- Давайте с 18 века, я просто не готов про Кавказ раньше. Ну и потом, в 18 веке Россия появилась на геополитическом театре мира. Она стала сильной. Опасной для больших. Интересной для маленьких. Ее покровительства стали искать. Это было респектно… и очень! обременительно! Как раз тогда Россия начала осваиваться на Кавказе.
- А нужно понимать, что такое Кавказ. На карте мира, это как бы это… это такая узкая талия на теле огро-о-омной женщины Евразии. Вот ее можно вот так пальцами обхватить – и Иван показал как и какое-то время прикидывал шире она или уже, - и половина этих земель – нежилые – горы!
- И вот на этом пятачка столпилось пять, нет шесть гордых кавказских народов. И все этот пятачок хотят... Персы хотят оба моря и выходы на север... Турки хотят все Черное море и выходы на север и на восток... И тут такая Россия – здрастье! – Нас тут грузины просили заступиться! Мы же братья во Христе. А эти гордые кавказские народы - они как наши казаки - признают только силу, они и сами резали друг друга почем зря. У них одна Армения из цивилизованных. Да Грузия чуть-чуть- Иван снял Пиджак, повесил на спинку стула и уселся напротив Глафиры.
- А так у них завоеватели менялись каждые двести лет. И каждый новый – вырезал местное население подчистую… а это традиции, богатства, культура, она же расцветает где?
- Где? – развела ручками Глафира
- Там, где есть деньги… - Иван задержался в ожидание понимания.
Глафира, наконец, кивнула в знак согласия. И тогда Иван продолжил:
- А там же просто не успевали разбогатеть. В общем, мира там никогда не было. И там в какой-то момент, веке… так восьмом… пришел молодой ислам и, что называется, огнем и мечом обратил в мусульманство весь юг и восток Закавказья. И тут к чисто корыстным интересам прибавились еще и вопросы веры.
Лена с Глафирой Андреевной по временам исчезали на кухне и появлялись снова с аксессуарами, намекающими на скорый ужин, Иван одобрительно повел носом, когда жена внесла салатик из овощей,и продолжил, обращаясь к бабушке:
- Правда, настоящий ужас ислама случился как раз в восемнадцатом веке. И с тех пор гордые кавказские мусульмане, режут гордых кавказских христиан, и наоборот. Дело-то святое. А тут еще русские… откуда ни возьмись… на лыжах! В общем, появление русских на Кавказе нарушило паритет, в пользу христиан, по крайней мере, сильно затормозило ползучую исламизацию с юга. Давайте выпьем, что ли?
- Ой! Ванечка, прости, Лена, давай уже накроем на стол?
- Ага! С вами накроешь! Вы со своими картами все столы позанимали.
- Все-все, убираем – и Иван послушно свернул в рулон все, что было на столе.
*
Девочки в десять минут накрыли стол, и пока Лена доставала рюмки, Иван ловко открыл запотевшую водочку. Они накатили по рюмочке. И, уже закусывая хрустящим огурчиком, Иван продолжил:
- И это очень не понравилось и туркам и иранцам. С Турцией мы уже систематически воевали, а тут выступили и персы. И 19 век начался с войны с Персией. Она как раз тогда сменила название и стала Ираном. И с 1804 по 1813 год мы вели свою первую войну с Ираном. С переменным успехом, с колоссальными потерями, (у нас погибло чуть ли не десять тысяч человек), но мы победили.
Персия признала присоединение Восточной Грузии и азербайджанских ханств (Бакинское там, Гянджинское) Россия получила еще один выход к морю, монопольное право содержать военный флот на Каспии. Монопольное! Русский военный флот. Весь экспорт в Баку и Астрахань облагался дополнительным налогом в пользу России, 23%, на минуточку! Мы сильно укрепились в Азии.
