Письмо Цесаревича Николая Александровича принцессе Гессен-Дармштадтской Аликс.
На английском языке с переводом на русский.
April 23d /May 5th 1894 Gatchina
№3
My own sweet beloved
little girly-darling,
What joy your delightful letter from Darmstadt gave me! Every morning I am looking forward to receive a little message from you my душка! You don’t know how happy every line you write makes me; I read your letters through till I know them almost by heart & then the words sound oh! tho thweet! tho thweet to my ears! Today looking over// my boxes with letters I found to my great delight your two sweet old things from 1889—it made my heart leap from joy because it reminded me of a good time!?—Often have I repeated to myself these verses that I love now the more as they appear to have told true:
Strive—Wait—and—Pray.
Strive: yet I do not promise
The prize you dream of today
Will not fade when you think to grasp it
And melt in your hands away.
But another and holier treasure
You would now perchance disdain,
Will come when your toil is over
And pay you all your pain.//
Wait: yet I do not tell you
The hour you long for now
Will not come with its radiance vanished
And a shadow upon its brow.
Yet far through the misty future
With a crown of starry light
An hour of joy you know not
Is winging her silent flight.
Pray: though the gift you ask for
May never come for your fears
May never repay your pleading
Yet pray and with hopeful tears
An answer—–not for you long for
But diviner, will come, one day.
Your eyes are too dim to see it
Yet; strive & wait & pray!—
If my own darling knew what o’clock it is she would be furious with poor me! But it is so nice writing quite by oneself when every// soul is sleeping! So better I bid you good-night my little soul! Three fond kisses and God’s blessing upon you my sweet darling! ...
May 6th. Good-morning my own precious one! I am just aroused from my slumber, which had been disturbed at 3.0 in the night by an insolent bat. My man, my dog & myself hunted the beast for nearly half an hour before we at last managed to catch the brute in a corner. Then I went to bed again but could not by all possible means go to sleep as I became very hot. All that comes from staying up// too late by night & from keeping an open window, but it is so warm you cannot pass a night without any fresh air! I know you agree with me little girly-dear because you also like cold fresh air in the rooms and open windows if possible.
Noch einmal, noch einmal, noch einmal-nachtigal!...
Oh! That delightful sweet melody. For ever shall I love it & remember those golden days in Coburg! If you only knew how dread//fully I miss my darling little one. If I were allowed to go only on foot to see you again I would set out directly! It seems too cruel to be separated for such an endless time, I feel I cannot stand it; I shall try to get away earlier. Of course the most heavenly thing for me would be to come & live with you a bit at Walton, but there is no place I fear at Victoria’s house & it would derange her greatly. Fancy we would be quite at leisure there! Oh! no that is// too god to think of!
Yesterday we all drove out in the park in ;lineika;& after that rowed about the lake in our canoes. Then there came a tremendous shower & we rushed home. It is so warm that we wear already our white uniforms; the weather is exactly like what we had in Darmstadt. Ella & Serge (the governors) came for tea & stayed till after dinner. How those reminded me of those evenings at the schloss when we had nowhere to go to during the// hofconcerts & of all that row going on in that small room smelling of beer & smoke.
It is Sunday & in a few minutes I must go to my Parents & then to church. There I shall pray deeply & fervently for my own darling, that God may keep her always away from grief & sorrow and that He would help you and strengthen you my own sweet one! Good-bye until this evening my beloved precious little girl. With many fond kisses ever & ever your own true & devoted Nicky.
23 апреля/5 мая 1894. Гатчина.
№ 3
Моя дорогая
возлюбленная девочка!
Какую радость я испытал, получив твое письмо из Дармштадта. Каждое утро я с нетерпением жду послания от тебя, моя душка! Ты даже не представляешь, какое счастье доставляет мне каждая твоя строка! Я перечитываю твои письма, пока не выучу их почти наизусть! Тогда все слова так ласкают мне слух! Сегодня, пересматривая// мою коробку с письмами, я нашел, к моему восторгу, два твоих старых милых письмеца с 1889 года. Напомнив о прошедших добрых временах, они наполнили радостью мое сердце!?
