь»*. Но этот старик не потерял ощущения жизни, не «сел в угол», не отгородился от мира. Он, видимо, всегда имел или, вполне возможно, обрёл с годами способность видеть и чувствовать, не взирая ни на что.
Человек – не знаю, к счастью или нет – но видит во всём, что его окружает, прежде всего, самого себя. Он везде ищет своё отражение. Таким способом человек объединятся с миром. Так он постоянно убеждается в том, что он всё ещё жив.
И старик, скорее всего, помог именно себе в этой ситуации. Возможно, он видел в лице молодого человека себя. Быть может, в эти мгновения в его памяти вновь вспыхнули всеми красками давние счастливые минуты собственной юности, высветились глаза его невесты и впоследствии жены – эти зеркала, в которые ему не суждено больше смотреться; вспыхнули чувства его молодости, и вновь – хотя бы на секунды – но он ощутил, пережил мгновения, когда грудь переполняет бушующее море, волны которого вновь и вновь омывают мыс доброй надежды, и каждая из которых пенится и журчит лишь о том, что всё ещё впереди…
***
Примечание:
* Фраза из романа Булгакова М.А. «Мастер и Маргарита».