( Хотя это конечно меркнет на фоне Отечественной войны 1812 года и победы над Наполеоном) Но головных болей у России прибавилось: мы получили вечную борьбу народов Кавказа за независимость и первое столкновение с Великобританией, начало «Большой игры» - такое же вечное геополитическое противостояние…
*
- Как же мы без карты теперь? – робко спросила бабушка у Лены.
- Глафира Андреевна, ваша любознательность не имеет границ! – вздохнула Лена.
- Судя по тону, это не комплимент – откликнулась та.
- Нет, конечно, я хотела сказать, ваша любознательность не имеет рамок, переходит все границы, выходит за все пределы, и если бы не мы были у вас в гостях, я бы… - и Женщина изобразила предельное негодование.
- Что? Что бы ты? Отказала старой женщине? – хитренько прищурилась Глафира.
- Глафира Андреевна, вот именно, вы же у себя дома, сделайте, как считаете нужным… Давайте ее вообще повесим уже где-то навсегда.
- О! Прекрасная идея! – всплеснула ручками хозяйка и тут же стала прикидывать место.
-Ой, девоньки, давайте я вам на пальцах буду объяснять, - сказал Иван, скучно предчувствуя эпопею с гвоздями и молотками.
- Вань, ну перестань – Лена показала коробочку с кнопками, и через три минуты карта обрела свое постоянное место, чуть-чуть отклоняясь от горизонтали, но Иван промолчал.
*
- Ну, так вот, история отношений русских с кавказцами – история корысти, коварства и предательства. И не ошибусь, если скажу, что у них такие же отношения и с турками, и персами. Я назвал бы это синдромом узкой талии – и Иван изобразил тот же жест пальцев в попытке обхватить талию - Это история народов, у которых всегда столько вариантов, что они никогда так и не выбирают один.
- Грузия распалась в 15 веке. Из-за междоусобицы. С тех пор грузины постоянно просили помощи у русских царей, а как только ее получали, какой-нибудь оппозиционный родственник обращался к турецкому паше, тому давали денег, и тут же появлялось какое-нибудь освободительное движение, или партизанские отряды. Когда кончались деньги, их просили у персов.
Всегда были те, кто пытался спастись от кого там… крымских татар, или шамхалов, или кумыков, или дагов. Они снова обращались к русским царям, или царицам, кто уж там был на троне. Те снова посылали свои войска… Турки посылали… Иранцы…
- Ваня, а что, мы не можем оставить их в покое? Раз уж им так хочется – неожиданно раздраженно спросила Глафира.
Иван помолчал минуту, потом пожал плечами:
- Понимаете, нам от них не бог весть какой толк…Но это будет как с Варшавским договором.
- А как с Варшавским договором?
- Ну, как, он был такой социалистической альтернативой НАТО.И НАТО было аж там – в Германии. А теперь НАТО в двух шагах от Пскова и Великих Лук. И подлетное время – пять минут.
- А-а-а, вы думаете, вот так, да?
- Ну, это уже было. Стоило нам уйти с Кавказа, как Кавказ пришел к нам. Не помните, как они нам в Москве дома взрывали? Никто не мог… да и сейчас не может… оставить в покое Кавказ… Это все равно, что оставить за спиной человека, про которого точно знаешь, что у него нож за голенищем. Они опасны! Своей лживостью. И своей продажностью. Понимаете, мы ведь для них все равно иноверцы. У них нет перед нами обязательств! Просто сейчас им с нами лучше. А совсем недавно у них была другая кормушка.
- Тебя, Вань, послушаешь, так просто страшно становится. Все какие-то продажные, везде враги! И хохлы и молдаване, и таджики. Кто еще?
- Кто еще?! Чеченцы! Грузины! Армяне! Узбеки! Казахи! Белорусы! А ты никогда не задумывалась, почему так быстро братские народы, так люто возненавидели русских?! Как справедливо заметил Александр III: «У России нет союзников, кроме армии и флота» Она как была одна! Так и сейчас одна! Я тут услышал от кого-то: «Русские, всегда начинали с того, что умирали за союзников»
- Но это так и есть!