Часто я повторял сам себе эти строки, которые люблю еще больше, так как они говорят правду:
Боритесь – Ждите – и – Молитесь.
Боритесь: Все ж желаний,
Лелеемых сегодня, исполненье призрачно,
Как воск в руке, истаяв.
Сокровище другое, святей и выше, презренное сейчас,
Вам даст покой по завершении труда безмерного и тягостных страданий.//
Ждите: Все ж я не говорю, что тот заветный час,
Наступит омраченным иль вовсе не придет.
Сквозь сонм грядущих дней узнаете вы радость,
Ведь тих ее звездный полет.
Молитесь: Хоть то, что вы просите,
Не принесет покоя и не осушит слез.
Молитесь вновь! Тогда ответ, наверняка, придет.
Не тот, что ждете вы, но из самих Небес.
Хоть слепы вы на этот свет родитесь,
Но все равно: боритесь, ждите и молитесь! [Стихи английской поэтессы Анны Аделаиды Проктер.]
Если бы моя любимая знала, сколько сейчас времени, она бы очень рассердилась на меня! Но так здорово писать, когда тебя никто не беспокоит, когда// все спят! Все же лучше я пожелаю тебе спокойной ночи, моя малышка! Три нежных поцелуя и да благословит тебя Бог, моя дорогая! ...
6 мая. Доброе утро, мое сокровище! Я только что очнулся ото сна, который был побеспокоен в 3 часа ночи нахальной летучей мышью. Мой слуга, моя собака, и я охотились за этой тварью около получаса, пока, наконец, мне не удалось поймать ее в углу комнаты. Потом я снова пошел в кровать, но так и не смог уснуть, ибо мне было очень жарко. Все это потому, что я// поздно ложусь спать и сплю при открытом окне. Но сейчас так тепло, и никак нельзя провести ночь без свежего воздуха! Я знаю, что ты согласишься со мной, малышка, так как тебе тоже нравится прохладный свежий воздух в комнатах и открытые окна, по возможности.
«Еще раз, еще раз, еще раз – соловей!» [нем.]. [Слова из арии соловья из оперетты К. Целлера «Продавец птиц».]
О! Что за чудесная мелодия. Я всегда буду любить ее и вспоминать те золотые дни в Кобурге!
Если бы ты знала, как я сильно// скучаю по моей ненаглядной! Если бы мне можно было пойти пешком, чтобы взглянуть на тебя снова, я бы немедленно отправился в путь! Это очень жестоко, что мы вынуждены находиться в разлуке так долго, я чувствую, что не могу вынести этого и постараюсь уехать раньше. Конечно, самым лучшим для меня было бы приехать и пожить с тобой немного в Уолтоне, но боюсь, что в доме Виктории нет места, и мне не хотелось бы ее беспокоить. Подумать только, мы были бы совершенно свободны там. О! Это// звучит слишком хорошо. Не могу думать об этом!
Вчера мы поехали кататься по парку в «линейке», потом гребли по озеру в лодках. Потом обрушился ужасный ливень, и мы поспешили домой. Уже так тепло, что мы можем носить белую форму; погода такая же, как и была в Дармштадте. Элла и Сергей (командиры) приехали на чай и уехали после обеда. Как эти двое напоминают мне о тех вечерах в замке, когда мы не знали, куда пойти во время// тех концертов и споров в маленькой комнатке, пропахшей пивом и табаком.
Сегодня воскресенье, и через несколько минут я должен пойти к родителям и потом в церковь. Там я буду глубоко и горячо молиться о моей единственной, чтобы Господь всегда защищал и охранял от бед и горя, чтобы помогал и наставлял мою любимую! Прощай, покидаю тебя до вечера, моя ненаглядная девочка. Множество нежных поцелуев. Твой верный любящий Ники.