Отрывок из 29-й главы 2-й книги "Предыстория Артёма"
...
Выселение корейцев и китайцев
Вопрос о переселении корейцев из южного Приморья поднимался в различных органах советской власти и в партии с середины 1920-х годов. Он возник по двум основным причинам: острой нехватки свободной удобной земли для выделения наделов корейским семьям, и постоянному большому притоку сюда нелегальных крестьян-переселенцев из Кореи. В результате, подавляющему большинству корейцев приходилось арендовать участки наделов местных крестьян (в том числе и давно живших здесь корейцев, имевших советское гражданство и собственные наделы). Это создавало резкое имущественное неравенство между владеющими землёй гражданами СССР и работающими на ней нелегалами, а значит и почву для недовольства последних.
Решить корейский вопрос путём передела крестьянских земель оказалось невозможно из-за сопротивления самого местного крестьянства и непрерывного сильного наплыва в Приморье новых мигрантов. Об этом, в частности, упоминал в 1929 году председатель сельревкома находившегося в районе Артёма корейского селения Намдерен Пак на Пленуме исполкома Совета Шкотовского района. Он утверждал тогда, что «вопрос о землеустройстве разрешить нельзя до тех пор, пока не прекратится приток корейцев из Кореи» . Член того же райисполкома Лян (видимо, китаец – Ю.Т.), годом ранее, предлагал выселить «лишних» корейцев в Хабаровский край . Такого мнения придерживались тогда и многие другие местные депутаты, однако партийное руководство разрешения на это пока не давало, поскольку сами корейцы ехать туда явно не желали. Выращивать основную и довольно теплолюбивую продовольственную культуру корейцев рис в условиях севера Приморья было проблематично.
После того, как Япония оккупировала соседние с советским Дальним Востоком территории Китая, корейский и китайский вопрос встал здесь ещё более остро. Представители восточноазиатских народов являлись очень удобной средой для внедрения японской агентуры. Тогда-то и возникла в высших партийных кругах идея переселить всех корейцев в Среднюю Азию.
В суматохе гигантского индустриального и транспортного строительства, сплошной коллективизации и спровоцированного ею голода делать это власти посчитали слишком дорогим и рискованным, и проект снова был заморожен до лучших времён. Вернулись к нему только после заключения в 1936 году Японией, Италией и Германией «антикоминтерновского пакта» против СССР, когда в мире в целом и на Дальнем Востоке в частности явственно запахло большой войной. Фактически началась она в следующем 1937 году, когда Япония начала военную агрессию против Китая. Тогда-то высшее советское руководство и решилось, наконец, приступить к давно запланированной акции.
21 августа 1937 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли совместное постановление о выселении из пограничных районов Дальневосточного края корейского населения на территорию Казахстана и Узбекистана. Проведение этой операции возлагалось на органы НКВД. До 25 сентября (по другим данным, до 1 октября) были выселены корейцы из пограничных Посъетского и Гродековского районов. Затем наступила очередь остальных, в том числе и тех, кто проживал в районе Артёма. Полностью завершена операция была здесь примерно к началу декабрю 1937 года.
И тут становится ясным ещё один мотив осуществления депортации корейцев именно в этот период времени. Если присмотреться внимательно к указанным в книге «Эта горькая быль» датам приведения в исполнение приговоров по ВМН, можно заметить, что массовые расстрелы осуждённых начались здесь только в декабре 1937 года, то есть уже после того, как все корейцы были выселены из лесных окрестностей городов и посёлков, в которых концентрировались осуждённые. Тем самым были очищены от нежелательных свидетелей места расстрелов, которые должны были остаться неизвестными, как и сам факт совершения этих казней.
Как вспоминали позже старожилы Артёма, выселение происходило очень быстро. На сборы давалось всего 48 часов, то есть двое суток . Тех, кто не желал уезжать и противился действиям властей, уничтожали. Так, 3 октября в Артёме были арестованы школьные учителя Тян Гиен (расстрелян 16 декабря) и Лян До Шен (Ян Ло Шен) (расстрелян 23 декабря). Четырьмя днями позже, с обвинением по статье 58 были арестованы проживавшие в бухте Тавайза Те Бен Сик (расстрелян 16 декабря) и Хван Ня Хва (расстрелян 19 декабря). Самым популярным обвинением для упорствующих корейцев стал тогда в органах НКВД шпионаж. С 1 сентября до середины ноября 1937 года за него было арестовано в районе Артёма, а затем расстреляно шесть корейцев, а за антисоветскую деятельность – четыре (ещё один – за нелегальный переход границы) .
В отличие от массовых репрессий против представителей других групп населения, выселяемым корейцам предоставлялись определённые гарантии со стороны государства. Так, им разрешали брать с собой движимое имущество, а оставляемое – компенсировали в денежном выражении. Во время следования по железным дорогам им выдавались суточные, а по прибытии на место – субсидии и материалы на домостроительство. Такими мерами, несмотря на сам факт репрессии, удалось тогда сохранить лояльность основной массы переселённых корейцев советскому режиму.
Вслед за корейцами, наступила очередь в принудительном порядке покинуть край и другим возможным свидетелям массовых расстрелов в тайге - китайцам. Правда, их выселять из Приморья постепенно начали ещё в 1936 году, когда в течение нескольких месяцев была «зачищена» «миллионка» - китайский квартал Владивостока. Массовые аресты китайцев по всему краю начались с конца декабря 1937 года, когда здесь был уже полностью решён «корейский вопрос». В течение зимы 1937/1938 гг. было арестовано более 11 тысяч китайцев. Из них 3123 к лету уже было расстреляно (по другим данным, около 800 ). Вряд ли стоит сомневаться, что в числе этих расстрелянных оказались и те, кто проживал или бывал в местах массовых казней советских людей. Только с июля 1938 года оставшихся в живых китайцев начали депортировать через Казахстан в Китай.
(Сноски и ссылки убраны)