* * *
Всю ночь мело. И псина Спиридон
из будки смотрит жёлтыми глазами
на утра синь, на двор, со всех сторон
взволнованный сугробными холмами.
И Марфа машет мне через стекло
из комнаты, где за чугунной дверцей
трепещет в печке алое тепло,
как будто стужи огненное сердце.
Лопатой через снег тропу пробью
до самого собачьего жилища.
И ткнётся носом пёс в ладонь мою,
и вспыхнут клятвой верности глазищи.
Над миской пар. - Наваристой бурдой
согрейся, сотоварищ мой, лохматый!..
О чём же, - внук тех дней, теперь седой, -
молчу я над давно снесённой хатой?
О том, что снова - снег, опять, как тот,
равнявший со Вселенной ту усадьбу?
И время, - кровоток, круговорот, -
опять через сугробы вспять ведёт. -
Увидеться, успеть, не опоздать бы...