Язык живого народа – это живой орган. Язык, как и народ, развивается или деградирует. Живём в такую эпоху, когда деградировать начали даже евреи, а потому нет ни одного развивающегося языка. Вырождаются все. В языке это наблюдается, когда в словах начинают пропадать, искажаться, переставляться звуки. Так возникают: дратути, лутьший, калидор, чучуть, и т. д. Язык начинает упрощаться. Некоторые слова становятся архаизмами, некоторые попадают под запрет. Запрет объявляют филологи – представители оскудевающего народа и оскудевающего языка, который ведёт к дальнейшему оскудению.
Есть ещё другой аспект упадка языка. Язык, сохраняя краткость, перестаёт быть точным или, сохраняя точность, перестаёт быть кратким. Можно сказать так: собирать травы, собирать ягоды или травничать, ягодничать. Во втором случае сохраняется точность и достигается краткость. Когда-то можно было одним словом сказать: собирать яблоки, собирать грибы, делать порядок. Этих слов нет в современном русском. Спасибо за это девятнадцатому веку.
Слово ихний оказалось под запретом. Граммар наци ведут с ним войну.
Давайте просклоняем личные местоимения:
Я – меня – мой,
Ты – тебя – твой,
Он – его – его,
Она – её – её,
Они – их – их.
Если мы встретим в тексте предложение: «Он увидел их и их», то затруднимся с пониманием.
Прочитав же: «Он увидел их и ихних», будем обескуражены такой вопиющей безграмотностью, но всё прекрасно поймём без пояснения. Да наши предки не умели летать, иногда читать и писать, но они хорошо знали и использовали свой язык, пока он не начал деградировать.