- Ленка, меня бесит этот твой ура-патриотизм! А за нас-то кто станет умирать? Армяне? Белорусы? Болгары? Может, чеченцы? Да вообще, все эти песни про суверенитет! Хорошо кавказские народы жили только в составе России. В Империи, в Советском союзе. Туда башляли денег, войска, туда приезжали русские, строили, учили, лечили, как везде в Союзе. Суверенитета в России не было только у русских!
- Ваня!
- Ну, что, Лена?!
- У русских было другое.
- Например?
- Например, возможность жить во всех советских республиках.
- Вот уж счастье!
- Счастье - не счастье, но этим правом воспользовались чуть ли не двадцать миллионов.
- Ага, чтобы на старости лет оказаться без родины, без флага, и без дома!
- Ну, это издержки, и все ведь могло бы кончиться и иначе.
- Да как иначе, Лена, что за наивняк?!
- Если бы у советской власти оказалось чуть больше здравого смысла! – они опять ссорились. Глафира всегда так боялась их ссор!
- Русские ехали и строили новую жизнь, города, заводы, инфраструктуру, интегрировались, между прочим, приспосабливались к национальным особенностям, находили общий язык с местными! Рожали детей, получали квартиры, возможности. Молодые специалисты в новых местах имели возможность подниматься по карьерной лестнице, а не топтаться у подножия, как в старых и больших городах. Я никогда не соглашусь, что Советская Россия не дала своим людям прожить самостоятельную жизнь, более счастливую, более независимую, более светлую. И все ладили! Достаточно было просто запретить ненависть и национализм.Запретить! Национализм. И ненависть.
- Нам с тобой нельзя разговаривать на эту тему! - сказал Иван, по привычке сунув руки в карманы брюк.
- Ребята, пожалуйста, давайте, может выпьем?
*
Ребята, сделали вид, что помирились, тем боле, что пришло время горячего, и Лене пришлось удалиться, чтобы пожарить ароматные стейки. Пока ее не было, Иван продолжил:
- Грузия распалась в 15 веке… Так вот, когда Грузия распалась в 15 веке, образовались четыре княжества, Мегрелия, Гурийское, Абхазия и Сванетия. Там возникла толчея у тронов, царственные фамилии оспаривали степень знатности друг у друга, как, впрочем, и внутри семьи. Ну, как вы знаете, право на наследование считается по первородству, остальные родственники остаются, ну, просто членами царственной семьи, без шансов. Грубо говря, получают прибавку к фамилии – «швили», которая обозначает, что они дети, такого то князя, или дети детей, то есть, по сути, обозначает измельчание фамилии. И таких, понятно, становится больше. Такая ситуация сейчас в Саудовской Аравии, например, если каждая жена каждого князя рожает по сыну, например, и его дети, от всех жен, тоже считаются принцами…
- Считаются?
- И являются, естественно. Миллион принцев: всех учат по-царски, содержат по-царски, но без вариантов на трон. Тронов-то не хватает. А амбиции - соответствующие, естественно. И не способствуют дружбе домами, как вы понимаете. Вот так и получилось, что междоусобица – это закономерная ситуация для Кавказа. И там еще такая сложная градация знатности (эристави, тавади, азнаури)
Так вот Абхазия, будем считать с пятнадцатого века, была сама себе царством. И ровно с тех пор на ее территории претендовали, остальные царственные дома Грузии. Эта была внутрисемейная склока, в которую втягивали старших: один из братьев просил помощи у России, а другой у Турции, например, или Персии. И так у грузинов было всегда.
Лена принесла стейки, Глафира принялась накладывать гарнирчик:
- Но ведь в советские времена ничего такого не было?- и протянула тарелку Лене, та положила на нее котлету, и тарелка перекочевала к Ивану полностью укомпектованная.
