Куда уходит детство. Часть 2. Свадьбы

 
После возвращения из Самарканда бабушка продолжала водить Эмму в разные кружки, и девочка была этому даже рада, так как в кружках были другие дети, с которыми она могла видеться и хотя бы немного играть. Но главным ее занятием в это время была подготовка к школе. Она старалась много читать сама, выбирая свои любимые книжки с картинками, внимательно слушала, что ей иногда читала бабушка, смотрела разные детские фильмы, учила стихи. Делала все, чтобы как следует подготовиться к поступлению в первый класс.

- Осталось только лето, а потом я буду ходить в школу. Там я найду себе подружку, буду учить вместе с ней уроки, ходить гулять, - мечтала Эмма скорее оказаться среди других детей.

– Моя подружка будет самой веселой девочкой на свете, - заранее радовалась она.
Она наделяла ее всеми достоинствами и часто во сне видела, как они, смеясь, летят на качелях высоко в небо.

Но последнее перед школой лето было таким долгим и почему-то трудным. Жизнь Эммочки наполнилась новым делом – участием в свадьбах. Их, двух девочек из кружка, куда водила ее бабушка, преподавательница порекомендовала каким-то устроителям свадеб как очень способных девочек, которые могут стать настоящими маленькими ангелами на свадьбах.

- Вам ничего особенного не надо делать, - говорила им преподавательница, - надо только бросать розы или другие цветы невесте и жениху под ноги, иногда, если у невесты платье со шлейфом, нести этот шлейф сзади. И, конечно же, как можно больше улыбаться, улыбаться, - строго наставляла она девочек.

Эммочка потом, когда видела такое платье на невестах, называла его не шлейфом, как говорили взрослые, а «хвостом».

 - Опять сегодня невеста с «хвостом», - вздыхала она про себя, когда видела на невесте свадебное платье со шлейфом.

Она огорчалась, так как очень не любила носить за невестой этот «хвост».

На свадьбах Эмма была каждую субботу и воскресенье в течение всего этого долгого и дождливого лета. Вначале ей интересно было смотреть на платья невест. Они были подчас такие неожиданные – белые платья из батика с цветами, платья, пошитые бисером и разными драгоценными камнями, переливающимися на свету, как игрушки на елке. Однажды она даже видела платье, усыпанное, по словам взрослых, настоящими бриллиантами, до которых нельзя было дотрагиваться не только детям, но и подружке невесты. Даже жених как-то особенно осторожно, как чашу с водой, нес эту невесту на руках в длинную белую машину, и все вокруг ахали и охали. Но на Эммочку платье не произвело особого впечатления.

- Что это за свадьба? Лучше бы спрятала свои бриллианты в буфет, а то все дрожали и боялись коснуться невесты, - подытоживала она свой рассказ бабушке об этой свадьбе.

 Ей больше нравились разнообразные букеты невест. Их еще называли «букетами счастья». Они могли быть из живых цветов, а могли быть из засушенных цветочков, травинок, листочков, или же из бантиков красивой, шелковой с атласом ткани, которая отчего-то блестела настоящими живыми росинками на неживых цветах. Букет всегда хотелось взять в руки и поближе рассмотреть его. Она повидала много разных свадеб.

- Знаешь, бабушка, сегодня на свадьбе была зима, - рассказывала она дома.

- Как, зима? - удивлялась бабушка, - ведь сейчас лето.

- А зима, потому что шел настоящий снег, настоящий, со звездочками, и он таял на руках - уточняла внучка.

- Вот чудеса, - отчего-то вздыхала бабушка, понимая, откуда берутся эти «чудеса».

Однажды Эмме пришлось обрывать целый день огромный ворох лепестков с роз, чтобы из этих лепестков могли устроить какое-то там свадебное ложе для жениха и невесты. Она недоумевала – что за причуды? А тут еще рядом с ней какая-то дама считала розы. Она так долго считала эти алые розы, что устала. Цветы занимали всю огромную комнату, и сосчитать, был ли там миллион алых роз, как того непременно хотел жених, было невозможно.

За работу Эмме платили, как говорила бабушка, очень хорошо, больше месячной зарплаты профессора за каждую свадьбу. Но ей после двух-трех свадеб стало скучно и неинтересно. Розы кололи руки, и она стала ненавидеть эти цветы.

- Скорее бы все кончилось, и можно было бы уехать домой, - как когда-то и на съемке фильма только и мечтала Эмма.

Но уехать ей можно было только после того, как ввозили огромный торт, и жених с невестой отрезали от него кусок и называли за него какую-то цену. Отдавали тому, кто платил больше денег, и тогда Эмма с другой девочкой, будто ангелы, по очереди относили этот кусочек торта, улыбаясь и делая реверанс, как учила их воспитательница, хотя улыбаться совсем не хотелось. Торг длился долго. Девочка быстро уставала от шумного застолья. Иногда устраивали перерыв для танцев, и ей удавалось ненадолго уйти на улицу или открытую террасу. Она брала со стола  тот самый драгоценный торт, который и кушать-то никто не хотел, крошила его на мелкие кусочки и кормила птиц.

- Берите, берите, - говорила она птицам. На столе столько всего, что можно накормить целый город.

Птицы голодной стайкой окружали крошки, быстро хватали в клюв кусочек и улетали, а потом опять возвращались за неожиданным лакомством. Глядя на них, Эмме казалось, что они прилетают как будто из другой страны, а не той шумной и богатой, которая гудела за окном свадьбы. Птичья страна ей нравилась больше.
Целый день после свадьбы Эмме почему-то всегда хотелось плакать.
 
- У меня никогда не будет свадьбы, - решила девочка.

После субботы и воскресенья, чтобы хорошенько отдохнуть и подготовить внучку к «новой свадьбе», бабушка уезжала с ней на дачу.

- Отдохни, внученька, - жалела ее бабушка, и почти насильно вела ее гулять по садовой улице, пытаясь отвлечь внучку от прошедших и предстоящих забот.

(Продолжение следует)