- В советские времена все более-менее утихло, княжества получили статус областей, в составе республики и все стало, как всегда в Грузии. Им такое деление было в целом близко, у них и в средневековье князья подчинялись главному царю, сохраняя при этом автономию... И вот в восьмидесятых, еще при Союзе абхазы на сходах стали требовать выхода из состава Грузии. Видимо федеральные власти ослабели на последнем-то вздохе. Или региональные элиты начали прибирать к рукам хозяйство, не очень-то деликатничая... Или кто-то проплатил из-за моря... М-м-м… как вкусно! У меня жена волшебница!
- Не подлизывайся – сказала жена, усаживаясь, наконец, за стол, и, судя по тону, все еще дуясь. Ну, по крайней мере, семейное перемирие стало приобретать некие очертания, Иван выдохнул и продолжил:
- В общем, в 1991 году произошел типа переворот, Гамсахурдия там был такой, он был председатель верховного совета, провозгласил себя президентом, объявил независимость. Примерно через год, в начале 1992 года, его свергли, вернули Шеварднадзе, тоже такой был…
- Да, я помню, - кивнула Глафира.
- Да, еще советская звезда… Ну вот свергли Гамсахурдию, отменили советскую конституцию, вернули конституцию 1921 года. Тогда Абхазы тоже отменили свою советскую конституцию, и тоже вернулись к той, в которой они независимы. - Грузия их решение отменила. - Абхазы сказали, что правительство нелегитимно… Короче, все это такие игры в дипломатию. Грузия хотела отменить автономию абхазов и осетинов. Они, естественно, не хотели.
И в конце лета 1992, Грузия ввела войска в Абхазию. Сначала придушили местных. Местные кинули клич, туда с радостью слетелись все бандиты Кавказа: адыги, потому что родня, чеченцы, - этим вообще лишь бы резать, кого - не важно. Басаев там засветился впервые. Че творили – жесть! Просто этнические чистки грузинов! В общем резня и свалка. Несколько тысяч убитыми, сотни тысяч вынуждено покинули дома, в основном грузины.
- Ваня, а кто там прав?
- Да как вам сказать, Глафира Андреевна. Вот когда грузины хотели свободы от России, это считалось борьбой за независимость. А когда абхазы захотели того же – это уже был сепаратизм. В итоге поднялись жуткие маргинальные силы с обеих сторон, и уже не было ни правых, ни виноватых. У войны видите, совсем другие правила…
- А нам-то что было лучше? – изменила вопрос бабушка.
- Нам лучше было, чтобы между нами и Грузией была хотя бы лояльная к России Абхазия – сказал Иван, откинулся на спинку стула и задумался – Вообще, все эти ми-ми-мишные разговоры о гуманизме, либерализме и прочей фигне – от лукавого. Кто там кого притеснял? Разве при Советах братские народы резали друг другу глотки, убивали врачей, женщин, дипломатов? Нет. Это свободные народы пошли друг на друга войной. За этими разговорами о свободе всегда стоит чей-то корыстный интерес…
- Чей?
- Видите, Союз долго раскачивали, покупали элиты, стравливали национальные меньшинства, тем более Кавказ, такой лакомый кусок. Там и у Турции свой интерес, и у Ирана, у Саудитов. Ну, и не надо забывать про англосаксов, им Союз всегда стоял поперек горла… устал… Все... давайте о чем-нибудь приятном.
- Да, давайте, Глафира Андреевна, хватит. Давайте о приятном.
- Все-все, Ленушка,больше не буду, но Ваня мне потом еще про осетинов расскажет, хорошо?
- Да, хорошо, только не сегодня.
- Хорошо, в другой раз. Дальше вечер стал томным и даже несколько романтическим. Они сходили на озеро и даже искупались. Глафира, правда, оставалась на берегу, покуривая и наблюдая за детьми.
«Эх, молодежь! Когда у человека кончается личная жизнь, остается только общественная или политическая. В Ленкином возрасте и она не думала про Кавказ» и Глафира потеплее завернулась в шаль.